Ссылки для упрощенного доступа

Урал

Извиняемся, ничего нет про 10 мая. Смотрите предыдущий контент

пятница 6 марта 2015

В Челябинске нечем дышать

Челябинск. Трубы дымят
Челябинск. Трубы дымят

На протяжении вот уже нескольких месяцев город практически постоянно затянут зловонным смогом от промышленных выбросов

Прежде чем вывести ребенка из дома, муж Татьяны Тороповой выходит на разведку, чтобы понять, какой воздух.

— Когда моему ребенку был год, у него обнаружили бронхиальную астму, еле откачали, — рассказывает Татьяна — начиная с прошлой осени каждые выходные у него хрипы, красные глаза, все проявления аллергии. Дома у нас ионизатор. Ребенку всего пять лет, что же будет дальше??

Тороповы живут в Челябинске на перекрестке Комсомольского и Свердловского проспектов – рядом промышленная зона: цинковый завод, ЧЭМК, ЧМЗ, а также крупные транспортные узлы. Однако и другая молодая мама, Татьяна Огурцова, несмотря на то, что живет в центре города, жалуется:

— Перед тем, как погулять с моим двухмесячным ребенком, я выхожу на балкон, понюхать воздух. Ведь даже в парке Гагарина, в лесу, страшная вонь. Сероводород с примесью гари, не знаю точно, что это такое! У дочери моей подруги постоянные ларингиты на почве этих выбросов. Про себя могу сказать: как только переехала в Челябинск, куча аллергий появилась. У мужа последнее время то же самое.

Челябинск уже который месяц затянут зловонным смогом с химическим запахом – он то рассеивается, то опять нависает над городом. И если всю зиму горожане относительно терпеливо сносили эти "газовые атаки", то с приходом весны начали возмущаться. Областное министерство экологии и региональное МЧС завалены жалобами, тематическая группа В Контакте буквально за пару дней выросла со 190 человек до 2,5 тысяч, челябинцы собирают подписи под обращением к Путину.

"Согласно открытым данным, которые подтверждаются исследованиями ГорЭкоЦентра, в воздухе найдены вредные примеси, в том числе формальдегид и сероводород…" — так начинается обращение в Кремль, которое за один день в Интернете подписали более 8000 человек.

— Безусловно, ситуация ухудшается, причем довольно быстро, — говорит челябинец Павел Турчин, — Может быть, из-за кризиса экономят на очистке воздуха? У меня из окна видны трубы ЧЭМК, и, как только темнеет, мы сразу закрываем форточки, потому что выбросы резко увеличиваются, начинается вонь, хотя на улице уже почти нет машин. Однажды я сам видел, как в лучах заката из труб комбината стали вырываться мощные столбы дыма – в разы больше, чем днем. Видимо, немного поторопились, не дождались полной темноты.

Перформанс "Федор Шаляпин возвращается домой", устроенный "Архзащитой Уфы"
Перформанс "Федор Шаляпин возвращается домой", устроенный "Архзащитой Уфы"

В Уфе принято решение о сносе в центре города 280 старинных домов. Каковы плюсы и минусы этого проекта?

Согласно утвержденному властями Уфы проекту планировки, в центре города будут построены кварталы зданий республиканского значения: учебные заведения, банки, спортивные сооружения, а также жилые дома. Планы по уничтожению почти трехсот зданий не вызывают тревоги у местных градозащитников, которые связывают намерения властей с подготовкой к саммиту ШОС и встрече лидеров стран БРИКС. Эти мероприятия пройдут в Уфе нынешним летом.

Как поясняет координатор общественного движения "Архзащита Уфы" Владимир Захаров, обреченные на снос жилые одноэтажные и двухэтажные дома не представляют особой ценности:

– Там очень мало действительно уникальных построек. При этом в официальной информации есть оговорка: будут сохранены несколько объектов культурного наследия, включая дом Федора Шаляпина, который является сейчас жилым. Его давно планировали сделать домом-музеем, это один из четырех сохранившихся в России домов, где жил Шаляпин. Сохранятся и несколько других домов, которые находятся в списке объектов культурного наследия. Хотел бы еще пояснить, что в Уфе есть гораздо более серьезные проблемы с сохранением культурного наследия, и это на данный момент весьма актуально.

