"Хорошо, хоть тело приехало". Родные убитых в Украине оправдывают войну

Кавказ.Реалии продолжает публикацию рассказов родственников погибших и раненых на войне с Украиной жителей Северного Кавказа, а также регионов Юга России, где традиционно крепки родственные связи с соседней страной. Речь идет о бойцах, которые в марте – мае 2022 года, пройдя короткий курс подготовки на базе спецназа в Чечне, отправились воевать на стороне российской армии в качестве добровольцев. Толковый словарь русского языка Ожегова трактует это понятие как "человек, добровольно вступивший в действующую армию". Их личные данные – имя, фамилия, отчество, место жительства, даты рождения и отправки в зону боевых действий – оказались в распоряжении Министерства обороны Украины, вероятно, в результате утечки.

В первой публикации на эту тему Кавказ.Реалии привел рассказы родственников предполагаемых добровольцев из самой Чечни. Теперь мы публикуем рассказы бойцов и членов их семей из Ставропольского края, Дагестана, Кубани, Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии, Ингушетии и Ростовской области.

Среди добровольцев оказались многодетные отцы, юные парни, приверженцы конспирологических теорий и те, кто пошел воевать из-за невозможности найти достойную работу – всех их объединяет доверие государственной пропаганде и убежденность в том, что в Украине они защищают собственную родину. Поэтому во многом их истории – свидетельства того, что телевизор убивает.

"Он уехал хитростью"

Из Ставропольского края в марте – мае через Чечню в Украину отправились не менее 40 добровольцев. Среди убитых и раненых из их числа контактные данные указаны у пятерых – в основном это мужчины 30– 40 лет из небольших населенных пунктов. Кавказ.Реалии удалось выяснить судьбу двоих из них.

По номеру, предположительно, погибшего Дмитрия Зайцева из села Казинка никто не ответил. Согласно данным Минобороны Украины, доброволец отправился из Чечни на войну 1 апреля – за три недели до своего дня рождения. Дата смерти бойца неизвестна, поэтому неясно, успел ли Зайцев 27 апреля отметить свое 42-летие.

Указанный в списке Министерства обороны Украины в числе раненых 30-летний Андрей Слесарев проживает в селе Нины. Сам доброволец на звонки не ответил, но Кавказ.Реалии удалось поговорить с его женой. Она рассказала, что ее супруг после начала войны хотел отправиться в зону боевых действий официально – через военкомат. Но не дождался повестки и решил поехать самостоятельно.

"Когда началась вся эта ерунда, когда начали отправлять тех, кто служил, он [тоже] ждал эту повестку, его не отправили. И он решился на такое", – говорит собеседница. По ее словам, у мужа есть опыт в российской армии – в 18 лет он проходил срочную службу, а затем недолгое время был контрактником в Дагестане.

До войны с Украиной Слесарев был "обычным рабочим по машинным делам", неохотно продолжает его супруга. Его взгляды она разделяет: "Ну да, так как [мы] смотрим новости по телевизору, так как знакомый пацан там погиб, на Донбассе".

В продолжение разговора о мотивации мужа собеседница добавляет, что он "хотел защитить страну" и был недоволен тем, что в зону боевых действий Россия отправляет "совсем молодых парней, а они гибнут, не имея еще ни семьи, ни детей".

"Он (доброволец Слесарев. – Прим. ред.) так сказал: "У меня-то хоть есть продолжение, если вдруг что, уже что-то останется после", – будто с улыбкой вспоминает собеседница слова мужа. При этом она признается, что у них с супругом трое детей и что она, конечно же, не хотела никуда его отпускать.

"Он уехал хитростью. Он позвонил уже оттуда (из Украины. – Прим. ред.), и все. А вообще говорил, что просто едет работать водителем. Потому что знал, что я не отпущу, что будут скандалы, будут ругани", – рассказывает жена Слесарева.

Она подтвердила, что муж проходил подготовку в Чечне, но подробностей его пребывания там она не знает, как и то, какие задачи он выполнял в Украине. Сейчас Слесарев все еще находится на лечении, у него осколочное ранение в руку. Получит ли доброволец за это компенсацию и собирается ли он вернуться в зону боевых действий, собеседница не знает – они с супругом об этом пока не говорили.

Другой раненый ставропольский доброволец, попавший на войну через Чечню, – Виталий Харьковский. Кавказ.Реалии удалось поговорить с ним лично.

