В России православная церковь всячески выслуживается перед властью – эксперт

(Друкуємо мовою оригіналу)

Русская православная церковь выстраивает образ некой глобальной цивилизационной альтернативы, последнего в мире оплота православия, традиционных ценностей. В то же время, по мнению экспертов, Российская Федерация одна из самых секуляризованных стран. Почему Московский патриархат популярен в Украине? Как связаны «либеральное христианство» на Западе и «православный фундаментализм» в России и ОРДЛО? И должна ли Украина противопоставить что-то в духовном плане Западу и России? Об этом в эфире Радио Донбасс.Реалии рассказали кандидат философских наук, традиционалист Эдуард Юрченко и публицист и философ Игорь Загребельный.

– Вы читаете лекцию под названием «Православие: вызовы современности». О каких вызовах идет речь?

Эдуард Юрченко: Основные тезисы исходят из опыта так называемого классического православного традиционализма. Который в основном с опорой на балканские страны и в том числе Грецию, развивался в 18-19 веках. Есть вещи, которые еще с тех времен сохраняют актуальность.

Сейчас мы видим во многом схожие процессы, это очень актуально для Украины. Потому что сейчас эпоха, когда необходим творческий диалог религии и науки. Подход православных традиционалистов в свое время сработал, хотя тогда ситуация была хуже. Украина сейчас ищет собственную национальную идентичность. Обращение к нашим православным традициям, которые восходят еще к эпохе Киевской Руси, которая, очень отличается от трактовки православной концепции россиян.

– Игорь, что сейчас происходит с православием в России? Как связаны процессы реформирования церкви на Западе и тем, что усиливается в России, некий фундаментализм?

Игорь Загребельный: Я не могу говорить, что в России существует настоящий консерватизм, настоящий христианский традиционализм.

В Украине очень распространен ироничный образ «скреп», «русского мира» и так далее. В последнее время идут довольно насыщенные дискуссии по вопросам ЛГБТ, моральных, религиозных вопросов. И универсальным аргументом либеральной стороны есть апелляция к образу России. Если занимаешь консервативную позицию, ты априори скрытый сторонник Путина.

– В чем ошибаются украинцы, когда считают, что в России всплеск этого фундаментализма?

Игорь Загребельный: С религиоведческого дискурса, то, о чем вы говорите, освещается на более фундаментальном уровне. Но на самом деле все эти тезисы очень условные, они построены на отдельных фактах. Существовала «Русская православна армия», очень громкое название. И на основе этого факта построили целую теорию, что религиозный фактор в конфликте на Донбассе сыграл большую роль.

В тот же момент с украинской стороны так же есть религиозно мотивированные добровольцы. Например, существовал батальон «Мария», который основало братство Корчинского. Если вырвать тезисы Корчинского из контекста и привязать к факту существования батальона, можно сказать, что в Украине существует бандеровский православный «Талибан». Также добровольческий украинский корпус «Правый сектор».

Если мы посмотрим на карту религиозности Украины, то Донбасс и южные области менее религиозные. То есть, этот популярный образ диаметрально отличается от реальных обстоятельств.

– Можно ли сказать, что угроза роста фундаменталистских настроений в России сильно преувеличена?

Игорь Загребельный: У нас есть определенная идейная либеральная среда, есть люди, которые не могут проанализировать эти вещи и принимают готовые месседжи.

Возвращаясь к образу тех же «скреп», это звучит забавно, лаконично и этот лаконичный дискурс очень быстро распространяется как вирус. Человек может не быть убежденным либералом, но подхватывает этот образ и использует в повседневной речи. Отсюда формируется информационное поле.

​Эдуард Юрченко: Очень заметно, что в Российской Федерации идет инструментальное использование религиозных лозунгов, потому что большинство населения России не практикующие православные. В отличие от многих украинцев, там ниже уровень религиозной практики. Но у них есть определенная идентичность. Им нравится где-то успокаивать самих себя религиозными лозунгами. А Путин видит, что ему выгоднее использовать религиозные лозунги, а не выступать против них.

Если говорить о живой религиозности, то примечательный факт, что в конфликте на Донбассе гораздо более мощное и поддерживаемое самими бойцами капелланское движение было именно с украинской стороны.

Это плохой анекдот. Когда в подразделении ВСУ просят прислать священника, потому что ребята были бы рады, чтобы рядом был священнослужитель. А в добровольческом подразделении «Русской православной армии» попа, который к ним приехал, отправляют. Это реальный случай.

– Русская православная церковь в своих амбициях как некая глобальная цивилизационная альтернатива, последний в мире оплот православия, традиционных ценностей. Вы сказали, что это не совсем так. Почему?

Эдуард Юрченко: Православие официально имеет государственный статус, в том числе прописанный на конституционном уровне – Болгария, Греция, например, Грузия. Секулярная Российская Федерация напала на официально православную страну Грузию.

На этом фоне патриарх Кирилл – смесь либерала с комсомольцем. В Болгарии, в Грузии, в Греции жесткая позиция церкви. В России церковь всячески выслуживается перед властью, а власть систематически говорит дежурные фразы типа «мы опора православия». Как раз наоборот, Россия является наиболее секуляризированной.

– Откуда тогда такая большая популярность Московского патриархата, Русской православной церкви в православном мире?

Эдуард Юрченко: Очень большие и грамотные усилия, скоординированная работа спецслужб, религиеведов, политологов, которые работают над тем, чтобы в данный момент признание официальным православным миром в Украине имел именно Московский патриархат, а не Киевский. В силу этой грамотной работы пока признают, что законная церковь, представляющая вселенское православие в Украине, Московского патриархата. Поэтому критически большое количество украинцев туда вынуждены ходить.

– Вы обмолвились, что есть некая украинская религиозная традиция. Расскажите о ней более детально? И чем она отличается от российской?

​Эдуард Юрченко: Еще с эпохи Киевской Руси существовало четкое представление о богоизбранности Киева, как некого священного города. Киев, в представлении православных, является новым Иерусалимом, своего рода иконой Иерусалима как священного града.

Это мощнейшая мифологема, в хорошем смысле, которая играла стержневую роль для осознания Киевской Руси и которая сохраняла важнейшее значение в эпоху уже гетьманско-козачьей Украины. Даже в эпоху Российской империи, что любопытно, концепт Третьего Рима даже во многом отходил на задний фон.

В эпоху Романовской империи подчеркивалось сакральное значение Киева. В чистом виде идея Москвы Третьего Рима была мощная в дорамановскую эпоху, а потом ее откопали уже после 1991 года, в современной России.

– Чем эта традиция отличается от каких-то моральных, мировозренческих принципов?

​Эдуард Юрченко: Существенно отличается. Концепт Третьего Рима изначально был более ориентирован на материальный аспект, на мощное государство. Концепт Третьего Рима возник после Константинополя. Мифологема, что Московия – последнее православное государство уже в силу этого обладает некой богоизбранностью, чем мы сильнее, тем лучше для Бога и церкви.

Концепт нового Иерусалима и золотоверхого Киева совсем другой. Это концепт святой Руси, земли, где происходит духовное самосовершенствование людей. Вопрос не в том, чтобы всех нагнуть под себя, а быть светом для мира. Не голая сила. Для киевской традиции в христианстве упор идет больше на духовный и моральный аспект. Идеал святой Руси как страны, где святость является нормой жизни.

ПОСЛЕДНИЙ ВЫПУСК РАДИО ДОНБАСС.РЕАЛИИ:

​(Радіо Свобода опублікувало цей матеріал у рамках спецпроекту для жителів окупованої частини Донбасу)