Солдаты из регионов Юга и Северного Кавказа все чаще отказываются воевать в Украине и возвращаются домой – в России их за это, как правило, увольняют из- за "неспособности к боевой службе". В такую ситуацию, к примеру, попали 115 сотрудников Росгвардии из Кабардино-Балкарии, 50 контрактников из Владикавказа и сотрудники роты ОМОН "Пластун" в Краснодарском крае. Еще около 300 военных российской базы в самопровозглашенной Южной Осетии смогли избежать наказания за самовольное возвращение из Украины.
Правовую помощь военнослужащим, которые не хотят участвовать в войне, оказывают несколько российских организаций, среди которых "Школа призывника" – проект, возникший в 2009 году в Челябинске, который выступает за отмену обязательного призыва в армию как "пережитка прошлого".
Основатель организации Алексей Табалов рассказал Кавказ.Реалии, возможно ли без последствий отказаться от войны и какой выбор для этого придется сделать солдату.
– Есть ли у вас учет обращений по регионам? Известно ли что-то о числе обращений от жителей Юга России и Северного Кавказа?
– Мы не спрашиваем, откуда обращаются люди, поэтому подобной статистики у нас нет. Вообще наша организация с 2009 года помогает призывникам. Это наша целевая аудитория. Но после войны к нам стали массово обращаться и контрактники в зоне "спецоперации", которые теперь после призывников составляют вторую большую группу авторов обращений к нам. Мы работаем в коалиции с другими правозащитниками, и в телеграм-боте любые граждане анонимно могут получить ответ на свой вопрос от юриста, занимающегося военным правом. Сегодня, к примеру, все вопросы были на одну тему: как безболезненно расторгнуть контракт, находясь в зоне "спецоперации". Другими словами, как выбраться с войны живым.
– Все-таки, если человек уже находится в зоне боевых действий, может ли он безболезненно расторгнуть контракт?
– Конечно. Это не так сложно, всего три действия нужно совершить. Во-первых, нужно написать рапорт о досрочном расторжении контракта, в котором указать причины, побудившие это сделать. Мы рекомендуем одной из базовых причин указывать внезапное возникновение антивоенных убеждений, что само по себе уже может служить препятствием для несения военной службы. Кроме того, могут быть причины медицинского плана, психологические и т. п. В принципе, если человек не дурак, он может написать хорошую легенду.
Надо писать жалобы в военную прокуратуру и в Министерство обороны, как бы парадоксально это ни звучало
Но мало написать рапорт, надо его вручить. А как показывает практика, в зоне боевых действий или в приграничной зоне, куда выводятся войска на перегруппировку, командиры отказываются их принимать. В ответ высказываются самые жесткие угрозы, и у многих либо пропадает желание что-то с этим делать, либо возникает вопрос, как поступать дальше. Надо писать жалобы в военную прокуратуру и в Министерство обороны, как бы парадоксально это ни звучало. А еще лучше – написать заявление с просьбой принять меры для своевременного, полного и всестороннего рассмотрения рапорта сразу вместе с ним.
Также можно просить и о мерах предварительной защиты до его рассмотрения – ненаправление в зону боевых действий и возвращение в место постоянной дислокации. Если все же и после этого рапорт не принимают, надо сдавать оружие и вверенное военное имущество, собирать вещи и самостоятельно отбывать в место постоянной дислокации – ту военную часть, откуда он прибыл в командировку на "учения". Как правило, все они едут именно на учения, которые потом плавно превращаются в боевые действия. Так вот, надо уезжать домой и снова подавать рапорт в командование части. Там уже это легче сделать, все проходит обычно гладко и начинает работать административная машина по расторжению этих контрактов.
Самый сложный шаг – перебороть страх перед угрозами командиров, которые высказывают всякую хрень про трибунал, расстрел и 25 лет тюрьмы за предательство родины. Конечно, это не имеет никакого отношения к действительности.
– Другими словами, никакие обвинения в дезертирстве, если следовать описанному вами плану, не грозят?
– В Уголовном кодексе есть две статьи, предусматривающие уголовное наказание за оставление места службы. Одна – это самоволка, вторая – дезертирство с целью уклонения от военной службы. Если же вы не сбегаете, а возвращаетесь в воинскую часть, демонстрируя тем самым намерение продолжить службу, но не в зоне боевых действий, то у органов следствия и прокуратуры нет оснований предъявлять уголовные претензии и возбуждать уголовное дело. На практике нет ни одного такого случая. Со всеми контракты более-менее нормально расторгаются, но, понятно, что за этим следует увольнение. Кому-то это нравится, кому-то нет. Главное – расставить приоритеты, хотите ли вы сохранить себе жизнь. А многие хотят как в поговорке – и рыбку съесть, и дальше по тексту. И в боевых действиях не участвовать, и остаться на военной службе, получая различные плюшки.
