Россия стоит перед закрытием границ и тотальной мобилизацией. Слухи нарастают, опровержения вялые. Многодетные отцы больше не имеют права на отсрочку. Мигрантов – новоиспеченных граждан РФ – на войну отправлять в первую очередь. И даже губернаторов обязали посещать зону боевых действий в рамках предвыборных пиар-кампаний. Не поедет – не будет поддержан сверху. О новых ловушках для россиян – правозащитники Сергей Кривенко и Валентина Чупик, политик Денис Шендерович и аналитик Николай Петров. Ведет программу "Лицом к событию" Елена Рыковцева.
Видеоверсия программы
Елена Рыковцева: Мобилизация, которая не прекращалась, не было указа президента о ее прекращении, набирает обороты. Соответственно, нарастают страхи по поводу закрытия границ именно перед тем, как начать эту массовую, тотальную мобилизацию, которая на самом деле и не была частичной. Смотрим сюжет.
Елена Рыковцева: Вы видите, что есть информация, которая не опровергается, а есть такая, которая опровергается. Скажем, по многодетным отцам выступил Андрей Турчак, заместитель председателя "Единой России", сказал, что нет, мы это не подтверждаем.
С нами на связи Сергей Кривенко. Какая категория мужчин, находящихся на территории РФ, может быть абсолютно спокойна по поводу того, что их не призовут, не заберут, не мобилизуют?
Россия стоит перед закрытием границ и тотальной мобилизацией
Сергей Кривенко: Есть две таких категории – это те, у кого состояние здоровья оценивается категорией Д, то есть не годные к военной службе: это довольно суровая категория. А также те, кто еще не ушел в запас. Мужчины с 18 лет до 27 лет подлежат призыву на срочную военную службу. Призыв начнется только 1 апреля, и те из них, кто не служил в армии, не обучался на военных кафедрах, не закончил обучение, не будут подлежать мобилизации, потому что они пока не пребывают в запасе.
Елена Рыковцева: То есть они в любом случае будут призваны. Их это страхует от мобилизации, но от армии не страхует. Вот он попадает в армию – оттуда его могут забрать в зону военных действий?
Сергей Кривенко: Если он становится военнослужащим, попадает в армию, не важно, каким путем, военнослужащие по призыву, военнослужащие, заключившие контракт, или по мобилизации получают категорию "военнослужащий" и могут быть направлены в любую точку, в том числе на войну. Для военнослужащих по призыву есть единственное условие – должно пройти четыре месяца после призыва и получения первичной военно-учетной специальности, после этого они могут быть направлены в зону боевых действий.
Елена Рыковцева: Таким образом, те, кого мы вывели из списка не волнующихся, все-таки тем не менее не застрахованы от того, чтобы попасть в зону военных действий после призыва. Остаются только больные, категория Д. Чем нужно болеть для того, чтобы получить эту категорию?
Сергей Кривенко: Есть специальное расписание болезней, перечень всех заболеваний; когда человек проходит процедуру призыва, проводят медицинское освидетельствование, и он получает одну из категорий. Есть еще одна категория – это граждане, которые имеют убеждения, противоречащие несению военной службы. И при призыве, и при мобилизации, и даже находясь на военной службе, эти граждане могут заявить о наличии у них антивоенных убеждений и на основании Конституции требовать, если это уже военнослужащий, по крайней мере заменить службу с оружием службой без оружия, а если призывник, то требовать альтернативной гражданской службы.
Елена Рыковцева: Значит, есть две категории лиц, которые могут себя чувствовать спокойно по части отправки в зону военных действий: это больные и убежденные. А если человека забирают на сборы, оттуда могут отправить в зону боевых действий?
Сергей Кривенко: Это тонкий вопрос. Как только человек попадает на сборы, он приобретает статус военнослужащего, и теоретически ему могут отдать приказ, направить в зону военных действий. Многие люди вообще рассматривают сборы как такую скрытую мобилизацию, то есть людей сначала призывают на сборы, а потом это может проходить в рамках скрытой мобилизации, но не называться мобилизацией. Да, в принципе могут.
