В марте ютьюб-канал "Редакция" опубликовал специальный репортаж под названием "Кавказские пленницы". В нём несколько героинь рассказывают о том, как нелегко им живётся в самом "закрытом" регионе России. После публикации в сети развернулась дискуссия о том, сгустили ли авторы краски.
Двое из героев фильма – музыканты из Кабардино-Балкарии Бека Курданов и Дарина Таова – публично заявили, что перед съемками тему фильма им преподнесли совсем иначе, а их слова оказались выдернуты из контекста.
"Начнем с того, что спецрепортаж – довольно серьёзный журналистский жанр, и мне кажется, что этот фильм ему совершенно не соответствует, – рассуждает программный координатор Фонда имени Генриха Бёлля в России, социолог и гендерный исследователь Ирина Костерина. – Спецрепортаж – это попытка разобраться в проблеме. Здесь у нас есть две истории – героини из Дагестана Нины и героини из Чечни Лики. Всё остальное – это попытка доказать какой-то тезис. Непонятно, зачем были нужны кабардинские ребята. И Джанетта Ахильгова, представленная как сотрудница НКО из Ингушетии, тоже на своей странице в фейсбуке писала, что ей говорили совсем о других целях фильма, ей говорили, что это будет фильм о безопасности на Северном Кавказе. Мне кажется, что это непрофессионально с точки зрения журналистики. Герои обязаны знать, куда их позвали сниматься".
Изначально авторы утверждали, что фильм – "про другое", подтверждает журналистка Юлия Сугуева, рассказывающая в фильме про ситуацию на Кавказе.
"Мои слова из контекста не вырвали. Я уже не помню, как именно мне подавали идею фильма, но вроде название "Кавказские пленницы" не особо её отображает, – комментирует Сугуева. – Я помню, когда мы говорили, я уточняла, интересны ли им только женщины, но мне вроде отвечали, что нет. Мне казалось, что это задумка о несколько нестандартных для Кавказа людях или людях с нестандартным родом деятельности, что-то такое. Но точно не могу сказать, что меня как-то переврали. В общем, я не удивлена, что там опять про женские проблемы, – это важно, но мне казалось, что задумка была более весёлая".
По словам Сугуевой, Кавказ действительно более закрытый регион, если сравнивать с остальной Россией, и у кавказских женщин с правами хуже, чем в целом по стране.
"Не во всех республиках Северного Кавказа одинаково, но в среднем на женщин давление сильнее, обязательств у них больше, возможностей у них меньше, спрос с них строже, – перечисляет Сугуева. – Так как эти проблемы не решены и не особо-то решаются, то стоит о них говорить. Главное, чтобы это было честно, наверное. Ну а негативный образ Кавказа и так давно сформирован: Россия в принципе ксенофобная страна, мне кажется. Не особо у нас в целом с дружбой народов. Но на самом деле говорят не только про Кавказ, о том же домашнем насилии по всей России тоже говорят и пишут. Или, например, освещают огромные проблемы с экологией в Красноярском крае, в Челябинской области. Формирует ли это негативный образ этих регионов? Да, наверняка".
Cкладывается иллюзия экзотического насилия, которого больше нигде нет. И всё это укладывается в логику, что кавказцы – такие дикие дети гор
С точки зрения содержания фильм далеко не идеален, уверена Костерина: "Нам пытаются на этих двух историях (Нины и Лики. – Ред.) доказать какой-то тезис, а какой – я не понимаю. Показать, что на Северном Кавказе насилия больше, чем в других регионах России? Этот тезис спорный. Его нужно доказать исследованиями, которых нет. И что-то мне подсказывает как социологу, что не получится такой вывод, если такое исследование будет. Мы видим кучу примеров насилия в других регионах России, которые, особенно в последние годы, гремят. Это и Маргарита Грачёва (жительница Подмосковья, которой в 2017 году муж отрубил кисти рук. – Ред.), и многие другие случаи. То есть Северный Кавказ не является каким-то особым регионом, в котором насилия больше. Но, может, авторы нам пытаются сказать, что на Северном Кавказе насилие какое-то другое и как-то по-другому устроено? Мне кажется, авторы именно в это заблуждение впали, потому что Северный Кавказ выглядит как какой-то особый регион, если смотреть на него извне. Мы слышим, какой там ужас. Женское обрезание – оно же "только на Северном Кавказе есть". Убийства чести – "только на Северном Кавказе есть". Из-за этого складывается иллюзия экзотического насилия, которого больше нигде нет. И всё это укладывается в логику, что кавказцы – такие дикие дети гор. Но это такой колониальный взгляд, который бывает у исследователей Кавказа, у журналистов, если не разбираться".