– Когда война только началась, даже Минобороны признало, что в боевых действиях участвуют срочники. Вы наблюдаете это сейчас?
– Сейчас у нас нет сообщений, что срочники находятся в зоне боевых действий. Есть информация, что их сгруппировали в областях вдоль границы и там перемещают как пешки. Возможно, они занимаются погрузочно-разгрузочными работами, инфраструктурой. Но из любого срочника за пять секунд можно сделать контрактника. Это делается легко – уговорами. А если не действуют уговоры, помогают угрозы.
– У вас есть обращения от военнослужащих, которых заставили подписать контракты?
Либо сам не подписывал, подписали за него, либо принудили подписать контракт
– У нас полно обращений и от них, и от их родственников. Либо сам не подписывал, подписали за него, либо принудили подписать контракт. Есть рассказы и о тех, кто обеспечивает набор таких контрактников.
– То есть опасения родителей, которые боятся, что их детей призовут на срочную службу, а потом отправят на войну, имеют под собой основания?
– Да.
– Вырос ли сейчас спрос на альтернативную гражданскую службу и легко ли на нее попасть?
– С самого начала войны нас завалили обращениями по альтернативной гражданской службе (возможность заменить службу в армии другой трудовой деятельностью. – Прим. ред.). Никогда такого не было. Дикий всплеск интереса – впрочем, вполне обоснованный – сейчас тоже продолжается. И это вопросы не только от потенциальных призывников, но и от действующих военнослужащих, и от граждан, находящихся в запасе, которые могут подлежать мобилизации. И тут все, конечно, как всегда в нашем государстве – понятно, через какое место. Здесь законодательство не отрегулировано, существуют правовые пробелы. Если Конституция гарантирует каждому право на АГС, то правовой механизм существует только для призывников. Никому никогда и в голову не приходило, что у гражданина, уже проходящего военную службу, могут сформироваться антивоенные убеждения и что он позже может претендовать на реализацию своего права. Также существует правовой пробел и в реализации права на АГС в случае мобилизации.
– Как вам кажется, мобилизация возможна?
Сейчас желающих за деньги повоевать, пострелять, поубивать достаточно
– В данный момент нет, но все зависит от желания Владимира Путина, от того, как он видит развитие ситуации в Украине. Если ему надоест играть в эту игру, то, наверное, мобилизации не будет. Если же он решит идти до победного конца, до последнего солдата, то на каком-то этапе придется ее вводить. Сейчас для общей или частичной мобилизации оснований нет, потому что ведется кампания по привлечению добровольцев. Это тоже отчасти можно назвать мобилизацией, однако, хоть это и близкое понятие, но немножко другое. Сейчас желающих за деньги повоевать, пострелять, поубивать достаточно. Что будет дальше – зависит от того, как они проявят себя, насколько хватит их ресурса. Если их будет хватать для выполнения задач, поставленных этой "спецоперацией", то значит, не будет никакой мобилизации. Если не будет – подумают, где брать людей.
– Поступали ли вам сообщения, что так называемые "добровольцы" на самом деле не имели желания идти на войну?
– Я не знаю, как можно заставить быть добровольцем. У меня это в голове не укладывается. Как можно принудить идти на фронт? Это невозможно никак по закону.
– Наши источники в Чечне утверждают, что это происходит в добровольно-принудительном порядке.
– Чечня – это отдельная история. Там не действуют нормы и законы ни морали, ни права. Там действует система законов, которую придумал господин Кадыров. Там могут происходить удивительные вещи, но никакого отношения к закону и праву это не имеет. Рассуждать, что законно, а что нет, в отношении Чечни – бессмысленно. Я сочувствую тем, кто живет в этих условиях, но ничем другим не могу им помочь.
– В одном из интервью вы упоминали о плане властей предоставить по 60 добровольцев от каждого региона. Эта информация подтверждается?
– Приходило сообщение, что кто-то где-то видел такие разнарядки. Насколько эта информация правдива, я не знаю. Я лично этих документов не видел, но, судя по косвенным признакам, что по всей стране развернута сеть мобильных военкоматов, где вербуют добровольцев, то да, похоже на то.
– Были ли у вас какие-то сообщения, что военнослужащим в зоне боевых действий не хватает еды, обмундирования, техники?
Тем, кто будет воевать на этих доисторических танках, можно еще до выезда заказывать гробы
– Нам этот вопрос в принципе неинтересен. Мы не занимаемся анализом состояния боеготовности и оснащенности российской армии. Наша задача – помочь реализовать право людей на отказ от военной службы. Хватает ли бронежилетов, ботинок и еды, нас мало волнует, потому что мы против военных действий. Но кое-какие сообщения до нас все равно доходят. Сейчас мы видим, что идут эшелоны с расконсервированными доисторическими танками. Тем, кто на них воевать будет, можно еще до выезда заказывать гробы. Есть масса сообщений, что люди вынуждены покупать себе обмундирование, потому что штатное не выдерживает нагрузки. В целом же с обеспечением на границе, в тыловых зонах вроде бы все нормально.
