Международный фестиваль независимого документального кино Артдокфест был основан в России в 2007 году. С 2014 года проводился не только в Москве, но и в Риге. Это было связано с общественной позицией дирекции, которая не поддерживала аннексию Крыма. В том же году фестивалю было отказано в российской господдержке из-за публичных высказываний директора фестиваля Виталия Манского, известного документалиста. Тогда же Артдокфест начал показывать украинские программы. В начале марта 2022 года, после российского вторжения в Украину, фестиваль был отменен российскими властями. Дирекцией было принято решение не проводить кинофорум в России при действующем режиме.
Нынешний Артдокфест – третий, который полностью проходит в Риге. И вновь его фокус – война и Украина. Мы поговорили с Виталием Манским о программе и задачах Artdocfest-Riga 2015.
– Большая часть наших зрителей проводят эту историю, начиная с 2007 года, когда фестиваль был рождён в Москве, но тот фестиваль уже не существует. Мы какие-то традиции продолжаем, но это новый фестиваль. Есть программа ArtDocFest Open, что-то типа основного конкурса. Слоган фестиваля – “Мир во время войны”. Мы всегда фокусировали конкурс фестиваля на мир во время войны, во время конфликтов, на борьбу за свободу, потому что война может быть в форме агрессии российской армии в Украине, но война с гражданским обществом – не меньшая война. А есть конкурс “Балтийский фокус”, которым мы хотим создать зону комфорта для тех, кто хочет просто хорошее документальное кино. Мы рассматриваем пейзаж документального кинематографа Балтийских стран, и я голосую за фильмы, которые мне интересны. Это не значит, что они дистанцированы от проблематики, но в каком-то в смысле созвучны с позицией части Латвии, которая не хочет заглядывать за пограничные столбы в соседнее государство, считая, что если отвернуться от пожарища, на затылке не сгорят волосы.
– Не совсем соглашусь: глядя на программу “Балтийского фокуса”, вижу два фильма, которые имеют отношение к современной политической истории. Это фильм, связанный с Украиной, и польский фильм про железные дороги и людей, “Поезда”, который связан с трагическими историями XX века, с войнами.
– Это большой концепт. Мы никогда не превратимся в фестиваль комедийных фильмов. И даже развлекательных, то есть попкорн, даже если кто-то попытается есть на наших сеансах, поперхнётся. Картина Мачея Дрыгаса “Поезда”, это фильм открытия Артдокфеста, представлена в конкурсной программе “Балтийский фокус”. Она предъявляет XX-й безумный век: человечество село на поезда, дабы приехать в светлое будущее, а приехало туда, где мы сегодня и находимся.
– Приехало в Освенцим на поездах. И возило украинских беженцев после российского вторжения.
– Абсолютно. Мачей большой мастер художественного образа, основанного на хроникальном материале. Первая картина, на которой я с ним познакомился – о самосожжении на празднике в социалистической Польше, которую он перемонтировал из хроники. Он умеет вычленять из хроники что-то особенное, что создаёт уникальный образ времени.
В конкурсе Artdocfest Open есть картина Юрия Речинского "Дорогой, красивый, любимый" (очень тяжелая). Это картина о том, как тела бойцов готовятся к передаче родственникам, тела молодых парней, погибших, защищая свою родину, Украину. Юрий Речинский – сейчас австрийский известный режиссер, приезжал в Украину снимать. Или картина “Миссия 200”, она рассказывает о женщине, у которой до полномасштабной войны был туристический бизнес, она обеспечивала людям путешествия в райские места. Это такой общепринятый слоган любого турагентства: "Я вас отправлю в рай". И сейчас она пересела на автомобиль “Груза-200” и, так сказать, отправляет в рай парней, погибших на этой безумной, бесчеловечной, преступной войне.
есть эта конфликтная зона
В конкурсе Аrtdoc Open нет ни одной картины, дистанцированной от зоны конфликта. Даже если это о юношеском абьюзе родителей, или о киномеханике (азербайджанский фильм), или семейные конфликты в армянской картине, про девочку, которая мечтает стать танцовщицей, а отец занимается собачьими боями. Есть эта конфликтная зона. А в “Балтийском фокусе” – прекрасная датская лента об отдыхена курорте в несезонном пространстве, изумительно снята. Там каждый кадр картина, всё расцвечено, ты не очень понимаешь, в каком веке ты находишься, на какой точке планеты Земля. Но это созвучно, может быть, части ментального ощущения времени.
– Когда мы смотрим на художественный мейнстрим, эта тенденция тоже видна. Людям надо давать выдыхать.