Предполагается оставить только фасад, что не прибавляет городу Уфе ни чести, ни красоты

Есть проблемы с памятниками на улице Успенской (ныне Коммунистической), на улице Пушкина, в прилегающем к этой улице квартале. Так, на Успенской неопределенная ситуация с территорией вблизи Покровской церкви. По представленному проекту визуализации, там будет некий высотный жилой комплекс. Заказчик, то есть руководство Управления мусульман, апеллирует к опыту Стамбула и Арабских Эмиратов, но я хотел бы подчеркнуть, что если бы в городе Стамбуле или в городе Дубае была бы улица Успенская и на ней стояла бы Покровская церковь, они бы бережнее отнеслись к такой территории. Застройка предполагается около мечети, и эта мечеть является примечательным объектом для города Уфы. Но застройку, которую хотят там сделать, нужно все-таки архитектурно согласовать с другими памятниками, которые есть на этой территории. Иначе Покровская церковь будет выглядеть карликом на фоне высотных жилых домов.

Что же касается квартала с улицами Пушкина и Карла Маркса, то как раз сегодня мы беседовали с представителем застройщика. Там стоят старые веденеевские дома. Купец наш, Василий Ильич Веденеев, был для города фигурой значимой, меценатом. Например, он построил когда-то деревянный театр, в начале 90-х годов прошлого века уничтоженный, он в парке Аксакова находился. Так вот, уже скоро 10 лет будет, как веденеевские дома пребывают в разваливающемся состоянии. По проекту предполагается оставить только фасад, что не прибавляет городу Уфе ни чести, ни красоты. На этих объединенных в общий комплекс домах есть и башенка, и сохранившиеся элементы интерьера. Если предполагается строить какую-то новую коробку, то ее можно сделать с сохранением этого дома, включая крышу и боковые пристройки. Не будем говорить о задней стороне, о дворе, но нужно оставить этот дом с башенкой полностью, не обрезая его до фасада. До середины нулевых годов веденеевские дома выглядели прекрасно, потом там случился пожар, и постепенно дом со снятой крышей пришел в неприглядное состояние.

На той же улице Пушкина находится один из старейших каменных домов Уфы. Это дом Андрея Карловича Берга, памятник николаевского классицизма. Этот дом прекрасно бы смотрелся как особняк. Он весьма напоминает архитектуру Петербурга, какую-то раннюю, ближе к голландской. Если аккуратненько его освободить от соседних построек, в том числе советских, то будет прекрасный особняк. Однако пока в проекте от него остается только фасад, – говорит Владимир Захаров.

пожалуйста, подождите

No media source currently available

0:00 0:03:42 0:00
Скачать медиафайл


Как сообщает участник общественного движения "Архзащита Уфы" Кристина Абрамичева, в городе сейчас происходят серьезные перемены:

– Как только мы узнали, что в 2015 году в Уфе будут проводиться саммиты ШОС и БРИКС, мы, помня об опыте наших коллег-градозащитников из других городов, понимали, что следует ожидать глобальных мероприятий. И действительно, в течение нескольких последних лет в прессе очень часто появлялись сообщения, что будут снесены целые кварталы с исторической застройкой. В такой ситуации нашей главной целью было сохранить не каждый дом, это, естественно, уже не получится, но хотя бы официально признанные памятники архитектуры. Очень часто они оказываются под угрозой.

Дом Князевых после пожара. По мнению градозащитников Уфы, памятник архитектуры пострадал в результате поджога
Дом Князевых после пожара. По мнению градозащитников Уфы, памятник архитектуры пострадал в результате поджога

Так как мы, "Архзащита Уфы", входим в Общественный совет города, то имеем возможность напрямую общаться с мэром Иреком Ялаловым и находить какие-то компромиссы. На последнем совете он нам сказал, что у города недостаточно средств, чтобы отреставрировать все, что мы хотим. Поэтому нужно смириться с тем, что какие-то здания будут претерпевать пока косметический ремонт, косметическую реставрацию. Это временные меры, чтобы уже к этому лету, к саммитам город был принарядившийся и парадный. А потом уже будет, с учетом наших пожеланий, проведена более качественная реставрация некоторых памятников.

– Он имел в виду именно здания, которые имеют статус памятников культурного наследия, не рядовую историческую застройку?

– Да, конечно, речь, прежде всего, о них.

Много ли таких зданий в Уфе?

