Как сегодня в России относятся к событиям пятилетней давности – вмешательству в конфликт 2008 года и признанию государственности Южной Осетии и Абхазии? Как расценивают российские эксперты политические последствия этого шага для Кремля?
По мнению российского политолога Модеста Колерова, в августе 2008 года у России не было выбора – защитить Абхазию и Южную Осетию от истребления можно было только прямым вооруженным вмешательством.
В свою очередь, разместить вооруженные силы на территории республик можно было, только создав для этого жесткую юридическую базу: признав их сторонами, которые могут заключить договор с Россией о размещении военных баз, т.е. признав их государственность.
Но главное, по мнению Колерова, на что следует обратить внимание в оценке этих событий – никакого другого выхода у России просто не было:
"Угрожал сценарий всеобщего хаоса. Дело-то было в полном уничтожении государственности как таковой, в уходе государственной силы, которая гарантирует мир и безопасность… Но не произошло отступления России и истребления новых независимых государств. Это истребление имело бы своим последствием цепную реакцию, в результате которой взорвался бы весь Кавказ и границы мирной России отодвинулись бы даже трудно себе представить, насколько далеко".
По мнению Модеста Колерова, негативная реакция мирового сообщества на действия России в 2008 году, выдвинутые против нее обвинения в оккупации грузинских территорий, все это – не более чем издержки в сравнении с возможными последствиями невмешательства Москвы в этот конфликт:
"Не каждое действие в защиту своей свободы и независимости является игрой в шахматы. Есть вещи, за которые надо платить кровью, политическими издержками и, может быть, иногда ухудшением отношений с теми, кто хотел поставить тебя на колени".
В августе 2008 года российское экспертное сообщество и политические элиты разделились на два лагеря. Одни восхищались уверенной поступью России, считая ее действия по принуждению Грузии к миру верной приметой возврата былой имперской мощи, по которой истосковалась патриотически настроенная часть российского общества.
Их оппоненты возражали, что наведение конституционного порядка – это внутреннее дело суверенной Грузии, точно так же, как для России – война в Чечне. Предупреждали: оккупация грузинских территорий обойдется России слишком дорого – в глазах мирового сообщества она станет страной-изгоем.
Действительно ли репутационный ущерб для России оказался таким ощутимым, как об этом предупреждали противники вмешательства России в конфликт 2008 года и признания независимости Южной Осетии и Абхазии? По мнению заместителя директора института стран СНГ Владимира Жарихина, пессимистические прогнозы сторонников невмешательства не оправдались:
"Да, нас пугали либералы, что мы теперь будем нерукопожатны, нас не будут пускать в Европу, нас исключат из Восьмерки, из Двадцатки, и на Северном Кавказе резко обострится стремление отделиться от России. На самом деле оказалось, что они нас откровенно запугивали и врали нам. С моей точки зрения, последствия для Абхазии, Южной Осетии, Грузии и России – очень позитивные. Вот что важнее всяких государственных амбиций: за эти пять лет не погиб ни один осетин, абхаз, грузин или российский военнослужащий. Значит, все сделали верно".
Российский политолог Борис Вишневский был из тех, кто предостерегал Россию от признания независимости Южной Осетии и Абхазии. Сегодня политолог признает: время показало, что он слишком сгустил краски в своих прогнозах последствий этого шага. Но дело здесь не в правильности или неправильности выбора России, считает мой собеседник:
"Действительно, репутационный ущерб оказался не столь велик, как предполагалось, быть может, просто потому, что для мира эта проблема не является очень значимой. Мировое сообщество ограничилось тем, что никто, за редким исключением, ни Южную Осетию, ни Абхазию не признал, но также никто не захотел из-за этого портить отношения с Россией. В этом плане мало что изменилось за минувшие пять лет".
– Быть может, в этом какую-то роль сыграли события на Севере Африки и Ближнем Востоке?
