Несколько миллионов украинцев покинули за эти недели свои дома. У каждого из них своя живая, кричащая история. Война не дает человеку подготовиться, опомниться. Вещи в охапку, документы, деньги на первое время – и беги! Человек перед лицом беды. Что и кто помогает ему спасти себя и близких? Как удается добежать до островка, до укрытия, до мирной полосы? Об этом – в подкаст-сериале Радио Свобода "Гуманитарный коридор". Его авторы Иван Толстой и Игорь Померанцев считают это своим журналистским долгом – помочь горю обрести голос.
Сегодня наш гость – юрист и волонтер Наталья Синельникова.
Наталья Синельникова: Моя организация называется "Лехаим", это "Жизнь" на иврите, мы ее только недавно учредили и занимаемся этим как своей дополнительной деятельностью. Я и мои друзья по организации трудоустроены, но в свободное время и в выходные мы занимаемся деятельностью по предотвращению торговли людьми. По вечерам мы можем собираться для того, чтобы обозначить задачи на неделю, на месяц, определяем, в какие дни будем ходить по борделям или ночным клубам, по местам, где могут быть потенциальные жертвы торговли людьми. Когда в феврале началась война, мы решили, что одним из направлений деятельности должно быть предупреждение беженцев об опасности торговли людьми, поэтому по выходным мы часто ходили на вокзалы или в места скопления беженцев, стояли там с куаркодами, общались с беженцами, общались с полицией, раздавали материалы.
Игорь Померанцев: Вы сказали, что работаете в гуманитарной еврейской организации. Если не ошибаюсь, вы родом из Луганска, учились в Харькове. Вы еврейка, украинка или одновременно еврейка и украинка?
Наталья Синельникова: Я не еврейка, хотя у меня есть еврейские корни – я недавно сделала ДНК-тест. Организация называется так потому, что моя подруга, у которой огромный опыт работы (она раньше занималась этим же в другой организации), недавно приняла иудаизм, она видит свет в этой религии, поэтому она предложила взять название "Лехаим" – "Жизнь". Почему бы и нет, если для нее это важно? Мы не религиозная организация, но у этого названия хороший, светлый смысл, как мне кажется.
Иван Толстой: Сколько у вас людей?
Наталья Синельникова: У нас три учредителя, как полагается по чешскому закону, плюс волонтеры или друзья организации, постоянные или временные – это число меняется. Мы занимаемся этим довольно давно, но зарегистрировались недавно, поэтому будем официально уже оформлять новых членов организации на конкретные должности.
Игорь Померанцев: Наташа, а где и как учат тому, чем вы занимаетесь?
Наталья Синельникова: Интересный вопрос, потому что про торговлю людьми много кто слышал, но когда речь заходит о практических моментах, мало кто что-то знает. Это опасная вещь, каждый должен быть предупрежден и вооружен, но мы этому сами учились. Я заинтересовалась этой проблемой после документального фильма, который показала мне подруга, потом мы начали искать материалы других организаций, которые этим занимаются. Еще мне помогло мое образование – я изучала права человека в Карловом университете, в Украине изучала юриспруденцию. Благодаря этому образованию я имею доступ к международным конференциям, недавно ездила в Германию на конференцию "Европейской академии права", там я узнала много полезного с практической точки зрения: сотрудничество правоохранительных органов на международном уровне, как с этой проблемой борются неправительственные организации, как об этом разговаривать с широкой публикой. Мы учимся и из практики, и из конференций, и просто из теории.
Мы идем в бордели или ночные клубы с защитой
Иван Толстой: Я думаю, что нашему слушателю непонятно, как хрупкие, очаровательные девушки могут кого-то защитить и спасти. Что это значит в практическом отношении? Вот вы упомянули слово, от которого вздрагивает всякий обыватель, – "бордели", вы ходите в бордели. А что это значит, простите? По-моему, в бордели ходят другие люди?
Наталья Синельникова: В бордели ходят разные люди – и те, которые знают про торговлю людьми, и те, которые не знают. Но я скажу, как мы можем защитить. На нашей стороне знание, и это уже очень важно, мы знаем, чего опасаться, знаем, с кем контактировать. Мы идем в бордели или ночные клубы с защитой. Они знают, что мы приходим по официальному поводу, мы представляем организацию, но мы приходим обычно с подмогой. Заходят только девушки в эти места для того, чтобы установить контакт с девушками, но нас ждут друзья по организации снаружи, если нас долго нет или мы не отвечаем на телефон, то понятное дело, что они предпримут какие-то меры. У нас, слава богу, пока не было никаких проблем, потому что в интересах хозяев или менеджеров этих заведений представить все с лучшей стороны.