Харьковскому 39 лет, местом жительства в списке Минобороны Украины у него указан город Михайловск. На его аватарке в ватсапе – двое грузных мужчин в военной форме с белыми повязками на руках, у одного из них георгиевская лента на груди. За спинами бойцов видно оружие, сами они стоят во дворе частного дома, местоположение которого геолоцировать невозможно.

По словам Харьковского, он решил отправиться на войну с Украиной "по личным соображениям". На уточняющий вопрос о том, связано ли это с его идеологическими убеждениями, собеседник так же коротко отвечает: "Да". Уклончиво "доброволец" дает ответ и на вопрос о том, следил ли он за ситуацией в Украине до 24 февраля, при этом в своих рассуждениях, очевидно, ссылается на услышанное из телевизора.

"Для каждого свое, но мне всегда не нравилось, когда кто-то навязывает людям ихнее (вероятно, имеется в виду условно "западное"; грамматика сохранена. – Прим. ред.) направление. Опять же, неправильно было поступлено, с моей точки зрения, с "ЛНР" и "ДНР" – то, что Украина воевала с ними. Хотя там же кто? Только старики, дети и женщины. Любой гомо сапиенс понимает, что с женщинами, со стариками и с детьми воевать – это неправильно. Мы же все под одним небом живем…" – сбивчиво говорит собеседник.

На замечание, что у многих жителей регионов Юга России есть родственные связи в Украине, а у самого Харьковского даже фамилия "украинская", раненый доброволец отвечает: родных в соседней стране нет. По крайней мере, он этого не знает.

Чем занимался и кем работал собеседник до войны, он отвечать не стал: "Не важно, что было до. Важно, что я хотел помочь женщинам и детям". Как выразился Харьковский, "ни к чему не ведет" и вопрос о том, есть ли у него семья и дети.

Также он отказался говорить об уровне и методах подготовки добровольцев на базе спецназа в Чечне. "Этот вопрос вы можете задать Рамзану Ахматовичу", – сказал собеседник. Не имеет значения, как считает раненый доброволец, и то, какие боевые задачи он выполнял в Украине: "Ну а зачем рассказывать? Что было, то было. Мы ж не живем прошлым – мы живем будущим".

Отвечая на вопросы о том, когда и чем, по мнению собеседника, закончится война и идет ли она именно таким образом, как этого хотелось бы российскому командованию, Харьковский по-военному строг: "Не могу знать". Вернется ли доброволец в Украину, он тоже пока не знает.

"Украинцев уважаю – пришел мочить фашистов"

Из Дагестана через Чечню добровольцами записались как минимум 79 человек. Эмин Нуратдинов из поселка Белиджи – самый возрастной среди погибших, чьи контактные данные опубликовало Минобороны Украины, – ему было 45 лет. По номеру, указанному как принадлежащий сыну Нуратдинова, ответила его теща. Она утверждает, что зять отправился на войну без какого-либо принуждения – он, судя по словам собеседницы, тоже руководствовался доводами государственной пропаганды.

"Он всегда такой был – всегда впереди шел. Он говорил, что все убегают (не хотят воевать. – Прим. ред.), а кто будет защищать [Россию]? Ну, такой был патриот... Он даже жене не говорил [о своем решении], он только шутил, а потом просто взял и поехал… Ну, вы же знаете, какие дагестанцы отчаянные. Он вообще не служащий был, в армии даже не служил", – говорит теща погибшего.

По ее словам, Нуратдинов бывший спортсмен, работал тренером единоборств. У него остались две дочери и сын школьного возраста. Собеседница признается, что "войны никто не хочет", и оговаривается, что ее дочь могла бы и не пустить мужа, если бы он не решил отправиться в Украину "втихаря".

В зоне боевых действий доброволец, согласно опубликованным данным, оказался в начале апреля. С фронта он лишь изредка сообщал, что "все нормально" и что скоро приедет. 4 мая Нуратдинов погиб, об этом родственникам сообщили спустя четыре дня. Хоронили отца троих детей в родном поселке в День Победы.

"Хорошо, что хоть тело приехало. И военные приехали, все были, спасибо им большое за это", – продолжает теща погибшего. По ее словам, местные власти оказывают поддержку семье, но в чем именно она заключается, собеседница не уточнила.

