ВЗГЛЯД ИЗ ВАШИНГТОНА---С началом 2012 года в Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) сменился председатель. На место Литвы приходит Ирландия. Условия для начала работы ирландских дипломатов блестящими не назовешь. Разрешение этнополитических конфликтов на Южном Кавказе за 2011 год не продвинулось ни на йоту. И пока что разумных компромиссов также не видно. И тем не менее начало каждого нового председательства в международной организации (и ОБСЕ здесь не исключение) сопровождается надеждами на возможные изменения. Насколько оправданы они в начале наступившего года? Об этом политолог Сергей Маркедонов.
Ирландские дипломаты уже заявили, что разрешение конфликтов на территории бывшего СССР будет приоритетом для их работы в формате ОБСЕ. По словам министра иностранных дел Ирландии Эймона Гилмора, его коллеги намерены использовать собственный удачный опыт по разрешению проблемы Ольстера. Для этого они планируют активизировать переговорный процесс с участием всех конфликтующих сторон. Спору нет, хорошая декларация! Но как реализовать ее на практике?
В начале января нынешнего года представители официального Тбилиси обозначили свою позицию: они намерены добиваться возобновления работы миссии ОБСЕ в Грузии в полном объеме на всей ее международно признанной территории. Собственно говоря, данная позиция разделяется всеми членами Организации, кроме России. Но из-за принятия решений на основе консенсуса мнение даже одного участника ОБСЕ позволяет заблокировать позицию большинства. И сегодня никаких реальных предпосылок для того, чтобы Москва изменила свой подход, не существует. В Тбилиси по поводу и без поводов любят вспоминать про удачный опыт с ВТО. Однако данный пример не вполне корректен.
При приеме во Всемирную торговую организацию Москва зависела от международного консенсуса, а в ситуации с ОБСЕ все, напротив, зависят от российского мнения. При переговорах по вступлению в ВТО российской стороне удалось добиться существенных уступок от Грузии (например, отказа от размещения грузинских таможенников на де-факто границах с Абхазией и Южной Осетией, а также исключения контроля над морскими и воздушными участками). Что же касается положения дел по миссии ОБСЕ в Грузии, то никаких уступок со стороны Тбилиси, которые могли бы быть потенциально интересны Москве, не предложено. Впрочем, не исключено, что Эймон Гилмор и его коллеги вплотную займутся этой проблемой.
Между тем, помимо российских подходов, существует реальность, которую не замечать невозможно. Миссия ОБСЕ в Грузии, которая действовала в период с 1992 по 2009 гг., в значительной степени опиралась на Дагомысские соглашения, подписанные совместно Москвой, Тбилиси, Цхинвали и Владикавказом. Мандат миссии включал такие пункты, как взаимодействие со Смешанной контрольной комиссией и коллективными миротворческими силами. Сегодня этой политико-правовой реальности нет. С точки зрения России, Южная Осетия - это самостоятельное государство, в котором должна действовать отдельная от Грузии миссия ОБСЕ. С точки зрения Грузинского государства, есть «оккупированная территория», которая вообще никаким отдельным от Кремля субъектом не является. Непраздный вопрос, на основании чего наблюдатели смогут приступить к исполнению своих обязанностей.
В этой связи тезис Эймона Гилмора об использовании опыта североирландского урегулирования заслуживает особого интереса. Разрешение межобщинного конфликта в Ольстере с вовлечением Лондона и Дублина очень часто представляют постсоветским политикам как пример, на который следует равняться. И в самом деле, в динамике североирландского мирного процесса есть много заслуживающих внимания сюжетов. Многие их них автоматически не могут быть перенесены на кавказскую почву. Однако самый главный из них - это вовлечение в процесс всех конфликтующих сторон. Без наклеивания ярлыков «оккупантов» или «коллаборационистов». Именно это позволило переломить негативные тенденции в развитии конфликта.
