Сегодня у меня была интересная беседа с жителем села Тамыш Юрием Сандровичем Гадлия. Ему через пару недель должно исполниться 80 лет. В книге "Тамыш и тамышцы" ее автор Максим Барганджия так коротко написал о нем, своем односельчанине: "После окончания тамышской средней школы в 1954-1959 году учился на филологическом факультете Сухумского госпединститута, который успешно завершил. Юрий Гадлия со своей семьей проживает в родном селе Тамыш, принимает активное участие в общественной жизни села и района".
Начался наш разговор с воспоминаний моего собеседника о народном сходе в селе Мыку Очамчыркого района, который проходил во время его учебы в вузе, еще недавно носившем имя Лаврентия Берия. Кстати, на прошлой неделе парламент Абхазии в окончательном чтении принял закон "О порядке проведения массовых мероприятий в Республике Абхазия", в котором специально оговаривается, что для проведения традиционных сходов в селах Лыхны и Мыку подавать уведомления о них для согласования в органы местного управления не нужно. Этот пункт был внесен в законопроект, как не раз отмечалось в СМИ, президентом страны. Что ж, думаю, он рассудил тут здраво, ибо в народе просто не поняли бы, если бы в современной независимой Абхазии вдруг потребовались разрешения властей на сходы в этих селах Бзыбской и Абжуйской Абхазии, где исстари собирались абхазы, чтобы коллективно решить наиважнейшие вопросы своей жизни.
И вот Юрий Сандрович начал вспоминать о том, как "шакрыловцы-патриоты" (он имел в виду сестер Тамару и Екатерину Шакрыл, их отца) задумали провести народный сход, ибо по имеющейся у них информации тбилисские власти намеревались возобновить деятельность треста "Абхазпереселенстрой". Он и другой студент пединститута его тезка Юрий Аршба были среди тех, кто вызвался оповестить людей о сходе. Юрию Гадлия посоветовали первым делом обратиться в тамышскую среднюю школу, но там его ждала неудача: Сталина и Берия уже не было на свете, но страх продолжал владеть душами людей:
– Пришел в школу. О ком они мне сказали, я к ним подошел, так посмотрели, отвернулись и ушли. Называть не буду их. Что делать? Вы можете представить себе? Пошел к старожилам в Анаа-рху, там жили очень авторитетные люди – Гогуа, Церетели… Я им сказал: вот так и так… Вернулся, потом в Чааркыт пошел, в Кутол пешком пошел…
– А транспорт там не ходил никакой?
– Там близкое расстояние, кто тебя возьмет? Там мало транспорта было тогда, не так, как сейчас это – маршрутки ходят… Пешком пришлось. К старожилам, которых знал, с отцом дружили, часто многие приходили к нам. Гургулия, Осия… Были такие авторитетные люди. Я пришел и каждому по отдельности рассказал про такое серьезное дело. Ну, в назначенный день приходим в Мыку. Смотрю – люди собираются, елки-палки… Народ собрался. Тогда был первым секретарем Михаил Темурович Бгажба. Некоторых товарищей я не хочу называть сейчас, известными людьми стали – вообще даже не пришли туда, когда студентами были. Михаил Темурович приезжает, садится. "Что собрались, народ дорогой, что побеспокоило?" Смотрю: никто ничего не говорит, все молчат. Что делать? Ну, я пацан был, но выступил. Сказал: "Вот такое положение – политики бериевской будет продолжение. Где-то 350 или 450 семей в Абхазию заселить должны мегрелами". Я помню свои слова: хотят они, мол, нас огрузинить, надо остановить это дело. Потом, когда я выступил, смотрю – другой тоже выступает, третий… И очень многие выступили. "Дорогой народ, – говорит, – этого больше не будет. Идите по домам". Я тоже приезжаю. В общежитии жили. Где баня №3 в Сухуме, напротив, общежитие пединститута тогда было. Пришел. Смотрю – вечером меня вызывают. Забрали".
Всю ночь, рассказывает Юрий Сандрович, он провел в КГБ, но утром его отпустили, так ничего и не объяснив. Это, по его предположению, узнав о его задержании, позвонил Михаил Бгажба и распорядился его освободить…
Как сложилась дальнейшая судьба Юрия Гадлия? Работал в разных организациях. Женился, не по самой лучшей абхазской традиции поздно, в пятьдесят лет, в 83-м. Но потом, будто в компенсацию за это "запоздание", у него один за другим родилось три сына. Когда началась грузино-абхазская война, старший из них только в школу пошел. Тамыш тогда оказался в центре ожесточенных боев. У Юрия Сандровича был трактор с прицепом, он положил на этот прицеп больную, 90-летнюю мать, усадил жену с детьми и отправился по близлежащим селам в поисках пристанища у родственников. По дороге мать скончалась, похоронили ее, носившую фамилию Ласурия, в ее родном селе Кутол. Позже семья вместе с другими беженцами перебралась на вертолете из Ткуарчала в Карачаево-Черкесию, где их встретили тепло, дали приют. Юрий Гадлия до сих пор переживает: ему во время войны было около шестидесяти, вполне мог бы участвовать в сопротивлении, как и многие его сверстники, хотя бы помогать воевавшим на Восточном фронте, но что было делать с маленькими детьми… После войны семья вернулась в Тамыш. Сыновья выросли, средний уже женат, имеет детей.
