В прошлый четверг 2 марта на заседании сессии абхазского парламента было утверждено постановление о переименовании села Арсаул в село Приморское, что вызвало, как говорится, весьма неоднозначную реакцию в абхазском обществе.
Если кто-то спросит, почему никто из сухумских авторов не проинформировал об этом аудиторию «Эха Кавказа» в тот же день (ведь мы исправно освещаем заседания сессии), отвечу: все мы узнали о событии постфактум. Да, в повестке дня было лишь несколько вопросов, и не исключаю, что этим в парламенте объяснят причину того, почему на сей раз подавляющее большинство приглашаемых на сессию СМИ не было оповещено. Но факт: многие журналисты, выражавшие свое недоумение, в том числе и в соцсетях, тем, что их проигнорировали, расценили ситуацию как нежелание предавать именно это решение парламентариев дополнительной огласке...
Мне довелось, однако, присутствовать на заседании сессии 22 ноября прошлого года, когда тот же самый вопрос уже рассматривался. Я рассказывал в тот день «Эху Кавказа», что при обсуждении его, ближе к концу заседания, развернулись бурные дебаты. Депутат Дмитрий Гунба, который был докладчиком, сообщил, что к нему обратились жители села Арсаул Гудаутского района с просьбой о возвращении привычного для них названия села Приморское. Под коллективным письмом об этом подписалось более 700 человек разных национальностей. Приморское было переименовано в Арсаул еще в августе 1996 года, но, поскольку местные органы власти не обратили на это внимания и продолжали в делопроизводстве именовать его по-прежнему, сами жители узнали об этом лишь спустя 17 лет. В июне 2016 года президент Рауль Хаджимба провел встречу с жителями Арсаула, в ходе которой они, в частности, высказали это свое желание. Президент ответил, что это прерогатива парламента... В проекте постановления было предложено дать селу абхазское название Агача и русское Приморское (то есть примерный перевод с абхазского). Но многие депутаты восприняли предложение об «обратном» переименовании не только отрицательно, но и с возмущением, вспомнив времена, когда абхазы боролись за восстановление исконных абхазских топонимов.
Действительно, в топонимике многое идет от привычки людей, и, как заметил депутат Сергей Шамба, многие сухумцы старшего поколения по-прежнему употребляют довоенные названия улиц абхазской столицы – Орджоникидзе, Кирова, но это же не причина для возвращения к ним. Первый вице-спикер парламента, доктор исторических наук, специалист по топонимике Абхазии Валерий Кварчия подчеркнул тогда, что данный проект не отвечает международным стандартам по переименованию населенных пунктов, а предложение жителей Арсаула не соответствует исконному историческому названию местности. Парламентарии решили провести дополнительные консультации с учеными Абхазии и еще одну встречу с жителями села Арсаул. Постановление о переименовании села было снято с обсуждения.
И вот спустя три месяца с небольшим в парламенте возникло дежавю. Снова проект постановления о переименовании села Арсаул Гудаутского района в Приморское на заседании сессии 2 марта представил депутат от соответствующего избирательного округа Дмитрий Гунба. Как сообщило на следующий день ГИА «Апсныпресс», он разъяснил:
«Прошло 18 лет, как село было переименовано в Арсаул. Тем не менее по сей день жители его называют Приморским, школа носит название «приморская», даже на печати населенного пункта значится название «Приморское».
В свою очередь тот же Валерий Кварчия напомнил:
«Арсаул отмечен на карте Абхазии 1912 года. Это первая карта, вышедшая на абхазском языке. В русских официальных документах с конца XIX века по 1925 год эта территория фигурирует под названием Петропавловское, а затем уже село стало называться Приморское. В 1940 году оно переименовывается в Цкуара, и в 1967, году после активных выступлений абхазских представителей, – снова в Арсаул. Название Арсаул имеет глубокие корни, на Кавказе окончание «аул» используется часто. И у нас есть, например, такое село, как Мархиаул».
Он снова подчеркнул, что против решения о переименовании:
«Всякое переименование должно соответствовать исторической действительности, национальной и языковой политике государства и целесообразности. В этом постановлении ничего этого нет, просто есть чье-то желание».
Дмитрий Гунба возразил:
«На встрече президента с жителями села глава государства сказал, что при наименовании населенного пункта должно учитываться мнение его населения. В этом случае практически все жители села подписали обращение. А я, как депутат парламента, имею право законодательной инициативы».
