Председатель комитета "Матери Беслана" рассказала, чем сегодня живут бывшие заложники и назвала главный урок самого страшного теракта в России.
- Чем эта дата в вашем понимании отличается от предыдущих?
- Обычная дата, наверное, ничем не отличающаяся от других. После таких потерь, эти даты исчисляются только тем, сколько лет сейчас было бы нашим детям. Моему сыну сейчас было бы 28 лет. Каждый родитель в Беслане считает неисполненные годы своих детей. Где-то даже удивляемся, как столько лет матери прожили без своих детей, а многие дети – без своих родителей. А еще тяжело осознавать, что за эти 15 лет следствие не выявило ни одного эпизода, которые так волновали людей, переживших эти тяжелые события.
- Какой стала память о Беслане за эти 15 лет?
- Люди помнят о Беслане, не отстранились от той трагедии. Об этом судим по тому количеству людей, которые к нам приезжают из разных уголков Северного Кавказа, да и всей России. Много приезжает и иностранцев: если они бывают где-то на Северном Кавказе, то считают своим долгом приехать к нам, разделить с нами нашу печаль. Память людская жива. И мне кажется, матерям удалось и удается исполнить свое же желание: чтобы эта национальная трагедия не была забыта и чтобы люди хранили в душе память о жертвах теракта.
- То есть не согласны с мнением тех людей, которые в прошлые годы наблюдали снижение количества участников трехдневной вахты памяти?
- Не скажу, что людей меньше стало приезжать. Да и не важно, где и как люди вспоминают Беслан. В эти дни каждый житель Осетии бывает душой и сердцем вместе с нами.
- Трагедия эхом откликнулась в сердцах не только жителей России, но и многих других государств. Тогда, 15 лет назад, у Беслана было миллионы сочувствующих по всему миру, многие иностранцы впоследствии стали вашим близкими друзьями. Поддерживаете ли еще отношения?
- Да, люди, с которыми завязались дружеские отношения, по-прежнему с нами. Среди них и много молодежи из благотворительных НКО, которые приезжают к нам и организовывают летние лагеря. Скажу так, что это даже не наше желание продлевать дружбу, мы ее просто поддерживаем. Наши друзья-иностранцы стараются быть в курсе всех наших дел, кому нужна помощь, и это внимание далеко живущих людей дает нам силы.
В первую очередь отметила бы благотворительную организацию "Открытые небеса", которую возглавляет Владимир Маняков. Он лично помогает многим семьям. В этом году он из США приезжал в Беслан в 53 раз! Его волонтеры – молодые ребята из Украины, Эстонии, Латвии и Молдовы – проводят летний лагерь в Урсдоне (Дигорский район – прим. ред.). На свои средства они вывозят около 60 ребят в лагерь, где развлекают их, проводят различные игры, мастер-классы.
В этом году туда приезжал Петр Носиков из Тимашевска – резчик по дереву, таких мастеров в России осталось единицы. Всю свою мастерскую он привез в Урсдон, где учил наших детей этому уникальному ремеслу.
И вот сейчас группа Минякова и Носикова собираются открыть в Беслане класс, где будут учить детей резьбе. И если, скажем, из ста человек хотя бы двое станут настоящими умельцами, освоив это уходящее ремесло, то это будет большой удачей.
- В первые годы деятельность вашего комитета в основном была связана с требованием объективного расследования. Сейчас, нужно понимать, в основном ваша работа связана с поддержкой особо нуждающихся бывших заложников.
- Нет, от требований объективного расследования мы никогда не отказывались. Это самый сложный вопрос и самая малозаметная часть нашей деятельности. Но им мы занимаемся постоянно. Мы продолжаем просить, требовать, объяснять необходимость всестороннего объективного расследования. Ведь дело не только в том, чтобы наказать виновных должностных лиц. Сейчас мы намерены активизировать расследование и подготовить ряд ходатайств по поводу факторов, которые могли предотвратить теракт.
Много вопросов у нас и с дотеррактным периодом. Есть много вопросов, которые нужно расследовать, чтобы узнать, как произошел захват школы, как все-таки пробирались террористы на значительной части территории Северной Осетии и, особенно, как ими была подготовлена школа. Мы полагаем, что к моменту захвата школы в ней уже были террористы.
И вот, чтобы знать точные ответы на эти вопросы, расследование нужно продолжить.
- Сколько человек сейчас насчитывает следственная группа?
- Один-два человека, которые проводят вялотекущее расследование.
- Верите ли, что когда-нибудь в «бесланском деле» будет поставлена точка?
- Когда-нибудь оно будет закрыто. Сейчас же остается несколько неопознанных трупов террористов. Но думаю, это не самая главная причина. Следственные действия в любой момент могут активизировать, тем более живы все ключевые свидетели, которые заявляли в суде о тех или иных эпизодах, требующих детальной проработки. Да и пособники террористов тоже наверняка все еще ходят среди нас.
- Сколько бывших заложников нуждается в постоянном дорогостоящем лечении?
- Фатима Дзгоева, Диана Муртазова, Марина Дучко, Наталья Сатцаев, Белла Авсанова (молодая девушка, которая страдает от своих увечий), Марина Михайлова (она периодически оперируется в Москве на собственные средства), Лариса Кудзиева (правительство выделило ей деньги на лечение), Георгий Гиголаев, Михаил Мкртчан. И таких немало, кому нужно провести тщательное обследование и назначить лечение.
Но помимо самих бывших заложников, есть еще и их родители, которые на фоне трагедии и стресса заболели онкологией. Так, у Ирины Хаевой и Владимира Сокаева погибли дочери, и сегодня они нуждаются во внимании и серьезной медицинской помощи. Республиканские власти оказывают посильную помощь. Но этого мало. Нужна специальная программа на уровне Минздрава России, по которой жертвам теракта оказывалась бы высокотехнологичная помощь.
- Это та самая идея о принятии закона о статусе жертв терактов?
- Да, мы не первый год поднимаем эту тему. Принятие такого закона позволит оперативно и качество решать вопросы медицинской помощи жертвам терактов. Речь идет не только о Беслане, но и Москве, Дагестане, Санкт-Петербурге и других российских городах, где происходили теракты.
- Как нынешние республиканские власти занимаются вопросами лечения бывших бесланских заложников?
- Нам удалось выработать с ней правильный алгоритм взаимодействия, и по мере возможностей местные власти оказывают нам помощь в обследовании и лечении пострадавших. Но возможности республики ограничены. Повторюсь, нужен федеральный закон о статусе жертв теракта.
- Какой главный урок Беслана и главный вопрос, на который спустя 15 лет отчаялись получить ответ?
- Это вопрос об обоснованности применения танков, огнеметов и гранатометов при освобождении заложников. А урок? Произошедшее мало что изменило в сознании руководителей различного уровня. Та трагедия показала неорганизованность и непрофессионализм руководителей различных структур, которые были не готовы противостоять терроризму. Да, это зло до сих пор не побеждено.
Но я апеллирую не только к правоохранительным структурам. Рядовым гражданам нельзя пассивно наблюдать за происходящим. В свое время мы также со стороны наблюдали за другими терактами, сопереживали их жертвам. Но эта была пассивная позиция. За счастье своих детей нужно бороться, и нельзя равнодушно относиться к безответственности, халатности, коррупции, которые влияют на нашу безопасность и спокойную жизнь.
