Замоскворецкий суд Москвы отложил на 4 февраля 2014 года рассмотрение жалоб правозащитного центра "Мемориал", ассоциации "Голос" и организации "Юристы за конституционные права и свободы" (ЮРИКС), на 16 февраля – "Общественного вердикта". На 27 ноября отложено рассмотрение жалобы движения "За права человека". Организации оспаривали представления прокуратуры об устранении нарушений после проверок, прошедших в организациях весной этого года.

Поводом для переноса слушаний стало ходатайство юристов организаций "Мемориал" и "Голос" – Фурката Тишаева и Кирилла Коротеева. Они попросили суд приостановить или отложить рассмотрение дела, чтобы дождаться решений Европейского суда по правам человека и Конституционного суда России. В эти суды были поданы коллективные жалобы на закон "О некоммерческих организациях", вступивший в силу в ноябре 2012 года и обязывающий регистрироваться в качестве "иностранного агента" те НКО, которые имеют финансирование из-за рубежа и занимаются политической деятельностью.
​
По мнению юристов организаций, велики шансы на то, что ЕСПЧ признает, что применение этого закона нарушает несколько статей Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, а Конституционный суд усмотрит несоответствие основному закону страны. Представители прокуратуры оставили ходатайство истцов на усмотрение суда, а судья Юлия Варанкина согласилась с доводами юристов организаций и отложила рассмотрение жалоб на 4 февраля.

Председатель совета правозащитного центра "Мемориал" Олег Орлов решением суда доволен:

– Самое важное в этом деле прозвучало из уст судьи: откладывая заседание, она ссылалась в том числе и на предстоящее рассмотрение нашей жалобы в ЕСПЧ. Это важно, поскольку предстоящее рассмотрение в ЕСПЧ может стать решающим для судьбы этого закона и для судьбы российских НКО. То, что судья практически с этим согласилась и посчитала, что надо подождать до того момента, когда будет ясно, принял ли суд к внеочередному рассмотрению это дело или нет. Было бы странно выносить решение по представлению прокуратуры, притом что ЕСПЧ с большой вероятностью признает данный закон несоответствующим нормам Европейской конвенции.


Представители Фонда "Общественный вердикт", прежде чем заявить аналогичное ходатайство о переносе слушаний, все же изложили суду свою позицию, поясняет руководитель правового отдела Фонда Елена Першакова:

– У нас подано заявление об оспаривании незаконности проверки прокуратурой Москвы, а также акт по результатам этой проверки – представление прокуратуры. Его мы также считаем незаконным. В законе есть требование: для того, чтобы проверять организацию, необходимо получить информацию из вне. Прокуратура говорит, что получила поручение от Генеральной прокуратуры. У нас есть ответ из Генеральной прокуратуры, из которого следует, что поручения такого не было. Представление прокуратуры фактически говорит о том, что мы занимаемся политической деятельностью: сюда входят все виды деятельности нашей организации, в том числе и оказание правовой помощи гражданам. С этим никак нельзя согласиться: это нарушает и наши права, и права граждан, которые к нам обращаются.

Заседание по жалобе Фонда "Общественный вердикт" назначено на 16 февраля 2014 года.


По мнению Олега Орлова, власть пока не определилась с позицией в отношении НКО: об этом свидетельствуют постоянные переносы заседаний по жалобам правозащитников – дело "Мемориала" рассматривается в Замоскворецком суде с июля:

– Мы знаем, что в отношении и антидискриминационного центра "Мемориал" в Санкт-Петербурге идет суд и прокуратура по-прежнему настаивает на репрессивных мерах по отношению к этой организации, с другой стороны, мы знаем, что в Перми вынесено два решения суда, по которым фактически представления прокуратуры признаны незаконными. С третьей стороны, в Новочеркасске в отношении организации "Женщины Дона", наоборот, вынесено решение не в их пользу. То есть присутствует какая-то неопределенность. Вполне очевидно, что поскольку целый ряд высоких должностных лиц признавали, что надо внести некоторые поправки в этот закон, то можно думать, что во власти нет одной четкой линии, и рассматривается несколько вариантов, как дальше быть с этим законом. Но позиция всего общества "Мемориал" состоит в следующем: этот закон не подлежит исправлению, все слова о том, что можно внести в него поправки, уточнить определение "политической деятельности", – от лукавого. На самом деле закон настолько противоречит основным фундаментальным принципам права, что есть единственный способ поступить с ним в рамках права – просто его отменить, – уверен Олег Орлов.