Многие люди рассматривают военные сборы как скрытую мобилизацию
Елена Рыковцева: "Закрытие границ" – это же тоже фигура речи. Что такое закрытие границ – это не выпускать мужчин таких-то категорий. Фактически можно не объявлять никаких указов о закрытии границ, не писать никаких директив, а просто вы можете узнать об этом только по факту сбора сообщений от тех, кто к вам обращается.
Сергей Кривенко: Теоретически у нас пересечение границы тоже регламентируется законом. Есть закон о въезде и выезде в РФ, там возможно ограничение пересечения границы по нескольким условиям, в том числе для действующих военнослужащих и для тех, в отношении которых состоялось решение призывной комиссии. Здесь вы правы, в случае мобилизации призывная комиссия происходит заочно, она может вынести решение заочно, и эти списки могут быть направлены в пограничную службу, и они могут на этом основании не выпускать граждан. Также есть возможность не выпускать граждан по закону о мобилизации, но там нужны другие инструкции. В принципе, вы правы, у государства сейчас есть все возможности перекрыть границ для каких-то категорий мужчин, запретить им выезжать. Мобилизация объявлена 21 сентября, и она не закончена, указа нет, это мобилизация не частичная, а просто мобилизация, категорий в этом указе не объявлено, поэтому для гражданина сейчас нереально требовать: я не подхожу под мобилизацию. Все, кто находится в запасе, кроме тех, о ком мы говорили, подлежат призыву по мобилизации.
Елена Рыковцева: Я не спросила вас про многодетных отцов, про которых одни определенно заявили, что эта так называемая отсрочка отменяется, а другие сказали, что вроде нет. Что вам известно об этом?
До кого военкомат дотягивается, тех и призывает, пока не выполнит план
Сергей Кривенко: Известно не более того, что сейчас есть в интернете. Еще раз подчеркну – не надо называть это отсрочкой. Отсрочка – это то, что закреплено в законе, а в законе о мобилизации стоит отсрочка для гражданина, имеющего четырех детей, или та отсрочка, которая дается указом президента. Указание Генштаба – это указание сотрудникам военкоматов: старайтесь не призывать людей, имеющих трех детей, потому что общество воспринимает это не так однозначно. Это указание как появилось, так оно и ушло. Это дымовая завеса, пытающаяся показать, что мобилизация проводится с какими-то разумными, гуманными целями, что при этом что-то учитывается. На самом деле – нет, военкоматы действуют так, как я сказал. Были случаи призыва и с четырьмя детьми в нарушение отсрочек, были случаи призыва больных, вообще негодных по состоянию здоровья. До кого военкомат дотягивается, тех и призывает, пока не выполнит план.
Елена Рыковцева: Думаю, интересно будет увидеть опрос московских прохожих: боятся ли они закрытия границ.
Елена Рыковцева: С нами на связи Валентина Чупик. Официально заявляется, что мигрантов, получивших российское гражданство, надо чуть ли не в первых рядах отправлять на фронт.
Россия сейчас избавится от молодых здоровых мужчин, которые сдуру захотели быть ее гражданами в последние десять лет
Валентина Чупик: Сегодня это было объявлено устами Бастрыкина, но эти объявления идут уже много месяцев. Как минимум в августе это заявлялось восхитительным новым составом Совета по правам человека при президенте РФ. Это просто потрясающий Совет! Там не совет, не по правам, не человека, не при президенте, не РФ. Они заявляли, что нужно увеличить до 45 лет призывной возраст для получивших гражданство бывших жителей стран Средней Азии, требовали, чтобы всех бывших мигрантов, приобретших гражданство РФ менее десяти лет назад, обязательно отправляли на срочную службу. То есть это не новость, это продолжение того же людоедства. Это продолжение самоубийства, потому что Россия таким образом сейчас избавится от молодых здоровых мужчин, которые сдуру захотели быть ее гражданами в последние десять лет. Это означает, что Россия лишится не только воинов, которые точно не будут за нее воевать, но и производительных сил.
Елена Рыковцева: Они хорошие бойцы? От вас же, наверное, собирается информация, вам звонят. Мигранты, которых отправляют в зону боевых действий, мотивированы?