Игорь Померанцев: А скольким девушкам вы помогли?
Наталья Синельникова: У нас нет официальной статистики именно по нашей организации, но мы еще занимались этой деятельностью до того, как официально зарегистрировались. У нас есть конкретные истории, которые мы документируем с помощью фотографий, но мы это делаем аккуратно, чтобы не разгласить эту информацию. Это может быть три девушки, которые к нам обратятся, позвонят по телефону, за месяц.
Для нигерийских девушек это семейная схема
Игорь Померанцев: Вы бы не могли дать обобщенный образ женщины, которой вы помогаете?
Наталья Синельникова: В Праге очень много эмигрантов из разных стран ЕС и не ЕС, и я могу сказать, что обобщенный образ зависит от страны происхождения. Как правило, они все оказываются тут одинаково. Допустим, для нигерийских девушек это семейная схема: их, как правило, вербует их же тетка или родственница, которая до этого занималась проституцией, потом она сделала карьерный рост, стала "мамочкой", поехала к себе обратно в деревню в Нигерии, наобещала золотые горы, сказала, что эти девушки приедут в Европу, будут работать в магазине или швеей. В итоге они приезжают, еще платят кучу денег за билет до Европы, потом еще платят какие-то отступные этой женщине и оказываются в долговом рабстве, которое еще скреплено магией джуджу (культ "темной магии", в отличие от вуду – "светлой магии". – Прим. ред.). То есть они идут по семейной линии, плюс очень боятся всяких мистических моментов.
У молдаванок, как правило, есть румынский паспорт, но если нет, то это тоже не проблема для торговцев. Они, как правило, окучивают их романтически, то есть выбирают девушку, которая находится в уязвимом положении, она влюбляется в парня, он ее везет в ЕС, и там начинается такая история, что он проигрался, у него долги, девушка должна помочь, она идет помочь один раз и потом оказывается в рабстве.
Игорь Померанцев: Среди ваших подопечных много украинок?
Наталья Синельникова: Украинок немного, чаще мы встречаем молдаванок, румынок, болгарок, нигериек.
Иван Толстой: А русские?
Наталья Синельникова: Русских тоже не часто встречаем.
Иван Толстой: Я хочу представить себе зрительно. Вот вы приходите в этот ночной клуб, и что? Вы обращаетесь к какой-то девушке, делаете скорбное лицо: сестра моя, как ты можешь прелюбодействовать столько времени за ничтожную плату?
Игорь Померанцев: Слово "прелюбодействовать" – неправильное в данном контексте.
Они ненавидят себя, ненавидят свое тело, считают себя очень грязными
Наталья Синельникова: Лучше не говорить про прелюбодеяние, это, наоборот, то, что ни в коем случае нельзя говорить девушкам, потому что они и так находятся в таком состоянии, когда они ненавидят себя, ненавидят свое тело, они считают себя очень грязными. Если они религиозные, а, как правило, это девушки из Румынии, они и так уже богобоязненные, они считают, что никогда не попадут в рай, что они находятся на дне общества. Нам нужно с ними говорить как с абсолютно равными, нормальными людьми. Мы начинаем разговор с того, что сами себя представляем, рассказываем, откуда мы, пытаемся наладить контакт, чтобы девушка себя почувствовала комфортно в общении с нами, разговариваем и пытаемся понять, в каком положении она находится.
Иван Толстой: А сверхзадача, которую вы ставите? На что вы намекаете девушке? Что вы способны ей в чем-то помочь? И если да, то в чем?
Наталья Синельникова: Да, мы именно намекаем, что мы способны ей помочь. Потому что если мы давим, то это будет еще один источник давления и они точно не последуют за нами. Наша сверхзадача будет в том, чтобы девушка поняла, что у нее есть выход, ее не оставили, не забыли, если она захочет, если будет готова, что есть мы, мы сразу же ответим, как только она обратится к нам, мы ее защитим, предоставим все нужные ресурсы финансовые, жилье, юридическую помощь, языковые курсы, если нужно. Она не будет одна, мы поможем со всем, с чем нужно, и первое время, и в будущем.
Игорь Померанцев: Допустим, вы помогали девушке. Впоследствии вы поддерживаете с ней контакты?
Наталья Синельникова: Как захочет. Зависит от того, хочет она остаться в Чехии или нет. Некоторые просто хотят уехать на родину и забыть все как страшный сон. Они уходят со связи. Некоторые остаются на связи с нами долгое время. Я бы сказала, что, как правило, да, они находятся в контакте с нами. Бывает, что девушка покажет, что она готова выпутываться из этой ситуации, а потом резко пропадет. На самом деле это страшно. Может быть, что она просто побоялась, а может быть, с ней случилось что-то ужасное – ее увезли в другой бордель, в другую страну, что-то с ней физически случилось.
