"Кавказ.Реалии" получил ответ из Главного управления ФСИН по Красноярскому краю, который назвал ложью заявления Аслана Черкесова о том, что в тюрьме города Минусинск заключенных пытают, беспричинно сажают в ШИЗО, сводят в камерах осужденных, между которыми есть конфликт, провоцируя их на драки, людей недокармливают, а медпомощь в тюрьме оказывается таким образом, что сама выглядит как пытка: например, если болит зуб, его предлагают лечить без обезболивающих, несмотря на открытые нервы.
Кроме того, Черкесов заявил о конкретном правонарушении со стороны начальника тюрьмы Андрея Лихтина, который, по словам Аслана, утром 6 ноября избил заключенного Эмина Ахметова, и это должно быть зафиксировано камерами, записи с которых хранятся 30 дней, в связи с чем Черкесов просил провести проверку как можно быстрее.
Но нет, ничего такого не было, Черкесов лжет, ответили в красноярском ГУФСИН. Об этом свидетельствуют результаты проверки тюрьмы "сотрудниками ГУФСИН и прокуратуры Красноярского края". Это при том, что в прокуратуру Красноярского края "Кавказ.Реалии" отправлял отдельный запрос. Прокуратура - это надзорный орган, и если кто-то заявляет о нарушениях в учреждениях ФСИН, то совместная с ГУФСИН проверка выглядит странно.
Да и была ли она? Запрос мы отправили в понедельник в обед (по красноярскому времени), ответ пришел в пятницу в обед. Между ними - три полных дня, но Минусинск находится в 430 километрах от Красноярска. Какая оперативность, не правда ли: быстренько скооперироваться с сотрудниками прокуратуры, съездить в Минусинск, провести проверку и вернуться?
Мы пытались уточнить в ГУФСИН, какие именно сотрудники ГУФСИН и прокуратуры проводили проверку и в какие дни, были ли изъяты и отсмотрены записи с видеокамер за 6 ноября, когда, предположительно, произошло избиение Ахметова, но пресс-служба отказалась комментировать: мол, мы вам дали развернутый ответ, все остальные вопросы задавайте в правоохранительные органы.
А из прокуратуры Красноярского края так ничего и не ответили. Видимо, делегировали свои полномочия на ответ тем, кого они, по идее, и должны были проверить. Точно так же не последовало никаких ответов из приемной уполномоченного по правам человека в Красноярском крае и Общественной наблюдательной комиссии Красноярского края, куда мы также написали запросы в прошлый понедельник.
"Здесь все друг друга покрывают", - говорил Черкесов в своем обращении. Он и его близкие не первый год просят Генпрокуратуру и другие федеральные органы отреагировать на беспредел, творящийся в колониях Красноярского края, говорят о круговой поруке в регионе, но их обращения - просто отсылаются обратно в Красноярск. Где организуются "проверки" без проверок - и даются ответы: "Заключенные лгут, нарушений не обнаружено".
"В прошлом году 50 заключенных колонии №31 выступили с обращениями. Каждый из них рассказывал о своих пытках, и там не такие уж хорошие отношения между людьми, чтоб они вот так все сговаривались. Но никаких нарушений найдено не было, ни одного сотрудника даже не уволили, а беспредел продолжился. Теперь вот это - ГУФСИН отвечает за прокуратуру. Знаете, я могла бы еще подумать, что заключенные преувеличивают, если бы не то, что я наблюдаю уже восемь лет - на любые жалобы у них - у абсолютно всех красноярских органов - один ответ: "Нарушений не было". Глядя на это я верю своему брату, что он говорит правду", - заявляет сестра Аслана Черкесова Анна.
В Москве прекрасно знают, что творится в Красноярском крае, что там в колониях убивают людей, уверена Анна Черкесова.
"Если бы они (федеральные органы - прим.ред.) хотели остановить этот беспредел, это бы уже давно было сделано - причем в одну секунду. Но нет, из Москвы дают красноярским тюремщикам зеленый свет", - полагает она.
Отдельно Черкесова прокомментировала ответ ГУФСИН насчет лечения зубов. В ведомстве сообщили, что заключенный Черкесов, мол, сам дважды отказывался от лечения.
