В начале марта в онлайн-формате прошла конференция "VIII Якунинские чтения – 2024". Они приурочены к 90-летию отца Глеба Якунина, священника, основателя Апостольской православной церкви, поэта, правозащитника, диссидента, политзаключенного, позже – депутата Верховного совета и Госдумы I созыва.
Тема Якунинских чтений в этом году – "Русская православная церковь: теология войны и дискриминации". По свидетельству организаторов, эта ежегодная конференция "призвана сохранять память о Глебе Якунине и развивать дело его жизни – защиту прав верующих, свободы совести и слова, а также критику сотрудничества церкви с органами госбезопасности".
Мероприятие проводится начиная с 2016 года. В первые несколько лет оно проходило при участии Московской Хельсинкской группы, "Мемориала", Сахаровского центра, движения "За права человека", при информационной поддержке портала Credo.Press – все они попали под каток политических репрессий.
О Якунинских чтениях рассказывает их организатор Елена Волкова, автор книги "Глыба Глеба: Запрещеннейший иерей Якунин".
– Отец Глеб Якунин ушел из жизни на Рождество, 25 декабря 2014 года. В 2016-м мы начали проводить Якунинские чтения, посвященные проблемам религиозной свободы, свободы совести. Первые годы было довольно много воспоминаний и меньше аналитики, постепенно присоединялось все больше правозащитников, занимающихся религиозными гонениями. В 2020 году на Якунинских чтениях мы создали Якунинский комитет "Свобода совести". Отец Глеб создал Христианский комитет защиты прав верующих в СССР в 1976 году, потом был арестован в 1979-м. Он еще в советское время защищал все конфессии от гонений. Потом, в 1995 году он создал Общественный комитет защиты свободы совести, уже защищая не Московскую патриархию от коммунистов, а инославных от Московской патриархии. В воссозданный нами Якунинский комитет вошли мусульмане, в том числе крымские татары, правозащитники, юристы. Мы написали с дюжину заявлений против гонений различных религиозных групп.
– Чему был посвящен ваш доклад на VIII Якунинских чтениях?
В 2020 году на Якунинских чтениях мы создали Якунинский комитет "Свобода совести"
– Сейчас многие исследователи бросились изучать истоки доктрины "русского мира" с вопросом: как же могла РПЦ дойти до оправдания столь жестокой, несправедливой, агрессивной войны России в Украине и даже до некоего культа смерти? И мало кто знает, что отец Глеб – это, наверное, единственный человек в России, который, начиная с 60-х годов, десятилетиями критиковал все идеологические концепции РПЦ, которая она создавала в угоду и по заказу властей. Поэтому, когда я в 2016 году преподавала во Львове и готовила лекцию о доктрине "русский мир", которую я назвала тогда "религией войны", я поняла, что отец Глеб создал дорожную карту для этого исследования, что он видел все ингредиенты в истории РПЦ, которые влились в эту доктрину "русского мира", совершенно геноцидальную, оправдывающую уничтожение Украины, считающую, что смерть на фронте – это сакральная жертва Богу и Святой Руси.
"Митрополитбюро" и "православный Талибан" – это два его таких слова-гибрида, которые в лингвистике называют словами-чемоданами или словами-портмоне, поскольку слово раскрывается на две противоположные стороны. Слово "митрополитбюро" появилось в середине 90-х в первой брошюре отца Глеба "Подлинный лик Московской патриархии". Там есть глава "Митрополитбюро – главный штаб борьбы с религией в СССР". Начиная с открытого письма 1965 года, Глеб Якунин выступал против сотрудничества иерархов РПЦ с репрессивной советской машиной, то есть сотрудничества верхушки РПЦ с КГБ, с партией и соучастие в репрессиях против своих же соверующих.
А в 1998 году он написал брошюру "Крест и молот" – тот же смысл, соответственно, православие и Коммунистическая партия или КГБ. Это тоже слово-чемодан, раскрывающееся на две стороны: православное и советское, советское православие (я это называю коммунистическим христианством).
Уже с 1993 года стала активно развиваться ультранационалистическая религиозная идеология внутри РПЦ, сначала – внутри Всемирного русского собора, в работе которого принимал активное участие не только патриарх Алексий (Ридигер), но и тогда еще митрополит Кирилл (Гундяев). Там и ковался "русский мир", утверждалось единство славянских народов, радикализировался миф "Москва – Третий Рим, а четвертому не бывать", заявлялось право России на восстановление империи, утверждалась вторичность всех других православных церквей по отношению к Московской патриархии.