– Я не могу позволить себе, чтобы фестиваль был про “выдыхать”. Я вообще считаю, что выдыхать сегодня безнравственно. Поэтому давать возможность зрителю не выдыхать, а какое-то пространство дистанции, передышки. Не выдыхать, а передышки. Поэтому у нас есть программа ArtDoc&Pro Art, картины об искусстве, о создателях искусства. Я тут переключусь. Я много ездил по миру с картиной “Восточный фронт”, которая жёстко предъявляет войну России и Украины.
– Там есть прямые съёмки с поля боя, которые сделаны GoPro, это медицинская съёмка, это делается усилиями медбатальона.
– Зрители в разных странах задавали вопрос: "А для кого вы делаете этот фильм?" Я отвечал: "Честно говоря, не для вас, потому что вы уже пришли на эту картину, зная, что вы идёте смотреть". Я эту картину в идеале делал для людей, которые сидят в соседнем зале. Если фильм шёл в мультиплексе, а в этот период в прокате шли картины, ну, например, “Барби”. В идеале я хотел бы, чтобы зритель “Барби” оказался в зале нашей картины. И на Ардокфесте мы создаём пространство, где, придя на программу ArtdocProArt, зритель увидит кого-то из знакомых, что-то его зацепит, и он перейдёт в пространство этой боли, реакции, попытки осмысления трагедии, в которой мы находимся, и начнёт больше чувствовать, больше понимать.
я хотел бы, чтобы зритель "Барби" оказался на нашей картине
И когда кто-то говорит: "Виталий, ну ладно, ну что вы? Давайте без этого, ну, так сказать, зачем”, они не то, чтобы говорят: "Мы не хотим видеть войну в Украине". Нет, они говорят: "Мы не хотим видеть процессы, которые происходят в Белоруссии или в России. Мы закрыли эту тему”. Но до тех пор, пока рядом с нами, с Латвией, находится огромное государство, которое генерирует войну, которое открыто в своей внешнеполитической доктрине формулирует, что оно не признаёт нашу независимость, что оно базово, начиная войну Украине, потребовало, чтобы Латвия, как и весь Восточный блок, вышли из НАТО, до тех пор, пока вы будете думать, что достаточно отвернуться от этого пожарища и уберечься от него, тем скорее мы сгорим в этом огне.
– Читаю, чем планируют заниматься конференции по искусству и философии в Европе как должно ответить искусство на вторжение России в Украину? Фестиваль отвечает на этот вопрос. Он ставит Украину в центр внимания, в центр основного конкурса. Там украинские проекты, но и часть российских?
– Когда началась полномасштабная война, мы ввели в регламент запрет на рассмотрение фильмов, созданных либо за счёт российского государства, либо аффилированных с российским государством структур. У нас нет ни одной картины, маркированной Россией, как страной производства. Когда мы говорим о фильмах, вскрывающих проблемы, существующие в России, мы говорим о фильмах, созданных европейскими и мировыми компаниями, продюсерами, режиссёрами, которые не жили в России, которые, в том числе с риском для себя, как Филип Ремунда, чешский режиссёр, отправлялись в Россию, когда шла война. Филипа там прессовала ФСБ, и он срочно был вынужден выезжать, в экстренном порядке.
– Как ему удалось материалы вывезти?
– Я как человек, снимавший в Северной Корее, про это кое-что знаю, даю мастер-классы, можно сказать, по этой теме.
Филипа прессовала ФСБ
Мы показываем и фильмы людей, которые жили в России, эмигрировали, на которых зачастую заведены уголовные дела, либо ещё что-то, рассказывают с пониманием, какова природа этих процессов, где происходило зарождение зла, которое сейчас преобразилось и сформировалось в военную машину, она штурмует украинские города и бомбит их. Это важные и свидетельства, и попытки анализа. У Артдокфеста есть особенность. Она в своё время была у Берлинского кинофестиваля, когда он был создан в разгар Холодной войны в пятьдесят первом году, так сказать, предвосхищая Берлинскую стену. Это был фестиваль, который собирал всё самое прогрессивное из советского блока и из остального цивилизованного мира, предъявляя реальную картину. Сегодня Рига является тем Западным Берлином, окружённым железным занавесом двух авторитарных, можно сказать, диктаторских государств, Беларуси и России, и точкой, где рождается важная культурно-гражданско-политическая инициатива в виде фестиваля.
– Я имела в виду фильмы режиссеров, которые не живут в России, но фокусируются на российской проблематике. Филип Ремунда снимал в Сибири?
– Одиозного сторонника путинской войны, аннексии Крыма, такой, можно сказать, почти сумасшедший, хотя он окончил с золотой медалью школу, у него мама физик, Новосибирский академгородок. Он зимой с флагом ДНР переплывает реку.
