Власть не хочет регулировать конфликт на Донбассе – Тарута

(Друкуємо мовою оригіналу)

Вооружённый конфликт на Донбассе продолжается четвёртый год. По словам экс-главы Донецкой области, власти надеются, что он скоро закончится, поэтому до сих пор не проработана стратегия по работе с ОРДЛО и с переселенцами, в частности. Что может ускорить урегулирование конфликта? Как реанимировать «минский процесс»? И что может измениться на Донбассе в 2018 году? Об этом в эфире Радио Донбасс.Реалии рассказал народный депутат Украины, экс-глава Донецкой области Сергей Тарута.

– Сергей, недавно приняли государственный бюджет на 2018 год. Что, с вашей точки зрения, он сулит Донбассу и переселенцам?

– Он особо ничем не отличается, кроме того, что удалось включить в норму выделения сто миллионов гривен на жилье, которое могут приобретать переселенцы, заплатив 50% от стоимости, остальное компенсирует государство. Это существенная часть, которая может помочь.

– Но насколько существенная? По словам самих переселенцев, это капля в море.

– Да, но это в два раза больше, чем в прошлом году. К сожалению, сегодня не существует государственной стратегии. Проекты законов, которые улучшили бы жизнь переселенцам, не выносятся на рассмотрение уже более года.

– Вы регулярно посещаете пленарные заседания в Верховной Раде. Какие мотивы игнорирования проблем переселенцев?

– Это большая головная боль. На неё нужно время для разработки стратегии. К министерству, которое занимается этой проблемой, не прислушиваются, прежде всего Кабмин или руководство страны. Поэтому инициативы, которые есть, не консолидированы в рамках стратегии, её нет.

– Сергей, вы снова говорите, что нет стратегии, а уже четвёртый год войны. Это делается по недомыслию или специально, как вы думаете?

– Сегодняшняя власть держится за счёт того, что продолжается конфликт. И она ничего не делает, чтобы решить проблему. Где могут быть системные изменения? Прежде всего, должна быть стратегия, как помочь каждому человеку.

Я помню, когда только начиналась первая опасная ситуация – май-июль. Тогда правительство организовало комиссию, которая находилась в Министерстве чрезвычайных ситуаций. Там был представитель каждого министерства, и реакция была моментальная. Вот тогда действительно государство выработало механизм, как быстро помочь каждому человеку. Потом успокоились.

Мешает не только отсутствие самой стратегии, а психологический фактор. Каждый надеется, что конфликт скоро закончится и люди вернутся, зачем мучиться, что-то решать. Более того, закон, который предусматривает выделение органом местной власти социального жилья для переселенцев, действовал только на полгода. Сегодня местные органы, которые помогают переселенцам, действуют вне закона.

– Вы говорите о том, что те, от кого зависит принятие решения, в частности, по переселенцам, думают, что вот-вот закончится конфликт, зачем делать серьёзные подвижки в эту сторону. В то же время, в статье в газете «Зеркало недели. Украина» вы говорили, что «власть не заинтересована в решении конфликта на Донбассе». То есть, те же люди, которые, с ваших слов, тянут разрешение конфликта, считают, что он скоро разрешится?

– Это не те же люди. Люди, от которых это зависит, могли бы давно решить. Я говорю в целом, отношение в обществе на протяжении почти четырёх лет.

Этот вопрос можно было кардинально решать, когда мы понимали, что в 2015 году фаза возвращения людей и территории затянулась. Мы могли принять фундаментальные решения с точки зрения стратегии.

Я говорю, что власть и президент не заинтересованы, потому что это даёт возможность удерживать власть теми конфликтами, которые есть. Потому что в противном случае пришлось бы прислушиваться ко всем инициативам, создать комитет в Верховной Раде по вопросам социально-экономической ситуации на Донбассе и в Крыму. Или специальную комиссию, которую я тогда и зарегистрировал, нужно было вынести в парламент. Не захотели.

Более того, «Минск» не работает, встречи происходят один или два раза в месяц. Я предложил вместо «Минска» «венскую площадку». Нужно переформатировать переговорный процесс, добиться, чтобы были спецпредставители из Германии, из Франции и из Украины. На постоянной основе вести переговоры в Вене вместе с ОБСЕ и вместе с представителем Европы.

– Почему вы думаете, что это бы сработало? Есть и «нормандский формат», довольно активно вовлечены США. Почему «венский формат» будет каким-то прорывом?

– Я бы не сказал, что нет успеха. То, что сегодня Россия говорит о миротворческих силах, – это уже успех, которого добился Волкер (спецпредставитель Госдепартамента США по Украине Курт Волкер – ред.).

Сегодня есть только «нормандский формат», но я не предлагаю его менять, я предлагаю менять площадку, чтобы она была эффективная и мы решали переговоры на постоянной основе, а не ситуативно.

– А вы бы хотели стать представителем Донбасса? Критиковать можно, но на какие-то компромиссы для эффективного решения конфликта Украине придётся пойти. На какие, как вы думаете?

– Я безусловно готов, если мне предложат.