Глеб Якунин выступал против сотрудничества иерархов РПЦ с репрессивной советской машиной
Отец Глеб Якунин все это критиковал. Именно эту ультранационалистическую идеологию он и назвал "православным Талибаном" и издал книжку "История православного талибанства", в которой дал определение, так называемый "символ веры православных талибов". Что здесь особенно современно? Первое – это актуальность и реставрация идей псковского старца Филофея "Москва – Третий Рим", который критики "русского мира" сегодня назвали "Москва – Третий Рейх". Затем – церковно-государственная симфония, якобы существовавшая до 1917 года, то есть утверждение уже на государственном уровне единства государства и церкви. Крайняя враждебность к инославным – тоже черта православного талибанства. Мы знаем, что сегодня идут жестокие гонения против религиозных групп, не принадлежащих к Московской патриархии. Радикальная враждебность по отношению к Западу, к его политическому, общественному укладу и к военному союзу НАТО. Отец Глеб уже в начале 2000-х писал о том, что РПЦ создает идеологию, которая настроена на войну с НАТО.
Следующее – категорическое неприятие демократических свобод, прав человека и особенно свободы совести. И последнее – это антисемитизм, уверенность, что во всех несчастьях России повинны евреи, вера и мировой заговор против России и православия, в то, что Россия стоит на защите истинной религии и борется против Антихриста и Сатаны. То есть отец Глеб одним из первых говорил, что советская идеология противостояния капитализму в православном варианте вырастает до космического противостояния Бога и Сатаны. Это антисемитизм, черносотенство, великодержавный шовинизм, политическое мракобесие. Я думаю, сегодня отец Глеб вполне мог бы говорить о "православном ХАМАСе".
– Что вам кажется наиболее важным из выступлений других участников конференции?
– Поскольку наша конференция проходила в условиях войны и боли в сердце за Украину у многих из нас, было очень важно, чтобы в Якунинских чтениях участвовали как российские, так украинские клирики и ученые. Отец Глеб основал свою церковь, она получила название Апостольской церкви, и у нее есть свои приходы в Украине. Они почитают отца Глеба, они его канонизировали. Клирики этой церкви принимали участие в Якунинских чтениях.
Уже с 1993 года стала активно развиваться ультранационалистическая религиозная идеология внутри РПЦ
Кроме того, у нас уже не в первый раз принимает участие Николай Карпицкий, российский философ, который уехал в Украину после 2014 года и живет в Славянске, практически на линии фронта, преподает философию на украинском языке. Он сделал потрясающий доклад о том, что болит у нас всех, о том, почему люди сегодня выбирают зло, выбирают сторону страны-агрессора, верят в человеконенавистническую теорию "русского мира", поддерживают войну. Нередко это люди высокообразованные, высокоразвитые, верующие, претендующие на то, что находятся в богообщении. Оказывается, ни религия, ни образование не спасают человека от выбора зла.
У нас выступал отец Сергий Вутянов, рассказывал о тех вызовах, с которыми сталкиваются украинские священники. Вспоминал о приезде отца Глеба на Майдан в 2014 году: он еще застал там церковь, где молились все конфессии. Отец Глеб выступал на конференции в Киеве, где сказал, что Майдан – это святое место, на Майдане явлено будущее гражданского общества и будущее Украины. Он говорил, что Украина утвердит демократию и поможет установить демократию в России, которую нам не удалось установить в 90-е годы. Знал бы он, какой ценой придется это делать…
Отец Сергий Вутянов рассказывал и о частных случаях, с которыми сталкиваются украинские священники и где они проявляют особое мужество, самопожертвенность в военной ситуации. Запомнился случай, когда украинская деревня оказалась в оккупации, и священник хотел похоронить убитых, но не мог получить их тела, потому что российские военные сказали ему: ты можешь забрать тела своих прихожан, но мы их заминировали. И священник, рискуя жизнью, все-таки вызволял эти тела, чтобы предать захоронению.
Пожалуй, главным событием конференции стал доклад историка Хельге Фростмана. Впервые у нас на конференции была поднята тема политической гомофобии, в которую внесла свой большой вклад и Московская патриархия. Эта тема всегда вызывает взрыв. У нас тоже были разные реакции, но я очень рада, что мы ее подняли и сделали это на высоком академическом уровне.