Иван Толстой: У вас были конфликтные ситуации?
Наталья Синельникова: На моем опыте – нет, я знаю, что у моей подруги были такие, но я за нее не буду говорить. Мы иногда только наблюдаем конфликтные ситуации. Важная часть нашей работы – смотреть, какая обстановка в клубе или в баре. Мы видим, что клиент кричит на девушку или между собой девушки ругаются, особенно на межнациональной почве, мы часто становимся свидетелями конфликтных ситуаций. Но с нами, как правило, не конфликтуют менеджеры этих заведений.
Игорь Померанцев: Ваши родители знают о том, что вы находитесь в зоне риска?
Иван Толстой: И чем вы занимаетесь?
Наталья Синельникова: Я долго не говорила им, потому что у меня очень переживающие родители, я не знала, как это преподнести. Но сейчас, поскольку они приехали в Чехию, они меня видят чаще. И чем чаще они меня видят, тем больше переживают. Я им рассказала о нашей деятельности, но, естественно, я упускаю некоторые детали.
Иван Толстой: А когда вы приходите в такой бар, вам нужно выпивать, изображать из себя душу компании, что вы своя? Вы же не в фуражке стоите в углу с полосатым жезлом?
Наталья Синельникова: Ни в коем случае мы не пьем ничего в барах, потому что это может быть опасно. Особенно часто нас пытаются угостить менеджеры этих заведений. Не уверена, что они хотят нас отравить, но мы ничего не пьем, не едим. Естественно, мы одеваемся как обычно, не по-монашески, но и не слишком открыто, главное, что мы открыто настроены по отношению к этим девушкам. На самом деле часто бывает так, что не все из них одеты так, как себе представляют из фильмов или из Квартала красных фонарей. Иногда мы приходим в такое время, когда девушки еще в полотенце или в халате ходят, готовятся к вечеру, или в обычной одежде. Если такая ситуация складывается, то еще легче общаться. Если они одеты уже в "униформу", они иногда себя неудобно чувствуют, но, как правило, они привыкшие к такому.
Игорь Померанцев: Какие советы вы можете дать нашим слушательницам, которые тоже могут оказаться в зоне риска?
Наталья Синельникова: Во-первых, сейчас торговля людьми – это чаще всего не так, что вас хватают на улице и увозят на машине куда-то. Чаще всего это какая-то схема, например сомнительное трудоустройство. Всегда, особенно если трудоустройство за границей, нужно обязательно проверять регистрацию компании, обращать внимание на красные флаги, нужно смотреть, как проходит коммуникация с работодателем, собирать как можно больше информации, нужно включать голову. Если вы встречаетесь с кем-то, кто кажется вам слишком напористым или настойчивым, на это тоже нужно обращать внимание. Много бывает схем в интернете. Вы познакомились, человек вам показался очень привлекательным онлайн, а это оказывается потом торговец. Либо вы случайно увидели уведомление, которое вас выводит на сайт по трудоустройству. Никогда не ведитесь на легкие деньги, на сомнительные условия, не бойтесь перепроверять ваших работодателей, ваших новых знакомых, место, где вы живете. Не стесняйтесь того, что вам нужна дополнительная информация.
Иван Толстой: А сегодняшние беженки, которые пересекают сейчас границу и оказываются в Европе, какие консультации они получают с самого начала? Я читал и слышал, что все-таки их инструктируют о том, чего опасаться и чего не делать. А не существует какой-то брошюры, ролика в интернете, который бы показывал некие типовые ситуации? Потому что когда это разыгрывается в эмоциональном ключе, это часто хорошо действует. Сделай маленькую сценку театрализованную – что делать, а чего не делать – и это лучше запомнится, чем просто какие-то советы старых добрых нигерийских теть.
Одно из самых важных правил – не выпускать паспорт из рук
Наталья Синельникова: На самом деле информации много. У меня еще сохранился украинский номер, и я была приятно удивлена, что мне приходит эсэмэска от правительства: как не стать жертвой торговли людьми, кого контактировать, как себя вести.
И мы сами раздаем листовки с такими же инструкциями на английском языке, на украинском. На нашем сайте есть короткая сводка, как себя вести. Одно из самых важных правил – не выпускать паспорт из рук. Эта информация есть и на сайтах других организаций, которые занимаются борьбой с торговлей людьми. Если нужно что-то более визуализированное, графическое, можно просто загуглить "как не стать жертвой торговли людьми", и там есть очень много мультиков, роликов, которые объясняют элементарные правила.