На вопрос о том, много ли погибших в Украине бойцов из небольшого села, где жил Нуратдинов, она три раза повторяет: "Ой, очень много, очень много, очень много. У нас же приходят [на похороны] родственники, да вообще все село приходит… У одной женщины четверо сыновей погибли – военные все, офицеры. У соседа сын сгорел в танке, вообще ничего осталось, даже ДНК не нашли, даже жетон его не нашли".

Собеседница объясняет большое количество военнослужащих из республики тем, что в регионе нет другой работы. "Весь Дагестан почти что там (на войне в Украине. – Прим. ред.)", – говорит она.

При этом, говоря об отношении к событиям в соседней стране, теща Нуратдинова, очевидно, тоже руководствуется тем, что услышала из телевизора. Она не хочет войны, ей жалко молодых, но убеждена, что Россию "вынудили напасть". И такое представление о причинах происходящего, по ее ощущениям, в селе разделяют все.

"Мы, люди советских времен, мы же понимаем это… Наоборот, сейчас молодежь – все в телефоне сидят, ничего не понимают. [А мы] вот в Дагестане живем, но обо всем понимаем, что происходит в мире, все смотрим", – объясняет собеседница.

Девять дней телевизор в доме Нуратдинова не включали, из-за траура после похорон. В ночь на десятый день его теща вновь села смотреть новости.

Поздним вечером 18 мая в эфире Первого канала транслировали программу "АнтиФейк" – "Запад давит на Россию со звериной ненавистью. Видео, вызывающие у вас шквал эмоций, на деле могут оказаться бездушно и цинично изготовленным фейком"; по "России-1" подходил к концу "Вечер с Владимиром Соловьевым".

Раненый в Украине Расул Амаев из Дагестанских Огней сначала не ответил на звонок Кавказ.Реалии, но затем перезвонил сам. "Короче, смотри, я патриот своей страны, Российской Федерации, – начал он разговор. – Если надо будет, я не то что в Украину, я и на Вашингтон пойду, вот мой ответ вам".

38-летний Амаев – координатор дагестанского отделения прокремлевского "Национально-освободительного движения", выступающего "за национальный курс" и "освобождение Российской Федерации от колониальной зависимости США". В запрещенном и заблокированном в России инстаграме у дагестанского НОД более пяти тысяч подписчиков, столько же – в телеграме.

До отправки в Украину Амаев имел опыт службы в армии, в каком качестве – он не уточнил. "Я военный человек, я патриот своей страны, – говорит он на фоне детского гуления поблизости от телефонной трубки. – Куда моя страна скажет, я без всяких задумываний пойду".

Рассказывая об участии в боях, собеседник утверждает, что "был везде", да и вообще – в первом ли эшелоне, или во втором, или, как выразился Амаев, в среднем – это, по его мнению, не имеет значения: "Я из дома выходил, чтобы во вторых эшелонах прятаться, что ли? Я поехал защищать свою родину. Я вообще считаю, что это не война с Украиной, я украинцев очень сильно уважаю и понимаю, я пришел туда чисто фашистов мочить. Это те же самые фашисты, которые в 1941 году напали на нас".

В заключение Амаев говорит, что якобы лично видел в захваченных в Мариуполе полицейских участках "кружки с немецкой свастикой и флаги американские". Никаких доказательств в подтверждение своих слов собеседник предоставить не смог.

Магомед Абдулкаримов из села Комсомольское – самый молодой среди погибших добровольцев из Дагестана, контакты родственников которых оказались в открытом доступе, – ему было 24 года. У него остались невеста и внебрачные дети, рассказал его брат.

Он объясняет мотивацию Магомеда отправиться на войну тем, что он "сильно хотел в армию", но не прошел медкомиссию, чтобы служить по контракту.

"[У него] проблемы с глазом были. Он сделал операцию по коррекции [зрения] буквально за две недели до того, как поехал [в Чечню, чтобы затем отправиться в Украину]. Раз военкомат не принимает, говорит, я долго ждать не хочу. Ну, такой идейный был. Я служить, говорит, хочу", – вспоминает собеседник.

Он отмечает, что до 24 февраля Магомед не следил за ситуацией в Украине, но необходимость воевать объяснял в том числе тем, что "они потом на нас нападут", – эти бездоказательные предположения распространяет российская пропаганда.