– Вы выступаете за существование в стране разных конфессий?
Я думаю, сегодня отец Глеб вполне мог бы говорить о "православном ХАМАСе"
– Свобода совести и свобода религиозного выбора так же важны, как свобода слова и свобода мысли, потому что это личная свобода человека, его собственный поиск. Если он идет по религиозному пути, он ищет ту форму и те ценности в общении с Богом, которые отвечают его потребностям, чувствам, мыслям. Это уважение к базовым правам человека и к его праву на собственный духовный поиск, установление своих отношений с высшими силами. Я за право индивидуального религиозного поиска. Здесь ни в коем случае не должно быть диктата, потому что это насилие над сокровенным в человеческой душе, над тем, что для человека очень важно, а для некоторых даже важнее жизни, – подчеркивает Елена Волкова.
Своими впечатлениями от Якунинских чтений делится кандидат исторических наук Хельге Фростман.
– Хотя я лично не был знаком с отцом Глебом, я читал его статьи и стихи, а также слушал его выступления на радио, когда еще он был жив. Я участвую в чтениях четвертый раз как докладчик и воспринимаю их как отличный шанс познакомиться с друзьями и коллегами отца Глеба, послушать воспоминания о нем, а также побольше узнать о проблемах в истории и современности русского православия, которые его очень волновали. Отец Глеб много писал о сотрудничестве церкви с государством, нарушениях прав верующих, поддержке православным священством войны против Украины, развязанной Россией в 2014 году. До полномасштабного вторжения России в Украину Якунинские чтения проходили в московском офисе "Международного Мемориала" на Каретном ряду.
Сейчас все изменилось: "Мемориал" закрыт, офис у него отобрали, а многие участники чтений разъехались по разным странам. Тем важнее, мне кажется, проводить чтения именно сейчас, объединяя людей, несмотря на войну. Я рад, что в чтениях принимают участие священники и миряне из Украины, которые, несмотря на российскую геноцидальную войну, готовы общаться с россиянами, выступающими против агрессии и желающими победы Украине. Больше всего в чтениях я ценю то, как хорошо удается совмещать воспоминания бывших друзей и соратников отца Глеба с академическими выступлениями религиоведов и историков. Благодаря этому разговор получается профессиональным и в то же время не таким формальным и скучным, как другие научные конференции, в которых мне приходится постоянно участвовать.
– Расскажите, пожалуйста, о вашем докладе на Якунинских чтениях.
– В этом году чтения были посвящены роли Русской православной церкви в поддержке войны и дискриминации. Не секрет, что в России уже давно идут массовые репрессии, когда институциональному насилию подвергаются целые группы по признаку национальности, вероисповедания и сексуальности — крымские татары, Свидетели Иеговы и квир-люди. Я рассказывал на чтениях о последней группе: гомофобия и трансфобия православного духовенства развивается уже давно, однако мало кто из исследователей обращал на это внимание.
Гомофобия и трансфобия православного духовенства развивается уже давно
Специфика этой ненависти по отношению к квир-людям заключается в том, что она не зарождается в обществе сама собой, а изобретатется и насаждается Кремлем и Московским патриархатом посредством специального гетеронормативного языка (вроде "традиционных семейных ценностей" или представления гомосексуальности как заболевания, от которого нужно лечить), то есть, проще говоря, пропагандируется. Хотя слово "пропаганда" благодаря усилиям российских и церковных властей принято отождествлять именно с ЛГБТК-культурой, ирония заключается в том, что именно гомофобию, в отличие от сексуальности, можно вдалбливать людям с помощью пропагандистских уроков, документальных и художественных фильмов, псевдонаучных книг, советов "православных врачей" и тому подобного.
В современной квир-теории такую гомофобию называют "политической" – ее создают политические акторы, играющие посредством злоупотребления властью на страхах и невежестве гетеросексистского большинства. Чтобы укрепить свою легитимность, они внушают этому большинству, что ЛГБТК-люди и их видимость в публичном пространстве представляет угрозу. В стране, где люди вообще не понимают разницы между "гомо" и "гетеро" (есть несколько курьезных видео в YouTube на эту тему), политическая гомофобия очень эффективна.
