(Друкуємо мовою оригіналу)
21 сентября отмечают Международный день мира. ООН обращается ко всем с просьбой прекратить все военные действия, а рабочий день начинается с церемонии у Колокола мира в штаб-квартире Организации объединенных наций в Нью-Йорке. Война на Донбассе продолжается уже пятый год и пока неясно, когда боевые действия прекратятся. Как живут люди в тех регионах, где еще недавно бушевала война, и на что похож мир в зоне замороженных конфликтов.
Одним из первых конфликтов, который вспыхнул после развала Советского Союза, стала война в Молдове – сепаратисты восточной части страны при поддержке регулярных российских войск создали на территории страны так называемую Приднестровскую молдавскую республику. Первые жертвы появились еще в 1990 году, а активные боевые действия начались в марте 1992 года и длились несколько месяцев. Потери убитыми и раненными с обоих сторон превысили пять тысяч человек.
Государство, на территории которого до сих пор находятся российские регулярные войска и где проходят масштабные военные учения, не признано практически никем – только такими же непризнанными республиками. Внушительная часть ее жителей обладает российскими, украинскими, молдавскими и даже румынскими паспортами.
Публицист Сергей Ильченко покинул «ПМР» в 2015 году – он много лет жил и работал в непризнанном государстве и уехал только после ареста местными спецслужбами. Сегодня журналист живет и работает в Украине. Сергей рассказал Радио Донбасс.Реалии, что жизнь в республике замерла в предшествующей войне временной точке. Она рассматривается как образец и в итоге жизнь вращается вокруг ностальгии по довоенному времени и даже будущее рассматривается как та же эпоха.
«Такой мир замораживается, он перестает развиваться. Все новое им отвергается, потому что оно рассматривается как враждебное, как исходящее от того грубого мира, который якобы вторгся с оружием на территорию Приднестровья», – рассказывает журналист. Общество тяготится ощущением «позавчерашнего дня», которое проявляется даже в бытовых вещах.
Население Приднестровья может свободно ездить и работать за границей, в Украине, в Молдове, в России, однако замороженное состояние мира все равно ощущается очень сильно. Хотя уже никто не говорит напрямую, что надо восстановить Советский союз, тоска по тому времени проявляется во всем и постоянно, утверждает Ильченко.
Хотя получение гражданства соседних стран крайне популярно, некоторые даже получают паспорта Румынии – члена Евросоюза, власти оказывают давление на тех, кто пытается вырваться из-под влияния официальной идеологии.
«Например, некоторые школы в Приднестровье работали по молдавской программе и те, кто их заканчивали, поступали уже в Румынии. Но учить ребенка в такой школе – это подвергать давлению как его самого, так и родителей. Поэтому многие поддавались и начинали ориентироваться на Россию», – говорит Ильченко.
Территория оккупирована российскими властями, внешнеполитическое направление контролируется Кремлем, а спецслужбы «ПМР» работают под контролем российских коллег. При этом ожесточенности на бытовом уровне между жителями Приднестровья и Молдовы уже нет, считает журналист, с момента окончания боевых действий прошло много лет.
В Грузии для жителей оккупированных территорий бесплатное образование
В 1992 году боевые действия также начались в Грузии, а именно на территории Абхазии – одного из приморских регионов страны. Война шла около двух лет и унесла жизни более 8 тысяч людей с обеих сторон. С 1994 по 2008 регион считался автономной республикой в составе Грузии, однако фактически власти Абхазии постепенно усиливали взаимодействие с Россией – в 2006 году президент Грузии Михеил Саакашвили даже обвинил Кремль в фактической оккупации двух автономных республик и раздаче там российских паспортов. В результате войны 2008 года обе республики стали российскими сателлитами России – формально независимыми, но непризнанными международным сообществом. Грузия называет территории оккупированными – на ее территорию из Абхазии и Южной Осетии бежали десятки тысяч людей.
Война закончилась около десяти лет назад и сегодня Грузия проводит так называемую политику примирения – власти делают все, чтобы показать – жителей оккупированных территорий здесь считают «своими».
К беженцам из Абхазии и Южной Осетии всегда хорошо относились как правительство, так и местные, рассказывает Михеил Элбакидзе, сотрудник общественной организации «Абхаз-Интерконт». Михаил сам – беженец из Абхазии. Когда началась война, ему было 5 лет, с тех пор в родном Сухуми он не был. Говорит, что еще в 1992 году жители Кутаиси и Тбилиси помогали и поддерживали беженцев. Сегодня хорошее отношение сохранилось.
«У нас свободная открытая зона, мы же не признаем Абхазию и Южную Осетию как отдельные государства. На это все нормально смотрят, помогают. А правительство помогает тем, кто живет на той территории. Одна из крупнейших программ касается здравоохранения – для них есть много льгот, они могут проходить бесплатные обследования и даже некоторые операции, за которые мы платим, они могут делать бесплатно», – рассказывает Элбакидзе.