Ассоциация "Голос" также уже несколько месяцев пытается обжаловать представления прокуратуры об устранении нарушений. По словам заместителя директора ассоциации "Голос" Григория Мельконьянца, это представление было вынесено одновременно с требованиями Министерства юстиции:

– Обжалует это уже легализационная комиссия ассоциации "Голос" представление, которое было вынесено параллельно с требованиями Министерства юстиции. Одновременно проходила проверка и прокуратуры, и Минюста. По Минюсту все ясно: были судебные заседания, но при этом было принято решение обжаловать еще и действия прокуратуры. Будет обжаловаться это представление прокуратуры о том, что организация должна регистрироваться в качестве иностранного агента. И соответственно, прокуратура должна аргументировать еще раз четко и внятно, в связи с чем она приняла такое решение, что организация занимается политической деятельностью и получает иностранное финансирование. Потому что документы, которые были составлены, – это то, что в сокращенном виде предъявлял Минюст. Реально, на мой взгляд, они какую-то проверку не проводили. Они просто копировали то, что Минюст предъявлял к ассоциации "Голос".

На 27 ноября 2013 года отложено рассмотрение жалобы общероссийского общественного движения "За права человека". Организация оспаривает в суде незаконность прокурорских проверок. Параллельно в Замоскворецком суде рассматривается жалоба главый движение - Льва Пономарева - на неправомерные действия прокуратуры в отношении трех НКО: движения "За права человека", региональной общественной организации содействия соблюдению прав человека "Горячая линия" и фонда "В защиту прав заключенных". В ходе этого процесса выяснилось, что проверки всех некоммерческих организаций проводились по так называемому "заданию" Генеральной прокуратуры. В суде были представлены только первая и десятая страницы этого "задания", и сотрудники прокуратуры утверждали, что со второй по девятую страницы документа засекречены, говорит Лев Пономарев:

– Судья обязал все-таки прокуратуру представить нормально оформленный документ, скажем так. И был очередной перерыв. Теперь тактика изменилась. Генеральная прокуратура запретила московской прокуратуре представлять это "задание", потому что действительно нелепо представлять документ из двух страниц. А почему до середины они не могут показать, мы до сих пор не знаем. И издала такое распоряжение, что это документ закрытый, что он только для прокуратуры, что якобы там просто описана процедура проверки. Более того, Генеральная прокуратура написала судье письмо: "Мы хотим у вас узнать, каким образом к вам попал закрытый документ из Генпрокуратуры". Полный идиотизм, даже не идиотизм, а детский сад. Московский прокурор приносит в суд 1-ю и 10-ю страницы, потом департамент Генпрокуратуры запрашивает судью, откуда у вас этот документ. Представьте, что творится в структуре прокуратуры! Это было бы смешно, если бы не было так грустно.

Директор Агентства социальной информации и член Общественной палаты России Елена Тополева пришла в суд, с одной стороны, чтобы поддержать своих коллег, с другой – как наблюдатель.

– Я была рада, что много народу пришло на суд, особенно молодежи, пришли и Людмила Алексеева и Михаил Федотов, и такие правозащитники, как, например, Юра Джибладзе. У меня пока ощущение, что судья достаточно разумно оценивает ситуацию и внимательно подходит к аргументам защиты. Но что самое важное – это то, что коллеги оказывают поддержку организациям. Сегодня ведь состоится последнее заседание организационного комитета Гражданского форума, который пройдет уже совсем скоро – 23 ноября. И одна из основных тем форума – солидарность гражданских активистов и НКО. Мне кажется, сегодня как раз такой день, когда есть возможность эту солидарность проявить.

По закону об НКО любая неправительственная организация, которая занимается политической деятельностью и получает иностранное финансирование, обязана регистрироваться в реестре в качестве "иностранного агента". Юристы, представляющие в судах интересы некоммерческих организаций, отмечают, что закон специально сформулирован таким образом, чтобы практически любую деятельность можно было назвать политической.

Петроградский районный суд Санкт-Петербурга принял решение приостановить на месяц деятельность некоммерческой организации "Петербургская Эгида". Основная деятельность организации – помощь наемным работникам и социально уязвимым группам населения, например беременным женщинам, уволенным без надлежащей компенсации. В отличие от ассоциации в защиту прав избирателей "Голос", которая была фактически ликвидирована за отказ регистрироваться в качестве "иностранного агента", деятельность "Эгиды" приостановлена за отказ предоставить прокуратуре документы.

Руководитель "Петербургской Эгиды" Рима Шарифуллина объясняет, почему прокуратура проявила в этой истории такую настойчивость, потребовав именно приостановки деятельности НКО.

– Прокуратура проверяла вас в марте, в разгар кампании по поиску "иностранных агентов". Если предположить, что целью проверки было заставить вас признать себя таковыми, – были для этого какие-то формальные основания, например иностранное финансирование?

– На тот момент никаких формальных оснований для признания нас "иностранными агентами" не было, потому что у нас в 2012 и 2013 годах не было иностранного финансирования. А до этого мы, так же как и все НКО, подавали заявки на различные конкурсы в международные фонды и какая-то часть наших поступлений шла от доноров в Европе на различные социальные программы.

– Чем тогда, весной, закончилось ваше противостояние с прокуратурой?