О возникновении политической гомофобии в России уже много писали такие квир-историки, как Дэн Хили или Ирина Ролдугина, но они не занимались специально ролью Московского патриархата в этом процессе. Между тем эта роль, с моей точки зрения, очень высока, и именно из-за нее у Кремля получается позиционировать себя не только в России, но и на Западе как защитника нравственности и патриархальной семьи, объединяя вокруг себя ультраправых, конспирологов и неофашистов по всему миру. Это не мешает России быть в числе лидеров в Европе по числу абортов, разводов, случаев самоубийств, наркомании и домашнего насилия, но на то это и политическая гомофобия – она функционирует в мире социального воображения, а в автократии с помощью лжи в этом мире можно позволить себе все что угодно, – уверен историк Хельге Фростман.
В автократии с помощью лжи можно позволить себе все что угодно
Доклад религиоведа, доктора философских наук Сергея Иваненко на Якунинских чтениях назывался "Эскалация гонений на Свидетелей Иеговы и другие конфессии в современной России". Ученый рассказал Радио Свобода о том, почему самым жестоким гонениям подверглись именно Свидетели Иеговы.
– Они достаточно хорошо организованы. До запрета это была наиболее крупная из протестантских централизованных организаций. В 2016 году они насчитывали примерно 172 тысячи человек на территории РФ. Они вели и продолжают вести очень активную проповедническую деятельность – это также привлекало внимание и РПЦ, и властей. Кроме того, Свидетели Иеговы не служат в армии, придерживаются политики так называемого христианского нейтралитета. А РПЦ всегда хотела урезать многоконфессиональность страны до основных, так называемых "традиционных конфессий". Свидетели Иеговы были одной из таких мишеней для ограничений, запретов со стороны Русской православной церкви. В связи с началом широкомасштабной войны возросла степень сотрудничества патриархии и государственной власти, и это позволило расширить масштаб репрессий.
– Каков на данный момент этот масштаб?
– 20 апреля 2017 года Верховный суд запретил управленческий центр Свидетелей Иеговы в России и все зарегистрированные юридические лица: их было 395. С этого времени начали готовиться и разворачиваться репрессии. По данным на 1 марта 2024 года, у Свидетелей Иеговы проведен 2081 обыск: практически каждый день где-нибудь да проходят обыски. В отношении Свидетелей Иеговы с 2017 года вынесен 451 приговор, 150 человек приговорены к реальным срокам в колониях. Как правило, никого условно-досрочно не освобождали, кроме одной пожилой тяжелобольной женщины в Хакасии. Если люди получали гражданство России не по рождению, то их обычно обвиняли в том, что они экстремисты, лишали гражданства и высылали за границу.
61 верующий был оштрафован, 235 получили условные сроки. На стадии предварительного следствия сейчас находятся 380 дел, причем многие из них возбуждены в отношении группы лиц, то есть все это будет продолжать расширяться. Такого рода процессы по-прежнему будут походить по всей стране.
– Вы в соавторстве с Еленой Волковой написали книгу "О людях, стойких в гонении: Свидетели Иеговы в России начала XXI века". Расскажите: как ведут себя эти люди, удалось ли их запугать репрессиями?
– Надо отдать должное: основную массу Свидетелей Иеговы запугать не удается. Я был в 19 процессах, выступал как специалист-религиовед со стороны защиты. За все это время я встретил только одного человека, который отрекся от веры, все остальные держались очень мужественно. Поддержать подсудимых обычно собирались верующие: когда у них не получалось попасть в зал заседаний, они встречали их в коридоре, аплодировали, выкрикивали что-то одобрительное, или на улице, даже несмотря на мороз.
Основную массу Свидетелей Иеговы запугать не удается
Каждый такой процесс Свидетели Иеговы рассматривают как возможность проповедовать. Последние словах подсудимых – это всегда достаточно развернутая проповедь их вероучения, в которой они обычно подчеркивают, что они вне политики, что они даже не держат зла на тех, кто их преследует, что все это предсказано в Библии. По их убеждению, их привлекают к уголовной ответственности для того, чтобы они могли рассказать о своей вере самым разным людям, к которым прежде они не имели доступа. Многие говорят: в свое время, когда до запрета, они обращались к властям, чтобы им разрешили проповедовать в тюрьмах, но им запрещали это делать. А сейчас их отправляют в заключение, и вот там-то они и будут проповедовать, сколько смогут!
