Представитель Кремля Дмитрий Песков заверил, что у пострадавших в Беслане нет проблем с реабилитацией. Соответствующее заявление он сделал после того, как на заседании Совета по правам человека журналистка Екатерина Винокурова сообщила Владимиру Путину, что многие бывшие заложники вынуждены оплачивать дорогостоящее лечение самостоятельно.
"Государство их не уберегло"
Позже, утверждает Винокурова, председатель СПЧ Валерий Фадеев накричал на неё из-за того, что она "похитила полчаса времени президента на какой-то там Беслан". Фадеев обвинения в грубости отвергает.
"Беслан – это боль. Когда там побывала, поняла, что бывшие заложники чувствуют себя брошенными. Многим из них нужна реабилитация: в городе до сих пор нет нормальной службы психологической помощи, также у них есть колясочники, пять человек, которые нуждаются в хорошем лечении", – объясняет "Кавказ.Реалии" журналистка, попутно цитируя ст. 52 Конституции РФ, согласно которой "права потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью охраняются законом".
"Мы должны защищать потерпевших, есть 'Норд-Ост', Будённовск, Каширка, Пушкинская и т.д. Государство их не уберегло, сейчас оно просто обязано сделать для них всё", – настаивает Екатерина.
Как отмечает журналистка, она "не видела в жизни ничего более страшного, чем школа, где умирали дети". "Поразило, что в этом спортзале начинает хотеться пить. Но достать из сумки бутылку воды ты не можешь, ибо понимаешь: именно здесь утолять жажду некорректно. Абсолютно эмоциональная история. Но для бесланцев это – не история, а настоящее", – указывает Винокурова, по мнению которой проблема экс-заложников будет решена, "если на неё навалятся все россияне".
Девушка признается, что её удивила реакция Пескова, который продолжает стоять на своём, мол, информация о том, что люди в Беслане лишены возможности реабилитироваться, "не нашла своего подтверждения".
"15 лет меня никто не видел"
Обескуражила реплика пресс-секретаря Путина и самих заложников: одна из пострадавших, попросившая не упоминать её имя, заявила, что "ничего не изменилось".
Её слова подтверждает 40-летняя Марина Дучко, которая была ранена при взрыве – в позвоночник попал осколок. Никто из чиновников связаться с ней не пытался, подчеркивает она.
Зато заботу о ней проявил журналист Юрий Дудь – в своём нашумевшем фильме "Беслан. Помни" он рассказал о женщине, которая пытается выжить на 13 тыс. руб. пенсии и продаёт фиалки.
"Он [Песков] говорит неправду. Никто ничего не реабилитирует – я как сидела, так и сижу! Когда меня изначально прооперировали, приободрили, что всё нормально, мозг не задет, буду ходить. Но за 15 лет никаких подвижек! Хотя я б, может, через год уже пошла, если б обеспечили тогда хорошей реабилитацией. Это ж время, всё надо делать быстро", – сокрушается она.
За 15 лет, продолжает собеседница "Кавказ.Реалии", она ездила в санаторий только четыре раза: "И то, где была – в Пятигорске, Самаре, Крыму, где лечения никакого, никаких процедур. Там даже тренажёров нормальных нет! Массаж делают полчаса, что это за массаж? Что можно разработать за полчаса?"
По её словам, когда она выясняла, почему вместо положенных двух путёвок в год ей дают одну в три года, чиновники отвечали: "Вас, инвалидов, много, а путёвок мало".
"Поэтому сижу потом и три года жду путёвку, – вздыхает Марина. – У нас, бывших заложников, в качестве причины травм указана 'общая болезнь', а не теракт. Поэтому путёвки выдают под общую гребёнку".
– Кто вам помог: государство или Дудь, снявший о вас картину? – уточнила корреспондент "Кавказ.Реалии".
– Мне фильм помог! – стремительно отвечает она. – За 15 лет меня никто не знал и не видел. Я как будто не существовала! Благодаря Дудю про меня узнали, кто-то отозвался… И вот посылают на реабилитацию.
В феврале Дучко наконец-то поедет в Германию на реабилитацию, проспонсирует поездку частный фонд из Москвы. Марина очень рассчитывает на лечение в Европе.
"Надеюсь, хоть какой-то толчок дадут, чуть-чуть что-то почувствую. Может, защемление, может, еще что-то там. Сдвиг должен быть, – с нажимом произносит собеседница. – Одна надежда на реабилитацию в Германии у меня".
И в её голосе ощущается гамма эмоций: она и нервничает (а вдруг не получится?), и воодушевлена.
"Я до сих пор заложник"
Спустя 15 лет Лариса Кудзиева всё же дождалась помощи от государства (как выясняется, обещанного ждут даже не три года) – осенью она слетала на консультацию в Германию.
"В конце апреля 2019 г. мне позвонила Сусанна Дудиева из 'Матерей Беслана' и сообщила, что есть возможность [получить средства на высокотехнологичную помощь за рубежом], предложила написать руководителю республики [Вячеславу Битарову]", – рассказывает она.
В 2004 году Ларисе было 40 – в результате штурма правая часть её тела оказалась иссечена осколками. "Рука раздроблена, пальчик оторван, глаз сошёл с орбиты, кости все разлетелись, верхняя челюсть сломана в двух местах, скуловой кости нету", – вспоминает она.
