Этот человек не сломался – психолог о Станиславе Асееве

(Друкуємо мовою оригіналу)

17 августа федеральный российский телеканал «Россия-24» показал «интервью» с журналистом Радио Донбасс.Реалии в Донецке Станиславом Асеевым-Васиным, где он признаётся в «шпионаже» на украинскую разведку. Зачем России показательное интервью с «украинским журналистом-шпионом»? Как Россия добилась такого «признания»? Об этом в эфире Радио Донбасс.Реалии говорили редактор проекта Радио Донбасс.Реалии Татьяна Якубович, журналист украинской службы Радио Свобода, главный редактор «Реальной газеты» Андрей Дихтяренко и психотерапевт, психолог Игорь Слободянюк.

– Спикер Радио Свобода/Радио Свободная Европа Джоанна Левисон заявила, что считает очень сомнительным так называемое признание в шпионстве блогера и журналиста Станислава Асеева, которое показал в эфире телеканал «Россия-24»: «Мы ставим под сомнение обстоятельства так называемого признания, мы не имеем никакого представления о том, когда, при каких обстоятельствах или по принуждению оно было сделано».

Андрей, твое впечатление от общения российского журналиста Александра Сладкова со Стасом?

​Андрей Дихтяренко: У меня было несколько уровней реакции на это интервью. Сначала отвращение: смотришь, как человека, который год находится в плену, заставляют признаться на камеру. Потом идёт облегчение. Мы увидели его первый раз за этот год живым. Значит, появляется надежда на его освобождение.

Кстати, сам факт, что его показали, свидетельствует о том, что Россия хочет за него поторговаться. И это, опять же, даёт надежду.

Задача этого «интервью» очень простая: показать, что человек, о котором множество стран, множество его коллег говорит и бьёт в набат уже больше года, якобы признаётся в шпионаже. Но россиянам этого мало. Они устраивают целый спектакль: само интервью происходит не на территории тюрьмы, его приводят в библиотеку.

Большую часть этого интервью показывают даже не Стаса, а этого деятеля медиа Сладкова, который называет себя «военным корреспондентом». Этому спектаклю отдано гораздо большее время, это вызывает настоящее омерзение.

Если даже сопоставить ответственность за слова: человека, который был в наручниках, и Сладкова, который общается с Асеевым, – Сладков может говорить что угодно, уедет в Москву, и у него всё будет хорошо; Стас за каждое слово отвечает, каждое слово может ухудшить его позицию, может добавить ему лет после «приговора».

​– Как твоё впечатление от поведения Стаса, от его ответов?

Андрей Дихтяренко: Он очень хорошо держался. Несмотря на то, что по условиям какой-то дьявольской сделки он должен был признаться, что он якобы является шпионом.

Кстати, во многих инструктажах для журналистов и военных, которые попадают в плен, говорится: признаваться во всём, потому что нет никакого смысла выдерживать дополнительные пытки. Признания, которые делаются под принуждением, не стоят ничего.

Но был другой эпизод, который меня восхитил. Сладков начал Стаса спрашивать, что он сам макеевчанин, местный донецкий парень, как же он может быть на стороне Киева. А Стас отвечает, что не делит страну на Киев и Донецк, это его единая страна, и он на стороне своей страны. И это прозвучало в открытую на российском федеральном канале.

Сама ситуация, что российский так называемый журналист допрашивает пленного макеевчанина на Донбассе, ломает всю фальшивую концепцию того, что Россия пытается показать войну на Донбассе как «гражданскую войну». В этом «интервью» вылазила всеми белыми нитками настоящая правда.

Представитель оккупационной власти допрашивает местного, который не хочет менять свои политические взгляды, он всегда говорил, что он за единую страну, и говорит даже сейчас на допросе.

– По нашей информации, Стаса задержали в мае или июне прошлого года. В течение года он не хотел признаваться. Почему? И то, что мы увидели на выходных в прайм-тайм по федеральному российскому телеканалу, всё-таки случилось?

Татьяна Якубович: Сложно оценивать, как себя вёл Стас в плену, он находится в полнейшей изоляции уже больше года. Неизвестно, на каком этапе он принял решение «признаваться». Для меня это интервью у Сладкова как источник информации несёт только два месседжа: Стас жив; гражданин России, сотрудник федерального канала, приходит на оккупированную территорию «общаться» с донецким парнем.