Борис Вишневский: Да, все это заслоняется новыми событиями. Я могу привести другой пример: о ситуации между Сербией и Косово сегодня тоже почти никто не вспоминает. Сложилось некое положение вещей, и его воспринимают как данность. Во всяком случае, никто не собирается прилагать усилия, чтобы это положение изменить.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
По мнению российского политолога Модеста Колерова, в августе 2008 года у России не было выбора – защитить Абхазию и Южную Осетию от истребления можно было только прямым вооруженным вмешательством.
В свою очередь, разместить вооруженные силы на территории республик можно было, только создав для этого жесткую юридическую базу: признав их сторонами, которые могут заключить договор с Россией о размещении военных баз, т.е. признав их государственность.
Но главное, по мнению Колерова, на что следует обратить внимание в оценке этих событий – никакого другого выхода у России просто не было:
"Угрожал сценарий всеобщего хаоса. Дело-то было в полном уничтожении государственности как таковой, в уходе государственной силы, которая гарантирует мир и безопасность… Но не произошло отступления России и истребления новых независимых государств. Это истребление имело бы своим последствием цепную реакцию, в результате которой взорвался бы весь Кавказ и границы мирной России отодвинулись бы даже трудно себе представить, насколько далеко".
По мнению Модеста Колерова, негативная реакция мирового сообщества на действия России в 2008 году, выдвинутые против нее обвинения в оккупации грузинских территорий, все это – не более чем издержки в сравнении с возможными последствиями невмешательства Москвы в этот конфликт:
"Не каждое действие в защиту своей свободы и независимости является игрой в шахматы. Есть вещи, за которые надо платить кровью, политическими издержками и, может быть, иногда ухудшением отношений с теми, кто хотел поставить тебя на колени".
В августе 2008 года российское экспертное сообщество и политические элиты разделились на два лагеря. Одни восхищались уверенной поступью России, считая ее действия по принуждению Грузии к миру верной приметой возврата былой имперской мощи, по которой истосковалась патриотически настроенная часть российского общества.
Их оппоненты возражали, что наведение конституционного порядка – это внутреннее дело суверенной Грузии, точно так же, как для России – война в Чечне. Предупреждали: оккупация грузинских территорий обойдется России слишком дорого – в глазах мирового сообщества она станет страной-изгоем.
Действительно ли репутационный ущерб для России оказался таким ощутимым, как об этом предупреждали противники вмешательства России в конфликт 2008 года и признания независимости Южной Осетии и Абхазии? По мнению заместителя директора института стран СНГ Владимира Жарихина, пессимистические прогнозы сторонников невмешательства не оправдались:
"Да, нас пугали либералы, что мы теперь будем нерукопожатны, нас не будут пускать в Европу, нас исключат из Восьмерки, из Двадцатки, и на Северном Кавказе резко обострится стремление отделиться от России. На самом деле оказалось, что они нас откровенно запугивали и врали нам. С моей точки зрения, последствия для Абхазии, Южной Осетии, Грузии и России – очень позитивные. Вот что важнее всяких государственных амбиций: за эти пять лет не погиб ни один осетин, абхаз, грузин или российский военнослужащий. Значит, все сделали верно".
Российский политолог Борис Вишневский был из тех, кто предостерегал Россию от признания независимости Южной Осетии и Абхазии. Сегодня политолог признает: время показало, что он слишком сгустил краски в своих прогнозах последствий этого шага. Но дело здесь не в правильности или неправильности выбора России, считает мой собеседник:
"Действительно, репутационный ущерб оказался не столь велик, как предполагалось, быть может, просто потому, что для мира эта проблема не является очень значимой. Мировое сообщество ограничилось тем, что никто, за редким исключением, ни Южную Осетию, ни Абхазию не признал, но также никто не захотел из-за этого портить отношения с Россией. В этом плане мало что изменилось за минувшие пять лет".
– Быть может, в этом какую-то роль сыграли события на Севере Африки и Ближнем Востоке?
Борис Вишневский: Да, все это заслоняется новыми событиями. Я могу привести другой пример: о ситуации между Сербией и Косово сегодня тоже почти никто не вспоминает. Сложилось некое положение вещей, и его воспринимают как данность. Во всяком случае, никто не собирается прилагать усилия, чтобы это положение изменить.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
