Последние недели принесли несколько событий, характеризующих переход Роcсии на новый уровень "экспорта безопасности". Речь идёт не только о Казахстане. К этим событиям можно отнести декабрьское сообщение о прекращении деятельности в Центрально-Африканской Республике миссии Европейского союза по подготовке военнослужащих национальной армии. Вспомню также выступление Владимира Путина на расширенной коллегии Министерства обороны РФ и объединенное заявление министров иностранных дел 12 стран ЕС, Великобритании, Норвегии и Канады, распространённое французским внешнеполитическим ведомством, относительно российской военной инициативы в Республике Мали.
Российский президент и одновременно Верховный главнокомандующий дал установку российским военнослужащим быть готовыми к современным конфликтам, проходящим вне классических шаблонов. Определённые успехи национальной армии ЦАР, усиленной и отчасти обученной российскими специалистами в борьбе с вооруженной оппозицией, с одной стороны, отчасти обесценили результаты европейской миссии по обучению национальной армии, с другой – позволили принять решение о возможном расширении аналогичного подхода на другие страны. В данном случае – в Мали, что естественно вызвало определённую озабоченность у целого ряда стран.
О том, что понятие "экспорт безопасности" значительно шире исключительно военных инициатив, говорилось неоднократно. Но при этом значение военной составляющей этого процесса не подвергается сомнению. Легальность и правомочность участия военных инструкторов в боевых действиях может интерпретироваться диаметрально противоположно, а вот необходимость подготовки национальных вооруженных сил до уровня, позволяющего самостоятельно противостоять угрозам национальному суверенитету, – факт вне дискуссий. И Российская армия, используя богатый опыт Советской и Красной армий, способна быстро и качественно обучить военным специальностям любые кадры вне зависимости от их происхождения и образовательного уровня.
Тот, кто проходил срочную службу, может подтвердить: по истечении полугода любой призывник, даже не в полном объеме владеющий русским языком, осваивает основы военной специальности, через год уже способен нести полноценную службу. За свою историю Российская армия накопила большой практический опыт как специальных и диверсионных операций, так и контрповстанческих и контрпартизанских действий. Кажется, это именно то, что необходимо армиям молодых государств, столкнувшихся с угрозой терроризма, сепаратизма, потери суверенитета и даже самой государственности. За исключением одного "но".
Солдат без идеологической и политической подготовки – это потенциальный преступник
Говоря о сворачивании деятельности евросоюзовской учебной миссии в ЦАР, пресс-секретарь президента этой страны Альбер Ялоке Мокпем заметил, что властям в Бамако придётся искать альтернативу западному присутствию. Почему и зачем? А российские инструкторы? Дело в том, что в европейской и российской моделях обучения есть существенная разница. Европейская модель – это подготовка профессионального военнослужащего, российская модель – обучение военной специальности без привязки к осознанному выбору "профессии родину защищать", лишённое идеологического наполнения. Вспомню слова почитаемого в Африке революционера, капитана Томаса Санкары о том, что солдат без идеологической и политической подготовки – это потенциальный преступник. Вооружение народа – вынужденная мера противодействия внешней угрозе, но крайне опасная при её отсутствии. Мирная жизнь отторгает "людей войны", они становятся ненужными, даже вредными. Современная история даёт немало примеров того, как ветераны "горячих точек" и военные профессионалы пополняют криминальные структуры. Показательная ситуация сложилась в Афганистане во второй половине 1980-х годов, после принятия в Москве решения о выводе советского контингента: остро встал вопрос о подготовке и обучении афганской армии, неожиданно число желающих освоить воинские специальности возросло в разы. Ларчик открывался просто: закончив обучение, многие вчерашние курсанты, зачастую с техникой и вооружением, дезертировали и вливались в ряды антиправительственных вооруженных формирований.
"Человек с ружьем" в странах Африки символизирует не безопасность и порядок, а власть, зачастую безграничную. И современный военный конфликт "не по шаблону" – это прежде всего идеологическая борьба за умы и сердца, это война без линии фронта, без явных противников и союзников, это война за влияние на вооруженные формирования, взявшие на себя роль государства на контролируемых ими территориях. Не все эти незаконные формирования присягнули террористическим "Исламскому государству" и "Аль-Каиде", некоторые представляют собой народное ополчение или отряды милиции, некоторые готовы сотрудничать с правительствами. А большинство африканских армий характерны низким уровнем жалованья, отсутствием социальных льгот, клановостью, отсутствием карьерных лифтов, что делает военнослужащих лёгкой целью вербовщиков в незаконные формирования. Можно констатировать: при непродуманном подходе военные знания будут только "умножать скорбь".
Совсем недавно я побывал в Мали и убедился в позитивном отношении представителей самых разных слоев малийского общества к российской инициативе помочь в "наведении порядка", к возвращению страны к мирной жизни. Этого не удалось сделать ни Франции с её союзниками по НАТО, ни миротворцам ООН. Надеюсь, что получится у России.
Сергей Елединов – блогер, специалист по управлению, живёт в Сенегале
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции
