Ссылки для упрощенного доступа

Урал

Извиняемся, ничего нет про 14 июня. Смотрите предыдущий контент

понедельник 11 мая 2015

В последнее время в лавине информации о музее "Перми-36" иной раз появляются рассуждения о том, что основным контингентом заключенных в этой колонии были "бандеровцы". Хотелось бы раз и навсегда внести ясность в этот вопрос, основываясь не на идеологической ориентации, а исходя из конкретных фактов и документов.

Под "бандеровцами" – понятно, что такого термина нет в юридических документах, – имеют в виду так называемых "националистов". Все они были осуждены по двум статьям обвинений: в "измене родине" и в "организационной деятельности, направленной к подготовке или совершению особо опасных государственных преступлений, к созданию организации, имеющей целью совершить такие преступления, а равно участие в антисоветской организации", без обвинений в "антисоветской агитации и пропаганде". У части из них имеются также обвинения в совершении террористических актов.

Заключенные трех пермских политлагерей (колоний для особо опасных государственных преступников) нередко перемещались из одного в другой. Некоторые отмечены во всех трех. Доступные источники не позволяют точно определить, какие заключенные содержались в каждом из лагерей в тот или иной период. Но в архиве автономной некоммерческой организации "Пермь-36" имеются копии полных списков заключенных всех трех лагерей, с перечислением статей приговора каждого из них, а также копии учетных карточек большей части заключенных. Эти документы позволяют составить достаточно полное представление о составе заключенных всех трех пермских политлагерей.

Заключенных, осужденных по комбинации обвинений в измене и участии в антисоветской организации, без обвинения в антисоветской агитации, в общем списке из 994 заключенных – 173 человека, или 17,4%. Арестованы они были в широком диапазоне от 1947-го по 1980 год. Были среди них и русские, в частности создатель "Всероссийского социал-христианского союза освобождения народа" Игорь Огурцов.

Инструктивные материалы СМЕРШ и партийных органов выделяли три категории участников националистического подполья в Западной Украине и Балтии: активных членов, резерв и сочувствующих. К активным членам – "силам вооруженного порядка" – относился постоянный состав вооруженного националистического подполья. К резерву – потенциальные боевики, которые могли участвовать, в качестве усиления, в отдельных акциях. К сочувствующим относили не принимавших участия в вооруженной борьбе, но помогавших боевикам продуктами, транспортом, деньгами, информацией.

Говорить о том, что в лагере "Пермь-36" "содержались в основном бандеровцы", конечно же, не приходится

Аресту и осуждению подлежали все три категории. Первую – активных членов "сил вооруженного порядка" – как правило, приговаривали к высшей мере. Об этом немало написано, информация содержится в опубликованных источниках. К этой группе можно отнести 10 заключенных, приговоренных к "высшей мере", замененной затем максимальным сроком заключения. 92 заключенных из числа "националистов" не имели обвинений в совершении террористических актов, то есть они, по мнению советских судебных органов, не принадлежали к вооруженному подполью. Остальные – 71 заключенный, такое обвинение имели, но большинство из них получили сроки заключения ниже максимальных. Видимо, это были те, которых инструкции СМЕРШ относили к "националистическому резерву".

Лагерь "Пермь-36" был более жестким по сравнению с двумя другими пермскими политлагерями, и, вполне возможно, что в какой-то период процент "националистов" в нем был большим, чем в двух других, но говорить о том, что в этом лагере "содержались в основном бандеровцы", конечно же, не приходится. Такого количества "националистов" попросту не было.

И конкретно о "бандеровцах". Если не толковать расширительно, то под ними понимались члены вооруженного подполья Западной Украины, прежде всего из числа "Организации украинских националистов" – ОУН. Пометка ОУН содержится лишь на четырех карточках из числа тех, копии которых имеются в архивах АНО "Пермь-36".

Виктор Шмыров – кандидат исторических наук, директор АНО "Пермь-36"

В Челябинске нечем дышать

Челябинск. Трубы дымят
Челябинск. Трубы дымят

На протяжении вот уже нескольких месяцев город практически постоянно затянут зловонным смогом от промышленных выбросов

Прежде чем вывести ребенка из дома, муж Татьяны Тороповой выходит на разведку, чтобы понять, какой воздух.

— Когда моему ребенку был год, у него обнаружили бронхиальную астму, еле откачали, — рассказывает Татьяна — начиная с прошлой осени каждые выходные у него хрипы, красные глаза, все проявления аллергии. Дома у нас ионизатор. Ребенку всего пять лет, что же будет дальше??

Тороповы живут в Челябинске на перекрестке Комсомольского и Свердловского проспектов – рядом промышленная зона: цинковый завод, ЧЭМК, ЧМЗ, а также крупные транспортные узлы. Однако и другая молодая мама, Татьяна Огурцова, несмотря на то, что живет в центре города, жалуется:

— Перед тем, как погулять с моим двухмесячным ребенком, я выхожу на балкон, понюхать воздух. Ведь даже в парке Гагарина, в лесу, страшная вонь. Сероводород с примесью гари, не знаю точно, что это такое! У дочери моей подруги постоянные ларингиты на почве этих выбросов. Про себя могу сказать: как только переехала в Челябинск, куча аллергий появилась. У мужа последнее время то же самое.

Челябинск уже который месяц затянут зловонным смогом с химическим запахом – он то рассеивается, то опять нависает над городом. И если всю зиму горожане относительно терпеливо сносили эти "газовые атаки", то с приходом весны начали возмущаться. Областное министерство экологии и региональное МЧС завалены жалобами, тематическая группа В Контакте буквально за пару дней выросла со 190 человек до 2,5 тысяч, челябинцы собирают подписи под обращением к Путину.

"Согласно открытым данным, которые подтверждаются исследованиями ГорЭкоЦентра, в воздухе найдены вредные примеси, в том числе формальдегид и сероводород…" — так начинается обращение в Кремль, которое за один день в Интернете подписали более 8000 человек.

— Безусловно, ситуация ухудшается, причем довольно быстро, — говорит челябинец Павел Турчин, — Может быть, из-за кризиса экономят на очистке воздуха? У меня из окна видны трубы ЧЭМК, и, как только темнеет, мы сразу закрываем форточки, потому что выбросы резко увеличиваются, начинается вонь, хотя на улице уже почти нет машин. Однажды я сам видел, как в лучах заката из труб комбината стали вырываться мощные столбы дыма – в разы больше, чем днем. Видимо, немного поторопились, не дождались полной темноты.

Загрузить еще

XS
SM
MD
LG