После российского вторжения в Украину многие страны Европы, и входящие в НАТО, и нет, или пока нет, и в первую очередь те, что ближе остальных расположены и к России, и к Украине, задумались о срочной необходимости увеличения своих армий. "Угроза с Востока", о которой за несколько последних десятилетий в Европе подзабыли, сейчас – самая обсуждаемая тема в Чехии и Эстонии, в Литве и Латвии, в Финляндии и Польше. И, конечно, в Швеции, где правительство и большая часть общества полагают, что в случае войны в Балтийском регионе именно это государство может стать первым, которое подвергнется атаке России. Почему так произошло и готовы ли шведские вооруженные силы в их нынешнем состоянии отразить гипотетическое нападение извне?
В штаб-квартире НАТО в Брюсселе чуть более месяца назад, 5 июля, были подписаны протоколы о скором вступлении Швеции и Финляндии в Североатлантический союз. Генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг и главы МИД Финляндии и Швеции, поставившие подписи под документами, назвали тот день "историческим". Россия ими прямо не упоминалась, однако именно российское вторжение в Украину стало главным стимулом для этих двух традиционно нейтральных стран присоединиться к НАТО.
Представители Кремля, комментируя вступление в НАТО Швеции и Финляндии, заявляли, что, с одной стороны, осуждают его, с другой – не видят в нем особых проблем, поскольку у России нет территориальных споров с этими государствами. При этом в случае размещения в Финляндии и Швеции инфраструктуры НАТО с российской стороны были обещаны некие "ответные меры".
Западные военные аналитики повторяют, что в большинстве, хотя есть и ряд исключений, армии европейских стран – членов НАТО, как и некоторых нейтральных стран Европы, не готовы к масштабным боевым действиям и тем более – к настоящей войне. Им, после постоянных сокращений под видом реформ, начиная с конца 90-х годов XX века сильно не хватает внимания, финансирования, обученных профессиональных солдат и офицеров и современного оружия. Вооруженные силы Швеции также не избежали многих этих проблем.
Заметная новость последних дней: в конце июля в Швеции около половины военных летчиков заявили, что собираются уйти в длительные отпуска или вовсе в отставку – из-за неудовлетворительных условий службы. Они жалуются на низкое денежное довольствие и ничтожную будущую пенсию. Если еще в 80-х годах прошлого века в ВВС Швеции на службе находились, например, более 400 боевых самолетов, то сейчас их осталось около 200 (причем с учетом десятков учебно-боевых).
О вооруженных силах Швеции, об их нынешнем состоянии, о планах их дальнейшего развития и о том, насколько и шведские военные, и в целом шведское общество опасаются агрессии со стороны России, в интервью Радио Свобода рассказывает обозревательница независимой радиостанции "Эхо Стокгольма", член Союза журналистов Швеции Ольга Максе:
– У Швеции есть своя концепция обеспечения национальной безопасности, где перечислены угрозы суверенитету страны. Советский Союз, а потом Россия, как были, так, видимо, и остаются этой главной угрозой, если не единственной?
– Чтобы все коротко объяснить, я сразу расскажу мой любимый шведский армейский анекдот, весьма тут популярный. Где-то на севере Швеции проходят военные учения. Перед строем солдат стоит офицер, который ставит задачу, говорит: "Представьте, что враг наступает на нас… с запада". Недоуменное молчание. И один задумчивый голос из строя: "Ну ничего себе, вот это они крюк сделали!"
А если серьезно, то, конечно, Россия, потом СССР, потом снова Россия – это всегда была угроза шведской национальной безопасности. Всем известные выражения Ryssar kommer!, или Björnen kommer!, то есть "Русские идут!" и "Медведь идет!" – для шведов это все совершенно не смешно. Теперь порядок и предсказуемость, основанные на старых правилах, в Европе и в целом в мире изрядно ослабли, резко увеличились внешние угрозы, направленные против обороноспособности Швеции, демократии, против всех шведских государственных и социальных институтов. Кстати, не меньшую, чем Россия, угрозу для Швеции представляет и Китай. Но, в отличие от России с ее прямой военной угрозой, Китай более всего опасен, я бы даже сказала, изощрен в технологических, компьютерных угрозах, поскольку технологии и экономика уже давно рассматриваются как инструменты стратегического давления.
