Виталий Коршунов
(Друкуємо мовою оригіналу)
Если вообразить себе человека, вернувшегося в Луганск после перерыва в два с лишним года, восприятие всего происходящего для него будет зависеть от того, способен ли он думать, и насколько он впечатлителен.
Поверхностная картинка всего с большой вероятностью покажется ему практически такой же, как и два с лишним года назад – есть люди, рынок бурлит, рестораны открыты, и найти можно в городе абсолютно всё. Чуть всмотревшись в эту лубочную картинку того, что жизнь ну почти не поменялась и осталась почти такой же, какой и была раньше, начинают проступать детали и оттенки, как на большом полотне, которое нужно рассматривать долго, и каждый раз видеть в нём что-то новое.
Специалистов не хватает буквально во всех отраслях
Специалистов не хватает буквально во всех отраслях. То есть будто бы есть врачи и учителя, есть специалисты в узких сферах деятельности, но картинка получается какой-то странно размытой. И на рынке, при изобилии всего на первый взгляд, в ответ на конкретный запрос вам или найдут довоенную реликвию, с которой почти с трепетом смахнут пыль и раз пять подчеркнут её ценность и значимость, или дадут что-то где-то как-то похожее на ваше пожелание, сославшись на то, что есть только такое, российское, отзывов на которое пока нет. Это касается рынка строительных материалов, который предложит почти на все запросы неизвестные российские аналоги. Та же ситуация в сфере фармации, когда вам найдут почти то, что нужно, но с другим названием и из России.
А люди… Люди действительно есть. Часть тех, кто никуда не уезжал, и часть тех, кто, отчаявшись, вернулся
А люди… Люди действительно есть. Часть тех, кто никуда не уезжал, и часть тех, кто, отчаявшись, вернулся. Кто-то искал лучшей жизни в России, но обжёгся положением нелегала и, исходящими из этого, низкими зарплатами и невыплатами. Кто-то вернулся с территории подконтрольной Украине, не имея достаточной хватки бороться за своё место под солнцем. А может и просто от того, что для Луганска хватало знаний и опыта, а для другого города со съемным жильём амбиций и навыков оказалось маловато.
Хотя далеко не все готовы честно признаться в причинах мытарств. И часто просто счастливы от того, что снова оказались дома, в любимых стенах, а от этого любые трудности кажутся уже несущественными. Вот с этой категорией говорить бывает сложно.
После пережитых поисков работы и обманов с зарплатами в России им всё дома кажется априори счастливым, а самые сложные трудности – пустячными
После пережитых поисков работы и обманов с зарплатами в России им всё дома кажется априори счастливым, а самые сложные трудности – пустячными.
Хотя, приехав в Луганск на день-два, увидеть всё в таких вот частностях сложно. Скорее всего, удивит пустующий город по вечерам. И не просто пустующий, а впадающий в сон до следующего рассвета. Улицы покажутся странно пустыми, окна тёмными, а сам город неуютным и чужим.
Транспорт ходит до 19:00. До этого же времени люди торопятся вернуться домой. В этот промежуток всегда выше уровень агрессии в транспорте
Транспорт ходит до 19:00. До этого же времени люди торопятся вернуться домой. В этот промежуток всегда выше уровень агрессии в транспорте – люди бояться опоздать, бояться, что маршрутка сегодня последняя, а заодно с этим страхом выплёскивается на всех сдерживаемая днём агрессия и недовольство. Конфликты вспыхивают из ничего и похожи на огонь в степи. И в таких вот «срезах» всегда ощутимо, насколько люди недовольны всем происходящим – неопределённостью, дороговизной, отсутствием будущего.
А ещё город стал другим от того, что стал военным объектом.
Представить, что такое могло быть возможным, под силу только писателю-фантасту, да и то не всякому. Луганск всегда был очень миролюбивым. На митинги ходили по спискам с госпредприятий и всегда спешили улизнуть с них пораньше домой… Раньше. Сейчас город наводнён военной техникой и людьми в форме. Да, танки и БТР на улицах уже просто так не увидеть, хотя следы гусениц ещё видны на дорогах.
Город стал каким-то чужим за счёт огромного количества людей в форме
Но город стал каким-то чужим за счёт огромного количества людей в форме. Их можно увидеть по утрам, когда они спешат на «работу», и вечером по дороге домой, можно увидеть грузовые машины с номерными знаками «ЛК» («луганская комендатура»), похожие как близнецы. И во всём этом улавливается почти неуловимое – стандарт, под который причёсывается местная «армия». Пережив лето 2014 года в городе, и увидев воочию тот первый состав местной «армии», контраст настолько очевиден, что в то, как это было в самом начале, уже верится с трудом.
Примотанные к машинам черепа животных, громкие и амбициозные позывные вместо номеров на дорогих, явно с «чужого плеча», машинах, лихачества на дорогах и удаль пьяного разудала.
Исчезли черепа животных, исчезли номера-позывные, лихие командиры-неформалы исчезли в безвременье лихолетья или стали одинаково-безликими, как и большинство
Исчезли черепа животных, исчезли номера-позывные, лихие командиры-неформалы исчезли в безвременье лихолетья или стали одинаково-безликими, как и большинство. «Армия» стала похожей, как тот самый мистер Смит из «Матрицы», клонов которому не было счёта. Да, местная «армия» стала не такой демонстративной, как в самом начале, но в её позиции сейчас чувствуется властная рука тех, кто умело «причёсывает» её под общий «стандарт». И сами «военные» стали другими – суетливо-усталыми, пригруженными «журналами» и «рапортами», «обязанностями», «проверками», «учениями», подготовкой к ним… Не осталось времени на лихой разудал.
В суете дел мелькает мысль – бросить всю эту, ставшую чертовски утомительной, волынку, или тянуть ярмо дальше, потому, где ещё здесь и сейчас можно найти такую работу на такие деньги?
Украина для выезда заказана, Россия, при всём её радушии, дальше границы не пускает местных «военных». Остаётся не так уж много – «ЛНР» и «ДНР», как возможное поле для капитуляции
Украина для выезда заказана, Россия, при всём её радушии, дальше границы не пускает местных «военных». Остаётся не так уж много – «ЛНР» и «ДНР», как возможное поле для капитуляции. И что интересно, все эти рядовые мистеры Смиты, похожие друг на друга, знают одинаково мало. Толком не знает вообще никто. Так, догадки и предположения – мы станем жить лучше через два года, нет, через пять или не станем жить лучше вообще никогда. Разговоры о наступлении похожи на бабский трёп у подъезда, в котором зачастую больше правды, чем в новостях от местных «военных».
Но участь аналитика новой эры – удел избранных. Большей частью люди живут тем, что волнует их исключительно в этот день или эту минуту – оформление двух пенсий, получение украинской пенсии на руки с наименьшим процентом комиссии, выезд куда-то с меньшим временем ожидания, получение гуманитарки или покупка продуктов дешевле.
Всё предельно просто. Жизнь здесь и сейчас – залог того, чтобы выжить, сохранить психику и здоровье. И даже в этом есть выхолощенность жизни в сегодняшнем Луганске, таком не похожем на прежний Луганск.
Виталий Коршунов, преподаватель, город Луганск
Думки, висловлені в рубриці «Листи з окупованого Донбасу», передають погляди самих авторів і не конче відображають позицію Радіо Свобода
Надсилайте ваші листи: DonbasLysty@rferl.org