– Не так много, как, например, в Нижнем Новгороде, где более 400 официально признанных памятников, но и не так мало, как, допустим, в Йошкар-Оле, где всего 4-5 дореволюционных строений. У нас 100, думаю, наберется. При этом в Уфе еще была такая проблема: из реестра памятников в 90-е годы, которые были годами неразберихи, выпал целый корпус памятников. Сейчас мы хотим вернуть их статус.

Наш город очень протяженный, он как бы раскалывается на несколько частей. В историческом центре в основном дореволюционная застройка, там больше всего памятников сосредоточено. Конечно, земля в центре дорогая, вот там и строятся высотки. Возле комплекса Гостиного двора сейчас достраивается апарт-отель, перед саммитами. Мы очень протестовали против этого, потому что высота в 21 этаж просто убила прекрасный комплекс купеческих старинных торговых рядов. Никак не помогли наши протесты.

Но есть целый квартал со сплошной средовой исторической застройкой, которую сейчас бери да делай пешеходной улицей. Многие жители хотели бы видеть ее такой, ведь в Уфе, в отличие от многих других городов, пешеходной туристической улицы до сих пор нет. Это улица Октябрьской Революции (бывшая Большая Казанская), там действительно сохранилась еще какая-то среда. А все остальные кварталы – это уже, конечно, кто в лес, кто по дрова. Какие-то редкие домики остались, и они зажаты высотками, зажаты какими-то административными современными зданиями, торговыми центрами, стеклом, бетоном. Это дополнительный повод застройщикам и архитекторам говорить, что сейчас вот этот вот памятник совершенно выбивается из общего стиля, давайте и его снесем. Так обычно и происходит.

К какому времени относятся те 280 построек, которые, согласно новому градостроительному решению, идут под снос?

– В основном XIX век, когда купцы активно стали строить, возник купеческий слой. Это или их личные особняки, или различные заводы и фабрики. Есть неплохое ажурное деревянное зодчество, почти уже уничтоженное. Модерна очень мало, буквально несколько особнячков в центре, – сообщает Кристина Абрамичева.

пожалуйста, подождите

No media source currently available

0:00 0:04:49 0:00
Скачать медиафайл

По мнению главного архитектора Центральных научно-реставрационных проектных мастерских Сергея Куликова, сохранять следует не только здания, имеющие статус памятников архитектуры, но и так называемую "средовую историческую застройку", с которой совсем уж никто не церемонится. Между тем отличие от памятников со статусом у таких строений может быть призрачным. Памятник уникален, он существует в единственном числе. Но есть его современники, которые когда-то были типовыми, и они тоже ценные. По большому счету, это тоже объекты культурного наследия:

– Памятники, безусловно, это индикаторы. Они типологию застройки определяют, они рождают определенный стиль архитектуры, задают ритм, архитектурную музыку. Но среда – это то, что памятник держит. Это рама, а картина не может быть без рамы. В эпоху модернизма и постмодернизма любили такой символ: на Калининском проспекте в Москве на фоне высоток – маленькая церквушка. Все просто млели от этого, но у меня, кроме скорби, это мало что вызывало. Это как олененка вытащили на городскую магистраль, и он, пугливый и запуганный, жмется куда-то.

Историческая среда – это то, что хранит память, что делает наше время не краткотекущим, а вечным

Мы любим рассуждать о передаче культурного кода, о национальном самосознании и самоидентификации. Это, конечно, громкие слова. Но, с другой стороны, все это происходит как раз в тех старых кварталах, в тех улочках, куда можно прийти и потрогать то, что здесь существовало, когда тут ты бывал молодым. И тут был твой отец, мать, дед, прадед и так далее. Мы говорим, что Рим – вечный город, но в чем он вечный? Там и улицы порой облезлые, какие-то колонны покосившиеся на Форуме. А просто там есть ощущение неразрывности жизни через тысячелетия, через века, через смену политиков, войн и так далее. Вот он и есть вечный город – вечно живущий. А если твою улицу одним прекрасным утром даже из благих намерений сделают пешеходной, поставят фонари, вымостят какой-то новой плиткой, фасады перекрасят, то я, конечно, буду воспринимать случившееся как некий комфорт жизни, но это получается бытовой комфорт. Он подобен всего лишь тому, как я покупаю новый холодильник или новую машину.