Один из осужденных, с которым я общался после того, как его освободили и выслали в Украину, рассказывал, что отношение к нему в колонии было очень позитивное. Его сделали грузчиком в местном продуктовом ларьке, и заведующая этим ларьком просто не могла на него нахвалиться: он единственный не воровал! Когда его должны были освободить, она даже обратилась к администрации колонии: если еще будут Свидетели Иеговы, то присылайте их ко мне.
У Свидетелей Иеговы очень хорошие юридические службы, всемирные организации, их юристы добились 7 июня 2022 года решения Европейского суда по правам человека, который признал незаконными ликвидацию их управленческого центра и юридических лиц, запрет их деятельности, изъятие собственности. ЕСПЧ постановил прекратить уголовное преследование верующих, освободить заключенных, вернуть собственность организации или выплатить компенсацию. То есть Свидетели Иеговы в этом смысле держат себя очень решительно. Конечно, они ведут себя не вызывающе, а деликатно, как, по их мнению, подобает христианам. Стараются своим личным примером и проповедью воздействовать и на сотрудников так называемых правоохранительных органов, и на тех, кто находится в заключении, – таковы наблюдения религиоведа Сергея Иваненко.
О своем опыте общения со Свидетелями Иеговы, описанном в книге "О людях, стойких в гонении", рассказывает Елена Волкова.
– Я с Сергеем приезжала на суды. Сергей называл это судебным туризмом: он летал и за Полярный круг, и по всей стране на суды по Свидетелям Иеговы. Тогда были ковидные ограничения, меня не пускали в зал суда, я обычно находилась на улице с теми верующими, которые собирались поддержать своих собратьев и сестер. Там было много женщин. Я стала разговаривать с ними.
Моя задача была – показать изнутри, из душевной глубины историю эмоций в репрессиях. Поэтому я в основном задавала вопросы: а что вы почувствовали, когда раздался звонок дверь рано утром? А как вы это переживали? А какая была реакция детей? Поначалуя иногда вызывала недоверие. Одна женщина, Катерина, спрашивала: а кто вы такая? А зачем вам это надо? Они уже привыкли к тому, что мир к ним враждебен или равнодушен к их страданиям. Но они компенсируют это заботой друг о друге. Такого тепла по отношению друг к другу внутри организации я никогда не видела! Раньше я была членом Русской православной церкви, и там меня возмущало равнодушие людей к чужим страданиям, а здесь очень много любви.
Для меня лакмусовая бумажка – это дети. В РПЦ я всегда жалела детей клириков, когда они приходили на праздники: они были напуганные, забитые, бледные, видно было, что в семье строгость. А у Свидетелей Иеговы очень свободные дети – это хороший признак! Я даже несколько раз была свидетелем того, как взрослые со своими детьми обсуждали проблемы репрессий, что происходит с заключенными, какие проблемы в лагерях. Дети здесь – полноправные члены семьи, с ними разговаривают как со взрослыми. Меня это поразило – степень доверия родителей к детям и детей к родителям.
У Свидетелей Иеговы очень свободные дети – это хороший признак!
Свидетели Иеговы очень творческие и много смеются. Мы смеялись и во время интервью, хотя эти люди сейчас переживают тяжелый период, были и слезы тоже, но чувство юмора потрясающее! Общая атмосфера – радостная, веселая, но при этом и сострадательная. Нет нытья, они не стараются педалировать свое положение жертвы. У нас в России столько жалости к самим себе, люди так любят себя выставлять в виде жертвы, а тут этого нет! Они благодарят Бога: хорошо, что дал силы, хорошо, что справились. Да, было тяжело, да, я хожу к психологу, сейчас у меня травма после 500 дней в одиночестве на домашнем аресте или после полугода в СИЗО. Но в СИЗО я помогла девочке-наркоманке, она стала вместе со мной читать Библию, а другой девочке-наркоманке мы сейчас пишем письма в лагерь, и она благодарит нас за то, что освободилась от зависимости.
Конечно, есть и жестокое отношение, в лагерях сажают в ШИЗО и так далее. Но я больше слышала от них истории каких-то внутренних побед. Например, женщина по имени Вика рассказывала мне о том, как следователь сначала очень жестоко относился к ее мужу, но постепенно к нему расположился, понял, что тот не экстремист, а приличный человек. Когда жена попала к тому же следователю, он уже разговаривал с ней сочувственно, с желанием помочь.