Валентина Чупик: Нет, они вообще никакие не бойцы. Всех, кто ко мне обращался, мы просто вывозили. В период сентябрьской так называемой "частичной мобилизации" мы вывезли более 300 человек. Конечно, мы старались вывозить в первую очередь принудительно вербуемых иностранцев, потому что мы все-таки ориентированы на мигрантов, а не на россиян, но около ста россиян, которые приобрели гражданство РФ, мы тоже эвакуировали из России, а многим тысячам объяснили, как выехать.
Елена Рыковцева: Вы знаете о случаях, когда они гибли?
Валентина Чупик: Моих заявителей среди погибших нет, но о том, что погибли, я, безусловно, слышала и читала. У меня есть заявители, которые говорят, что их знакомые были в числе погибших. Есть заявители, которые знали погибших людей, причем не просто погибших, а убитых заградотрядами в спину, сзади: они не хотели идти воевать.
Елена Рыковцева: Как влияет факт того, что этих людей чуть ли не первыми назначают мобилизованными, на само желание получить российское гражданство? Вы ощущаете, что таких энтузиастов стало меньше?
Валентина Чупик: Просто отлично влияет! Я очень рада тому, что люди перестали рассматривать российское гражданство как ценность. Я всегда была против того, чтобы принудительно загонять людей в гражданство. Если опросить наших мигрантов, то основной мотив приобретения российского гражданства – это не платить за патент. То есть люди на самом деле не любят Россию, не хотят в ней жить, не чувствуют гражданской общности и ответственности за Россию. Все, что они хотят, – чтобы их перестали третировать полицейские, чтобы им не приходилось так много платить. Как вы догадываетесь, это очевидно плохие граждане.
Люди перестали рассматривать российское гражданство как ценность
Я очень хорошо отношусь к мигрантам до тех пор, пока они не подадут на российское гражданство. Я изо всех сил помогаю людям дойти до вида на жительство: с видом на жительство хорошо жить. Но как только люди начинают приобретать российское гражданство, прежде, чем оказывать им какую-то помощь, я очень подробно их допрашиваю, зачем им вообще это надо. И в большинстве случаев у меня нет мотивации оказывать им помощь в приобретении гражданства, потому что я не вижу, что они хотят стать россиянами.
Елена Рыковцева: А что они отвечают, почему им мало вида на жительство, а хочется еще стать гражданином?
Валентина Чупик: Это большая наивность. В России ксенофобия такой степени, что можно отказывать человеку в приеме на работу, говоря ему: если бы ты был гражданином РФ, то мы бы тебя приняли. Это неправда, на самом деле его не принимают по профессиональным качествам, но так обманывают, считая, что смягчают ему отказ. На самом деле, конечно, это расизм, но те, кто вот так отказывает, не понимают, что они расисты. Людям кажется, что они смогут сделать карьеру, если приобретут российское гражданство, хотя это неправда. Людям кажется, что им не поставят запрет на въезд, что они будут свободны от дискриминации со стороны полиции, но это абсолютная неправда. Вида на жительство лишены 6300 человек, а российского гражданства лишены 320 тысяч человек. Я всегда говорю это людям, которые хотят приобрести российское гражданство: ребята, у вас гораздо больше шансов сейчас потерять все в России, чем если вы останетесь с видом на жительство.
Елена Рыковцева: Теперь политическая сторона дела. С нами Денис Шендерович. Вы как относитесь к этой истории со "свежими" гражданами Российской Федерации? Зачем их тащить в зону боевых действий, чем они могут быть полезны там?
Денис Шендерович: Ответ лежит на поверхности: они же забрали уже всех максимально лояльных людей, кого не нужно было сильно уговаривать, тащить силком. Сейчас они прекрасно понимают, что вторая волна мобилизации им так просто не дастся, поэтому нужно тащить каких-то других людей, которые менее социально защищены и не очень хорошо разбираются в законах, которых можно легко обмануть, можно манипулировать ими. Это, конечно, мигранты, которые недавно получили гражданство: "Мы же вам дали гражданство, вот и отдавайте теперь долг новой родине".
Они забрали уже всех максимально лояльных людей, и понимают: вторая волна мобилизации им так просто не дастся
Елена Рыковцева: Но это же не тот случай, когда нужно для галочки. Хорошо, они наберут то количество, которое полагается по новому указу президента, но как эти люди пригодятся на поле боя? Не пойдут они класть душу и сердце.
