В Дагестане арестовали еще двух правоохранителей по делу о смерти в районном отделе полиции Махачкалы местного жителя Курбана Далгатова – число подозреваемых увеличилось до семи человек. Редакция Кавказ.Реалии выяснила у юристов и правозащитников, каковы шансы привлечения силовиков к ответственности и почему по таким делам сложно добиться не только обвинительного приговора, но и корректной квалификации преступления.
35-летний Курбан Далгатов умер 21 января этого года после нескольких часов в отделе полиции Советского района Махачкалы. Его доставили туда накануне вечером для допроса как свидетеля по делу о стрельбе. Силовики считали, что он помог скрыться человеку, ранившему знакомого из травматического пистолета.
Далгатов провел в отделе полиции около трех часов. По данным следствия, полицейские выбивали у него информацию о местонахождении знакомого. В результате пыток задержанный перестал дышать – после безуспешных попыток полицейских вернуть его к жизни Далгатова привезли в Республиканскую клиническую больницу, где врачи констатировали смерть.
На трупе были обнаружены многочисленные ссадины и кровоподтеки. Родственники убитого заявили, что Далгатова душили и били током – гематомы от ударов видны и на фото, сделанных в морге. Далгатов имел звание кандидата в мастера спорта по вольной борьбе и до этого не жаловался на здоровье.
Убийство Далгатова имело большой общественный резонанс. На второй день после случившегося начальника отдела полиции Советского района Махачкалы Бадрутдина Юсупова и трех его заместителей отстранили от работы на время служебной проверки. Позже Следком возбудил уголовное дело о превышении должностных полномочий, повлекших по неосторожности смерть потерпевшего (ч. 5 ст. 286 УК РФ) – максимальное наказание по этой статье составляет от 8 до 15 лет лишения свободы.
По этому делу сразу же арестовали троих подозреваемых силовиков: Ислама Атавова, Магомеда Маликова, Магомедкамила Курбанова. В апреле был задержан еще один полицейский, его имя не сообщалось. В июле в СИЗО на время расследования отправили также оперуполномоченного Булата Меджидова, который работал в полиции с 2014 года, а в ночь убийства задержанного дежурил в отделе.
В октябре, спустя три месяца после последнего задержания, в деле прибавились еще двое подозреваемых – их имена следствие не разглашает.
Задержанные сначала не признавали свою вину. В суде по мере пресечения они настаивали, что Далгатов "схватившись за сердце, прислонился к стене, а затем упал, ударившись лицом об пол". В Следкоме же полагают, что оперативники избивали задержанного из-за карьеризма, то есть "желания показать эффективность своей работы".
Когда полицейские видят беспредел, разве они не должны останавливать?
Сейчас некоторые подозреваемые по этому делу стали частично признавать свою вину, рассказал сайту Кавказ.Реалии член Общественной наблюдательной комиссии (ОНК) в Дагестане Шамиль Хадулаев. Некоторые полицейские пошли на сделку со следствием.
"Мы видим, кто и какие показания давал вначале, а потом их изменил; кто вводил следствие в заблуждение, а кто нет", – сказал он.
По мнению собеседника, полицейские "переусердствовали и сделали глупость", выбивая показания у человека, который даже не был свидетелем инцидента, из-за которого его доставили в отдел.
Вдова погибшего Амина Далгатова также подтвердила, что сначала в словах подозреваемых "было много отрицаний", но сейчас силовики идут на контакт со следствием. Далгатова считает, что ее супруг оказал сопротивление и дал отпор, когда полицейские "нагло себя вели", и тем это не понравилось.
"Они видимо не привыкли получать отпор – до этого люди, наверное, терпели такое", – предположила вдова.
Она заявила, что родственники задержанных полицейских пытаются оказать на нее психологическое давление – они якобы требуют, чтобы вдова не выкладывала данные подозреваемых и подробности дела в интернет и "тихо сидела". Ранее Далгатова утверждала и об анонимных угрозах, предположительно, от силовиков. Однако в полицию по этому поводу она не обращалась и не планирует это делать.
По словам члена ОНК Хадулаева, давлению подвергается и один из арестованных полицейских Магомед Маликов. Хадулаев утверждает, что в камеру к силовику намеренно подселили больного с открытой формой туберкулеза – так его якобы "наказывают" за достоверное свидетельство об обстоятельствах смерти Далгатова. При этом сам полицейский и его родственники заявляют о невиновности Маликова – по их словам, во время убийства Далгатова он допрашивал его друга Булата Атаева. Последний также был избит.
Маликов полгода добивался очной ставки с этим задержанным, на которой подтвердили версию полицейского, рассказал Хадулаев. Убийство Далгатова произошло в коридоре, Маликов слышал шум драки, но не посчитал нужным вмешаться, заявил член ОНК.
