Первого апреля начинается весенний призыв, который пройдет уже по новым правилам. Избежать армии становится всё труднее. Военно-врачебная комиссия превратилась в пустую формальность: в войсковые части отправляют одним днем, признавая годными к службе всех. Призывникам остается или скрываться, или "выбивать" для себя АГС (альтернативную гражданскую службу). Многие сдаются, но есть те, кто готов идти до конца и даже уехать из страны, лишь бы не попасть в казарму, а оттуда на войну в Украине. Корреспондент Север. Реалии поговорил с такими людьми.

Нынешний весенний призыв самый масштабный за последние 14 лет. Российские власти хотят отправить в армию 160 тысяч человек. Весной 2022 года российская власть "поставила под ружье" 134 500 человек, а осенью – 120 тысяч. На втором году войны в весенний призыв в армию ушли уже 147 тысяч, а в осенний – 130 тысяч. Весной и осенью 2024 года на службу призвали 150 тысяч и 133 тысячи человек соответственно. Согласно еще не принятому Госдумой, но, по словам экспертов, уже фактически действующему законопроекту, срочников можно забирать в армию по одному решению призывной комиссии в течение года. То есть повестка, полученная в весенний призыв, будет действительна и в осенний, вместе с ранее вынесенным решением призывной комиссии.

Двое в подъезде

Алексею (фамилию не называем из-за закона о нежелательных организациях. – СР) из Вологды 21 год. Закончив девять классов, он пошел учиться в техникум на мастера столярного и мебельного производства. Уже тогда он понял, что не хочет идти в армию и будет добиваться для себя альтернативной гражданской службы – чем и занимается безуспешно уже три года.

– Если меня даже доставят в часть, я буду до последнего [сопротивляться], пусть даже будут бить. Не стану надевать форму и произносить клятву, пока им не надоест надо мной измываться и они меня не отправят обратно. Это единственное, что мне остается, – говорит Алексей.

Отговаривать от АГС Алексея начали сразу же. Военный комиссар говорил, что на альтернативной службе он будет "подтирать за бабушками и работать с психами". Это был октябрь 2022 года, в России уже началась мобилизация. Алексея вызвали в военкомат и, услышав, что он не хочет служить в армии по убеждениям, отказали в принятии заявления из-за нарушения сроков подачи. Сроки действительно были нарушены. Но на тот момент у него еще действовала отсрочка, а во время следующего призыва, уже закончив учебу и снова подав заявление на альтернативную гражданскую службу, он получил повторный отказ с формулировкой: "не соответствует документам". Каким именно, не уточнялось.

– В первый раз они меня выслушали, а потом слушать вообще перестали и на комиссию приглашать тоже, когда дело мое рассматривали. Вели себя агрессивно. Пытались подловить, задавали вопросы, типа – что ты не мужик, что ли? Что, девушку свою не будешь защищать, если на нее нападут? Хотя к моим убеждениям антивоенным это вообще никак не относится.

После повторного отказа Алексей подал в суд на военкомат, но суд тоже ему отказал. С тех пор уже три года каждый новый призыв для него начинается одинаково: заявление в военкомат на АГС, отказ, обращение в суд, снова отказ. Пока длится этот процесс, призыв заканчивается. В 2024 году, после очередного решения суда не в свою пользу, Алексей получил повестку под самый конец призывной компании и просто не пришел на сборный пункт. После этого против него возбудили уголовное дело по ст. 328 УК РФ за уклонение от военной службы.

– В конце февраля следователь начала звонить маме и спрашивать мой номер. Говорила, как же так, что дошло до уклонения? Мама по телефону ей объяснила, что я не уклоняюсь, а добиваюсь АГС и никаких моих данных не дала. Следователь приходила к нам домой, в двери ломилась. Пыталась, как она говорит, бросить повестки в почтовый ящик и посылать маме сообщения, в которых приглашала меня на допрос. Сообщение было в произвольной форме, и мы его обжаловали. Я никуда не ходил.

В подъезде дома, где Алексей живет с мамой и бабушкой, регулярно появляются посторонние люди, которые явно кого-то поджидают.

– У нас домофон сломан. Я выхожу на работу рано утром, двое стоят, один на одном этаже, другой на другом, – говорит мама Алексея Надежда. – На следующий день уже вместе стоят, только другие. Я выхожу, и они выходят. Вот такая слежка. Мы не в очень благополучном месте живем, и сразу заметно, что эти люди отличаются от наших. Думаю, что они из органов были и хотели Лешу поймать и привести насильно.