– А что касается обращений по поводу "боевых" денег?
– Я пресекаю такие сообщения, потому что они мне неинтересны. Но проскальзывают и такие претензии. К примеру, недавно то ли мать, то ли жена [военного] звонила и плакалась, что ему якобы три месяца зарплату не выплачивают. Но, скорее всего, это технические вопросы: есть расхождения между военнослужащими и Минобороны по поводу перерасчетов. Насколько я понимаю, причина в том, что выплаты привязаны к доллару, так как это зарубежная командировка, и одни хотят считать по одному курсу, другие – по другому.
– У вас на странице была информация о том, что студентов заставляют участвовать в каких-то призывных мероприятиях. Насколько это законно?
– Сейчас идет призыв, и всегда было так, что выпускники учебных заведений – целевая аудитория военкоматов, за счет которых они выполняют план. И, конечно, военкоматы идут на всяческие ухищрения, обманы и хитрости. Во многих случаях действия военкоматов незаконны, так как до окончания отсрочки – окончания учебного заведения – никакие призывные мероприятия проводиться не могут. Но они есть. Ребята сами зачем-то идут в военкоматы, проходят медкомиссии, получают решение о призыве, пытаются его обжаловать, кто-то успешно, кто-то нет, потому что сами подписали согласие. В общем попытки призыва выпускников были, есть и, видимо, будут.
– А что делать, если студенту угрожают в деканате, к примеру, отчислением?
– Во-первых, не надо подписывать все, что подсовывают, тем более от военкомата. Во-вторых, никого за неподписание чего-либо отчислить не могут. При малейших сомнениях надо включать голову и анализировать, советоваться с юристами, правозащитниками и подавать жалобы в соответствующие органы. Военная прокуратура – первое место, куда надо жаловаться на военкомат.
– Она действительно работает?
– Если правильно составлено заявление, то весьма успешно.
– Когда человек уезжает за границу, он должен сняться с воинского учета. За последние месяцы Россию покинуло много людей, причем это происходило настолько быстро, что им было не до бюрократических тонкостей. Им сейчас что-то грозит?
– Максимум "административка" в виде штрафа в размере от 300 до 5000 рублей. Военкомат еще должен доказать, что вы уехали. Если вы сами об этом не скажете, никто об этом не узнает. Наши законы хороши тем, что иногда они просто невыполнимы. Уголовная же ответственность возникает только тогда, когда вы лично получили повестку и по ней не явились. Если вам лично ее не вручили, даже если очень хотели, это не ваша проблема.
– Есть ли у вас статистика, насколько выросло число обращений с начала войны?
– Я сейчас не могу вам сказать точно, но, к примеру, недавно за день мы обработали 72 обращения, включая телефонные звонки, сообщения в социальных сетях, бот в телеграме, почту. Сегодня – еще день не закончился – обработано 18 сообщений. Вчера – 19. Конечно, с начала войны обращений стало существенно больше.
***
Из российских регионов регулярно поступают сообщения о новых способах агитации и привлечения на войну так называемых "добровольцев" из числа местных жителей. К примеру в Дагестане полицейские останавливают водителей со штрафами и "настоятельно рекомендуют" им проехать в военкомат; если штрафы на машину превышают 50 тысяч рублей, у водителя есть выбор: отправиться на войну контрактником или получить серьезное наказание.
В Волгограде управляющие компании получили через муниципальные управления ЖКХ письма от военного комиссара города – он попросил разместить в подъездах объявления о призыве контрактников. В нем военным обещают зарплату от 300 тысяч за участие в войне в Украине.
В начале мая в распоряжении Кавказ.Реалии оказалось видео, на котором представитель одного из военных комиссариатов Краснодарского края агитирует местных жителей записываться в контрактники для участия в военной агрессии на территории Украины. На эту встречу их собрали повестками из военкомата, рассказал источник Кавказ.Реалии.
На прошлой неделе Госдума приняла закон об отмене возрастного предела для заключения первого контракта о прохождении военной службы. Закон исключает возрастной предел для граждан трудоспособного возраста (для мужчин в России это 65 лет) и иностранцев, при котором им предоставляется право заключать контракт о военной службе. Ранее первый военный контракт мог заключить россиянин до 40 лет и иностранец до 30 лет.
На сегодняшний день редакции Кавказ.Реалии известны имена 542 погибших военнослужащих с Юга России и Северного Кавказа. Этот список пополняется ежедневно. Тем не менее он далеко не полный – Минобороны не сообщает о количестве убитых, поэтому журналисты собирают о них сведения из сообщений родственников и региональных изданий.