Денис Шендерович: А чем от них отличаются обычные мобилизованные граждане РФ? Абсолютно ничем не отличаются! Что граждане, которые получили гражданство недавно, что граждане, получившие гражданство по праву рождения, с точки зрения военных навыков или компетенции все равны, абсолютно никто ничего не умеет. Они абсолютно одинаково не мотивированы идти умирать. Те, кто очень хотел пойти умирать, уже давно ушли, они все уже там. А если посмотреть на ваш опрос, то это квинтэссенция тех людей, которые остались. Это люди пенсионного возраста и женщины, те, кого не будут призывать и мобилизовывать, поэтому они и не боятся закрытия границ.
Елена Рыковцева: С нами Николай Петров. Денис сказал, что нет разницы в мотивированности, в степени патриотизма у тех, кто всегда живет в России, и тех, кто совсем недавно приехал и стал гражданином, и не потому, что он очень уж любит эту страну, но он здесь работает, зарабатывает, и ему удобнее стать гражданином для того, чтобы его не мучили (хотя Валентина считает, что все равно будут мучить). Вы тоже думаете, что между ними нет разницы в зоне боевых действий?
Николай Петров: Я думаю, разница есть. Есть такая категория граждан России, которая действительно ощущает себя и ведет себя так же, как и мигранты, которые недавно стали гражданами РФ. Это не модель иностранного легиона, когда люди стремятся стать гражданами, и этот приз достается им в том числе за то, что они служат в армии определенного государства. Но, конечно, есть и более мотивированные люди среди тех, кого призвали с российской стороны. Думаю, было бы неправильно считать, что это гомогенная масса, что никто не хочет служить, убивать, идти на войну. Люди очень разные. Мы сейчас не говорим о преступниках, о заключенных, которых мобилизуют, однако есть полумаргинальный слой, который еще не в колонии, но эти люди тоже, может быть, с удовольствием записываются и идут на войну. Очень разные мотивы, очень разные побуждения.
Надо понимать еще и то, что война – это мясорубка, и когда человек туда попадает, у него, может быть, не было никакой мотивации, но постепенно, когда убивают его товарищей, когда он сталкивается с жестокостью, он может очень сильно меняться, и тогда это уже другой человек.
Война – не вариант социального лифта, а один из элементов, важный для Кремля, для организации избирательной кампании
Елена Рыковцева: Как вы думаете, то, что сейчас пытаются пообещать тем, кто воевал, что их будут делать депутатами, продвигать в политики, может как-то заинтересовать вот этих новых граждан РФ, которых туда отправили?
Николай Петров: Думаю, нет. Это скорее интересно "Единой России", интересно Кремлю как демонстрация того, что выборы у нас идут под флагом специальной военной операции, и что они герои, за которых нужно голосовать: не за каких-то чиновников, сидящих в тылу, а за настоящих героев. Но мы видели, что люди "Вагнера", например, уже не первый год участвуют в региональных избирательных кампаниях, и до сих пор это участие не было особенно успешным, никто особенно не воспринимал их как патриотов и героев. Сейчас ситуация может меняться, но это не вариант социального лифта для тех, кто воевал или думает, идти на войну или нет, а это скорее один из элементов, важный для Кремля, для политической организации избирательной кампании.
Елена Рыковцева: Человек, который недавно стал гражданином Российской Федерации и попал как кур в ощип в ту мобилизацию, может быстренько отъехать обратно от этого гражданства, или обратной дороги в этой ситуации уже нет?
Валентина Чупик: Отъехать – нет. Он может взять свой родной национальный паспорт и драпануть из этой чертовой России, что мы и помогали делать. Мы помогали уехать людям даже с просроченными национальными паспортами, звонили в посольства и говорили: ребята, родные, помогите нашего спасти. И они давали сертификат возвращения, человек уезжал. Мы вывозили за три-четыре дня, все получалось.
Елена Рыковцева: Посмотрим сюжет о том, кого еще тащат на войну. Это совсем другая категория граждан.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ОБСУЖДЕНИЯ СМОТРИТЕ НА ВИДЕО