Лариса перенесла 30 операций: мышц на правой стороне её лица не осталось, поэтому его приходится постоянно искусственно приподнимать.
"Клинику в Германии мне посоветовали два года назад. Но я была материально не готова, – говорит она. – В феврале 2020 г. в Аахене мне проведут операцию: уберут то, что понаделали их российские коллеги, и заместят недостаток кости скулоорбитальной зоны титановой пластиной".
Стоимость операции 25 тыс. евро. "Изначальной суммы, предоставленной государством, не хватило, поэтому пришлось писать им снова. Сейчас подтвердили, что готовы добавить к первому траншу", – радуется Кудзиева.
Вместе с тем бывшая заложница признается: до 2019-го вынуждена была разбираться со своими проблемами самостоятельно – те же корректирующие операции лица делала за собственный счёт, после обращалась в правительство Северной Осетии с просьбой компенсировать потраченную сумму.
"Эти письма [о возмещении] проходили какие-то министерства, те в свою очередь требовали набора документов: как и чем болела, какие выписки есть. И вот приходишь ты опять с чеками, что всё оплатила... Где-то через месяц они отвечают: 'Да, надо вернуть, т.к. она инвалид второй группы, работы у неё нет'. Потом ждёшь эти деньги, – описывает процедуру она. – Пластические операции не квотируются: кто-то себе носик поправить хочет, а у меня половина лица опустилась. И никого не волнует, что травму не в пьяной драке получила, а в теракте".
Собеседница "Кавказ.Реалии" обращает внимание: государство отказалось признать их жертвами теракта.
"У учителей, получивших инвалидность, написано – 'трудовое увечье'. У тех, кто был на линейке гостем (я вела ребёнка в первый класс), указано – 'общее заболевание'. У школьников – 'инвалиды детства', – перечисляет она. – Ни у одного человека в качестве причины инвалидности не обозначено то, что есть в наших медицинских выписках: в моём случае это – сочетанная минно-взрывная травма".
Кудзиева писала об этой несправедливости в администрацию президента, там ответили: то, что с ней произошло, входит в категорию "общее заболевание". "Нас приравняли к другим инвалидам, превратив в одну секунду совершенно здоровых людей в калек", – досадует она.
Отвечая на вопрос, что страшнее: непосредственно дни теракта или последующее наплевательское отношение государства, Лариса вздыхает: "Всё тяжело – с 15-й минуты, как попали в заложники… И по сей день. Я до сих пор заложник этих обстоятельств".
"Стать инвалидом в 40 лет – это очень нехорошо. Потом говорят: 'Да, мы даём вам группу инвалидности', ты приносишь документы, а тебе: 'Ой, знаете, у вас была б хорошая пенсия, но нет выработанного стажа – 20 лет'. Я недоумеваю: 'А как у меня может быть 20 лет, если в 21 институт закончила? Я что, по своей вине не успела выработать стаж?' Так моя пенсия стала ниже", – с горечью произносит она.
Когда же Лариса поняла, что на мизерную пенсию не прожить, написала чиновникам. "И знаете, что мне ответили? Отправили в центр занятости – на курсы парикмахера и мастера маникюра! А у меня правая рука вдребезги, изуродована – еле-еле собрали, – возмущается она. – У меня хорошее образование, я всю жизнь трудилась на руководящих должностях – главным бухгалтером. А мне: 'Некуда вас устроить'".
"Тогда спросила [этого чиновника]: 'Вы б своей дочери то же самое предложили?' И ушла", – воспроизводит ситуацию она.
Позже Кудзиева обратилась к властям еще раз: тогда ей позвонили из комитета по занятости населения и позвали пообщаться. "Я уточнила: 'Мне предложат что-то получше?' А они, мол, нет, но давайте встретимся хотя бы. А зачем мне эта говорильня?" – отмахивается она.
Услышав, что Фадеев обвинил Винокурову в краже времени президента на "какой-то там Беслан", собеседница "Кавказ.Реалии" вспыхнула:
"Это не какой-то там Беслан! Раз они так думают, то пусть дома сядут на пол на сутки и попробуют не попить воды, не выйти в туалет. При них даже стрелять никто не будет! Могут лечь, если захотят… У нас же выбора не было – сидеть или лежать. Все сидели на полу без воды и без еды. Если кто-то говорит, что это 'какой-то Беслан', то могу сказать: это какие-то чинуши. И глава государства, наверное, должен помнить, что случилось".
"Где такое было, чтоб в маленьком городке в один день 106 гробов опустили в землю? Когда дождь, слёзы и грязь перемешаны! За всю историю осетин впервые могилы копали ковшами экскаваторов, – еле сдерживает эмоции Лариса. – В Беслане люди до сих пор ходят в чёрном! Каждый пострадавший в теракте унёс за собой ещё человек пять минимум. Нас там было больше 1000, умножьте на пять. Это непосредственно кровно пострадавшие – у кого-то в школе находились дяди, тёти, братья, сёстры, двоюродные, троюродные и т.д.".
По её словам, "какие-то подвижки есть, когда случается резонанс" (опять же спасибо Дудю). "А так они [власти] пытаются всё заретушировать, мол, нет проблемы, да, было, но сейчас всё хорошо. Какой же хорошо, а?" – вопрошает она.