Костерина отдельно обращает внимание на то, что названные проблемы на Кавказе есть – и женское обрезание, и семейное насилие.
"Но героини у нас не про это. Героини у нас про конфликт со своими мужьями. У чеченской героини муж отобрал детей, потому что в Чечне есть традиционное неписаное правило, по которому дети чаще остаются с отцом, и их матери потом судятся. И там есть разные неписаные исходы этих судов", – объясняет социолог.
По её мнению, картина "Редакции" очень поверхностна и представляет собой два штриха, которые не говорят нам об обществе.
"Создаётся впечатление, что есть ужасный дикий Кавказ. И не делается акцент на то, что Кавказ очень разный, что, к примеру, Кабардино-Балкария отличается от Чечни колоссально. Моя претензия к фильму – в том, что он сделан колониально, поверхностно, и не показана сложность региона. Я думаю, что восторженные отзывы в основном пишут люди, которые посмотрели и думают: "Да, спасибо, что рассказали нам про это! А мы и не знали, но теперь будем знать". Но большинство людей с Кавказа отзываются очень негативно. Им не нравится как раз поверхностность и черно-белая картинка. Есть две истории. Но мы не получаем ответа из этого фильма на вопросы: "Это весь Кавказ такой, это типичные для него истории? Это все женщины на Кавказе так живут? А есть другие истории? Есть ли какая-то защита внутри республики или нужно обязательно бежать?" – резюмирует Костерина.
Отмашка на "традиционные ценности"
Главный редактор портала о женском пространстве на Кавказе "Даптар" Светлана Анохина считает, что в этом фильме "всё правда".
"Что касается Дагестана, Ингушетии и Чечни – там жесть похлеще, чем показано в фильме. Но полностью жизнь показать невозможно, – говорит Анохина. – Есть совершенно четкие кавказские кейсы. Это преступления, связанные с убийствами чести. Это практика отъема детей у матери после развода. Это тотальный контроль, когда совершеннолетняя девушка не может пойти учиться или работать, потому что родители не позволяют. Это когда выдают замуж в 14 за малознакомого мужика, "чтоб не испортилась". Это то, что родители не принимают разведённую дочку. Это когда муж, опираясь на постулаты религии, запрещает жене выходить за порог их дома. Просто решает – никуда! И она не может ослушаться, потому как это грех".
Чтобы понять, "что там на Кавказе", Анохина предлагает посмотреть и на другие скандалы, например, с участницей шоу "Голос" из Ингушетии Рагдой Ханиевой, которая позволила себе спеть на сцене и обнять себя своему куратору – Сергею Шнурову.
Может папаша запретить дочке идти в университет? Может. Может семья взять и забрать её из школы, чтобы побыстрее выйти замуж? Может. Надо считать не сколько девушек пошли, а скольким девушкам не разрешили.
"В дискуссии на фейсбуке один человек стал говорить: посмотрите, всё у нас нормально, посмотрите, сколько девушек ходит в университет. Ёлки! Давайте поставим вопрос по-другому. Может папаша запретить дочке идти в университет? Может. Может семья взять и забрать её из школы, чтобы побыстрее выдать замуж? Может. Надо считать не сколько девушек пошли, а скольким девушкам не разрешили. Вот тогда это будет нормальный подсчёт, – рассуждает журналистка. – Регион-то не закрыт. Он закрыт в том плане, что в нём невозможно говорить о некоторых триггерных вещах. И часть претензий сводится к тому, что зачем говорить про Дагестан, посмотрите на какой-нибудь Саратов, посмотрите на Риту Грачёву, которой руки отрубают. Но там это не встречает одобрения. А у нас до сих пор считают, что если убил, прибил дочку, значит нормально следил за семьёй. Вот в чём отличие".