Очевидно, что в сегодняшних условиях ни один из статусных вопросов в ситуации с Грузией и ее бывшими автономиями не имеет шансов на быстрое разрешение. Но расширение переговорных площадок между конфликтующими сторонами теоретически возможно. На практике же предвыборные баталии в России и Грузии оставляют призрачные шансы на это. Впрочем, это уже отдельная большая тема.
Ирландские дипломаты уже заявили, что разрешение конфликтов на территории бывшего СССР будет приоритетом для их работы в формате ОБСЕ. По словам министра иностранных дел Ирландии Эймона Гилмора, его коллеги намерены использовать собственный удачный опыт по разрешению проблемы Ольстера. Для этого они планируют активизировать переговорный процесс с участием всех конфликтующих сторон. Спору нет, хорошая декларация! Но как реализовать ее на практике?
В начале января нынешнего года представители официального Тбилиси обозначили свою позицию: они намерены добиваться возобновления работы миссии ОБСЕ в Грузии в полном объеме на всей ее международно признанной территории. Собственно говоря, данная позиция разделяется всеми членами Организации, кроме России. Но из-за принятия решений на основе консенсуса мнение даже одного участника ОБСЕ позволяет заблокировать позицию большинства. И сегодня никаких реальных предпосылок для того, чтобы Москва изменила свой подход, не существует. В Тбилиси по поводу и без поводов любят вспоминать про удачный опыт с ВТО. Однако данный пример не вполне корректен.
При приеме во Всемирную торговую организацию Москва зависела от международного консенсуса, а в ситуации с ОБСЕ все, напротив, зависят от российского мнения. При переговорах по вступлению в ВТО российской стороне удалось добиться существенных уступок от Грузии (например, отказа от размещения грузинских таможенников на де-факто границах с Абхазией и Южной Осетией, а также исключения контроля над морскими и воздушными участками). Что же касается положения дел по миссии ОБСЕ в Грузии, то никаких уступок со стороны Тбилиси, которые могли бы быть потенциально интересны Москве, не предложено. Впрочем, не исключено, что Эймон Гилмор и его коллеги вплотную займутся этой проблемой.
Между тем, помимо российских подходов, существует реальность, которую не замечать невозможно. Миссия ОБСЕ в Грузии, которая действовала в период с 1992 по 2009 гг., в значительной степени опиралась на Дагомысские соглашения, подписанные совместно Москвой, Тбилиси, Цхинвали и Владикавказом. Мандат миссии включал такие пункты, как взаимодействие со Смешанной контрольной комиссией и коллективными миротворческими силами. Сегодня этой политико-правовой реальности нет. С точки зрения России, Южная Осетия - это самостоятельное государство, в котором должна действовать отдельная от Грузии миссия ОБСЕ. С точки зрения Грузинского государства, есть «оккупированная территория», которая вообще никаким отдельным от Кремля субъектом не является. Непраздный вопрос, на основании чего наблюдатели смогут приступить к исполнению своих обязанностей.
В этой связи тезис Эймона Гилмора об использовании опыта североирландского урегулирования заслуживает особого интереса. Разрешение межобщинного конфликта в Ольстере с вовлечением Лондона и Дублина очень часто представляют постсоветским политикам как пример, на который следует равняться. И в самом деле, в динамике североирландского мирного процесса есть много заслуживающих внимания сюжетов. Многие их них автоматически не могут быть перенесены на кавказскую почву. Однако самый главный из них - это вовлечение в процесс всех конфликтующих сторон. Без наклеивания ярлыков «оккупантов» или «коллаборационистов». Именно это позволило переломить негативные тенденции в развитии конфликта.
Очевидно, что в сегодняшних условиях ни один из статусных вопросов в ситуации с Грузией и ее бывшими автономиями не имеет шансов на быстрое разрешение. Но расширение переговорных площадок между конфликтующими сторонами теоретически возможно. На практике же предвыборные баталии в России и Грузии оставляют призрачные шансы на это. Впрочем, это уже отдельная большая тема.