Но вернемся в середину пятидесятых годов прошлого века. Полузадушенный в сталинско-бериевский период абхазский народ приходил тогда в себя и начинал все смелее отстаивать свои национальные права. О сепаратизме, то есть о выходе из Грузинской ССР, речи тогда не заходило, протестовали против рецидивов бериевской политики, отдельных публикаций грузинских историков...
Мне запомнилась недавняя публикация одного известного грузинского журналиста, где он, что называется, с пеной у рта обличал "абхазских сепаратистов", утверждающих, что грузины в Абхазии появились лишь в результате бериевского переселения в 30-50-е годы прошлого века. Очень старый и очень некрасивый полемический прием – с блеском опровергнуть приписанное своим оппонентам нелепое утверждение. В таких случаях порядочный полемист обязан представить ссылку: где, когда, кем конкретно подобное оппонентами заявлялось. Представить такую ссылку, понятно, невозможно, ибо любой мало-мальски образованный абхаз знает, как в действительности обстояло дело: до того, организованного властями заселения, еще в конце девятнадцатого века, после махаджирства, начался активный процесс заселения Абхазии грузинами – стихийный, но идеологически руководимый из Тбилиси, да еще на протяжении девятнадцатого века шло постепенное увеличение мегрельского элемента в Самурзаканской Абхазии.
Еще одно обличение того же автора, адресованное как "сепаратистам", так и своим "прекраснодушным" соотечественникам, – что неправда это, будто только война 1992-1993 года посеяла ненависть между двумя народами, на самом деле, мол, и задолго до нее абхазы плохо относились к грузинам, жившим в Абхазии, что, по его мнению, характеризует их крайне негативно. Что тут сказать? Во-первых, давайте отделим тут взаимоотношения на межличностном уровне (у любого, думаю, вменяемого абхаза, проживавшего в местах со смешанным населением, были друзья среди грузин, и наоборот) и отношение к экспансионистской политике, проводимой правящей элитой соседнего народа на протяжении многих десятилетий. И в свете этой политики совсем неудивительно, что в абхазском этносе зрели соответствующие настроения. А каково, предположим, было бы отношение грузин к любому соседнему, гораздо более многочисленному этносу, если б на протяжении века его представители все увеличивали бы и увеличивали долю своего населения в Грузии, доведя ее почти до 45 процентов?
Ничто на Земле не проходит бесследно…
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
Начался наш разговор с воспоминаний моего собеседника о народном сходе в селе Мыку Очамчыркого района, который проходил во время его учебы в вузе, еще недавно носившем имя Лаврентия Берия. Кстати, на прошлой неделе парламент Абхазии в окончательном чтении принял закон "О порядке проведения массовых мероприятий в Республике Абхазия", в котором специально оговаривается, что для проведения традиционных сходов в селах Лыхны и Мыку подавать уведомления о них для согласования в органы местного управления не нужно. Этот пункт был внесен в законопроект, как не раз отмечалось в СМИ, президентом страны. Что ж, думаю, он рассудил тут здраво, ибо в народе просто не поняли бы, если бы в современной независимой Абхазии вдруг потребовались разрешения властей на сходы в этих селах Бзыбской и Абжуйской Абхазии, где исстари собирались абхазы, чтобы коллективно решить наиважнейшие вопросы своей жизни.
И вот Юрий Сандрович начал вспоминать о том, как "шакрыловцы-патриоты" (он имел в виду сестер Тамару и Екатерину Шакрыл, их отца) задумали провести народный сход, ибо по имеющейся у них информации тбилисские власти намеревались возобновить деятельность треста "Абхазпереселенстрой". Он и другой студент пединститута его тезка Юрий Аршба были среди тех, кто вызвался оповестить людей о сходе. Юрию Гадлия посоветовали первым делом обратиться в тамышскую среднюю школу, но там его ждала неудача: Сталина и Берия уже не было на свете, но страх продолжал владеть душами людей:
– Пришел в школу. О ком они мне сказали, я к ним подошел, так посмотрели, отвернулись и ушли. Называть не буду их. Что делать? Вы можете представить себе? Пошел к старожилам в Анаа-рху, там жили очень авторитетные люди – Гогуа, Церетели… Я им сказал: вот так и так… Вернулся, потом в Чааркыт пошел, в Кутол пешком пошел…
– А транспорт там не ходил никакой?
