Историк Патимат Тахнаева презентовала в Дагестане книгу о противоречивой фигуре Кавказской войны – наибе имама Шамиля Хаджи-Мурате из Хунзаха.
"Я не поверила "Хаджи-Мурату" Льва Толстого. Это чужой человек, не имевший никакого отношения к нам, аварцам", - пояснила историк, почему она написала книгу.
По словам Тахнаевой, ее смутили две сцены из произведения. Например, Хаджи-Мурат рассказывает Лорис-Меликову, что он испугался, когда в стане имама Гамзата избивали сыновей ханши.
"Я еще ребенком отказывалась верить в то, что горец будет скрываться, когда избивают его молочных братьев", - говорит Тахнаева.
Также Хаджи-Мурат из Толстого вспоминает колыбельную своей матери. Отец героя предложил своей жене стать кормилицей очередного ханского сына, та отказалась. Тогда разгневанный муж ударил ее кинжалом в грудь. А когда Хаджи-Мурат стал постарше, часто просил мать показать ему грудь и шрам на ней. Это тоже вызвало недоверие у историка.
Тахнаева говорит, что она работала над книгой четыре года. Сейчас ей кажется, что некоторые главы она бы еще додумала, дописала. Все-таки 50 лет кавказской войны, которые охвачены в книге – это очень сложный период, отмечает автор. Потому советует читателю не спешить, читать внимательно. Потому что "здесь ломается очень много стереотипов, клише, которые вкладывали в наши головы".
Например, разные историки преподносят Хаджи-Мурата разбойником, совершавшим набеги. Однако, уточняет Тахнаева, ни один набег им не был совершен без разрешения имамата. По ее словам, некоторые набеги специально делались с целью наживы ("как-то надо было пополнять казну государства"). Но были набеги, совершаемые и как военные операции.
Витает в воздухе и вопрос: предал ли Хаджи-Мурат имама Шамиля, перейдя на сторону русских? Однозначного ответа нет, считает историк: "У каждого свое понимание, что такое предатель. Например, я закончила книгу строками [имама Дагестана] Нажмудина Гоцинского, где Хаджи-Мурата он сравнивает с шахидом, львом ислама и восхищается им. А с позиции жителей имамата того времени, он – преступник. Возможно, они считали, что он предал дело ислама, так как вышел за периметр имамата".
Автор книги о наибе уверена: Хаджи-Мурат не собирался бежать к русским, но вынужден был сделать это. В этом его трагедия, он стал заложником судьбы, поясняет историк.
Тахнаева добавила, что она не считает Хаджи-Мурата предателем и призывает всех отказаться от навешивания ярлыков на любого исторического героя. Напротив, автор книги допускает, что он может быть символом Кавказской войны.