Когда Филип начинал снимать, не было ещё полномасштабной войны, и он следовал своей авторской концепции фильма ироничного, повествования о парадоксальной реальности. Он хотел создать комедию абсурда. Он рассматривал этого персонажа с увеличительным стеклом, чтобы его как бы препарировать и предъявить через эту крайнюю точку: алгоритм поддержки населением путинской парадигмы. Но когда началась война, это увеличительное стекло превратилось в линзу микроскопа. Это очень непростая картина, мощного анализа. Не случайно картина создана в Чехии. Если есть в Восточной Европе определившиеся страны, это Латвия, Польша, Чехия, по отношению к России и Украине. Картина важна мировой аудитории, она даёт уникальную возможность разобраться в моменте деления клеток зла, которые превращаются в многомиллионное пространство заражённых.
– Чем отличаются фильмы Артдокфеста, например, от такого фильма, как “Русские на войне”? Он попал на Венецианский фестиваль, в Торонто, и так далее, многими критиками оценивается как тенденциозный, пророссийский. Украина выступала за то, чтобы убрать этот фильм из программ. Режиссёр фильма сначала объявляла свои антивоенные позиции в соцсетях. Но поехала на российские позиции, и рисует портрет коллективного российского воина, ему даже можно посочувствовать.
– Поехала с канадским паспортом. Вопрос не в том, что она показывает, а как. В этом заключается фундаментальное отличие. Она не скрывает симпатии к своим героям. И когда мы видим на главных мировых фестивальных площадках мира картину о военных преступниках, которая сделана сквозь призму симпатии автора фильма к этим преступникам, возникает непонимание и разговор о необходимости иных форм показа этого фильма, или не-показа.
мы видим картину о военных преступниках
Мы включаем в конкурсную программу киргизскую картину Даниэля Бергера “Чужая война”, она рассказывает о киргизах, которые отправились в Россию на заработки, получили российские паспорта, а потом были вольно, невольно, добровольно, это другой вопрос, завербованы и отправлены с оружием в руках в Украину, и там погибли, их тела привезли, семьи их оплакивают, хоронят в родную киргизскую землю. В этой картине – препарирование, предъявление растерянности, нежелания смириться с очевидной реальностью, неправедности, неправильности и ошибочности, если по минимуму говорить, действий своих детей, внуков, мужей, братьев, сестёр, и результатов. Режиссёр не льёт слёзы над погибшим на преступной войне человеком, он был с оружием в руках на территории другого государства. И это в этом есть ключ отличия. Мы ни при каких обстоятельствах картину “Русские на войне” не взяли бы в конкурсную программу.
Но эту картину, если бы её уже общество не обсудило и не перемололо, мы бы включили в наше дискуссионное пространство, где будут собираться журналисты, активисты, зрители, Первая дискуссия будет после показа двух картин. Одна картина - производство Дойче Велле, “От ночной жизни к ночному кошмару”. Там съемочная группа снимала хипстерскую ночную жизнь в Тель-Авиве в сентябре двадцать третьего года. А затем приехала к этим же героям спустя месяц-два после трагедии 7 октября и пытается разобраться в шоке, которое испытывает общество. Мы представим и картину о ЛГБТ-паре женщин. Одна с российским паспортом, другая с украинским. Учитывая, что ЛГБТ, которое в России признано само явление, не знаю, экстремистским или ещё каким-то. Картина о том, как они вместе эмигрируют в третью страну и пытаются строить там свою жизнь, понимая, что они представляют два государства, находящихся в войне. И это разговор о толерантности, о допустимости, о праве художника на захождение в эти темы. Главное – это понимание и оздоровление. Если говорить о фильмах, которые повествуют о процессах в России, мы покажем картину супружеской пары Беаты и Михаила Башкировых, “Шаманская сказка”.
О шамане Александре Габышеве, который хотел пойти походом из Якутии на Москву, чтобы Путина выгнать из Кремля. Былинная история даже не Cредневековья, а доисторического представления былинных героев. “Сказ о полку Игореве”. И как циничная власть, холодная, бесчеловечная, этого шамана, в чем-то наивного, в чем-то чудака, но искреннего и желающего исключительно героического, через инструменты судебной медицины или психиатрии превращает в овощ, уничтожает. Эту картину важно видеть в Латвии. Латвия - демократическое, цивилизованное государство, которое 30 лет назад являлось оккупированной частью империи. И дом на улице Бривибас по сей день стоит с дырками от расстрельных пуль в подвале. Это не “Слово о полку Игореве”, это история еще живущего поколения. И, скажу честно, что было, то, возможно, будет.
