ВЗГЛЯД ИЗ МОСКВЫ---Прошло 18 месяцев с того момента, как президенты России и США объявили “перезагрузку” стратегическим направлением в развитии двусторонних отношений. Много ли сделано для того, чтобы вывести отношения между государствами из того тупика, в котором они оказались в последние годы президентства Джорджа Буша-младшего и Владимира Путина (перешедшего в 2008 году на работу в правительство РФ)? Однозначно на этот вопрос не ответишь. На одной чаше весов окажутся сближение позиций по Афганистану и Ирану, подписание нового договора по СНВ. Но на другой чаше будет взаимное недоверие друг к другу в вопросах постсоветской геополитики. И расхождения по Грузии здесь лишь самый известный пример.
В этой связи решение официального Вашингтона включить лидера северокавказских исламских радикалов Доку Умарова в перечень международных террористов - это знаковый символ «перезагрузки». То, что данное решение было объявлено 23 июня 2010 года в канун встречи Дмитрия Медведева и Барака Обамы в Белом доме американской столицы лишь придает ему особое значение. Но в чем оно заключается для Москвы?
Во-первых, никогда ранее позиция Вашингтона относительно северокавказского радикализма не была столь однозначно жесткой и определенной. Даже в дни после трагедии 11 сентября 2001 года или после теракта в Беслане! Позволю себе небольшую цитату из официального заявления Госдепа США. В нем говорится, что решение по Умарову - это лишь только “первая фаза”, которую предприняло американское правительство. Далее официальный Вашингтон намерен “исключить способность группировки проводить насильственные действия, а также разрушать и, в конце концов, разгромить сеть Умарова”. Что же касается специального чиновника Госдепа Дэниела Бенджамена, курирующего вопросы борьбы с терроризмом, то он и вовсе квалифицировал действия Умарова, как вызов “одновременно США и России” (именно в такой последовательности). Все это придает действиям Москвы против исламистского подполья большую международную легитимность. Но дело не только в этом. Констатация общего интереса Москвы и Вашингтона - это придание импульса и смысла “перезагрузке”, в которой до сей поры преобладали декларации. Следовательно, это удар по позициям “охранительного лагеря” внутри России и сигнал тем, кто считает кооперацию с Западом важной для обеспечения безопасности и модернизации страны.
Во-вторых, принимая во внимание колоссальное влияние Вашингтона на европейские дела, нельзя исключать серьезной корректировки позиций стран ЕС и разного рода структур типа Совета Европы, ПАСЕ в отношении Северного Кавказа.
Однако говорить на этом основании о полном и безоговорочном триумфе Москвы мы не можем. Начнем с того, что решение Госдепа по включению Умарова в список международных террористов не разрешит всех проблем насилия в северокавказском регионе. Многие из них носят системный внутриполитический характер, и их преодоление зависит от воли и качественного государственного управления в самой России. Уничтожить Умарова, в конце концов - задача по преимуществу техническая. Смогли же ликвидировать Басаева, Саида Бурятского, Астемирова! Но как уничтожить предпосылки, делающие востребованными радикализм, как теорию и жизненную практику? Ответ на этот вопрос помимо чисто силовых действий предполагает серьезную корректировку всей северокавказской политики России.
Нельзя забывать и о том, что такое решение американского Госдепа - это демонстрация стремления (далеко, впрочем, не единственная) сделать Россию членом элитного Западного клуба. А если так, то Москва должна быть готова к серьезному и предметному диалогу по всему спектру проблем внутриполитической и внешнеполитической повестки дня, включая и Кавказ. Северный и Южный. В этом клубе на уровне “обрезаний” и “сортиров” не поговоришь. Следовательно, необходимо усовершенствование собственной аргументации и умение вести дискуссию на понятном на Западе языке политических символов.
В этой связи решение официального Вашингтона включить лидера северокавказских исламских радикалов Доку Умарова в перечень международных террористов - это знаковый символ «перезагрузки». То, что данное решение было объявлено 23 июня 2010 года в канун встречи Дмитрия Медведева и Барака Обамы в Белом доме американской столицы лишь придает ему особое значение. Но в чем оно заключается для Москвы?
Во-первых, никогда ранее позиция Вашингтона относительно северокавказского радикализма не была столь однозначно жесткой и определенной. Даже в дни после трагедии 11 сентября 2001 года или после теракта в Беслане! Позволю себе небольшую цитату из официального заявления Госдепа США. В нем говорится, что решение по Умарову - это лишь только “первая фаза”, которую предприняло американское правительство. Далее официальный Вашингтон намерен “исключить способность группировки проводить насильственные действия, а также разрушать и, в конце концов, разгромить сеть Умарова”. Что же касается специального чиновника Госдепа Дэниела Бенджамена, курирующего вопросы борьбы с терроризмом, то он и вовсе квалифицировал действия Умарова, как вызов “одновременно США и России” (именно в такой последовательности). Все это придает действиям Москвы против исламистского подполья большую международную легитимность. Но дело не только в этом. Констатация общего интереса Москвы и Вашингтона - это придание импульса и смысла “перезагрузке”, в которой до сей поры преобладали декларации. Следовательно, это удар по позициям “охранительного лагеря” внутри России и сигнал тем, кто считает кооперацию с Западом важной для обеспечения безопасности и модернизации страны.
Во-вторых, принимая во внимание колоссальное влияние Вашингтона на европейские дела, нельзя исключать серьезной корректировки позиций стран ЕС и разного рода структур типа Совета Европы, ПАСЕ в отношении Северного Кавказа.
Однако говорить на этом основании о полном и безоговорочном триумфе Москвы мы не можем. Начнем с того, что решение Госдепа по включению Умарова в список международных террористов не разрешит всех проблем насилия в северокавказском регионе. Многие из них носят системный внутриполитический характер, и их преодоление зависит от воли и качественного государственного управления в самой России. Уничтожить Умарова, в конце концов - задача по преимуществу техническая. Смогли же ликвидировать Басаева, Саида Бурятского, Астемирова! Но как уничтожить предпосылки, делающие востребованными радикализм, как теорию и жизненную практику? Ответ на этот вопрос помимо чисто силовых действий предполагает серьезную корректировку всей северокавказской политики России.
Нельзя забывать и о том, что такое решение американского Госдепа - это демонстрация стремления (далеко, впрочем, не единственная) сделать Россию членом элитного Западного клуба. А если так, то Москва должна быть готова к серьезному и предметному диалогу по всему спектру проблем внутриполитической и внешнеполитической повестки дня, включая и Кавказ. Северный и Южный. В этом клубе на уровне “обрезаний” и “сортиров” не поговоришь. Следовательно, необходимо усовершенствование собственной аргументации и умение вести дискуссию на понятном на Западе языке политических символов.