– Там близкое расстояние, кто тебя возьмет? Там мало транспорта было тогда, не так, как сейчас это – маршрутки ходят… Пешком пришлось. К старожилам, которых знал, с отцом дружили, часто многие приходили к нам. Гургулия, Осия… Были такие авторитетные люди. Я пришел и каждому по отдельности рассказал про такое серьезное дело. Ну, в назначенный день приходим в Мыку. Смотрю – люди собираются, елки-палки… Народ собрался. Тогда был первым секретарем Михаил Темурович Бгажба. Некоторых товарищей я не хочу называть сейчас, известными людьми стали – вообще даже не пришли туда, когда студентами были. Михаил Темурович приезжает, садится. "Что собрались, народ дорогой, что побеспокоило?" Смотрю: никто ничего не говорит, все молчат. Что делать? Ну, я пацан был, но выступил. Сказал: "Вот такое положение – политики бериевской будет продолжение. Где-то 350 или 450 семей в Абхазию заселить должны мегрелами". Я помню свои слова: хотят они, мол, нас огрузинить, надо остановить это дело. Потом, когда я выступил, смотрю – другой тоже выступает, третий… И очень многие выступили. "Дорогой народ, – говорит, – этого больше не будет. Идите по домам". Я тоже приезжаю. В общежитии жили. Где баня №3 в Сухуме, напротив, общежитие пединститута тогда было. Пришел. Смотрю – вечером меня вызывают. Забрали".
Всю ночь, рассказывает Юрий Сандрович, он провел в КГБ, но утром его отпустили, так ничего и не объяснив. Это, по его предположению, узнав о его задержании, позвонил Михаил Бгажба и распорядился его освободить…
Как сложилась дальнейшая судьба Юрия Гадлия? Работал в разных организациях. Женился, не по самой лучшей абхазской традиции поздно, в пятьдесят лет, в 83-м. Но потом, будто в компенсацию за это "запоздание", у него один за другим родилось три сына. Когда началась грузино-абхазская война, старший из них только в школу пошел. Тамыш тогда оказался в центре ожесточенных боев. У Юрия Сандровича был трактор с прицепом, он положил на этот прицеп больную, 90-летнюю мать, усадил жену с детьми и отправился по близлежащим селам в поисках пристанища у родственников. По дороге мать скончалась, похоронили ее, носившую фамилию Ласурия, в ее родном селе Кутол. Позже семья вместе с другими беженцами перебралась на вертолете из Ткуарчала в Карачаево-Черкесию, где их встретили тепло, дали приют. Юрий Гадлия до сих пор переживает: ему во время войны было около шестидесяти, вполне мог бы участвовать в сопротивлении, как и многие его сверстники, хотя бы помогать воевавшим на Восточном фронте, но что было делать с маленькими детьми… После войны семья вернулась в Тамыш. Сыновья выросли, средний уже женат, имеет детей.
Но вернемся в середину пятидесятых годов прошлого века. Полузадушенный в сталинско-бериевский период абхазский народ приходил тогда в себя и начинал все смелее отстаивать свои национальные права. О сепаратизме, то есть о выходе из Грузинской ССР, речи тогда не заходило, протестовали против рецидивов бериевской политики, отдельных публикаций грузинских историков...
Мне запомнилась недавняя публикация одного известного грузинского журналиста, где он, что называется, с пеной у рта обличал "абхазских сепаратистов", утверждающих, что грузины в Абхазии появились лишь в результате бериевского переселения в 30-50-е годы прошлого века. Очень старый и очень некрасивый полемический прием – с блеском опровергнуть приписанное своим оппонентам нелепое утверждение. В таких случаях порядочный полемист обязан представить ссылку: где, когда, кем конкретно подобное оппонентами заявлялось. Представить такую ссылку, понятно, невозможно, ибо любой мало-мальски образованный абхаз знает, как в действительности обстояло дело: до того, организованного властями заселения, еще в конце девятнадцатого века, после махаджирства, начался активный процесс заселения Абхазии грузинами – стихийный, но идеологически руководимый из Тбилиси, да еще на протяжении девятнадцатого века шло постепенное увеличение мегрельского элемента в Самурзаканской Абхазии.
Еще одно обличение того же автора, адресованное как "сепаратистам", так и своим "прекраснодушным" соотечественникам, – что неправда это, будто только война 1992-1993 года посеяла ненависть между двумя народами, на самом деле, мол, и задолго до нее абхазы плохо относились к грузинам, жившим в Абхазии, что, по его мнению, характеризует их крайне негативно. Что тут сказать? Во-первых, давайте отделим тут взаимоотношения на межличностном уровне (у любого, думаю, вменяемого абхаза, проживавшего в местах со смешанным населением, были друзья среди грузин, и наоборот) и отношение к экспансионистской политике, проводимой правящей элитой соседнего народа на протяжении многих десятилетий. И в свете этой политики совсем неудивительно, что в абхазском этносе зрели соответствующие настроения. А каково, предположим, было бы отношение грузин к любому соседнему, гораздо более многочисленному этносу, если б на протяжении века его представители все увеличивали бы и увеличивали долю своего населения в Грузии, доведя ее почти до 45 процентов?
Ничто на Земле не проходит бесследно…
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
