Как живут и развиваются дагестанские языки в турецкой диаспоре? Какие особенности они сохранили вдали от родины? Кем себя считают потомки дагестанских мухаджиров? Эти и другие вопросы историк Майрбек Вачагаев обсуждает с востоковедом Дмитрием Криштопой.
Переселение дагестанцев в Османскую империю, известное как мухаджирство, стало вынужденной мерой, вызванной Кавказской войной. Тысячи людей покинули свои родные земли в поисках безопасности и лучшей жизни. Обосновавшись на новых территориях, они создавали собственные поселения, стараясь сохранить культуру, язык и традиции. Сегодня потомки дагестанских мухаджиров живут в разных регионах Турции, поддерживая при этом тесные связи со своей исторической родиной.
– Уважаемый Дмитрий, не могли бы вы для начала напомнить, как происходило расселение дагестанских общин на территории Османской империи во второй половине XIX и в начале XX веков?
– Дагестанцы расселены по всей территории Турции. Изначально, конечно, они старались селиться в Карсе и на востоке Турции, ближе к Кавказу, где географические условия были более привычными. Но Российская империя неоднократно требовала от Османского государства, чтобы мухаджиров переселяли подальше от ее границ.
В итоге дагестанцы оказались расселены по всей Османской империи. Чаще всего они оказывались в районах с национальными меньшинствами или в населенных пунктах, расположенные у стратегических дорог. Значительная часть поселилась среди курдов, некоторые оказались в Сирии, на границе с кочевыми бедуинскими племенами.
Некоторым дагестанцам повезло: их поселили ближе к Стамбулу, где в то время проживало значительное немусульманское население – греки и армяне. Таким образом, переселенцы помогали сбалансировать этнический состав региона. Сегодня дагестанцы живут по всей Турции, насчитывается от 30 до 70 населенных пунктов, основанных ими или населенных преимущественно дагестанцами. Эти поселения можно найти в Адане, Ардагане, Агры, Токате, Муше и других областях.
Один из главных центров расселения дагестанцев – провинция Ялова. Также их общины есть в Измире, Балыкесире, Чанаккале и Бурсе.
– Есть какие-то особенности, характерные именно для представителей дагестанских народов, в истории переселения (мухаджирства) в Османскую империю?
– Естественно, большинство переселенцев так или иначе были связаны с Кавказской войной. Однако, по свидетельствам представителей самих общин, единичные переселения происходили и в более ранние периоды – в XVIII веке и, по некоторым данным, даже ранее. Тем не менее статистически значимые цифры начинаются только с 20-х годов XIX века, особенно после восстания 1877 года. Вероятно, именно с 1877-го по начало 1890-х годов произошла крупнейшая волна переселений, которая по численности многократно превосходила все остальные, вместе взятые.
– Если говорить о численности, о каких цифрах может идти речь относительно дагестанских диаспор в Турции?
– Называются цифры от 100 до 150 тысяч. Разные есть оценки, но так или иначе они все укладываются в эти цифры, не учитывая современных переселенцев.
– Правда ли, что такие народы, как кумыки и ногайцы, больше подвержены ассимиляции из-за близости их языка к турецкому?
– На первый взгляд, так должно быть, но по факту это не так. Удивительно, но, по сообщениям людей, побывавших в кумыкских селах, там до сих пор помнят кумыкский язык, особенно старшее поколение. Этот язык явно отличается от турецкого языка их соседей. Логично было бы предположить, что из-за близости кумыкский язык забудется быстрее, но этого не происходит.
При этом носители других языков, горских языков Дагестана, выучили турецкий язык достаточно быстро или с той же скоростью, поэтому такого явления нет. Кроме того, язык не является единственным маркером этнической принадлежности. На практике абсолютное большинство дагестанцев – потомков переселенцев XIX–XX веков – уже забыли свои национальные языки. Тем не менее они сохраняют свою дагестанскую идентичность.
– Как им удается сохранить свою идентичность в окружении десятков миллионов жителей Турции?
– Я думаю, что большая их часть ассимилировалась. Так как дагестанцев, по официальным данным, переселилось к концу XIX века от 20 до 25 тысяч человек. Хотя, конечно, очень многие люди переселялись нелегально и не попали в эту статистику. Но, так или иначе, на огромную Османскую империю это очень небольшие цифры. Люди были расселены по всей империи, в очень разных местах. И те мухаджиры, которые поселились в городах, ассимилировались гораздо быстрее.