Есть красная линия, которую мы ни при каких условиях не должны переступать. Мы также понимаем, что у нас только одна стратегия – к миру через дипломатию. Это значит непрерывный переговорный процесс. Красная линия – это территориальная граница и федерализация. Нам нужно восстановить границу и провести децентрализацию, которая по полномочиям будет больше, чем в России.

– Я не вижу разницы с нынешней стратегией реинтеграции Донбасса украинской властью. Никто не торгует государственной границей и вопрос автономии Донбасса тоже активно дискутируется. Чем ваши предложения и аргументы отличаются?

– А в законе о реинтеграции ничего нет о вопросах, которые касаются людей на Донбассе, он не отвечает на последовательную стратегию урегулирования ситуации.

Это геополитический конфликт, он не между Россией и Украиной, а между Россией и Западом. Поэтому мы не можем его решать в рамках одного закона об оккупированной территории.

– США отказались участвовать в таких переговорах, сказали, что не видят смысла расширения самого формата.

– Они не видят смысла в расширении самого юридического статуса формата, который утверждён Советом безопасности ООН, но они каждый день занимаются переговорами. Они готовы к этому формату.

Их последние встречи происходили не в Минске, а в Белграде. Министры иностранных дел встречались в Вене. К Минску Америка не присоединится. К Вене может, но не в статусе официального члена «нормандской группы», они подключатся туда как гаранты по «будапештскому меморандуму».

– Сергей, интересно ваше мнение по поводу конфликта Порошенко с Саакашвили. Что происходит?

– Думаю, что сегодня ни у кого не возникает сомнения, что это политическое преследование Саакашвили. Как только он затронул тему импичмента, так все и загорелось.

Плёнки переговоров Саакашвили с беглым украинским олигархом Сергеем Курченко подстроены, это видно.

– А по чему это видно? Или это просто ваше впечатление?

– По моему впечатлению, там голоса были громкими, а не как с прямого эфира. Плюс, Саакашвили там ничего не сказал о деньгах от Курченко. Я не о сути переговоров, я просто говорю, что люди не доверяют власти, и какую бы она правду ни говорила, в неё не поверят. Саакашвили верят, а Порошенко – нет.

– А вы верите Саакашвили? Он говорил, что сейчас при власти тот же олигархат, что и при Януковиче, только во главе с Порошенко. Какой сейчас расклад сил и насколько слова Саакашвили правдивы?

– Это правда. Единственная конфигурация, чем ситуация отличается, – олигархов стало меньше. Но Янукович тогда не был главным олигархом, он стремился. И если бы он был избран на второй срок, то стал бы им.

А Порошенко удаётся, все потоки контролируются им.

– Вы в статье говорили, что мнение, что Киев пользуется войной на Донбассе для удерживания власти, разделяют и на Западе. На каком уровне циркулируют такие мнения и как это влияет на отношения Запада к Украине?

– Это влияет на то, что доверие полностью утрачено и на уровне руководства стран, которые в Европе, все время задают риторический вопрос: «Неужели мы должны вашу Украину любить больше, чем ваш президент!? Это означает, что отсутствует доверие к Порошенко, видят то, что внутри страны нет изменений, продолжается коррупция.

– А «безвиз», финансовая помощь?

– «Безвиз» отменяли девять раз и его дали не Порошенко, а украинскому народу, который выстрадал эту возможность.

Слушатель: По сообщениям СМИ, компания «ИСД» потеряла контроль над Алчевским металлургическим комбинатом. Он перешёл в орбиту влияния Сергея Курченко. Что будет дальше с заводом?

– Насколько мне известно, его захватили, пытаются его «национализировать» (гибридная российская администрация на оккупированной части Донбасса – ред.). Приехал менеджмент из России.

Да, это окружение Курченко, как понимаю, он не самостоятельно действует, а это целая политика Кремля.

В это предприятие было проинвестировано четыре миллиарда долларов, это самый современный металлургический завод на постсоветском пространстве. К сожалению, мы его сегодня потеряли.

– Это бизнес-война? Курченко будет развивать это предприятие или дело в другом?

– Для боевиков это зона для грабежа. И для многих, кто их патронирует, это огромный бизнес. Там никто не вложит ни копейки.

– Ваши прогнозы на следующий год? Эксперты говорят, что год станет переломным, потому что в России состоятся выборы и карта Донбасса может быть разыграна каким-то другим образом.

– Никто не сомневается, что выиграет Путин, и ему карту Донбасса разыгрывать уже не надо. Я думаю, что сама ситуация: санкции, давление в отношении России очень болезненные – ей необходима перезагрузка, как и Западу. И они будут договариваться. Важно, чтобы они договаривались не ценой украинских интересов.

Я надеюсь, что следующий год будет годом коренного изменения, но не из-за выборов, а из-за того, что Россия понимает: замораживать ситуацию на Донбасса – тупиковая ситуация. Это кто-то должен финансировать, России это обходится большими деньгами, давление Запада всё больше усиливается.

ПОСЛЕДНИЙ ВЫПУСК РАДИО ДОНБАСС.РЕАЛИИ:

(Радіо Свобода опублікувало цей матеріал у рамках спецпроекту для жителів окупованої частини Донбасу)