"Уже полгода у Аслана сильно болит зуб, он постоянно мучается с ним. Но когда ему предлагали лечение, то говорили, что вкалывать обезболивающее не будут. А у него там нерв открыт! Я расцениваю это - лечение зубов без обезболивания - как еще один вид пыток, а ответ красноярского ГУФСИН - как издевательство, человек не будет просто так отказываться от стоматолога, если у него зуб болит!" - говорит собеседница.
"Всё, о чем говорит Аслан Черкесов, не ново, к сожалению. Аналогичные жалобы члены ОНК - и я, в частности - получали от заключенных и в прошлые года. Многие жалобы, я считаю, находили свое подтверждение - и прямое, и косвенное - в ходе проведения общественного контроля", - сказала "Кавказ.Реалии" член ОНК Красноярского края IV созыва (2015-2018 гг.) Виктория Брестер.
Брестер также подтвердила, что стоматологическая помощь в учреждениях ФСИН - это большая проблема, и не только в Красноярске.
Также заключенные Красноярского края жаловались на плохое питание. "Мясо, говорили, не дают, в супе - одни кости. На отсутствие яиц и овощей мне тоже жаловались - двое освободившихся в конце 2016 и середине 2017 из ИК-27. Почти во всех колониях - жалобы на отсутствие сливочного масла. Сотрудники на это отвечали, что норму масла они кладут в кашу утром. Мы говорили: "Зачем в кашу? Положите на хлеб людям, и они масло будут видеть, и жалоб на его отсутствие не будет". Но нет", - говорит собеседница.
Искать помощи у прокуроров - бессмысленно, считает Брестер: "За три года общественной деятельности в ОНК я разочаровалась в краевой прокуратуре и в красноярской прокуратуре по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях. Мы отправили много жалоб туда, и 98% из них прокуратура перенаправляла в ГУФСИН. У меня после этого только один вопрос: а зачем она вообще существует?".
"Скорее всего, они, конечно, чем-то отчитываются перед вышестоящей прокуратурой - проверяют количество умывальников, сроки годности зеленки, наличие радио в камерах. Все делается по указанию: дали им сверху задание - "Найти то-то и то-то" - они будут заниматься (исключительно для своих показателей), нет задания - просто так по колонии или тюрьме прогуляются, "без замечаний", - рассказывает она.
ГУФСИН же либо дает "пустые ответы", либо отвечает лишь на часть вопросов и прикрывается приказами под грифом "ДСП" (для служебного пользования).
"Любая проводимая ГУФСИН проверка - фикция, - заявляет Брестер. - Это вообще ненормально, когда ты жалуешься на госорган, а он сам себя проверяет. Это даже не требует особых комментариев. ГУФСИН сам себя по рукам не ударит, а прокуратура мирно спит".
Следственное управление СКР по Красноярскому краю также, по словам общественницы, лишний раз палец о палец не ударит: "Пока не дали команду "фас", видеонаблюдение с избиением не изымут. Постановления об отказе в возбуждении уголовного дела (по факту нарушения закона сотрудниками ФСИН) выносятся на основании слов самих сотрудников!".
"У следователей просто нет желания заниматься преступлениями, которые совершают сотрудники правоохранительных органов. А может быть, есть установка этими делами не заниматься", - уверена Брестер.
Что касается нового состава ОНК (избранного минувшим летом - прим.ред.), то Брестер, опять же, подтвердила слова Черкесова: туда набрали бывших сотрудников правоохранительных органов, в том числе - сотрудников УФСИН.
Судить об их работе сложно, результатов этой работы в открытом доступе нет, продолжает собеседница: "Из публикаций на сайте ОНК и ГУФСИН вижу, что чаще всего по результатам посещения нарушений ими (членами ОНК) не выявлено. Мне странно - раньше нарушения были, а сейчас нет?!".
"Что с этим делать? Убеждена, что для прекращения произвола со стороны сотрудников нужна политическая воля. Не верю, что в Москве не знают о том, что творится в региональных УФСИН. К сожалению, сотрудники ФСИН просто убеждены, что с заключенными нужно действовать только через силу, страх и унижения, свою жестокость они оправдывают борьбой с преступностью, а нарушения прав осужденных считают справедливым возмездием осужденным", - заключила Брестер.
Пока готовилась эта статья, стало известно о еще одном обращении из тюрьмы Минусинска, где заключенный Таймасхан Таймасханов подтверждает слова Черкесова.