Но те, кто сохраняют связь с общинами, приезжают в село на праздники, навещают кладбища, поддерживают общение и стараются вступать в браки преимущественно внутри своей общины. Таким образом, эти традиции и связи продолжают сохраняться.
– Наши слушатели проявили интерес к развитию дагестанских языков в диаспорах. Есть ли у них какие-то уникальные особенности, которых, например, нет на родине, в Дагестане?
– Это очень сложный вопрос. На основе моего опыта и разговоров как с турецкими дагестанцами, так и с жителями Дагестана, можно сказать, что, по сути, аварский язык остается тем же самым. Однако в языке турецких аварцев, естественно, присутствуют турецкие заимствования, тогда как в речи аварцев Дагестана заметно много русизмов.
Это, конечно, очевидное различие, но, несмотря на него, они свободно понимают друг друга и практически не замечают особых отличий. Лично я в основном общался с дагестанцами из Стамбула и Мраморноморского региона. Что же касается аварцев Восточной Турции, которые жили в большей изоляции, то, по некоторым свидетельствам, в их речи сохранилось больше архаизмов. Кроме того, они стремятся обозначать современные явления собственными словами, что привело к появлению своеобразных неологизмов.
– Как дагестанцы этнически идентифицируют себя в турецком обществе? Считают ли они себя дагестанцами, кавказцами или предпочитают относить себя к конкретному субэтносу?
– Это, безусловно, многослойная и, можно сказать, многоуровневая самоидентификация. Все дагестанские мухаджиры в Турции идентифицируют себя как составная часть турецкой нации. В XIX веке у них был сильный османский патриотизм, который в наше время трансформировался в патриотизм по отношению к Турецкой Республике.
Однако их национальная идентичность остается очень ярко выраженной. Они в первую очередь считают себя переселенцами с Северного Кавказа, то есть их объединяет общая северокавказская идентичность. Еще более заметной, на мой взгляд, является их дагестанская идентичность. Они себя не разделяют по национальностям, каждый знает свое происхождение, но наиболее важным в общине является принадлежность к Дагестану.
Примечательно, что, например, в Гюнекее – крупнейшем дагестанском селе в Турции – аварский язык часто называют дагестанским. На нем общаются представители разных народов, проживающих в селе.
– Сохранили ли они свой язык? Например, даргинцы, проживающие в этом селе или районе, продолжают ли говорить на даргинском, или уже полностью перешли на аварский?
– Аварский язык они знают лучше, но есть люди старшего поколения, которые знают и даргинский язык. В то же время, например, в Сивасе, в селении Фындыджак, большинство жителей – даргинцы и аварцы – перешли на даргинский язык.
Сохранять язык в условиях иноязычной среды очень сложно. Язык – это инструмент общения, который не может существовать только в рамках семьи. Для его полноценного сохранения необходима община, по крайней мере, из сотни человек. Кроме того, возможно, лет через 50 появятся технические способы, позволяющие восстановить язык. Поэтому уже сейчас крайне важно сохранить язык в виде корпусных материалов: записей речи носителей, текстов, видеоархивов и других ресурсов.
К сожалению, эта работа ведется недостаточно активно, как среди мухаджиров, так и в самом Дагестане. Здесь можно брать пример с чеченцев, осетин и, конечно, черкесов, у которых система сохранения языка организована гораздо лучше.
Что особенно интересно, несмотря на железный занавес, мухаджиры всегда в какой-то форме сохраняли связь с Дагестаном, она никогда не прерывалась полностью. Особую роль в истории дагестанской диаспоры играет село Гюнекей, изначально называвшееся Алмалы, а затем переименованное в Решадие в честь султана Решада. Уже в республиканский период оно получило современное название.
Это крупнейшее село дагестанцев в Турции, расположенное на стратегически важной дороге между Стамбулом и Бурсой – двумя главными экономическими центрами страны и основными центрами дагестанской диаспоры. Такое расположение естественным образом притягивало большое количество дагестанцев. В основном сюда переселялись люди, которые приехали в начале XX века.
