Конец августа в грузинской политике всегда напоминал тихий час в палате буйных. Небольшая пауза, короткий тревожный сон с бормотанием и всхлипами вскоре прервется, и душераздирающие вопли вновь понесутся наперегонки под ветхими сводами лечебницы, заставляя санитаров нервно топтать окурки и мчаться вверх по выщербленным ступенькам, гадая, кто ж это так разошелся – Наполеон или все-таки Прокурор? Что такое осень? Это буйство. Но пока сонный, а посему бесценный август продолжается, и, значит, все еще можно передохнуть и подумать.
Тихий час – это время крамольных мыслей и опасных озарений. Кто-то может задуматься, к примеру, о том, что грузинское общество испугалось свободы и, постояв немного над пропастью во ржи, не смогло побороть страх открытого пространства и, борясь с головокружением, отпрянуло назад. Проще говоря, маленькая, но гордая птичка, вместо того чтобы полететь к солнцу, поплелась обратно на птицеферму. Где-то там, в толще широких масс уже сформировался запрос на железную руку в ежовой рукавице и авторитарную ясность действий власти – игнорировать этот фактор бессмысленно и опасно. О нем, разумеется, говорят, но, увы, используя лишь как иллюстрацию для доморощенных теорий о некоем извечном рабстве, наследии проклятого прошлого и несовместимости грузин с демократией. Недавно сам премьер в несколько поднадоевшей тональности провинциального метафизика высказался в том духе, что политическая культура общества низка, и его надо воспитывать.
Он не первый и не последний – эти разговоры о неправильных пчелах, которые делают некондиционный мед, длятся уже два десятилетия. Безусловно, грузинское общество несовершенно, и образ Отца Народов неторопливо бродит в его подсознании, сентиментально покуривая "Герцоговину Флор". Но если мы разложим по полочкам претензии трудящихся, которые, возможно, уже следует рассматривать как их наказ будущему диктатору, то обнаружим, что почти все они, по сути, сводятся к одному требованию – обуздать зажравшуюся и залгавшуюся элиту и покарать негодяев. И касается это не только "националов", но и прорвавшихся к кормушке "мечтателей". И тут может возникнуть очень непростой вопрос: а можно ли вообще продвинуться в сторону демократии, взойти на следующую ступень с этой политической элитой.
Революционного обновления не произошло – свинство, непотизм и идиотизм никуда не исчезли. Политическая элита словно остановилась в развитии и безнадежно отстала, застряв где-то между эпохами позднего СССР и раннего СНГ как в интеллектуальном, так и в нравственном отношении. А ведь общество, как бы парадоксально не прозвучало, все это время, несмотря ни на что, развивалось, накапливало опыт и просто не могло остаться в стороне от "глобального пробуждения", которое столь красочно описывает Бжезинский. Но правители вновь и вновь предлагали ему очередное исправленное и подчищенное издание грузинского феодализма в новой суперобложке. Но этот трюк с подменой, который, так или иначе, удался во время "Революции роз", на сей раз, скорее всего, не пройдет.
"Другой элиты у меня для вас нет!" – говаривал кто-то из монументальных товарищей. Редкая птица долетит до середины Куры, не превратившись в птеродактиля – честным и ответственным молодым людям в грузинской политике ничего не светит. Но пройдет еще лет десять, и, если ничего не изменится, эти юнцы превратятся в повстанцев, поскольку разрыв между запросами общества и возможностями, а также мировоззрением политической элиты уже достиг трагических масштабов. И уж тогда униженные и оскорбленные придут в край небоскребов и роскошных вилл с топорами, и будет поздно метаться и пить "Боржоми".
Поиск "идеального диктатора" на самом деле из той же оперы. Некий исторический мазохизм в нем, безусловно, присутствует, но, прежде всего, это, вероятно, отчаянная попытка решить проблему прогнившей элиты с помощью всенародного Отца, Заступника и Карателя. Это ошибка, но часть избирателей просто не видит другого пути. И они таки добьются своего, если представители гражданского общества экстраординарным усилием не увлекут их за собой по альтернативному маршруту. Звучит это, конечно, романтично, но узок их круг, и страшно далеки они от народа.
"Тихий час грузинской политики" скоро закончится, и радостные вопли возвестят о начале финального этапа президентской гонки. Она будет если не драматичной, то весьма красочной, но, возможно, следует на мгновение оторваться от этого эпического зрелища и взглянуть немного в сторону, где, ведомая умелой рукой по крайней вертикали пешка, верный ставленник Иванишвили, министр внутренних дел Ираклий Гарибашвили шаг за шагом продвигается вперед; его влияние растет быстрее, чем можно было ожидать.
Президентство это, конечно, очень круто: штандарты, плюмажи и фанфары смотрятся весьма пафосно, но гораздо важнее, в чьих руках окажется и посредством кого будет осуществляться реальный контроль после того, как Иванишвили покинет пост и переместится в тень. Те, кто сегодня требует наведения порядка и больших чисток, запросто могут углядеть в этом тихом и очень амбициозном молодом человеке реинкарнацию Лаврентия Палыча и выдать ему карт-бланш. И как бы то ни было, следя за президентскими баталиями, эту фигурку на другом краю доски, вероятно, не следует упускать из виду.