А что касается России, то, помимо военной угрозы, она также применяет в рамках своей так называемой гибридной войны и меры экономического давления. Слава Богу, что Швеция не зависит от российских энергоносителей! Хотя в свое время, еще с началом строительства первого "Северного потока", и даже еще во времена Бориса Ельцина, шведское правительство подвергалось сильнейшему давлению со стороны Москвы и некоторых европейских стран, вы догадываетесь каких, чтобы, так сказать, Стокгольм "прильнул к трубе" и влился в общую компанию европейских стран – потребителей российского газа. Но Швеция совершенно однозначно и категорично отвергла эти предложения – и, как показала практика, оказалась совершенно в этом права.
А теперь Кремль использует комбинацию военных и невоенных средств для создания угроз. Простой пример, совсем недавний: как известно, сейчас модно в России создавать бренды, схожие с теми, что принадлежат крупнейшим западным компаниям, и недавно в российские административные органы была подана заявка на регистрацию мебельной компании под названием "Идея". И логотип этой "Идеи" почти стопроцентно похож на логотип шведского мебельного гиганта IKEA, полный оптический обман покупателя. В Швеции все это вновь было однозначно воспринято как издевательство и угроза.
– И в каком состоянии сейчас находятся вооруженные силы Швеции, каковы на данный момент сильные и слабые стороны шведской армии?
– Я, конечно, не раскрою никакой военной тайны, если скажу, что в случае полномасштабной военной агрессии, естественно, со стороны России, шведская оборона в одиночку способна будет продержаться не более недели, ну, максимум десять дней. И это знают и в шведском Генштабе, и в Риксдаге, то есть в парламенте, и, как говорится, на улице. Всего же в шведских Вооруженных силах числится чуть менее 55 тысяч человек, включая резервистов, вольнонаемных и так далее. На активной же повседневной службе – менее 25 тысяч военнослужащих. Это не Финляндия, с ее гораздо более печальным опытом взаимоотношений с Россией – и потому возможностью быстрой мобилизации 350 тысяч прошедших хорошую военную подготовку призывников и еще почти миллионом резервистов. Вообще, согласно Military Strength Ranking ("Глобальному индексу военной силы"), боеспособность шведской армии в 2022 году – на 25-м месте в мире. Хотя для страны с населением всего чуть больше 10 миллионов человек это вполне достойно, мне кажется.
– Швеция всегда при этом обладала собственной очень развитой военной промышленностью, у нее на вооружении стоят именно отечественного производства и подводные лодки, и корабли, самолеты, БМП, конечно, и свое стрелковое оружие, и так далее. Этого теперь и в будущем достаточно для Швеции, по оценкам экспертов, или необходимо что-то закупать за границей?
– Закупают теперь и собираются закупать. Хотя, например, шведские многоцелевые истребители четвертого поколения JAS 39 Gripen ("Грифон"), конечно, одни из лучших в мире, несмотря на то что начали их производить еще в 90-е годы. Военнослужащих и вольнонаемных в шведских ВВС, включая тех боевых летчиков, которые сейчас недовольны своей зарплатой, всего менее 3 тысяч человек. Также в 90-е шведы создали и свои собственные подводные лодки типов "Готланд" и "Сёдерманланд", но количеством всего пять штук, потому что подлодки – это одно из самых дорогих видов вооружений в производстве. Они до сих пор отвечают всем требованиям национальной обороны и современной технической мысли, на сто процентов. Кроме того, существуют в ВМС Швеции еще две флотилии надводных кораблей – корветы типа "Висбю", они самые современные, и корветы типа "Гётеборг", они также были спущены на воду в 90-х годах, и всего их 11 штук.
В Сухопутных войсках – примерно 150 танков. В основном Strv 122, это шведский основной боевой танк – но, по сути, лицензированный немецкий "Леопард-2", с разными улучшениями и изменениями в конструкции. И около полутысячи разных БМП, БТР и прочих бронемашин пехоты. Статистику по гаубицам, системам ПВО и стрелковому оружию я приводить не буду – ваши читатели, кому надо, сами могут поискать. Отмечу только, что на вооружении в Швеции есть как отечественные эти машины и системы, так и американские и немецкие, также очень хорошие.
Иными словами, материально-техническое обеспечение шведской армии – одно из наиболее современных в мире. И в общем, долгие десятилетия после Второй мировой войны считалось, что всего этого было вполне достаточно. Кстати, если начиная с 40–50-х годов XX века Швеция тратила на свою оборону до 5 процентов валового внутреннего продукта, то в последнее время ее оборонный бюджет не превышал 1 процента ВВП. Только в этом году стало 1,2 процента. Со вступлением в НАТО, естественно, расходы на оборону вновь придется увеличить, до 2 процентов ВВП, как это предписано уставом Североатлантического союза, но и это произойдет не сразу, а постепенно, к 2028 году.