Игорь Померанцев: Вы сказали, что помогаете девушкам из разных стран и континентов. А сутенеры – это тоже люди из разных стран?
Вашим эксплуататором может быть сосед, согражданин или даже родственник
Наталья Синельникова: Да, но мне не нравится в английском языке понятие traffic of human beings, потому что кажется, что тебя везут в другую страну, это дезориентирует. А ведь вашим эксплуататором может быть сосед, согражданин или даже родственник. Хотя, как правило, большинство торговцев интернациональные, они ездят между странами.
Игорь Померанцев: А чешская полиция знает о проблеме? Сотрудничает с вами?
Наталья Синельникова: Пока нет. К моему удивлению чешская полиция недостаточно осведомлена об этой проблеме. Я думаю, что отдельные полицейские больше знают, но мы разговаривали лично с полицейскими на вокзале, они нам сказали, что у них никогда не было тренинга на эту тему, и высказывали свое личное мнение по поводу этой проблемы, которое меня очень удивило. Они считают, что все женщины в проституции занимаются этим добровольно. В связи с этим мы хотим провести тренинг для чешской полиции. У нас есть материалы, которые я собрала у других организаций за границей, например, у австрийских организаций очень много опыта, у голландских. Я нахожусь в контакте с ОБСЕ, они тоже занимаются борьбой, но на более политическом уровне, у них тоже много рекомендаций на эти темы. Мы компилируем эти материалы.
Игорь Померанцев: Теоретически может быть такая ситуация, когда полиция коррумпирована и сотрудничает с сутенерами?
Наталья Синельникова: К сожалению, да. На моем опыте такого не было, но я знаю, что и в Чехии такое бывает, и в других странах ЕС есть коррупция, прикрывательство, крышевание.
Иван Толстой: Да и вообще существование борделей везде, по всему миру известно в специфических кругах, это не может укрываться от полиции. Я своими ушами слышал историю, как некая компания молодых людей проводила весело время в Дрездене, потом они утром проснулись, вызвали лимузин с шампанским и вшестером отправились в Прагу. "А куда в Прагу?" – спросил водитель-немец. – "В бордель". – "Хорошо", – сказал водитель и привез их в пражский бордель. Водитель был дрезденский, то есть это абсолютно международная сеть, где всё всем известно.
Но вопрос я вам хотел задать под конец такой: а как же теперь с молодыми людьми знакомиться человеку с вашим опытом? Вы так рационально, с царем в голове все видите и понимаете, а где же непосредственность?
Главный совет – нужно любить себя и понимать свою ценность, ценность своего тела, своей души
Наталья Синельникова: На самом деле мне всегда везло с молодыми людьми. Но просто надо включать голову. Чаще всего люди знакомятся на работе, на учебе, они друг друга знают, это облегчает задачу. Если вы познакомились где-то в баре, нужно идти на первое свидание в людном месте и дальше уже разбираться по ситуации. Но первое время, как только я начала изучать эту тему, у меня была мини-паранойя, потому что я выхожу на улицу и в каждом мужчине вижу абьюзера. Это часто бывает с людьми в этой сфере. Но есть мой брат, мой отец, мой парень, я много знаю классных мужчин. Конечно, про кого-то можно не знать какую-то подноготную, но в принципе нужно понимать, что не все ходят в бордели, не все занимаются торговлей людьми. Главный совет – нужно любить себя и понимать свою ценность, ценность своего тела, своей души. Если вы будете защищать себя, то шансы стать жертвой уменьшаются значительно.
Игорь Померанцев: Все-таки что вы знаете о преступниках, сутенерах и о клиентах борделей?
Наталья Синельникова: Чаще всего я общаюсь с менеджерами борделей. В принципе, это сутенеры, но я никогда не общалась с людьми, которые перевозят или являются поставщиками. Мужчины ходят туда разные. Действительно, есть очень много немецких туристов, которые приезжают именно по секс-туризму сюда, это бывают совсем молодые парни, студенты, они приезжают сюда повеселиться, выпить дешевого алкоголя. Чаще всего в ночных клубах и борделях я видела людей от двадцати и до пятидесяти, как правило, они не выглядят так уж опасно, но это обманчиво. Усредненного образа нет, это может быть кто угодно.
Слушайте и подписывайтесь на нас в Apple Podcasts, Google Podcasts, Spotify, Яндекс.Музыка, YouTube и в других подкаст-приложениях. Оставляйте комментарии и делитесь с друзьями. Гуманитарный коридор. Моментальные истории жизни.