"Звание героя лучше, чем живой сын"

Алексей работает курьером. График ненормированный. В один день можно отработать четыре часа, в другой двенадцать. Но такой режим работы, по его словам, позволяет сделать его максимально "неуловимым". Заработок по местным меркам тоже неплохой. Реальная зарплата в Вологде, по словам Алексея, та же, что была три года назад, до начала войны.

– В основном, люди получают 30-40 тысяч рублей. У меня, в среднем, выходит больше 40, а если совсем-совсем постараться, можно и шестьдесят заработать, – говорит Алексей. – А так нормально оплачиваемой работы в городе нет. Я же какое-то время работал по специальности после колледжа, но там совсем мало платят, не проживешь. Мне начальник мой бывший на фабрике сказал: хочешь денег – иди воевать. В городе ты сейчас денег нигде не увидишь.

Денег, заработанных на войне, Алексею не нужно. Мама полностью его поддерживает. Отношение к службе в российской армии у них с сыном одинаковое.

– Многие мои одноклассники, с которыми я дружила, после школы были в Афганистане и Чечне. Срочники тогда ходили туда без всяких контрактов. И я видела, какими они возвращались оттуда, с какими последствиями, – говорит Надежда. – Вот я одного с садика знаю. Контуженый пришел, как выпьет, так вообще крышу сносило. И я тогда еще решила, что если у меня сын родится, я никогда и ни за что не отправлю его в армию. Сделаю все, чтобы он туда не пошел. А сейчас матерей ничего не останавливает. Их сыновья возвращаются оттуда в гробу, но для некоторых звание героя лучше, чем живой сын.

Чье-либо мнение о нежелании отпускать сына в армию для нее не важно, хотя большинство в ее окружении к такой позиции относится с пониманием и одобрением. Есть, правда, и те, кто осуждает, потому что нужно "отдать долг родине". В дискуссии с ними она предпочитает не вступать.

– "Патриотов" вокруг много, конечно, – замечает Надежда. – Мы по телевизору смотрим только интересные передачи, научные, например. А те, кто смотрит новости, говорят, что Путин все правильно делает.

Алексей шутит, что хотел бы, чтобы март не кончался и первое апреля не наступало, но готов снова бороться за свое право не ходить в армию. Вдохновляют на эту борьбу те, кто уже получил в Вологде АГС до него, и те, кто пытается ее получить вместе с ним. Правда, таких немного.

– В Курске есть знакомый, который пошел на войну в Украину по своей недалекости, ну там и остался навечно. Есть один человек, который сейчас находится в армии, и он сказал, что уважает мое решение, – говорит Алексей. Он не хочет уезжать за границу. – Мне нравится Вологда, здесь есть люди, которых я не хочу оставлять. Да и языки иностранные мне очень тяжело даются. Но есть и еще одна причина. У нас друзья часто скидывали какие-то истории, что учительница сменила пол, стала из мужчины женщиной. Или одноклассники: 18 лет исполнилось, тоже там кто-то сменил пол. Вот до этих историй у меня еще были сомнения, может согласиться [на отъезд], но когда мне это рассказали, я сказал – нет. Для меня это из ряда вон выходящее.

"Если что, уеду и попрошу убежище"

22-летний Константин из Москвы тоже бегает от призыва в армию с 18 лет. Правда, в Москве, нашпигованной видеокамерами с функцией распознавания лиц, делать это очень сложно. Да и действуют сотрудники военкоматов и полиции гораздо жестче, чем в провинции. Он тоже работает курьером.

– Мне 18 исполнилось в 2021 году, через три дня после окончания призыва. С тех пор я четыре года живу, как загнанный зверь, от призыва до призыва, – рассказывает он. – 13 апреля ровно год будет с моего последнего решения о призыве. Мне надо как-то досидеть до этой даты, а потом начинать весь процесс сначала. Иногда я чувствую, что сил совсем нет. Хочется пойти и сдаться на призывной пункт самому, но я понимаю, что это я просто под конец призыва выдохся уже. В конце ноября полиция к нам домой утром. Выключили свет в квартире, чтобы я вышел. Мама слышала их разговоры на лестнице. В итоге я весь декабрь фактически дома просидел.