Это, конечно, редкие случаи, потому что жестокость репрессивной машины страшная, совершенно бесчеловечная. Но Свидетели Иеговы любят рассказывать именно о том, как они расположили к себе сердце следователя или как в лагере ее муж сделал ремонт в администрации. Они удивительно по-человечески относятся к своим палачам, считают, что нужно платить за зло добром, на ненависть отвечать любовью, что они призваны размягчить сердце человека, преобразить его, а в конечном итоге, по их религиозной вере, спасти своего палача. И когда я начинала спрашивать: а как же справедливость, а вам не хочется, чтобы его наказали? – они отвечали: мы считаем, что любой человек может измениться, преобразиться, и общаемся с людьми в надежде на то, что сможем помочь этому человеку от зла перейти к добру.
– Вспоминается булгаковский персонаж Иешуа Га-Ноцри, который говорил, что злых людей не бывает.
Жестокость репрессивной машины страшная, совершенно бесчеловечная
– Да, и мне он вспоминается, как и евангельские заповеди о любви к врагу и всепрощении. Но они пытаются эту заповедь действительно претворить в жизнь. А она, по-моему, самая сложная в христианстве. Я практически не видела примеров того, чтобы люди могли жить по этой заповеди. Но я встречаю это у Свидетелей Иеговы! Кстати, встречаю сейчас это же у моих украинских коллег и друзей, хотя в России развивается истерика по поводу того, что украинцы озлобляются, ненавидят всех русских, демонизируют их. А я сталкиваюсь как раз с поразительным великодушием украинцев, моих львовских коллег и студентов, у верующих, православных и греко-католиков, которые участвовали в нашей конференции. И это несмотря на дикую демонизацию украинцев в российской пропаганде! – отмечает Елена Волкова.
Следующий вопрос Радио Свобода обращен к религиоведу Сергею Иваненко.
– Зачем понадобилось объявлять Свидетелей Иеговы именно экстремистами?
– Это было результатом аналитической работы антисектантских организаций, связанных с РПЦ и с правоохранительными органами. Еще в 1999 году начался процесс о запрете московской организации Свидетелей Иеговы, ему предшествовало уголовное дело о том, что они отказываются от переливания крови, из-за этого кто-то умирает и нужно их карать за нанесение вреда здоровью. Оказалось, что все, кто умер или остался жив (на материале, на котором раскрутить хотели это дело), подверглись переливанию крови без согласия на это. Это уголовное дело не состоялось. Процесс по поводу московской общины был связан еще с тем, что они разрушают семьи, наносят вред традиционным ценностям. Я входил в экспертную группу, которая занималась подготовкой заключения. Изначально речь шла о том, что сейчас запретят московскую общину, потом этот опыт будет тиражироваться по свей стране, и дело семимильными шагами пойдет к запрету Свидетелей Иеговы.
Как выяснилось, путь доказывания того, что Свидетели что-то нарушают, неэффективен. В итоге московскую общину запретили только в 2004 году, то есть на все это ушло пять лет. Власти сочли, что это слишком большой срок, неудобно. Тогда стали искать другие пути. И нашли самый простой путь. Были объявлены экстремистскими материалами примерно 100 публикацией Свидетелей Иеговы: на основании того, что там утверждалось, что только религия Свидетелей Иеговы истинна, а все остальные религии ложные. Это трактовалось как пропаганда религиозного превосходства и ненависть к другим религиям, хотя ненависти там не было.
Каждый судебный процесс Свидетели Иеговы рассматривают как возможность проповедовать
Свидетели Иеговы – люди дисциплинированные, они все эти издания изъяли из оборота. Сотрудники правоохранительных органов приходили для обысков в места, где собирались Свидетели Иеговы для поклонения Богу (у них это называется Зал царства, молитвенный дом), и приносили с собой эти "экстремистские" издания, чтобы найти их потом в ходе обыска. У многих современных людей есть видеокамеры в телефонах, и в этих Залах царства обычно тоже есть видеокамеры, все фиксируется. Но когда прокуратура подавала иск в местный суд, судья чаще всего отказывался смотреть эти видеозаписи, говорил: у нас нет оснований не доверять правоохранительным органам, и выносил решение о запрете этой общины как экстремистской, поскольку у нее найдены экстремистские материалы из списка.
А дальше Министерство юстиции подало иск уже о ликвидации управленческого центра на том основании, что эти экстремистские материалы не были изъяты в полной мере и общины продолжали действовать. И запретили всю организацию. Это, конечно, облегчило работу правоохранительным органам, потому что когда они потом задерживали, обыскивали, судили Свидетелей Иеговы, им не нужно было доказывать, что эти люди занимаются экстремистской деятельностью, они просто писали, что это продолжение деятельности или управленческого центра, или запрещенных юридических лиц.
