Журналистка Мария Варфоломеева до того, как попала в плен боевиков «ЛНР» в январе 2015 года, освещала события в Луганске в самые жаркие дни вооруженного конфликта на Донбассе. Мария описывала и фотографировала жизнь людей в оккупированном городе, начиная с лета 2014 года. Радио Свобода публикует отрывки из ее дневника.
И вот я уже по эту сторону камеры. Только через несколько мгновений обнаруживаю себя сидящей на лавочке. Изучаю контингент, обстановку.
Начну свой рассказ именно с обстановки камеры, так как она, в отличие от контингента, меня удивила. Размер около шести метров на четыре – довольно неплохо по меркам того места. Стены побелены, наклеены дешевые, но новые обои. На полу постелен ковролин, на окне – белая гардина до пола. Возле стен стоят 3 двухэтажные нары. Стол – «общак» – и стена перед ним облицованы современным кафелем, раковина из нержавейки, настенное зеркало. На нарах повешены занавески – чтобы не видно было, когда говорят по телефону. Так же камера была оснащена такими благами, как маленький телевизор, вентилятор, обогреватель, утюг. И самая главная роскошь – электроплита, ее могли иметь только избранные. Проще говоря, по меркам тюрьмы – невероятный евроремонт. Кстати, никто внутри это место не называет «СИЗО», только «тюрьма».
Дня за три до этого их предупредили о том, что к ним подсадят «координатора «Правого сектора», и дружить с ней нельзя
Но о том, насколько мне повезло, я узнала только потом. Сейчас я только могла удивляться, что такую «диверсантку», как я, посадили в шикарные условия. Немного успокаиваюсь и начинаю изучать своих соседей. Как оказалось потом, дня за три до этого их предупредили о том, что к ним подсадят «координатора «Правого сектора», и дружить с ней нельзя.
Следующие три человека долго будут на страницах моего дневника, поэтому я уделю им особое внимание. Сорокапятилетней блондинкой с пережженными волосами оказалась моя одногодка по имени Лена. Внешне – советская тетка-буфетчица с мужиковатым лицом и фигурой. Это ее первая судимость, за разбой ей дали всего 2 года. Пока она тут мотает срок, в ее дом в Луганске попал снаряд, из-за чего ее мать и 15-летняя дочь остались без жилья. Заботливая «республика» определила их в гостиницу. Ей скоро на свободу, и, конечно, в ее глазах я виновата в том, что у нее теперь нет дома. Но внешне она пока не проявляет негатива, ее об этом предупредили.
Главными своими навыками она считает: сварить «ширку» из всего, что можно, умение попасть в любую вену, вынести кассу в сложных условиях, и, конечно, она – гуру тюремной философии
Вторая мамзель – это Оксана, ей 41 год. Это ее пятая судимость, она третий раз в местах лишения свободы, два срока были условными. Стандартный набор наркомана: была осуждена за наркотики и способы их получения: мошенничество, разбой, кража. Годы тюрьмы оставили отпечаток на ее внешности – песня «Мурка» поможет представить этот типаж. Бегающие глазки в поисках того, где что стянуть. Дополню этот образ: разговаривает Оксана басом. Ее сыну 19 лет. И 15 лет она колется, доверив чадо родителям. Главными своими навыками она считает: сварить «ширку» из всего, что можно, умение попасть в любую вену, вынести кассу в сложных условиях, и, конечно, она – гуру тюремной философии.
Учительница украинского и английского. Ей всего 29 лет, а новая власть «Лэнэрии» уже испортила ей жизнь
На лице третьей написано то же слово, что и на стенах в коридоре: «Безысходность». Она безучастно смотрит в никуда. Назову я ее Настенькой. Сама себя она характеризует фразой: «100 килограмм чистого золота». Именно с ней мы стали «друзьями по несчастью». Учительница украинского и английского. Ей всего 29 лет, а новая власть «Лэнэрии» уже испортила ей жизнь. Угрозой ее заставили признаться в разбое, который она не совершала. Повышаем «раскрываемость» любым способом! По ее части статьи ей грозит от 7 до 15 лет. Но «судебная система» заработала только через несколько месяцев после этих событий, поэтому в этой камере Настенька ожидает «суда». А, как известно, «суд» «Лэнэрии» – «самый гуманный суд в мире»!