В детстве Константин пережил домашнее насилие: война в Украине и российская армия ассоциируется у него именно с этим, а Россия "это такой домашний тиран, только в глобальном масштабе", говорит он. В детстве его бил отец, пока не выпал пьяный из окна многоэтажки. После его смерти стал избивать старший брат.

Брата мобилизовали на войну в Украину в 2022 году. Он уже несколько раз был в отпуске, и каждая такая побывка превращалась в кошмар: брат напивался и начинал скандалить и драться. Курил "соль" в своей комнате. Приезды прекратились только после того, как Костя с мамой и младшей сестрой пожаловались в военную прокуратуру. В последний раз старший брат был дома прошлым летом.

Константин завел что-то вроде дневника борьбы с призывом в армию. Весь 2024 год расписан там по датам. Вот, например, записи за полтора месяца:

28 марта – получение повестки

13 апреля – явка по повестке

15 апреля – попытка подать жалобу на призывную комиссию через МФЦ – неудача

16 апреля – первая поданная жалоба в московский военкомат

18 апреля – готова первая версия судебного иска против военкомата

19 апреля – получение ответа на жалобу, принимается решение, в любом случае не являться на Угрешскую 25 апреля

22 апреля – подаётся заявление в московский военкомат, чтобы отменили старую повестку на отправку в войска и выдали новую на прохождение призывной комиссии

24 апреля – беру больничный

28 апреля – больничный заканчивается

7 мая – вносятся правки в иск

14 мая – полиция доставляет меня на сборный пункт, спасаемся благодаря адвокату

Неприступная крепость

– В мае прошлого года ко мне домой уже приезжала Росгвардия. Я по глупости вышел из комнаты, не надо было этого делать. Они сказали "собирайся", забрали меня и довезли до сборного пункта на Угрешской. Перед самым входом меня перехватил адвокат из ДСО (Движение сознательных отказчиков от военной службы. – СР) и час с ними препирался, но отбил меня. Думаю, если бы меня завели внутрь, я бы вряд ли уже оттуда вышел. С тех пор я делаю все, чтобы не попасться. Сейчас по новой будут рассматривать мое заявление на АГС, в которой мне уже несколько раз отказывали. Также у меня есть направление от районной поликлиники с непризывным диагнозом "генерализованное тревожное расстройство". Но его еще нужно будет подтверждать.

Четыре года Константин бегает от призыва, но сейчас, со вступлением в силу нового закона, сделать это будет гораздо сложнее. Говорит, что если ничего не получится, попытается выбраться из страны, хотя пока не знает, как. Но от одной мысли о том, что придется отправиться на войну, у него начинаются панические атаки.

– Возможно, меня внесли в "Сферу" (система распознавания лиц в столичном метро. – СР), как и других призывников, которые не явились на сборный пункт. В метро во время призыва я на всякий случай не захожу. Визы шенгенской у меня нет, но я хотя бы загранник смог сделать между призывами в сентябре. У меня ничего не спросили, кроме приписного, а там ничего не написано. Денег для отъезда накопить я, правда, не смог за этот сезон, но на билет найду. Сейчас это 140 тысяч примерно. От новостей о войне и от всяких жестоких кадров оттуда я себя "отрезал", чтобы не сойти с ума.

– До законопроекта с поправками все решения призывных комиссий отменялись призывной комиссией субъекта после окончания призыва, – объясняет координатор Движения сознательных отказчиков от военной службы Елена Попова. – То есть, если по каким-то причинам человек не оказывался в армии, в следующий призыв все начиналось сначала. Вся процедура призыва. Теперь решения комиссий автоматически распространяется на следующий призыв. Если за это время появились какие-то проблемы со здоровьем или антивоенные убеждения, нужно обращаться в суд. Но вообще ситуация, конечно, плохая, особенно для Москвы. Там будут проводить отлов людей, которые "выжили" в осенний призыв и отправлять на сборный пункт, что незаконно. Но это их и раньше не останавливало. Из нововведений еще и то, что хотят создать единые призывные комиссии и, соответственно, сделать единые призывные пункты в городах федерального значения. То есть московский сценарий с отловом ждет, по-видимому, и Петербург. И это печально, потому что эти пункты – совершенно неприступная крепость, куда никого не пускают, и еще предстоит биться и биться за их открытость.