Тихий час – это время крамольных мыслей и опасных озарений. Кто-то может задуматься, к примеру, о том, что грузинское общество испугалось свободы и, постояв немного над пропастью во ржи, не смогло побороть страх открытого пространства и, борясь с головокружением, отпрянуло назад. Проще говоря, маленькая, но гордая птичка, вместо того чтобы полететь к солнцу, поплелась обратно на птицеферму. Где-то там, в толще широких масс уже сформировался запрос на железную руку в ежовой рукавице и авторитарную ясность действий власти – игнорировать этот фактор бессмысленно и опасно. О нем, разумеется, говорят, но, увы, используя лишь как иллюстрацию для доморощенных теорий о некоем извечном рабстве, наследии проклятого прошлого и несовместимости грузин с демократией. Недавно сам премьер в несколько поднадоевшей тональности провинциального метафизика высказался в том духе, что политическая культура общества низка, и его надо воспитывать.
Он не первый и не последний – эти разговоры о неправильных пчелах, которые делают некондиционный мед, длятся уже два десятилетия. Безусловно, грузинское общество несовершенно, и образ Отца Народов неторопливо бродит в его подсознании, сентиментально покуривая "Герцоговину Флор". Но если мы разложим по полочкам претензии трудящихся, которые, возможно, уже следует рассматривать как их наказ будущему диктатору, то обнаружим, что почти все они, по сути, сводятся к одному требованию – обуздать зажравшуюся и залгавшуюся элиту и покарать негодяев. И касается это не только "националов", но и прорвавшихся к кормушке "мечтателей". И тут может возникнуть очень непростой вопрос: а можно ли вообще продвинуться в сторону демократии, взойти на следующую ступень с этой политической элитой.
Революционного обновления не произошло – свинство, непотизм и идиотизм никуда не исчезли. Политическая элита словно остановилась в развитии и безнадежно отстала, застряв где-то между эпохами позднего СССР и раннего СНГ как в интеллектуальном, так и в нравственном отношении. А ведь общество, как бы парадоксально не прозвучало, все это время, несмотря ни на что, развивалось, накапливало опыт и просто не могло остаться в стороне от "глобального пробуждения", которое столь красочно описывает Бжезинский. Но правители вновь и вновь предлагали ему очередное исправленное и подчищенное издание грузинского феодализма в новой суперобложке. Но этот трюк с подменой, который, так или иначе, удался во время "Революции роз", на сей раз, скорее всего, не пройдет.
"Другой элиты у меня для вас нет!" – говаривал кто-то из монументальных товарищей. Редкая птица долетит до середины Куры, не превратившись в птеродактиля – честным и ответственным молодым людям в грузинской политике ничего не светит. Но пройдет еще лет десять, и, если ничего не изменится, эти юнцы превратятся в повстанцев, поскольку разрыв между запросами общества и возможностями, а также мировоззрением политической элиты уже достиг трагических масштабов. И уж тогда униженные и оскорбленные придут в край небоскребов и роскошных вилл с топорами, и будет поздно метаться и пить "Боржоми".
Поиск "идеального диктатора" на самом деле из той же оперы. Некий исторический мазохизм в нем, безусловно, присутствует, но, прежде всего, это, вероятно, отчаянная попытка решить проблему прогнившей элиты с помощью всенародного Отца, Заступника и Карателя. Это ошибка, но часть избирателей просто не видит другого пути. И они таки добьются своего, если представители гражданского общества экстраординарным усилием не увлекут их за собой по альтернативному маршруту. Звучит это, конечно, романтично, но узок их круг, и страшно далеки они от народа.
"Тихий час грузинской политики" скоро закончится, и радостные вопли возвестят о начале финального этапа президентской гонки. Она будет если не драматичной, то весьма красочной, но, возможно, следует на мгновение оторваться от этого эпического зрелища и взглянуть немного в сторону, где, ведомая умелой рукой по крайней вертикали пешка, верный ставленник Иванишвили, министр внутренних дел Ираклий Гарибашвили шаг за шагом продвигается вперед; его влияние растет быстрее, чем можно было ожидать.
Президентство это, конечно, очень круто: штандарты, плюмажи и фанфары смотрятся весьма пафосно, но гораздо важнее, в чьих руках окажется и посредством кого будет осуществляться реальный контроль после того, как Иванишвили покинет пост и переместится в тень. Те, кто сегодня требует наведения порядка и больших чисток, запросто могут углядеть в этом тихом и очень амбициозном молодом человеке реинкарнацию Лаврентия Палыча и выдать ему карт-бланш. И как бы то ни было, следя за президентскими баталиями, эту фигурку на другом краю доски, вероятно, не следует упускать из виду.