Подробности о недельной подготовке в чеченском Гудермесе доброволец не рассказывал, говорил лишь, что их обучают спецназовцы.

На фронте Абдулкаримов провел меньше двух недель – с 8 по 19 апреля. Последний раз брат разговаривал с ним за два дня до смерти. По его словам, доброволец был и в тылу российских войск, где проводил "зачистки и нарывался на засады", и на передовой – в районе завода "Азовсталь" в Мариуполе, который до второй половины мая оставался последним оплотом украинских войск в городе.

"[У "Азовстали"] они попали в окружение, трое суток не спали, под бомбежками были, под обстрелами. Так что на передовой они тоже были", – рассказывает собеседник. Он вспоминает, что в то же время его другой родственник – двоюродный брат, военнослужащий-контрактник – находился "чисто на блокпосту" под Мариуполем.

Магомед Абдулкаримов признавался брату, что "война – это тяжело", что тем, кто не имеет подготовки, туда ехать не стоит.

На вопрос, почему кого-то из погибших военных из Дагестана чтят как героев, а о многих других власти вовсе ничего не сообщают, собеседник отвечает: "Да, честно говоря, обидно. Наш военкомат даже не знал, [что Магомед на войне], не было информации, что он через Чечню поехал. Про некоторых [власти] говорят, а про некоторых вообще молчат – наверное, им, в натуре, неизвестно".

Когда закончится война, брат погибшего Магомеда Абдулкаримова предполагать не берется, – говорит, что это "одному всевышнему известно", но убежден: "Война закончится только победой и больше ничем другим".

"Мам, я так решил, и отговаривать меня не надо"

Абдулкаримова вспоминает раненый доброволец из Краснодара, 26-летний Константин Рубахин. Он по-дружески называет погибшего Магой: "Конечно, я его знаю, вместе с ним заезжали [в Украину]". Рубахин рассказывает, что был ранен именно в те дни в начале апреля, когда группа Абдулкаримова попала под обстрел в районе "Азовстали". Говорить подробнее об этих событиях собеседник отказывается.

Сам Рубахин впервые попал в Донбасс в 2015 году, когда ему было 18 лет. До января 2022 года, продолжает доброволец, он "служил в армии" самопровозглашенной "ДНР". "Сел и поехал", – объясняет он решение отправиться воевать за сепаратистов. После начала российского вторжения 24 февраля возможности вернуться в "ДНР", кроме как через Чечню, не было, говорит Рубахин. Почему – он не объясняет.

На вопрос Кавказ.Реалии о том, можно ли за неделю подготовить к участию в боевых действиях людей без опыта службы и обращения с оружием, собеседник коротко отвечает: "Можно". Он подтверждает, что подготовкой занимаются "спецназовцы".

Рубахин утверждает, что попавшие в Украину через Чечню добровольцы были в первых эшелонах наступления российской армии в Мариуполе. На снабжение собеседник жалоб не имеет, военнослужащие-контрактники, по его словам, к добровольцам относятся "отлично!", после восстановления Рубахин намерен вернуться на фронт. "Конечно!" – с воодушевлением отвечает он.

При этом собеседник признает, что в Мариуполе пришлось нелегко, армия несла потери. "Бывает такое, что мы даже не можем найти убитых", – говорит боец. На вопрос, когда, по мнению Рубахина, закончится война, он отвечает, что нескоро.

Всего из Краснодарского края через Чечню в Украину попали как минимум 48 добровольцев. У 33-летнего Ивана Чухлея из станицы Полтавская (указан в списке Минобороны Украины среди погибших) в контактах есть номер его жены, но поговорить с ней не удалось – кто-то взял трубку, выслушал вопросы Кавказ.Реалии, помолчал, а потом сбросил вызов и больше не отвечал на звонки.

Не удалось связаться и с 32-летним Николаем Назаренко из Краснодара, который, предположительно, был ранен. По указанному как "личный" номеру никто не ответил. Жена бойца взяла трубку, выслушала журналиста и сказала: "Эти вопросы не ко мне".

На последней фотографии в телеграме Назаренко позируют трое мужчин в военной форме с белыми повязками. Доброволец из Краснодара, судя по другим фотографиям в его аккаунте, стоит по центру. Он в кроссовках, без шлема, но с георгиевской лентой на груди, с автоматом наперевес и пистолетом в руке. На фоне – разрушенное здание магазина и бронемашина с буквой Z.