Государство, собственно, мало что получало от этого, потому что Свидетели Иеговы никогда не участвовали в каких-либо акциях протеста, они в этом смысле совершенно лояльные подданные любого государства. Единственное, с чем они не соглашаются, – это с запретом их проповедей, они будут проповедовать даже под угрозой смертной казни, как это было в нацистской Германии. В этом смысле сторона, получившая определенный выигрыш, – это Русская православная церковь, поскольку она в какой-то степени избавилась от конкурентов, которые проповедовали, численно росли и могли выглядеть как организация, которая бросает вызов РПЦ.
– Эти репрессии инициированы РПЦ?
– Да, их инициировала РПЦ. Насколько я понимаю, антикультистские организации выступали с такого рода идеями запрета Свидетелей Иеговы еще при патриархе Алексии II. Но перелом внес здесь ставший патриархом Кирилл, поскольку действовал гораздо более напористо, сумел установить более тесные отношения с президентом, с правоохранительными органами. Все это, я думаю, на совести именно РПЦ.
– А что получило от этой истории общество? Каковы последствия этих репрессий для него?
– Для общества это, конечно, фактор определенной деморализации, потому что большинство общества достаточно индифферентно реагировало на гонения. Стало понятно, что можно сажать абсолютно законопослушных людей неизвестно за что. Свидетели Иеговы отличаются повышенной законопослушностью – это их кредо. Если нет противоречий с тем, что устанавливает Библия, то они подчиняются всем светским законам лучше, чем любые другие граждане. Но это ведь коснулось не только Свидетелей Иеговы, репрессии сейчас осуществляются в отношении очень широкого спектра религиозных организаций. То есть довольно быстро стало понятно, что государству можно все, что угодно.
Стало понятно, что можно сажать абсолютно законопослушных людей неизвестно за что
Например, есть такая партия "Хизб ут-Тахрир", ее в 2003 году признали террористической решением Верховного суда. Она никогда не участвовала ни в каких террористических актах, то есть она, может быть, действительно далека от идеалов светского гуманизма, но ее принципиальная позиция – террором она не занимается. Однако уже сейчас в России 380 человек подверглись репрессиям как последователи "Хизб ут-Тахрир", 271 из них осуждены, причем 115 получили сроки от 15 лет и выше. Опять же реакция общества очень вялая. Сочувствия к репрессированным я не встречаю. В основном люди пожимают плечами, говорят: "Может быть, они неправильно верят, дыма без огня не бывает". Это до той поры утешает людей или кажется им убедительным, пока к ним самим не стучатся в дверь правоохранительные органы и они тоже не попадают на эту голгофу.
– Какие еще религиозные движения, помимо Свидетелей Иеговы и "Хизб ут-Тахрир", подверглись заметным репрессиям?
– Усиливается борьба против протестантов. Значительная часть протестантов обвиняется, например, в сотрудничестве с нежелательными организациями, которые действуют в Украине или в Прибалтике, некоторых пасторов за это посадили. Некоторых обвиняют в том, что они наносят вред психическому или физическому здоровью. Такие процессы в основном идут пока на периферии, но ничто не мешает властям развернуть их шире, потому что солидарность очень слабая, и сама обстановка в России такова, что никто особенно не будет спорить.
Очень мощно идет борьба с "альтернативным православием". Одна из последних мишеней здесь – так называемая Русская православная церковь царской империи: у них были массовые обыски, задержания, сейчас руководители тоже в СИЗО, поскольку они действуют вне рамок Московской патриархии. В 2024 году на Международных рождественских чтениях были две антисектантские секции, которые проводятся под эгидой РПЦ. Там одной из главных мишеней были так называемые "псевдоправославные секты" как внутри церкви, так и около нее или за ее пределами.
Я думаю, мы стоим на пороге волны гонений на тех, кто "неправильно" верит среди православных, а главное, не входит в структуру РПЦ, не так себя ведет, скажем так. Сейчас разгромили Церковь Последнего завета. Это такая была любопытная религиозная организация, одна из новых, ее руководитель Виссарион считает себя земным воплощением Христа. В течение довольно длительного времени им удавалось вести себя достаточно гибко. В 2022 году запретили организацию, руководители сейчас под судом. Речь идет о том, что их церковь наносит какой-то вред здоровью, нашли людей, которые дали такого рода показания.