Вдова погибшего считает, что полицейские, которые слышали, что человека бьют, но не препятствовали этому, тоже заслуживают наказания.
"Когда они видят беспредел, разве они не должны останавливать? За это тоже человек должен нести ответственность", – отметила Далгатова.
"В Дагестане больше шансов"
В регионах Северо-Кавказского федерального округа уголовные дела о пытках в полиции заводят только по 28% всех заявлений, остальные 72% следствие игнорирует. Это следует из доклада "Арифметика пыток" от правозащитной организации "Команда против пыток".
За убийство задержанных чаще всего правоохранителей привлекают к ответственности лишь за "превышение полномочий". При этом Конституция РФ прямо запрещает применение пыток. Примерно в половине случаев, когда дела доходят до судов, силовики получают условные сроки.
Когда сотрудники в рамках выполнения своих обязанностей переходят границы – это другое дело
По мнению дагестанского адвоката Сергея Квасова, в квалификации преступлений силовиков в данном случае нет противоречия. Он подчеркивает, что смерть Далгатова наступила не из-за того, что полицейские планировали его убийство, а потому, что допустили это. Адвокат не является участником дела Далгатова, но согласился прокомментировать практику таких уголовных дел, исходя из своего опыта.
"Одно дело умышленное убийство, когда один другого убивает специально, следует цели лишить жизни. Другое дело, когда сотрудники в рамках выполнения своих обязанностей переходят границы", – считает Квасов.
При этом, как показывает практика, дела об убийстве задержанных сотрудниками силовых структур на Северном Кавказе все-таки есть. Например, в 2021 году по этому обвинению задержали двух сотрудников Росгвардии – их обвинили в убийстве бывшего главы села Новокули Абакара Капланова. По данным СМИ, силовики 30 раз выстрелили в него в отделе.
В прошлом году суд в Дагестане приговорил к восьми годам колонии полицейского Сайпулакади Джамалудинова, которого признали виновным в убийстве задержанного в отделе полиции Ногайского района. Однако после его жалобы на приговор Верховный суд Дагестана наказание отменил.
Убийства в полиции происходят не только в Дагестане. Например, от трех до десяти лет колоний получили сотрудники полиции Центра по противодействию экстремизму Ингушетии за то, что запытали до смерти местного жителя Магомеда Далиева. Его и его жену заподозрили в инсценировке ограбления банка. Во время допроса супругов избивали, надевали на головы пакеты, били током. Не выдержав пыток, мужчина скончался. Правоохранители пытались списать произошедшее на несчастный случай.
В июле 2021 года Ленинский райсуд Владикавказа вынес обвинительный приговор десяти бывшим сотрудникам полиции по делу о пытках и гибели задержанного Владимира Цкаева. Им назначили от двух с половиной до десяти лет колонии. Однако в апреле 2022 года Верховный суд Северной Осетии освободил шестерых осужденных от наказания за истечением сроков давности. Еще двое вышли на свободу по УДО в ноябре. В марте 2023 года Пятый кассационный суд в Пятигорске отменил приговор по делу Цкаева и вернул его на новое рассмотрение – позже дело отправили на доследование в прокуратуру.
На Северном Кавказе довольно сложно привлечь к ответственности виновных в пытках должностных лиц, рассказали в северокавказском отделении "Команды против пыток". Тем не менее практика судебных дел неоднородна.
"Если в Чечне привлечение к ответственности полицейских невозможно в принципе, то в Дагестане шансов больше. Учитывая своевременное возбуждение уголовного дела по делу Далгатова, отстранение от работы начальника отдела и аресты полицейских, думаю, что шансы на справедливый приговор достаточно велики", – отметил юрист организации.
В пример успешных кейсов собеседник привел дело жительницы Хасавюрта Юлдуз Курашовой. В прошлом году правозащитники добились первого обвинительного приговора в отношении полицейских, которые избили ее после задержания. Тогда суд приговорил полицейских Шамиля Алиева и Рамазана Сайпулаева к трем с половиной годам лишения свободы, а Майю Ахмедову за фальсификацию доказательств – к году лишения свободы условно.
Однако через несколько недель Верховный суд республики отменил приговор и направила его на новое рассмотрение. Причины этого решения неизвестны.
- Каждый пятый россиянин допускает использование пыток против заключенных, свидетельствуют данные опроса "Левада-центра". 11 процентов заявили, что можно пытать людей в исключительных случаях, когда это может спасти жизни невинных. Ещё 9 процентов думают, что пытать можно осужденных за тяжкие насильственные преступления.
Форум