– Теперь, после решения о присоединении Швеции к НАТО, как будет меняться концепция ее национальной обороны? И на что будет делаться упор при ее развитии?
– Если мы говорим о перманентном противостоянии угрозам со стороны России, то эта концепция остается в силе, она как была, так и есть. Однако со вступлением в Североатлантический союз Швеция, конечно, берет на себя те же обязательства, что и любая другая страна – член НАТО. И именно это соображение было одним из основных в арсенале критиков будущего членства Швеции в НАТО, потому что в период бурных дебатов по этому вопросу в парламенте и в СМИ главное их опасение заключалось в том, что Швеция не только может быть втянута в войну между крупными державами, но и сама станет первой же их мишенью, очень легкой добычей.
Очень важный момент: к 2040 году Швеция собирается полностью переоснастить всю свою систему противовоздушной обороны. Сейчас идут споры, военные выбирают между американской системой MIM-104 Patriot и англо-франко-итальянской Aster, и еще точно не известно, какую будут в итоге закупать. Так что развитие ПВО было признано решающим направлением в обеспечении обороны страны. Собственно, и ход войны в Украине и все новости оттуда сейчас полностью подтверждают верность такого выбора.
– В 2010 году в Швеции была отменена всеобщая воинская обязанность, и потом у ее Вооруженных сил из-за этого возникли проблемы с комплектованием добровольцами. В результате весной 2017 года была возвращена призывная система комплектования армии, причем призыву теперь подлежат и женщины. Как это все детально устроено?
– Да, именно в 2017 году правительство вновь ввело призыв в армию, для прохождения базовой военной подготовки. Это означало, что Швеция снова стала применять на практике все части закона об обязательной военной службе. А закон этот, между прочим, был принят еще в 1901 году. В начале 2000-х, на волне всеобщей эйфории по поводу мирного развития в Европе и в России, шведское Минобороны решило отказаться от призыва, полностью перейти на контрактную систему – и причины были, конечно, прежде всего экономического характера. Так что к 2010 году, когда была отменена всеобщая воинская обязанность, этот закон был признан не обязательным к "исполнению в мирное время". И это стало причиной того, что к 2016 году в вооруженных силах образовался недокомплект в 7,5 тысяч военнослужащих – больше, чем полный годовой призыв, потому что каждый год тут в армию теперь призывается около 5 тысяч солдат, иногда чуть больше, иногда чуть меньше. Считается, что этого вполне достаточно.
Шведские граждане в возрасте от 16 до 47 лет являются военнообязанными в случае войны или военных действий, это 4 миллиона человек взрослого населения. Конечно, это не означает, что все 4 миллиона станут "в ружье". Существуют три вида обязательств, согласно "Закону о тотальной обороне". Во-первых, это гражданская служба в сферах деятельности, связанных с нацбезопасностью, которые определяются правительством, например, в спасательных службах, в сфере ухода за детьми, в здравоохранении, и так далее. Второе – это государственная служба, которая должна функционировать даже в случае войны или военных действий. Ну, и в-третьих, уже военная служба как таковая.
– А шведская молодежь что говорит, она готова служить в армии, защищать страну в случае нападения, рисковать своей жизнью? И во-вторых, есть среди молодых, совсем юных, боязнь России?
– Как таковой этой боязни нет. В принципе, военная обязанность вообще всегда была не самым популярным делом среди молодежи. Лишь около 30 процентов молодых людей, насколько я знаю, считали для себя возможным вообще служить в армии по контракту. И, как правило, в "романтических" специальностях, то есть летчиками, моряками. Но не в пехоте, чтобы не "валяться в земле". Но с началом агрессии России в Украине, конечно, эти настроения изменились. Если раньше среди людей в возрасте 15–19 лет только 30–36 процентов положительно относились к обязательному призыву в армию, то проведенный совсем недавно аналитической кампанией "Молодежный барометр" опрос общественного мнения показал, что уже больше 40 процентов молодых граждан Швеции высказались за то, чтобы проходить базовую подготовку в качестве призывников. И конечно, это результат того, что началось вторжение России в Украину.
Уже больше 40 процентов молодых граждан Швеции высказались за то, чтобы проходить базовую подготовку в качестве призывников
– Есть такое военно-историческое понятие в Швеции, как "перископная болезнь", со времен холодной войны и существования СССР. Когда шведское общество было постоянно взбудоражено из-за возможных нарушений морских границ государства со стороны советских ВМФ, подводными лодками в основном, и из-за опасений, что вдруг "русские высадятся" где-нибудь на острове Готланд, начнут войну. В целом сейчас шведы, не только молодежь, заново, на фоне российского вторжения в Украину и вообще событий последних 10–15 лет, такой "болезни" стали больше подвержены?