– У нас завязалась переписка, они нас просили предоставить документы, а мы их просили назвать основания проверки, то есть факты нарушения нами законодательства. Мы переписывались до августа, а в августе они решили нас привлечь к административной ответственности. Недавно, когда дело уже было в суде, они эти основания все-таки предоставили. По их мнению, нарушениями являются два факта: у нас не зарегистрирована должным образом символика и не вывешен на сайте отчет, который мы и не должны вывешивать. Мы им ответили, что символики у нас нет, а есть просто название, написанное определенным шрифтом. Что касается отчета, мы написали, что в той форме, в которой они требуют, мы по закону об НКО и не обязаны его публиковать, а в другой форме он у нас на сайте опубликован.

– За время кампании по преследованию независимых НКО в России прокуратура судилась с многими НКО из-за отказа предоставить документы при проверке, но всегда дело ограничивалось небольшими штрафами. Почему в вашем случае дело дошло до приостановки деятельности?

– Представитель прокурора в суде заявил, что мы единственная организация в Санкт-Петербурге, занявшая во время проверки такую принципиальную позицию. Эта позиция в том, что мы считаем проверку изначально незаконной. У нее нет, например, административного регламента. За какое время нас обязаны уведомить о такой проверке? Должны ли нам сообщить о каких-то допущенных нами нарушениях?

К нам приходили какие-то люди, которые даже не представлялись, а действовали по принципу "гоп-стоп". Они врывались в помещение и требовали в течение суток предоставить все, что они захотят. Прокурор, обосновывая проверку, сказал: "Мы были уверены, что в ходе нее что-нибудь найдем". Это он сказал в суде! По его словам, мы своим отказом предоставить документы создаем опасный прецедент, который может "связать прокуратуре руки".

– Что вы будете делать дальше?

– Во-первых, наша деятельность приостановлена на 30 суток, и через 30 суток приостановление просто истечет. Во-вторых, мы будем обжаловать это решение в суде, по закону у нас есть на это 10 дней. А дальше мы, конечно, будем обращаться в Конституционный суд и в Европейский суд по правам человека. Именно приостановка деятельности общественной организации (вместо штрафа) – это грубейшее нарушение конституционного права на свободу объединений и грубейшее нарушение Европейской конвенции о защите прав человека – права объединяться, чтобы помогать друг другу и другим гражданам. Мы уверены, что ЕСПЧ встанет на нашу сторону. Уже есть прецеденты, когда некоторые государства приостанавливали деятельность общественных организаций и это признавалось нарушением статьи 11 Европейской конвенции о защите прав человека ("О свободе собраний и объединений". – Прим. РС).

– В прошлый раз жалобу в вашу защиту подал в суд лично уполномоченный по правам человека в России Владимир Лукин. Будете ли вы теперь снова просить его о помощи?

– Да, конечно. Кстати, дело по заявлению Лукина сейчас находится на апелляции в городском суде Санкт-Петербурга, поскольку Петроградский районный суд ему отказал в удовлетворении жалобы. Мы вообще намерены сообщить о происходящем во все инстанции, потому что это очень серьезный прецедент.

Прокуратура вместо того, чтобы приостанавливать деятельность коррупционеров, притонов, казино, публичных домов, приостанавливает деятельность фактически благотворительного объединения честных граждан, помогающих другим гражданам. И еще у нас большой вопрос к судебной системе, которая нас разочаровала. Суд фактически выступил как отдел прокуратуры. Зачем нам в таком случае нужна прокуратура? И зачем нам нужен суд? Может быть, нам суд не нужен? Может быть, нам не нужна прокуратура? Потому что они фактически дублируют друг друга.

– Вы помогаете профсоюзным организациям, уволенным работникам, ваши юристы защищают их права в судах. На вашем сайте говорится, что за три года – с 2007-го по 2010-й с вашей помощью с работодателей в пользу работников было взыскано через суды шесть с половиной миллионов рублей. Расскажите чуть подробнее, кто получает вашу помощь?

– Один из последних примеров – женщина, которая забеременела и из-за этого была уволена, причем компенсацию ей не заплатили. Она обращалась и в прокуратуру, и в трудовую инспекцию, и к чиновникам. Пришла к нам, и мы через суд взыскали в ее пользу с Фонда социального страхования 190 тысяч рублей. Или, например, другой случай. Недавно к нам обратился городской комитет по социальной политике. К ним пришла женщина, которую тоже уволили беременной и не выплатили пособие. В комитете у нас была рабочая встреча, в которой участвовали и представители прокуратуры, которые ее до этого просто отфутболивали. Мы им сказали: ребята, вы что? Почему вы ей не разъяснили, что у нее есть возможность обратиться в Фонд социального страхования, или хотя бы к нам не отправили? А сейчас уже все сроки для судебного иска прошли. Даже в государственном органе, которым является комитет по социальной политике, были в шоке от таких действий прокуратуры.