Все остальное – это психологическая пытка, издевательство с помощью телевидения. Его заставляют, садят в кадр, и он обязан выслушивать Сладкова про «гражданскую войну», в которой Стас якобы занял «не ту сторону», про спекуляции на погибших детях. И Стас должен был как-то вести этот разговор.

Больше в материале: Це наслідок знущань і побоювання за своїх рідних – Козловський про появу Асєєва на «России-24»

– Ещё в июле бывший сокурсник Стаса Егор Фирсов написал в Facebook-е, что от Стаса добиваются только одного: признания в шпионаже, – и для этого якобы обещают бросить «на подвал» его мать, которая осталась в Макеевке. Через месяц получилось?

Татьяна Якубович: Там действительно сложная ситуация с матерью, которая была чуть ли не единственным источником информации о Стасе, у неё были редкие свидания, и она сама впервые сообщила о пропаже Егору Фирсову.

Для чего ещё держать в плену такого человека, как Стас, лидера мнений, философа, если как не использовать с информационной целью?

Андрей Дихтяренко: По долгу работы я смотрел много разных роликов с «признаниями» украинских военнослужащих, которых называли «диверсантами», луганских ультрас. Почти везде, где людей заставляли признаваться, раскрывали «информацию» о том, «кто их завербовал», назывались фамилии, позывные.

В «интервью» Сладкова нигде не было об этом информации. Было просто голословное заявление Стаса, которое сделано под давлением. Но чистосердечного признания для установления вины человека не достаточно. «Фейковость» признания доказывает даже отсутствие каких-либо деталей.

– Игорь, что вы можете сказать о состоянии Стаса Асеева? Говорит ли вам о чём-то его мимика, жесты как психологу?

Игорь Слободянюк: Я обратил внимание на позицию и речь Асеева и Сладкова. Асеев вызывает у меня уважение, он держится достойно. Нельзя сказать, что это человек, которого сломали.

Я допускаю, что физическое влияние, и, может, не только физическое, было за это время. Конечно, он говорит спокойно, взвешенно, немного устало. Если говорить об однозначных психологических маркерах, что он сломлен, – с моей позиции, таких нет.

– В сюжете ведущий Александр Сладков также упоминает реакцию на задержание Станислава Асеева в Радио Свобода, с которым он сотрудничал, и в Конгрессе США. Получается, для России это важно, они смотрят на реакции. Почему для них это важно?

Татьяна Якубович: Я обратила внимание, как плюс из этого видео, что Стас в курсе этих заявлений, поддержки, хотя бы частично.

Зачем Россия сама употребляет эти заявления? Возможно, это игра на теме противостояния, будто Россия и США работает на территории Донбасса. Это тезис, на котором построена эта пропаганда.

​– Андрей, на российском федеральном телевидении появляется тип ведущего, который себя ведёт, как Сладков. Владимир Соловьёв тоже похож по вопросам, формулировкам, отношению к человеку, с которым он разговаривает. О чём это свидетельствует? Почему они себя так ведут?

Андрей Дихтяренко: Информационная картина мира, которую выстраивает Россия с помощью своих медиа, не имеет ничего общего с объективной реальностью, делается это сознательно. Россия считает, что она является флагманом новой эры постфакта, постмедиа, постновостей.

Журналисты, особенно ведущие, превращаются не в арбитров, расследователей, а в магов, создают иллюзии. В случае со Стасом человек, который берёт «интервью» у пленника, перетягивает одеяло на себя, говорит гораздо больше, чем его так называемый интервьюируемый. Для него судьба Стаса – это что-то малозначимое, для него важно создать иллюзию.

Татьяна Якубович: Этот ролик сначала не выдерживает критики на логическом уровне, а потом возникает вопрос об этической стороне: почему у зрителя не вызывает отвращение такая манера разговора с пленным человеком? Это человек, который уязвлён в правах, и никто не знает, что с ним делали до и после.

ПОСЛЕДНИЙ ВЫПУСК РАДИО ДОНБАСС.РЕАЛИИ:

​(Радіо Свобода опублікувало цей матеріал у рамках спецпроекту для жителів окупованої частини Донбасу)