Такое же ощущение у меня возникает, когда проезжаю рассекающее Москву Третье кольцо. Будто я еду по изнанке жизни. Не по самой жизни города, а по изнанке, куда вышли задворки, промзоны и так далее. Историческая среда – это, прежде всего, то, что хранит память, что делает наше время не краткотекущим, а вечным. Есть такое присловье: не стоит село без храма. Даже когда руины стоят – и то держат. Как только исчезает какой-то храм, усадьба и так далее, так мгновенно все начинает разрушаться. На глазах жизнь расползается.

Я, как архитектор-реставратор, понимаю, что все зависит от уровня профессионализма. Практически любой дом можно вылечить. Более того, привнести в него ту функцию, которую хочет пользователь, с условием, что и памятник не пострадает, и пользователь будет доволен. А у нас как? Считается, что лучше сделать новое – снес, проблем нет, поставил что-то новенькое. Вот в Вологде стоят бетонные домики, обшитые деревом. Разве это подлинники?

Очень часто, когда в каких бы то ни было городах России идут под снос старые дома, то объясняют, что жалеть особенно нечего, что они ветхие, что люди переедут в новые условия, им будет хорошо, а это жилье не представляет никакой ценности. Опять же, интересы инвесторов: чаще всего такие вещи происходят в центральных частях городов, и говорят, что земля в таких местах самая дорогая, стало быть, самая необходимая для новой застройки. Есть ли какая-нибудь альтернатива такому подходу?

– Что такое градоэкономика? Это не только позвал инвестора, дал ему участок земли, он поставил домик, и ты ему дал возможность заработать. Я не знаю, какая для города корысть от этого. Рабочие места? Не верю. Банк построили, в банке работает не больше 100 человек, через него деньги прокручиваются. Но можно в любом другом месте создать какую-то банковскую зону, новый Сити или еще что-нибудь и там все это делать. А вот то, что очень часто историческая среда становится градообразующей, держащей город, и уже экономику многоплановую, многим невдомек. Просто у нас нет того, что называется "экономикой сохранения".

Сколько раз я пытался доказать, что это не просто пустые вложения! Когда есть историческая среда, то притягивается, как правило, креативная интеллигенция, появляется какая-то жизнь, музеи, променады. Туристы потянулись, заполнили гостиницы – менее комфортные, но более дорогие, потому что в историческом центре. А "продал – получил" – это не градоэкономика и не развитие города, это просто примитивный рынок.

пожалуйста, подождите

No media source currently available

0:00 0:05:58 0:00
Скачать медиафайл

В деле градозащиты есть два вида борьбы. Первый блок – это то, чем занимается Архнадзор и подобные ему общественные движения. А второй – то, что ведем мы, специалисты. Я имею в виду нормативное определение всего процесса сохранения. Мы создали при Росстандарте, как ни странно это звучит, Техкомитет культурного наследия. Сделали определенное количество ГОСТов, которые регулируют национальные стандарты. Там учтены все виды работ с памятниками. Это тот барьер, который позволит остановить именно чиновников. Чиновник верит документу! В этом году, наверное, впервые в России появились стандарты сохранения культурного наследия.

Москва, улица Малая Дмитровка. От старинного дома осталась одна стена
Москва, улица Малая Дмитровка. От старинного дома осталась одна стена

С некоторых пор принято оставлять от памятника или просто старинного дома одну фасадную стену, а с остальным известно, что происходит: начинка совершенно современная, надстроено, достроено. Порой смотришь на такой гибрид и думаешь, уж лучше бы все снесли. Отражено ли это в ваших новых стандартах? И позволяет ли это охранное законодательство?

– Мне всегда претило понятие "предмет охраны", когда считается, что сохранять требуется только часть памятника. Я не очень понимаю, что это такое. Ведь никто не строил фасад отдельно, дом был целиком. Когда вы сохраняете только фасад, то вы оставляете посмертную маску героя, то есть это уже не может являться памятником как таковым. Это памятник памятнику. А то, что спасти любой памятник можно, я уверен. Приоритет – подлинности во всей полноте. Сейчас новый закон вышел, но категории подлинности по-прежнему нет в этом законе.

Вы имеете в виду новую редакцию федерального закона "Об объектах культурного наследия"?

– Да. Он вступит 22 января в силу. Там много хорошего, хотя много и плохого. Так, повторю, в этом законе по-прежнему нет требования подлинности, – говорит Сергей Куликов.

Фрагмент итогового выпуска программы "Время Свободы"


Загрузить еще

XS
SM
MD
LG