Репортаж

Система взимания платы за проезд по федеральным трассам "Платон" заработала два месяца назад. Тогда же дальнобойщики начали выходить на первые акции протеста. Главной из них должна была стать "Улитка", которую водители планировали провести на МКАД. Провести ее не удалось, и дальнобойщики уже полтора месяца живут на подступах к Москве.

Из двадцати пяти фур, стоявших на парковке возле химкинской "Икеи", на своих местах остались только тринадцать. Кто-то опустил руки, а кто-то, напротив, отправился агитировать в регионы. Уже полтора месяца эта стоянка – дом для собравшихся тут дальнобойщиков. Здесь готовят еду, спят, а по вечерам показывают фильмы и играют на гармони.

За последние три недели к дальнобойщикам приезжал Юрий Шевчук и Игорь Растеряев. Протестующие обзавелись и пресс-секретарем – студентка из Витебска Анастасия Никитенко пришла к ним с бутербродами и чаем, да так и осталась помогать. Периодически она просит в твиттере о помощи – бывает, что нужны лекарства или питьевая вода.

"Нас хоть и меньше на парковке, зато теперь ребята у себя в регионах работают. В Мурманске собрание было, в Петрозаводске тоже". Анастасия заводит меня в кузов небольшого грузовика, на котором висит плакат "Хотим кормить семью и детей, а не олигархов".

Тут находится штаб протестующих. Полевая кухня, табличка "не курить", которую все игнорируют, и мятая простыня – экран проектора на стене. Мыться водители ездят к жителям Химок, которые приглашают дальнобойщиков к себе.

"Я раньше думал, что москвичи не с нами, что они в другой стране живут, но нет – все всё понимают и помогают. Даже на Новый год к нам местные приходили – человек сто примерно", – вспоминает один из протестующих.

Дальнобойщик из Нижнего Новгорода Михаил Курбатов рассказывает, что водители создают все новые и новые объединения в провинции. По его подсчетам, к протестам подключились около тридцати регионов.

– Ну, по крайней мере, нам не хватает скайпа, чтобы связываться с регионами, он объединяет только 25 участников – координаторов в провинции. Сейчас мы пользуемся другими вариантами связи. Просто раньше не было координации.

– А сейчас координация есть, а людей почти нет.

– Нет, не совсем. К нам подключаются и те, кто зарегистрировался в "Платоне". Эти люди как законопослушные граждане пришли и зарегистрировались, а сейчас поняли, что система абсолютно неработоспособная и грабительская. Сейчас таким людям проще подключиться к протесту – у нас есть контакты в регионах.

– Но ведь ситуация у вас тупиковая – и вы сдаваться не собираетесь, и "Платон" вряд ли отменят.

– Из властей на попятную пока не идут, но я надеюсь, что они все-таки проявят благоразумие и отменят "Платон". Даже так – я уверен, что "Платон" отменят. Не был бы уверен, не стоял бы тут.

Михаил уходит настраивать проектор: на сегодня в штабе намечен телемост – планируют транслировать собрание дальнобойщиков в Рязани. Там в небольшом зале собралось около шестидесяти человек, но и рязанские водители конкретную "дорожную карту" протеста не озвучивали.

"Нам каждый день люди звонят, пишут о том, что в регионах творится. Если их почитать, слезами умоешься. Мы уже поняли, что встретиться на парковке и рассказать анекдот – это не тот метод. Надо собираться в организации и отстаивать права", – звучал голос выступающего из динамиков. Как именно протестующие собираются отстаивать права, он не говорил. Чуть позже к собранию по скайпу подключился предприниматель Дмитрий Потапенко. Он тоже говорил неутешительные вещи:

"Повышение налогов в ближайшее пять-семь лет – это вещь неминуемая. Все, кто будут двигаться, крутиться, будут облагаться данью. Варианта всего два – слиться, но поскольку вас всех уже переписали, вас будут в лучших традициях Дзержинского колоть по одиночке. Когда наверху говорят про 98-й год, они не понимают что говорят. У них будет все хорошо. Проблемы индейцев шерифа не волнуют, знаете. Им главное переизбраться в 16-м, 18-м году, заиметь секретаршу, "Ауди А8" и зарплату в 450 тысяч. Видите, как вас шельмуют. Вы возите наркотики, работаете вчерную и чуть ли не люди нетрадиционной ориентации. Это я к чему: вы можете уходить, и вам никто ничего не скажет, но лучше ведь умереть стоя, чем жить на коленях".

"Я думаю, что когда нефть будет по 25, 20 долларов за баррель, то тогда народ поднимется и выйдет, – говорит Евгений Старицын из Вологды. – Потому что страна у нас только от нефти зависит. Я-то знаю: в моей фуре десять лет отечественного товара не было – только иностранный. То есть надо было сделать страну нормальной, сильной, с экономикой нормальной, чтобы страна сама себя кормила, а потом, если уж так хочется ко всем лезть… ведь у нас на глобусе нет страны, с которой мы бы не поругались. Весь народ должен нас понять и поддержать. Да, сейчас многие дальнобойщики работают с "Платоном", но они нищают. И в конце концов им даже машину починить не на что будет, если она сломается".

Дальнобойщики уже в шутку ищут место возле парковки, где весной будут сажать картошку. Они остались в непростой ситуации: с одной стороны, сдаваться никто не собирается, с другой – конкретного плана действий у них пока нет.

