ВЗГЛЯД ИЗ МОСКВЫ---Главной задачей Абхазии является расширение участия этой республики в международных организациях. Начать этот процесс в Сухуми хотят с вхождения в Союзное государство России и Белоруссии, и Таможенный союз, в котором помимо двух «союзников» участвует также и Казахстан. Данные тезисы были озвучены президентом Абхазии Сергеем Багапшем в Москве во время своего визита. «Союзное государство- это лишь первый шаг», - резюмировал Багапш. Напомню, что эту поездку Москва и Сухуми рассматривали, как первый официальный визит абхазского лидера в Россию. Отсюда и повышенное внимание к тем заявлениям, которые были им сделаны.
Как говорили в старые добрые времена, цели ясны, задачи определены. Только непраздный вопрос, достижимы ли эти цели. Начнем с Союзного государства. В декабре прошлого года мы отмечали десять лет с момента его появления. Однако за этот период у нашего «странного Союза» так и не появилось ни общего президента, ни общего правительства, ни общей Конституции, ни общей валюты. Напротив накопилось немало расхождений во взглядах не только на интеграционные процессы в экономике и управленческой сфере, но и на разные проблемы внешней политики. И дело здесь не в злокозненности Минска, не желающего вопреки пожеланиям Москвы признавать независимость Абхазии и Южной Осетии, и не в «имперских» устремлениях Кремля. За «союзным проектом» стоят разные мотивации и различные национальные интересы «союзников». Не секрет, что данный проект был нужен по пропагандистским соображениям Борису Ельцину и Владимиру Путину. Соображения были не совсем одинаковые, но основа была одной и той же – эксплуатация советской ностальгии. Для Лукашенко же и белорусской элиты Союз, стал возможностью получать российские ресурсы по «более равным условиям» в сравнении с другими бывшими республиками СССР. И естественно, российский фактор был важным инструментом в защите собственной власти от разных проектов по демократизации Белоруссии с Запада. В этой связи полагать, что Минск будет в восторге от присоединения к Союзу Абхазии, не представляется возможным. Даже признание ее независимости белорусская элита не видит в качестве приоритета.
С Таможенным союзом все еще сложнее, поскольку в его состав помимо Белоруссии входит Казахстан. При всей постоянно повторяемой риторике «евразийского братства» за период национальной независимости Казахстан не раз демонстрировал свое особое понимание кавказских проблем, не совпадающие и с официальной позицией РФ. К таковым относится выстраивание внешнеэкономических связей с Грузией в 2005-2008 гг., участие в проекте «Баку-Тбилиси-Джейхан» или активизация внешнеполитических инициатив в рамках ОБСЕ. Казахстан в силу разных причин не может претендовать на «державную» политику в больших геополитических масштабах. Поэтому многие внешнеполитические приоритеты Казахстана во многом определяются внутренними соображениями. Новое государство с несформированной до конца политической идентичностью чрезвычайно опасалось (и опасается) сепаратизма. Отсюда стремление к выстраиванию взаимовыгодных, прежде всего, экономических отношений с Грузией и Азербайджаном. Именно посредством экономического оздоровления закавказских республик Астана стремится внести свой вклад в конфликтное урегулирование и «купирование» сепаратисткой угрозы на пространстве бывшего СССР. И здесь рассчитывать на поддержку устремлений Абхазии не приходится.
Однако внешнеполитические иллюзии Сухуми- это не только и не столько проблема абхазской дипломатии, которая находится еще в «приготовительном классе» внешнеполитической школы. Проблема - в учителях, продолжающих с настойчивостью эксплуатировать тезис о «геополитическом братстве» бывших союзных республик. Между тем, постсоветское пространство, как некая политически интегрированная территория на самом деле не существует. Бывшие республики «нерушимого Союза» расходятся каждый в соответствии со своими интересами. Эти интересы могут в чем - то и совпадать (в тех же таможенных вопросах), но это совпадение уже не будет тотальным. Воспоминания о временах СССР и словесный антиамериканизм не могут играть существенной роли в выстраивании выгодной для Москвы конфигурации. Таким образом, вместо поддержания собственных иллюзий и продвижения их вовне следовало бы признать существующие реальности: у каждой бывшей союзной республики есть своя внешняя политика. И если для РФ признание Абхазии принципиально важно, то в Минске и в Астане это стремление может трактоваться совершенно иначе.