По мнению Анохиной, при этом нельзя забывать о том, что отмашка с направленностью на "традиционные ценности" идёт из Кремля, хотя никто так и не понимает толком, что это такое.
"Но за неё зацепились самые упёртые и замшелые товарищи в регионах. И разумеется, в регионах своё представление об этих традиционных ценностях. Но всё выстроено в соответствии с вертикалью, – говорит Анохина. – Всё, что касается женщин и детей, в Дагестане уродливо. Там всегда есть насилие, там всегда это объясняется воспитательными мерами и заботой о нравственности. А главными специалистами по нравственности почему-то выступают мужчины, которые при этом в 80 процентах случаев выступают инициаторами насилия. Почему у нас так много девушек, что бегут из родительского дома, вылезая через окно, без документов, вещей, без денег и поддержки? Потому что у них нет легитимного и мирного способа сепарироваться от мамы и папы, жить отдельно, стать взрослой. Вот они и бегут. Одни в окно, другие замуж. И часто это "замуж" оказывается намного хуже родительского диктата".
"Ориентализация Кавказа"
Одной из первых своё негативное мнение о фильме публично выразила в своём блоге кандидат исторических наук Наима Нефляшева.
"Эти проблемы действительно есть. Есть насилие, есть обрезание, но все эти случаи не распространяются на весь Кавказ в целом. В фильме некоторые случаи насилия подаются как обусловленные кавказской спецификой, что по своей сути не совсем верно. У нас же нет данных по другим регионам? Это мы называем некоторые случаи "убийствами чести". Но это же не означает, что в другом регионе России девушку не могут убить из-за ее "позора"? Там просто нет такого понятия", – считает эксперт.
Она обращает внимание на то, что кадры в фильме подобраны специально для создания образа "дикого Кавказа".
Возникает впечатление, что авторами движет не желание поговорить о проблемах Кавказа, а ориентализация – желание архаизировать какой-то регион
"Видеоряд в фильме отвратительный. Он начинается с блеющих баранов, показана только разруха, неухоженные женщины. Возникает впечатление, что авторами движет не желание поговорить о проблемах Кавказа, а ориентализация – желание архаизировать какой-то регион. Но на Кавказе есть всё, как в Стамбуле. А Западный Кавказ вообще не похож на Восточный. Я бы больше хотела увидеть в фильме истории успеха на Кавказе про женщин, которые живут в больших семьях, у которых несколько детей, но которые занимаются наукой и бизнесом. Я не говорю, что наше общество идеально. Но про него нужно рассказывать по-другому", – говорит Нефляшева.
Режиссёр из Кабардино-Балкарии Кантемир Балагов, ныне сотрудничающий с Голливудом, оценил фильм высоко.
"Лично я очень надеюсь, что скоро новое поколение молодых людей с Северного Кавказа сделает этот регион свободнее. Они сделают так, что слова "честь" и "традиции" не будут больше связаны со смертью и насилием. Они сделают так, что Кавказ будет не только "Землей Отцов", но и "Землей Матерей", – написал он в своём инстаграме.
Редакция Кавказ.Реалии обратилась к автору фильма Карине Мухутдиновой с предложением обсудить реакцию общества на него.
"Я уже публично ответила на вопросы в комментариях под постом с фильмом – постаралась максимально подробно объяснить свою авторскую позицию. Кроме того, мы ее выразили в нашем телеграм-канале. Глобально же мы стараемся делать так, чтобы обо всем, что мы хотим сказать, говорилось в наших выпусках. Но спасибо большое за предложение! Радует, что важная проблема вызывает дискуссии", – ответила журналист.
Позиция же "Редакции" такова: "Нам пишут, что это частные истории и что Кавказ не такой. Но наш жанр спецрепа ровно для того и существует, чтобы рассказывать частные истории. Так что в данном случае мы свою задачу считаем полностью выполненной".