Больше года пансионат "Ласточка" в поселке Чисмена Волоколамского района Московской области служил пунктом временного размещения (ПВР) для беженцев с юго-востока Украины. В начале декабря жильцы, а их тут около ста, получили уведомление: в новогоднюю ночь им придется покинуть уже обжитой пансионат. В "Ласточке" немало матерей с малолетними детьми, и куда идти дальше, они не знают: возможности снять квартиру ни у кого из местных нет.

Для того чтобы попасть за ворота пансионата "Ласточка", приходится кривить душой и рассказывать охранникам, что корреспондент – давний знакомый Ирины Кузнецовой – украинской беженки, которая живет здесь уже больше года. "Вы, наверное, ночевать сюда пришли?" – спрашивает охранник. Позже мне объяснят: дело в том, что мужчин из пансионата уже выселили, и порой мужья приходят сюда проведать своих жен, да и заночевать, если ночевать больше негде.

Пансионат выглядит довольно уныло: пожухлая трава, старые корпуса и огромная надпись "О спорт – ты мир!" на полузаброшенной детской площадке. В одном из корпусов висит объявление: "С 23 декабря завтраки, полдники и ужины отменяются. Остаются только обеды согласно спискам". На 26-е здесь запланирован детский праздник, но местным не до Нового года: 31 декабря всем беженцам придется покинуть "Ласточку". Такое решение приняли в Федеральной миграционной службе (ФМС) России.

​Ирина Кузнецова приехала сюда в октябре 2014 года. В маленькой комнате она живет с тремя детьми: младшим близнецам по семь лет, а старшей дочери – двенадцать. Она мать-одиночка. "Вы только в коридор не выходите, – говорит Ирина, – там местная охрана вас сразу прогонит".

Пансионат "Ласточка" принадлежит частным владельцам, и государство до недавнего времени оплачивало работу ПВР на этой территории. С нового года финансирование прекращается. Работники пансионата не под запись рассказывали, что деньги перестали поступать еще раньше – с начала декабря.

Ирина решила бежать с юго-востока Украины летом 2014 года. Ее мать помогла с деньгами, и они сели на автобус до Ростова. В России им пришлось нелегко: несколько ночей они были вынуждены даже провести на вокзале. Что делать после 31 декабря, она еще не понимает. "Родственники у меня в Москве комнату снимают, но к ним тоже не поедешь: всемером жить, что ли?" Обратно на Украину ехать небезопасно: ее город Лисичанск находится прямо на границе территории, подконтрольной ВСУ, если перемирие нарушится, то там снова начнут стрелять, опасается Ирина.

Ситуацию усугубляет и то, что документов у местных жильцов нет. "Нам руководство пансионата сразу сказало, что если будете подавать на временное убежище, то вас отсюда выгонят".

Говорить в открытую о сложившейся ситуации в стенах "Ласточки" готовы немногие. "У нас вчера что-то вроде собрания было, и там сказали, что человек двадцать тут оставят. Вот никто и не бузит, все надеются, что если сидеть тихо, то пронесет, – говорит соседка Ирины Кузьминой Ирина Юзова, – а мне кажется, никого из нас не оставят".

У Ирины Юзовой четверо взрослых детей: две дочери и два сына. Оба зятя и сыновья по очереди брали в руки оружие и вставали на сторону сепаратистов. "Деревня у нас маленькая, они гуляли, а их спрашивали о том, почему они еще не в ополчении, – рассказывает Ирина. – Ну они ходили туда к ним, присматривались. Сначала зять вступил, затем и сыновья. Я сыновьям говорила-говорила: не для того я вас рожала, растила, но уговорить так и не удалось. К тому же я сама украинка, я против Украины никогда ничего не имела".

Сама Ирина и не против вернуться на Украину, но ее сыновьям там грозит уголовное преследование. В санатории она живет с дочерью и внуком – зятя выселили, и он с "братьями по несчастью" снимает комнату неподалеку.

Летом женщины подрабатывали на полях: пропалывали, собирали урожай, помогали местным дачникам. Это давало тысяч по десять рублей в месяц. Но сейчас, зимой, работа закончилась: постоянное население поселка меньше пятисот человек, и с любыми заработками в Чисмене туго. К тому же легальных способов устроиться на работу у женщин нет. "Я недавно в Москву ездила – по ночам мыла посуду в ресторане, но там мне так и не заплатили. Звонила им постоянно, но все бесполезно. Я-то тут кто? Я никто", – разводит руками Ирина Юзова.

Обе женщины постоянно перебирают варианты, что делать дальше. Самый реальный из них – надежда на новогоднее чудо. Хоть как-то разрешить сложившуюся ситуацию могут работники ФМС, но они вскоре уйдут на новогодние праздники и будут недоступны до 11 января.

В комитете "Гражданское содействие" (НКО, помогающее беженцам. – РС) говорят, что, вероятно, пункты временного размещения сворачивают по всей стране. Из ПВР в Тверской области беженцев выселили, но миграционная служба расселила их в Твери. В Пскове до недавнего времени тоже был ПВР в гостинице "Спорт". Оттуда людей переселили в небольшой поселок Смуравьево в Гдовском районе Псковской области. Уведомление о выселении получили и жители ПВР в Дагестане, хотя там конкретных действий власти пока не предпринимают. Но раньше выселяли хотя бы куда-то, хоть в небольшой военный городок. Случай же с пансионатом "Ласточка" может стать первым, когда людей просто выставят на улицу.