– Влияет ли язык на выбор места жительства или на вопросы брака?
– Такая тенденция действительно была у первых переселенцев, но я бы не стал ее преувеличивать. Особый случай представляют лезгины, которые, вероятно, переселялись отдельно. Они часто живут в мононациональных селах и успешно сохраняют свой язык. В ситуациях, где они оказывались в смешанных поселениях, они чаще всего переходили на аварский язык. Но давайте вернемся к вопросу идентичности.
Этническая идентичность, так или иначе, присутствует и в Турции, как в самом Дагестане, но с некоторыми отличиями. Например, аварцы, лезгины и кумыки чаще проявляют склонность к этнической самоидентификации благодаря общности языка и традиций.
Что касается даргинцев, ситуация немного иная. До XX века слово "даргинец" практически не употреблялось. Этот термин начал использоваться только в диалоге с дагестанцами, проживающими на родине. На самом деле, среди даргинцев наиболее сильной остается локальная идентичность, связанная с их родным селом.
Локальная, "сельская" идентичность, как мне кажется, даже более значима, чем этническая по языковому принципу. В Дагестане каждое село во многом воспринималось как отдельная "нация". Жители села Гюнекей, с которыми я чаще всего общался, продолжают внутри своей общины разделять себя по происхождению из разных сел.
– Как складываются их отношения с другими дагестанскими и северокавказскими этническими группами?
– Конечно, все выходцы из Дагестана считают себя единым народом. При этом они также ощущают свою принадлежность к широкой северокавказской общине Турции, которая включает преимущественно черкесов. Ранее в Турции всех северокавказцев называли черкесами, но в последнее время эта практика постепенно уходит в прошлое.
Безусловно, черкесы являются самой крупной и ближайшей к дагестанцам общиной в Турции. Естественно, они воспринимаются как самый близкий народ, поскольку их общины тоже расселены по всей территории страны.
Так или иначе, рядом с каждой дагестанской общиной почти всегда находятся черкесские общины. Причем черкесы благодаря своей численности и традициям, а также особенностям культуры, как правило, лучше организованы. Именно поэтому дагестанцы нередко входят в одни и те же организации вместе с черкесами.
Кроме того, например, в провинции Ялова живет много аджарцев. Благодаря географической близости их селений и исторически сложившимся добрым отношениям между общинами, аджарцы являются одной из самых близких групп для дагестанцев в этом регионе. К ним также можно добавить карачаевцев. У дагестанцев складываются хорошие отношения со всеми выходцами с Северного Кавказа.
– Существуют ли у них собственные организации, именно дагестанские?
– Да, конечно. В первую очередь, существуют локальные землячества, организованные в разных провинциях Турции. Кроме того, есть общие организации, объединяющие дагестанцев и других северокавказцев, такие как Фонд Кавказа и Фонд Имама Шамиля, где дагестанцы традиционно играют значимую роль.
– Были ли случаи репатриации? Если нет, в чем причины ее отсутствия?
– Определенное движение подобного рода было в начале 1990-х годов. Оно носило характер временного переезда для ведения бизнеса в Дагестане. Тогда же некоторые семьи отправили своих детей учиться в дагестанских вузах. Но этот период был достаточно сложным для республики. И, мне кажется, после того неудачного опыта подобного желания среди потомков мухаджиров больше нет. Наблюдается обратная тенденция: многие дагестанцы снова переселяются в Турцию.
– Стремятся ли они поселиться ближе к местам, где живут потомки мухаджиров?
– Конечно. Они не могут и не стремятся селиться в отдаленных селах. Большинство предпочитает обосноваться в Ялове. Многие переселенцы выбирают именно этот регион, где налаживают связи с мухаджирами.
– Какую систему письма используют в диаспоре?
– Ту, которая для них удобнее. Если речь идет о связи с современным Дагестаном, то, конечно, это кириллица. Исторически же они писали на аджаме, то есть арабским алфавитом. Лишь немногие до сих пор сохраняют эту традицию. Также предпринимались попытки писать латиницей, адаптированной к турецкому алфавиту.
Однако те, кто особенно стараются сохранить язык и поддерживать связь с родиной, осваивают кириллицу. Причем это достаточно распространено среди грамотных людей, особенно среди аварцев и лезгин. Они также читают книги, изданные в Дагестане на родных языках, пишут и активно общаются в социальных сетях, не испытывая никаких сложностей.