На звонок ответила мать 36-летнего Виталия Александрова, он указан в списке Минобороны Украины среди погибших. Собеседница говорит, что сын пошел воевать добровольно, но о конкретных причинах его решения она не в курсе.

"Вы знаете, характер у него такой – много не объясняет, но говорит: "Мам, я так решил, и отговаривать меня не надо". Как я отнеслась к этому? Как мать я переживала, уговаривала его, чтобы он не ходил [на войну]. Я говорю, что никаких денег не надо, ничего. Но он даже слушать не хочет, он так решил, вот и все", – продолжает мать Александрова, рассказывая о нем в настоящем времени.

Дело в том, что сына собеседницы, по ее словам, пока нет в краснодарских списках среди погибших или выживших. Мать все еще разыскивает добровольца. Она рассказывает, что до отправки в Украину Александров в армии не служил, а в зоне боевых действий (он тоже оказался под Мариуполем) выполнял роль полицейского: "Они там порядок наводили уже после того, как военные действия пройдут".

Согласно данным Министерства обороны Украины, Виталий Александров оказался на войне 8 апреля. Последний раз мать разговаривала с ним спустя четыре дня после этого. 19 апреля "ребята из его группы" передали, что он погиб. В Краснодаре у Александрова кроме матери остались бывшая жена и пятилетний сын.

"Воевать некому – все бегут с поля боя"

В списке отправленных через Чечню добровольцев как минимум пятеро – из Карачаево-Черкесии. Кавказ.Реалии пытался связаться с отцом, предположительно, погибшего 34-летнего Аслана Бекирова из аула Зеюко, но он не взял трубку.

До матери другого бойца – Виктора Бобровского, который, как утверждается, был ранен, – дозвониться удалось. У нее на аватарке в ватсапе почему-то стоит фотография с лекарствами и почтовой упаковкой, на ней указан адрес получателя в станице Кардоникская, он полностью совпадает с тем, который приводит Минобороны Украины в качестве постоянного места жительства 37-летнего Бобровского.

Мать добровольца отреагировала на звонок Кавказ.Реалии русским матом. После просьбы подтвердить или опровергнуть участие ее сына в войне она закричала в трубку: "Пусть ваша Украина эта не ****** (не обманывает)! И не звоните мне сюда! Мои сыновья дома! **** (чего) вы ****** (лжете)?! Мои сыновья дома, и мои сыновья работают на горке (в 70 километрах к юго-востоку от станицы Кардоникской находится горнолыжный курорт Домбай. – Прим. ред.). Зачем вы мне звоните и это говорите?! До свидания!"

Среди раненых добровольцев из Кабардино-Балкарии контактные данные доступны у троих. По номеру, указанному как принадлежащий жене 36-летнего Заура Атласкирова из Нальчика, ответил громкий детский плач, это продолжалось несколько секунд, затем абонент сбросил вызов и больше на звонки не отвечал.

Не ответил на вопросы Кавказ.Реалии и 21-летний Роман Левковский из села Октябрьское, который тоже, по данным Минобороны Украины, был в числе отправленных через Чечню добровольцев и получил ранение.

Поговорить удалось лишь с братом 28-летнего Азамата Дышекова из села Лечинкай. "Я знаю, что он добровольно поехал. Патриот России, так сказать", – объяснил собеседник решение родственника отправиться на войну, отметив, что у того был опыт службы в армии и "в ментовке".

По его словам, в Украине Дышеков "работал" в районе города Рубежное Луганской области. Этот некогда 50-тысячный город в ходе боев был фактически уничтожен, по состоянию на вторую половину мая его территорию почти полностью контролируют сепаратисты самопровозглашенной "ЛНР" и подразделения армии России.

В настоящее время доброволец из кабардино-балкарского села Азамат Дышеков находится на лечении в московском госпитале. Дома его ждут жена и дети. Брат Дышекова говорит, что он поддержал его решение отправиться на войну с Украиной и что после восстановления тот намерен вернуться в зону боевых действий.

Из числа раненых добровольцев из Калмыкии контактные данные указаны у двоих. Это 40-летний Шамиль Магомедов из Элисты и 24-летний Турпал-Али Абдулмажидов из поселка Чонта. С их родственниками связаться не удалось.