нужно говорить предельно откровенно
Не дай Бог, но кто мог предположить, что будет военная агрессия в Украине? Мы не верили, как сегодня отмахиваемся от мысли, что может быть военная агрессия в балтийские государства. А так сформулировал Путин свою доктрину, начиная войну: восточноевропейские страны и государства, которые входили в Варшавский договор, должны выйти из НАТО. Нужно говорить предельно откровенно, рассматривая самые, может быть, нереалистичные сценарии. И тогда ты будешь готов к тем вызовам, в которых мы находимся. Про это Артдокфест. Это очень актуальный фестиваль.
– В фильмах, которые говорят о вторжении России в Украину, режиссёры постарались избегать прямой военной картинки. Речь идет о трагических, тяжёлых обстоятельствах, но обстоятельствах гражданского общества.
– Это меня персонально волнует. Фильм, который я снимал на протяжении последних полутора лет во Львове, “Подлётное время”, посвящён вживанию войны в кровеносную систему жизни: как война становится частью уже в чем-то неотъемлемой, как стирается грань боли, как возникает привыкание. Не то привыкание, которое заставляет европейских и американских политиков пересматривать помощь Украине, а в самой в Украине, где эта боль уже превышает пороги, когда она превращается в некую ноющую боль, не острую, а ноющую, которая задурманивает сознание.
как стирается грань боли
Это то, что очень трогает меня лично, и то, что понимают, может быть, украинские кинематографисты, не живущие прямо в Украине. Нужна возможность выныривания из этого студящего кровь пространства, и заныривание обратно. Это кино, которое, может быть, невозможно делать, находясь внутри этой полыньи.
Мы закрываем Артдокфест моей картиной “Железо”, которая является созвучием слогана фестиваля этого года “Мир во время войны”. Это о мире во время войны сквозь призму пространств, где присутствует военная техника, артефакты, которые в том числе стоят на Крещатике.
– Конкурс ArtDoc Сеть. Это программа более жёсткая, политизированная, бескомпромиссная, чем основной конкурс. Чего стоит работа про изнасилованных украинок в российском плену, или история про Русский добровольческий корпус. На Навальном большой фокус, на кремлёвской политике.
– Если картины не нарушают правил интернета и не заблокированы к показу, созвучны ценностям, за которые мы боремся, мы хотим, чтобы эти картины продвигались к аудиториям. В программе Artdoc Сеть есть фильмы-миллионники, как фильм Андрея Лошака “Возраст несогласия-2”. Но есть фильмы молодых авторов, и может, они на следующем шаге станут миллионниками. Артдокфест большая институция, которая претендует на широкий спектр.
– На констелляцию режиссёрских звёзд. В основном конкурсе фильм Веры Кричевской о Дмитрии Зимине, благотворителе, крупном учёном.
– И очень сильном человеке. О человеке, который создал крупнейшую технологическую империю, сотовую связь в России, был одним из мощнейших индивидуальных противников политики Путина, при этом занимался инвестированием в интеллект, в образовательные проекты, и который, поняв фактор вхождения в зону потери памяти, принимает решение о добровольной эвтаназии. Режиссер снимает его последние мгновения жизни, это очень сильное эмоциональное понимание.
– Ещё один важный режиссёр – Аскольд Куров и его фильм "О караване и собаках".
– Это цитата из Нобелевской речи Дмитрия Муратова, который переосмысливает фразу: "Собаки лают - караван идёт". Муратов в Нобелевской речи говорит: вы думаете, что караван идёт, а собаки лают - тут ни при чём. Так караван идёт, потому что собаки лают. И мы те собаки, которые подталкивают караван к движению. Картина о том, как независимая журналистика пыталась спасти Россию от трагедии, в которую втянул её Путин, и как вошедшая в фазу трагедии путинская Россия уничтожила независимую прессу. И даже о каких-то попытках, когда в первые часы войны “Новая газета” пытается принять условия, поставленные государством, найти иноязык, убирать какие-то словосочетания, чтобы всё-таки иметь коммуникацию с читателем. Пока не понимает, что это всё тщетно, бессмысленно, и только свободной может быть пресса, а не в состоянии компромисса с преступной властью. Редакция покидает Россию, сейчас “Новая газета Европа" базируется в Латвии. Единственный автор, который из всей программы фестиваля находится в России, соавтор Аскольда Курова. Этот фильм сделан в соавторстве Анонима и Аскольда Курова. И когда кто-то пытается нас упрекнуть, что мы обращаем внимание на Россию, на процессы, которые там происходят, мне кажется, это не совсем благородно, потому что эти люди совершают героические поступки.
Подкаст Станция Вавилон можно слушать на любой платформе здесь. Подписка на подкасты Радио Свобода на сайте и в Телеграм.