Депутат Беслан Губаз добавил:
«Подобные решения, конечно, необходимо обсуждать при участии ученого сообщества, общественности. Если же говорить об исторической составляющей, то в этом ракурсе можно рассматривать и переименовывать все названия Абхазии, начиная с Пицунды и заканчивая Сухумом. Избиратели обратились к своему депутату, и он обязан защитить их мнение, поддержать гражданскую инициативу».
В результате голосования мнения депутатов разделились. Итоги: 18 – «за», четыре – «против» при двух воздержавшихся. Таким образом, селу Арсаул парламентом было возвращено название Приморское...
Валерий Кварчия в тот же день прокомментировал в СМИ произошедшее:
«Сегодняшний шаг негативно отразится на национальной культуре, истории, языке. Принятое решение никак не способствует развитию государственного языка, более того, это нарушение Конституции Абхазии».
Советник президента Абхазии по культуре, известный абхазский поэт Владимир Зантариа также выразил резкое неприятие переименования. Пост на своей страничке в «Фейсбуке» он начал с воспоминания:
«Как депутат первого созыва парламента РА, я хорошо помню, какая долгая и кропотливая работа шла по подготовке и принятию Закона о топонимике и гидронимии нашей страны. Основатель современного независимого абхазского государства В.Г. Ардзинба, будучи крупным историком, глубоко осознавал важность и необходимость восстановления искаженной топонимики, ибо она является хранительницей исторической памяти народа».
Комментаторы этот пост дружно поддержали. Один из них, впрочем, проявил неосведомленность, посетовав на то, что теперь предстоят лишние расходы по замене бланков, печатей...
Я возразил ему: «Бланки и печати как раз никто и не менял, они так и оставались со словом «Приморское». То есть местные власти просто проигнорировали решение парламента 96-го года. А теперь вместо того, чтобы наказать проигнорировавших, решили сделать финт ушами и восстановить «Приморское».
Поистине, перевернутая логика. Ситуация, не раз встречающаяся в жизни – нерадивый исполнитель проявил халатность, не сделал то, что ему вменялось, и начальство, почесав затылок, решает: «А-а, ну пусть так и будет».
Вчера группа граждан, главным образом, абхазских ученых (тех самых, к которым в ноябре парламентарии решили обратиться за консультацией, или других?), опубликовала открытое письмо спикеру парламента Валерию Бганба. В нем, в частности, говорится:
«Мы глубоко возмущены Постановлением Народного Собрания – Парламента Республики Абхазия от 2 марта сего года «О переименовании села Арсаул в Приморское». Проект данного Постановления был представлен в парламент для обсуждения депутатом Гунба Д. Г. без всякой преамбулы, исторического обоснования, учета положений законодательных актов, в том числе решения Собрания Гудаутского района. Данный проект ранее был отклонен парламентом именно по этой причине, но 2 марта был вновь вынесен на рассмотрение заседания сессии. И на этот раз проект не был принят большинством голосов депутатов, однако в нарушение Регламента Народного Собрания – Парламента Республики Абхазия, Постановление «О переименовании села Арсаул в Приморское» было принято путем повторного голосования.
...Географические названия являются языком земли, паспортом народа, носителем ценнейшей информации и относятся к числу охраняемых государством памятников.
...На протяжении всего XX века абхазский народ на многочисленных сходах ставил вопрос о восстановлении исторического облика топонимии Абхазии. Этот же вопрос неоднократно поднимался руководителями Абхазии с 1925 года. Разрешение данной проблемы стало возможным с восстановлением Абхазией государственной независимости. На сегодняшний день в основном завершен процесс восстановления исторической топонимии Абхазии, и в этой связи вызывают удивление и возмущение попытки некоторых граждан вернуть ситуацию в старое русло. Проявлением такой тенденции является переименование села Арсаул в Приморское.
Село Арсаул в прошлом являлось приморской частью абхазских сел Аацы и Анхуа. В 70-х годах XIX века, в связи со строительством Новоафонского монастыря, здесь образовалось небольшое русское поселение, которые абхазы стали именовать Урыс аул, букв. «Русское село». Последнее в форме Арсаул фиксируется на карте Абхазии (Апсны ахсаала) 1912 года. Это же место русские поселенцы стали именовать «Петропавловское», что в 1925 году было переименовано коммунистами в «Приморское». Последнее же в 1948 году было заменено грузинским «Гогирдцкали». В 1967 году в результате народных волнений в Абхазии название «Гогирдцкали» переименовали в первоначальное абхазское «Арсаул», что было подтверждено и Постановлением Народного Собрания – Парламента Республики Абхазия в 1996 году.
...Исходя из вышесказанного, мы, представители научной и творческой интеллигенции, настоятельно просим отменить незаконно принятое и создающее опасный прецедент Постановление «О переименовании села Арсаул в Приморское».