Но я пока всего этого не знаю и начинаю пытаться налаживать отношения и здесь. Звучат сдержанные разговоры ни о чем. Как себя с ними вести? Об отношениях в тюрьме я знаю только из фильмов. Ощущаю, что иду по минному полю, боюсь сказать неправильное слово. В кино одно слово – и могут поступить по беспределу. Звучит жутко, отдаленно от реальности и вроде не похожи они на таких. Но я же не знаю, как выглядят те, кто похожи.
Приходит ночь. Я в новом качестве – обитателя тюрьмы – ложусь спать. Все нижние нары были заняты, мне досталась верхняя, как раз над Настенькой. В тюрьме на ночь свет не выключается, «инспектор» должен проверять твою сохранность в течение дежурства. Наконец-то смолкли голоса, телевизор. Впервые за долгое время обрадовалась тишине. Отрешенно смотрю в зарешеченное окно. А там «запретка» – забор с фонарями, окружающий тюрьму по периметру. Отделяющий меня от мира. На черном фоне горит свет, поделенный стеклоблоками на десятки маленьких огонечков. Выглядит это неожиданно красиво и страшно.
«Эх, на новом месте, приснись жених невесте», – подумала я и постаралась уснуть.
Утро несло в себе новые приключения. А как же, теперь нужно учить тюремную азбуку. Местный быт полон лишений. И в основном даже не лишения свободы. Итак, что делать, если ничего нельзя, но столько всего нужно? Нельзя все, что ты считаешь нормой: телефон, нож, вилка, веревка, тазик. Да, тазик тоже нельзя, вдруг ты решишь варить самогон, хотя этот бизнес в тюрьме процветает.
Ты обязан вставать утром и вечером, когда приходит «проверка». Ты обязан безропотно подчиняться, когда твои вещи выбрасывают на пол во время «шмона»
Это про «нельзя». Еще есть «обязан». Ты обязан вставать утром и вечером, когда приходит «проверка». Ты обязан безропотно подчиняться, когда твои вещи выбрасывают на пол во время «шмона». Перед этим вонючая, толстая тетка облапает тебя в поисках «запрета».
Но есть «ты можешь»! Ты можешь раз в день выйти на прогулку на час. Об этом я писала в одной из первых частей. Еще ты можешь получить субстанцию, которую не зря прозвали «баландой». Вот, в принципе, и все твои права.
Хорошо, что попался хороший учитель – Оксана. В сравнении с ней Google просто отдыхает от объема полезной информации. В этом она прям нашла себя. Хотя ее советы были, скорее, неизбежны, чем желанны. Наркота расшатала ее нервную систему, и собеседник она была «так себе».
А с каким упоением она диктует, как писать «заявление» на имя «начальника» этого заведения! Насмешливо удивляется, как это я не знаю полную аббревиатуру его «должности».
На свободе ее воспринимают никем: наркоманкой, воровкой с кучей судимостей. А тут ее мир. Отсюда и ощущение превосходства, а-ля «а чего добился в жизни ты?». Всем своим видом пытается сказать:
«Твой опыт жизни тебе тут не пригодится. А я тут на своем месте».
Как бы давая понять ничтожность моих жизненных достижений. Точнее их непригодность в данных жизненных условиях. Знаете, это как вот есть специалист в механике, есть в хирургии… а тут «спец» по тюремной жизни.
В следующих частях я продолжу знакомить вас с обитателями этого мира «за стеной». Мы сможем окунуться в волнующий мир страстей и интриг. Он полон не только ненависти, но и любви, измен, страхов – привычный нам мир в миниатюре.