Как говорили в старые добрые времена, цели ясны, задачи определены. Только непраздный вопрос, достижимы ли эти цели. Начнем с Союзного государства. В декабре прошлого года мы отмечали десять лет с момента его появления. Однако за этот период у нашего «странного Союза» так и не появилось ни общего президента, ни общего правительства, ни общей Конституции, ни общей валюты. Напротив накопилось немало расхождений во взглядах не только на интеграционные процессы в экономике и управленческой сфере, но и на разные проблемы внешней политики. И дело здесь не в злокозненности Минска, не желающего вопреки пожеланиям Москвы признавать независимость Абхазии и Южной Осетии, и не в «имперских» устремлениях Кремля. За «союзным проектом» стоят разные мотивации и различные национальные интересы «союзников». Не секрет, что данный проект был нужен по пропагандистским соображениям Борису Ельцину и Владимиру Путину. Соображения были не совсем одинаковые, но основа была одной и той же – эксплуатация советской ностальгии. Для Лукашенко же и белорусской элиты Союз, стал возможностью получать российские ресурсы по «более равным условиям» в сравнении с другими бывшими республиками СССР. И естественно, российский фактор был важным инструментом в защите собственной власти от разных проектов по демократизации Белоруссии с Запада. В этой связи полагать, что Минск будет в восторге от присоединения к Союзу Абхазии, не представляется возможным. Даже признание ее независимости белорусская элита не видит в качестве приоритета.
С Таможенным союзом все еще сложнее, поскольку в его состав помимо Белоруссии входит Казахстан. При всей постоянно повторяемой риторике «евразийского братства» за период национальной независимости Казахстан не раз демонстрировал свое особое понимание кавказских проблем, не совпадающие и с официальной позицией РФ. К таковым относится выстраивание внешнеэкономических связей с Грузией в 2005-2008 гг., участие в проекте «Баку-Тбилиси-Джейхан» или активизация внешнеполитических инициатив в рамках ОБСЕ. Казахстан в силу разных причин не может претендовать на «державную» политику в больших геополитических масштабах. Поэтому многие внешнеполитические приоритеты Казахстана во многом определяются внутренними соображениями. Новое государство с несформированной до конца политической идентичностью чрезвычайно опасалось (и опасается) сепаратизма. Отсюда стремление к выстраиванию взаимовыгодных, прежде всего, экономических отношений с Грузией и Азербайджаном. Именно посредством экономического оздоровления закавказских республик Астана стремится внести свой вклад в конфликтное урегулирование и «купирование» сепаратисткой угрозы на пространстве бывшего СССР. И здесь рассчитывать на поддержку устремлений Абхазии не приходится.
Однако внешнеполитические иллюзии Сухуми- это не только и не столько проблема абхазской дипломатии, которая находится еще в «приготовительном классе» внешнеполитической школы. Проблема - в учителях, продолжающих с настойчивостью эксплуатировать тезис о «геополитическом братстве» бывших союзных республик. Между тем, постсоветское пространство, как некая политически интегрированная территория на самом деле не существует. Бывшие республики «нерушимого Союза» расходятся каждый в соответствии со своими интересами. Эти интересы могут в чем - то и совпадать (в тех же таможенных вопросах), но это совпадение уже не будет тотальным. Воспоминания о временах СССР и словесный антиамериканизм не могут играть существенной роли в выстраивании выгодной для Москвы конфигурации. Таким образом, вместо поддержания собственных иллюзий и продвижения их вовне следовало бы признать существующие реальности: у каждой бывшей союзной республики есть своя внешняя политика. И если для РФ признание Абхазии принципиально важно, то в Минске и в Астане это стремление может трактоваться совершенно иначе.