Среди подписавших этот текст 35 человек – Теймураз Ачугба и Валико Пачулия, Василий Царгуш и Гурам Гумба, Тач Гыцба и Диана Шамба, Ладико Адлейба и Геннадий Аламиа...
Кстати, сегодня Валерий Кварчия рассказал мне по телефону, почему 2 марта парламентарии голосовали дважды. В первый раз «за» было набрано недостаточное количество голосов – 16. Не припомню такого случая в нашем парламенте, чтобы вопрос ставился на голосование снова. Но на этот раз вышло именно так.
Я абсолютно согласен с авторами письма спикеру. Особенно с тем, что данное решение создает опасный прецедент. «Изустная топонимика», если так можно выразиться, – вещь очень консервативная, подверженная привычке. Иногда это оказывается и «во спасение» национальных интересов того или иного народа. Скажем, несмотря на то, что срединная часть Абхазии в результате катастрофы махаджирства на век с лишним почти потеряла свое абхазское население, сменившие абхазов жители сохранили многие прежние названия населенных пунктов, такие как Гулрыпш, Мархяул, Абжаква (пусть и в несколько другой транскрипции). То же самое произошло и за рекой Псоу, где сохранились такие типичные для абхазо-адыгских языков топонимы, как Мзымта, Хоста и другие. Кстати, недавно один мой знакомый абхаз, представитель старшего поколения, начал рассуждать: мы должны быть благодарны сегодняшнему населению Большого Сочи за то, что оно сохранило в этих топонимах память о прежних обитателях края. Я в ответ на это улыбнулся и сказал, что это, как говорится, не стоит благодарности, ибо делалось неосознанно, просто потому, что проще, наверное, сохранить старые, услышанные хоть раз названия, чем придумывать новые.
А вот пример из наших дней. Во время грузино-абхазской войны один мой знакомый молодой поэт, воевавший в абхазской армии, писал в стихотворении «Национальность – сухумец»: «Зачем нам Сухуми? Нам нужен Сухум, названия новые улиц!» Так мыслили тогда абхазские патриоты, ибо названия сухумских улиц Леселидзе, Орджоникидзе, Орахелашвили, Церетели, Геловани и подобные представлялись им чуждыми, «колониальными». Эти и многие другие улицы действительно были переименованы вскоре после 30 сентября 1993 года. Но вот парадокс. Большинство жителей многих улиц продолжали по инерции называть их по-старому: не Абазинская, а Леселидзе, не академика Сахарова, а Октябрьская, не Инал-ипа, а Карла Маркса... Слушая их, повторяли это и их подраставшие дети, и новые жители. Во многом это сохраняется и сейчас, о чем говорил в своем выступлении в парламенте 22 ноября депутат Шамба. Причем по каким-то психологическим и иным причинам некоторые довоенные названия (Руставели, Церетели) все-таки уже забыты, но некоторые укоренились очень прочно.
Я бы объяснил данное явление, прежде всего, той душевной ленью, в результате которой, скажем, многие абхазы, живущие в городской интернациональной среде, увы, и сами не хотят говорить на родном языке, и детей своих ему не учат: зачем, мол, двуязычие, когда в наших условиях можно обойтись владением одним языком, русским? Вот и тут: зачем вспоминать новое название, напрягать мозги, если язык машинально произносит старое?
Плюс равнодушие к истории, геополитическим вопросам, к своему национальному самосознанию. И то, что в известной мере простительно в данном случае армянам, русским и другим нацменьшинствам, непростительно абхазам. Кстати, население Арсаула (Приморского), по данным последней, 2011 года, переписи, составляло 1384 человека, из которых около 60% были армянами, около 30 – абхазами и около 10 – русскими. Ясно, что среди семисот подписантов пропорционально этим процентам было немало и абхазов, для которых Приморское – это тоже привычнее, удобнее, понятнее. А о том, что, скажем, в одной России таких безликих названий тысячи, что даже в маленькой Абхазии, в Гальском районе, есть подобное – Приморск, им задумываться, видно, ни к чему. Как и о том, скажем, что в той же Абхазии почти в каждом районе множество населенных пунктов точно так же находится на морском берегу.
Вот сижу теперь и думаю: а что если завтра несколько десятков жителей сухумской улицы Аидгылара соберут подписи и пойдут в администрацию города с прошением вернуть ей привычное имя Фрунзе? И легче, мол, произносится, и понятней, особенно для туристов; не надо будет каждому объяснять, что «Аидгылара» – это по-абхазски «Единение». И что, тоже пойдем навстречу «пожеланиям трудящихся»?
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