– Нет, "перископная болезнь" – это далекое прошлое. В 80-е годы прошлого века да, в Швеции шла постоянная охота на "неуловимого врага", под которым, естественно, подразумевали советские подводные лодки. Лишь потом стало известно, что в Балтийском море действовали подлодки нескольких государств. А в конце 70-х и в 80-е годы в шведских территориальных водах стали явно проявляться небольшие подводные лодки, причем не только в районе военно-морских баз. Их стали замечать просто обычные граждане – дачники, рыбаки, кто угодно. Теперь стало известно, что, оказывается, не только ВМФ СССР это был, но также и ВМС США – они имели в шведских водах сверхсекретные гидрофоны, которые отслеживали передвижения всех советских подводных лодок. Однако, по словам американцев, они не совершали "глубоких вторжений", только обслуживали эти гидрофоны небольшими подводными лодками, которые доставлялись в Балтийское море на торговых судах, переоборудованных, естественно, под это дело.
Апофеоз "перископной болезни" у нас случился в 1981 году, когда в шхерах у побережья Карлскруны "торжественно села на мель" советская подлодка У-137, по советской классификации С-363, это советская средняя торпедная дизель-электрическая подлодка "проекта 613". Я это помню наизусть, потому что я очень много этим вопросом занималась. Потом еще лет 10–15 шведские ВМС охотились за всякими этими подлодками, увеличивался военный бюджет, шумела пресса, политики – но, в общем, абсолютно все безрезультатно.
Теперь есть другие опасения: шведы боятся нападения с воздуха, не из-под воды, а с неба. И тому причина – частые и демонстративно наглые пролеты вблизи территории страны российских военных самолетов, очень часто с выключенными транспондерами. И еще появились у нас загадочные дроны над военными объектами и атомными электростанциями. Все это не прибавляет шведам оптимизма.
– Нейтралитет Швеции, который она сохраняла более 200 лет, с конца наполеоновских войн, подходит к концу. А ведь это была важная составная часть привычного европейского мироустройства, после Второй мировой войны особенно. Что говорят по этому поводу в Риксдаге и шведские политические и общественные деятели?
– Разгар дебатов о будущем шведского нейтралитета пришелся примерно на 2016 год. Хотя, по сути дела, это не были дебаты о нейтралитете, это были дебаты о присоединении или неприсоединении к НАТО. Ведь Швеция вообще-то нарушила собственную политику нейтралитета, когда полноправным членом вошла в Евросоюз в 1995 году. Швеция тогда оставила за собой в качестве доктрины национальной политики безопасности один принцип – "военную свободу", с целью поддержания возможности для страны оставаться нейтральной в случае войны по соседству. Эта свобода сохраняется и сейчас. Хотя годом ранее, в 1994 году, Швеция уже была одобрена НАТО в качестве члена международного партнерства во имя мира – поэтому, собственно, шведскому нейтралитету пришел давно конец, еще с середины 90-х годов.
Хотя с середины 90-х годов Швеция стала сокращать свои вооруженные силы, она начала участвовать в большем количестве международных военных и миротворческих миссий, в Боснии, Афганистане, в разных странах в Африке. И кстати, это участие в этих международных миссиях было одной из причин того, что далеко не все молодые люди в Швеции хотели служить в армии. Потому что были случаи гибели военнослужащих, гробы шли на родину. Три смерти в год, четыре смерти – для Швеции и это много.
Все последние годы споры о нейтралитете соблюдении "принципов неприсоединения" в стране продолжались с разной степенью интенсивности И по большей части, конечно, это был вопрос не внешней, а внутренней политики. Дольше всех и упорнее сопротивлялась членству в НАТО крупнейшая и самая влиятельная в парламенте Социал-демократическая рабочая партия Швеции. А также очень против были Левая партия, экс-коммунистическая, по понятным причинам, и экологистская Партия зеленых, что, в общем, тоже понятно. Но в мае этого года социал-демократы сдались и вынуждены были признать, что 24 февраля в Европе возникла совершенно новая реальность, в которой Россия полностью нарушает европейский порядок, ведет себя угрожающе. И, таким образом, вопрос о членстве Швеции в НАТО был решен окончательно. Риксдаг проголосовал "за" подавляющим большинством голосов.