Сейчас все шире используются репрессивные законы об "иностранных агентах", "нежелательных организациях" в отношении религиозных организаций. "Нежелательных организаций" уже несколько десятков. Таким образом была фактически заморожена деятельность Саентологической церкви в России: их основные международные организации были объявлены "нежелательными".
Если вы не даете человеку права верить так, как он хочет, о каких других правах можно говорить?
После того как запретили Свидетелей Иеговы, я размышлял: а кто же будет следующим, кого объявят экстремистами? И я не угадал. Объявили организацию (ее лидер уже скончался, он был в Казахстане), особенность которой была в том, что они смотрели на солнце, произносили определенную молитву и пили черный чай с солью. Вот теперь это тоже "экстремизм"!
– Как вы думаете, почему российской власти даже в религиозной сфере мешают абсолютно все, кто не дудит с ней в одну дуду, а в демократических странах никто никому не мешает, беспрепятственно цветут все цветы и никакой беды для общества от этого не происходит?
– Это важный вопрос. Я могу сказать так: плохому танцору обычно мешает музыка или еще что-нибудь. Если нет возможности, желания, навыков управлять обществом демократическими методами, соблюдая права человека, то начинаются всякого рода эксцессы с самыми разными структурами. Несомненно, это сказывается на жизни людей, иногда самым трагическим образом.
Мне представляется, что в определенный период власти в России стали требовать от религиозных организаций, чтобы они и их руководители присягнули на верность, дали подписку о сотрудничестве с госбезопасностью. Проблемы начались сначала у тех, кто не пошел на это. Но сейчас и это уже не спасает, и даже те, кто пошел на это сотрудничество, тоже сплошь и рядом попадают в жернова преследований, потому что государство сделало ставку на достаточно узкий круг организаций, у них своя иерархия. Первый повод для преследований – что вы не входите в тот перечень православных, мусульман нужных юрисдикций, буддистов, может быть, каких-то шаманистов, которые прошли некоторую проверку на лояльность. Если вы не из этой плеяды, вас могут за это покарать.
– Неужели РПЦ действительно считает, что эти движения составляют ей конкуренцию? А кроме того, в православные храмы и так ходит достаточно мало народу, а кого-то из интеллигентных, истинно верующих людей проводимая политика может и отвратить от церкви, что, собственно говоря, и происходит.
– Я был знаком с самыми разными религиозными деятелями, в том числе из патриархии, и у многих есть такое интересное убеждение, что наибольшую опасность представляют именно отклонения от православия. Эти люди, по их мнению, попадут в ад, если они неправильно верят, поэтому все средства хороши, чтобы отвадить их от России, загнать куда-то. Свидетели Иеговы еще почему вызывают такую неприязнь: они не верят в Троицу. А для антитринитариев, с точки зрения церковного документа об отношении к инославию, вообще не должно быть никакой свободы проповеди, пусть сидят и молчат. Вот главное в отношении такого рода движений.
– Почему важно, чтобы в стране существовали разные конфессии?
– Исторически как получилось: борьба за свободу совести – это была изначальная борьба, за первую свободу для людей, граждан, жителей. Очень много крови проливалось, когда речь шла о свободе совести. Вероятно, в этом заключена какая-то глубокая истина. Если вы не даете человеку права верить так, как он хочет, о чем тогда вообще можно говорить, о каких других правах? Если в той или иной стране все должны верить одинаково или есть какой-то список разрешенных религий, а все остальное жестко карается, то и во всех других сферах у вас не будет никаких свобод, не говоря уже о демократии.
Мне же представляется, что есть определенная логика в том, что высшие силы (даже сошлемся здесь на Господа Бога) допускают многообразие религий. Вероятно, в этом есть какой-то глубокий смысл, потому что люди разные: по своему духовному уровню, по культурным традициям. В этом смысле естественно, что в религии тоже существует многообразие. Если это многообразие не подвергается каким-то насильственным набегам, ограничениям, пресечению с помощью правоохранительных структур, то такое общество, я думаю, гораздо более счастливое и процветающее, нежели то, где существует диктатура, в том числе религиозная.
Мы не разглашаем имя автора этой публикации из-за угрозы уголовного преследования по закону о нежелательных организациях в России.