Жители Абхазии и Южной Осетии могут беспрепятственно заезжать территорию Грузии подконтрольную Тбилиси, и люди этой возможностью активно пользуются. Там часто можно встретить машины с абхазскими номерами, в основном, возле границы в Самигрельском регионе, говорит гражданский активист. По его словам, на оккупированной территории абхазам и осетинам нельзя говорить, что они хотят обратно в Грузию – будут проблемы. Кроме здравоохранения льготы предусмотрены также в образовании – жители Абхазии и Южной Осетии могут получить его бесплатно. Могут они и получить и паспорта Грузии – эти документы дают возможность ездить в Евросоюз без визы.
В хорватском городе, где война закончилась 20 лет назад, до сих пор тяжелая атмосфера – аналитик
Еще одним театром военных действий в 90-е годы стала территория бывшей республики Югославия – распад федеративного образования был тяжелым и сопровождался тяжелыми боями, этническими чистками и даже бомбежками. Одним из символов войны стал хорватский город Вуковар – здесь летом-осенью 1991 развернулось сражение между отрядами хорватов и Югославской народной армией при поддержке сербских добровольческих формирований.
Битва закончилась победой армии Югославии и установлением контроля сербского правительства над городом. Победа сопровождалась массовым убийством хорватских пленных – в Вуковарской резне погибло больше двухсот человек. Город перешел под контроль Хорватии только в 1998 году и память о войне живет до сих пор говорит аналитик Центра исследований проблем гражданского общества Мария Кучеренко. Противоречия между сербами, проживающими там, и хорватами не исчезли, утверждает эксперт, интеграционная политика не сняла вопросов идентичности, восприятии новейшей истории и общего будущего.
«Общество внутри Вуковара до сих пор разделено. Есть огромная поляризация, и местные жители так и отвечают – то, что вы услышите о Вуковаре зависит от того, у кого вы спросите, у серба или у хорвата. Город очень сильно перегружен признаками войны за символическое пространство», – рассказывает Кучеренко, которая была в Вуковаре несколько раз.
Она приводит пример того, как Сербия построила свое консульство с огромным флагом на въезде в город именно с той стороны, где когда-то шли самые ожесточенные бои за Вуковар и где сейчас находится музей имени одного из национальных героев Хорватии Благо Задро – это эмоциональный момент важный в национальном контексте. Хорватские ветераны и националисты однажды устроили рейд по улицам города и уничтожали названия улиц, написанные кириллицей – на сербском языке. Их развешивали в рамках политики интеграции.
«Раньше сербов и хорватов было примерно поровну, сейчас их становится меньше. Но они там до сих пор живут, причем это не какие-то пришлые сербы – это местное население, которое там жило и в момент начала боевых действий. Там всегда было сербское меньшинство, потому что граница с Сербией очень близко», – рассказывает Кучеренко.
Война закончилась в 1995 году, процесс реинтеграции – в 1998, но противостояние все еще актуально – например, сербские футбольные фанаты периодически вывешивают на трибунах сербские же флаги с написанным кириллицей словом «Вуковар». Налаживать отношения, утверждает Кучеренко, лучше всего получается на мероприятиях НАТО, где обсуждают скорее вопросы безопасности, а не культурных различий.
Искать общее будущее нужно заранее – журналист
Журналистка Анастасия Магазова – один из авторов проекта «Непризнанные истории», посвященном территориям с неопределенным статусом. Она работала на неподконтрольном Украине Донбассе и на границе с Южной Осетией и Абхазией – регионами Грузии, которые сегодня контролируются пророссийскими администрациями, писала про конфликт в Нагорном Карабахе и Приднестровской молдавской республике. Конфликт на Донбассе находится в горячей фазе и сравнивать его с другими конфликтами на постсоветском пространстве рано. При этом, как показывает опыт Нагорного Карабаха, что чем дольше существует неопределенный статус территорий и людей, которые там живут, тем сложнее научиться мирно сосуществовать друг с другом.
«Интеграция населения тоже остается под вопросом, потому что мы до сих пор внутри украинского общества не решили для себя, как будем выстраивать коммуникацию с жителями неподконтрольных территорий, когда условная граница, которая сегодня есть на Донбассе, исчезнет», – говорит Магазова.
Спустя 30 лет после конфликта в Нагорном Карабахе люди разучились мирно существовать друг с другом, и Украина может попасть в эту ловушку, если не сможет договориться о совместно будущем внутри страны, считает журналист.
ПОСЛЕДНИЙ ВЫПУСК РАДИО ДОНБАСС.РЕАЛИИ:
(Радіо Свобода опублікувало цей матеріал у рамках спецпроекту для жителів окупованої частини Донбасу)