– Как вы оцениваете степень сохранения языка среди лезгин, даргинцев, кумыков, лакцев и других народов Дагестана? Ведь, насколько мне известно, для большинства народов Северного Кавказа сохранение языка в диаспоре является серьезной проблемой и, можно сказать, основной болью.
– Да, это большая проблема: языки естественным образом утрачиваются в повседневной жизни. В первую очередь это связано с сильной урбанизацией, которая особенно затронула дагестанские села. В Восточной Турции, в небольших изолированных селах, окруженных преимущественно курдским населением, языки сохраняются лучше.
Однако и там я сомневаюсь, что сейчас много детей знают свои родные языки. Кроме того, в силу экономической и политической ситуации в этих регионах остается очень мало людей. Если говорить о Стамбуле или даже о Ялове, то самые младшие носители языка, которых я встречал, например, в Гюнекее, были старше 50 лет. В случае переселенцев в Муше ситуация немного лучше, так как это относительно молодые люди. Тем не менее я не знаю ни одной школы, где преподавались бы дагестанские языки.
– Могли бы вы назвать известных личностей из числа дагестанских мухаджиров, которые оставили заметный след в истории современной Турции? Именно из представителей даргинцев, лезгин, кумыков и лакцев.
– Мне сложно выделить именно не аварцев, но стоит отметить религиозного деятеля Муаммада Захида Кудку. Если говорить о писателях и ученых, то известный литературовед и востоковед Алинехад Тарлан, по происхождению лезгин, тоже заслуживает упоминания.
Из политических деятелей самым известным, пожалуй, является Абдуллах Баштюрк, который был наполовину даргинцем и происходил из села Гюнекей. Он возглавлял турецкие профсоюзы и синдикаты, играя значимую роль в турецкой политике 1980-х годов.
– Сохранились ли у дагестанских переселенцев традиционные ремесла на территории Османской империи и современной Турции? Продолжают ли они заниматься производством ковров, кинжалов или ювелирных изделий?
– С самого приезда в Турцию дагестанцы зарекомендовали себя как мастеровые люди. В отличие от Дагестана, где навыки часто передавались из поколения в поколение внутри одной семьи, в Турции переселенцы нередко обучались друг у друга и даже меняли специализацию.
Ювелирное искусство всегда было широко распространено в Дагестане, и многие переселенцы привезли с собой эти навыки, передавав их затем своим односельчанам. По некоторым данным, еще в османский период дагестанцы открывали ювелирные лавки в Стамбуле. Однако достоверно можно говорить об их массовом появлении в Стамбуле в качестве ювелиров и златокузнецов начиная с 40-х годов XX века.
– Какие еще объединяющие факторы можно выделить?
– Стоит отметить фигуру имама Шамиля, которая важна для всех переселенцев Северного Кавказа, но для дагестанцев имеет особое значение. Помимо этого, одним из объединяющих элементов культуры для всех меньшинств остается кухня, которая, как отмечается в этнографии, наиболее прочно связана с национальными традициями. С XX века также возрос интерес к национальным танцам.
Многие молодые люди начали посещать фольклорные ансамбли, включая черкесские. Танцы до сих пор занимают важное место в культуре дагестанцев. Например, в селе Гюнекей я наблюдал, как во время перерыва футбольного матча национальной сборной Турции дети танцевали лезгинку. Мне это показалось очень интересным. Танцы всегда играли ключевую роль на свадьбах, и многие отмечают их значимость как важного элемента именно для дагестанской этнической идентичности...
***
Для тех, кто хочет подробнее разобраться в обсуждаемых в подкасте темах, рекомендуем работу Магомедханова М. М. "Дагестанская диаспора в Османской империи и Турции". Она была опубликована во втором номере журнала "История, этнография и археология" Дагестанского научного центра Российской академии наук за 2013 год.
***
Подписывайтесь на подкаст "Кавказская хроника с Вачагаевым" на сайте Кавказ.Реалии и слушайте нас на Apple Podcasts – Spotify – YANDEX MUSIC –YOUTUBE и на других многочисленных аудиоплатформах.
Форум