Жена 46-летнего добровольца из Ростова-на-Дону Александра Садчикова ответила на звонок. Она утверждает, что муж ушел на фронт "по собственному желанию" и согласно своим убеждениям. "Просто очень много знакомых у нас там погибло, поэтому он [отправился]", – сказала собеседница, уточнив, что речь идет о знакомых-контрактниках, погибших с 24 февраля.

Жена Садчикова не знает, почему он решил поехать в Украину именно добровольцем и через Чечню вместо того, чтобы заключить контракт с Минобороны России. Она признается, что до начала войны не особо следила за ситуацией в Украине и только по телевизору. Родственников в соседней стране, по словам собеседницы, у семьи нет.

У Садчикова двое детей, до отправки в зону боевых действий он "был самозанятым", уклончиво отвечает его супруга. По ее словам, муж уехал в Гудермес в начале марта и называл двухнедельную подготовку на базе чеченского спецназа "нормальной", не вдаваясь в детали.

С фронта доброволец ничего не писал. Ранение Садчикова жена называет тяжелым, но подробностей пока не знает – только, что это осколочное ранение. На вопрос, собирается ли Садчиков вернуться на фронт, она сначала с грустью в голосе отвечает: "Да, собирается – он патриот", а потом нервно смеется. Намерения мужа, ссылаясь на его слова, она объясняет так: "Воевать некому – все бегут с поля боя".

Еще один ростовский доброволец – 49-летний Михаил Афанасьев из села Марьевка. В списке Минобороны Украины указано, что он был ранен, но "вернулся в строй". На звонок Кавказ.Реалии ответила его бывшая жена. Она подтвердила, что Афанасьев воевал, и предложила связаться с его "нынешней девушкой", чтобы та рассказала подробности о его судьбе и участии в "спецоперации". Контакты девушки Афанасьева она в итоге так и не передала.

Всего из Ростовской области через Чечню в Украину в составе добровольцев отправились не менее 39 человек, следует из опубликованной базы данных.

Из Ингушетии тем же маршрутом на войну попал 21 доброволец. Редакция Кавказ.Реалии связалась с матерью 33-летнего Хасмагомеда Хамхоева из села Алкун – он единственный раненый боец из республики, чьи контактные данные оказались в списке Минобороны Украины.

Как рассказала мать Хасмагомеда, в Украине все еще воюет второй сын – 32-летний Сайдмагомед Хамхоев. На аватарке в ватсапе у собеседницы двое мужчин в военной форме, один – с автоматом наперевес. Вероятно, это и есть ее сыновья.

"Правду скажу вам сейчас, – начала она. – [Сыновья] хотели устроиться на работу, но никак не могли. У нас там большие ставки для военных… Младший поехал в Назрань. [Ему] сказали, что там берут [на службу] бесплатно. Но ничего бесплатного там нет. Ему говорят: давай на войну – вернешься, и [примем тебя] на работу. Это младший, Хасмагомед, он вообще боевой, служил на Дальнем Востоке".

После возвращения из Украины, по словам собеседницы, ее сыновьям обещали платить на службе по 500–600 тысяч рублей. Кроме как в армии, таких денег нигде на Кавказе не заработать, говорит она.

Она рассказывает, что Хасмагомеда (он на лечении в Ростове-на-Дону, ему предстоит третья операция) дома ждут пятеро сыновей и дочь, Сайдмагомеда – трое сыновей и две дочери. Раньше оба зарабатывали на строительстве, получая одну-полторы тысячи рублей за день.

Мать братьев Хамхоевых убеждена, что сыновья сражаются за родину. За что воюют украинцы, она не знает. В завершение она сама задает вопрос: "Что ты думаешь, как у них будет? Все хорошо будет?"

***

"Добровольцы" из Чечни – одна из главных составляющих самопиара главы республики Рамзана Кадырова на теме войны с Украиной. Сначала он заявлял, что местные жители готовы участвовать в боевых действиях по собственному желанию, затем стали известны случаи, когда призывали "провинившихся" силовиков и родственников критиков Кадырова, спустя еще некоторое время "добровольцев" начали нанимать за деньги. Кавказ.Реалии в одном из предыдущих материалов проследил, как менялась риторика главы Чечни в этом вопросе, а также выяснил, чем рискуют те, кто согласился воевать в составе военизированных структур без ясного правового статуса.