Бывший педагог Константин Ларионов после 24 февраля записал ролик с призывом прекратить войну с Украиной, затем вышел в центр Калуги на пикет с плакатом "Нет войне". После этого 26-летнего активиста оштрафовали за "дискредитацию вооруженных сил России", его фотография и домашний адрес появились на сайте калужских борцов с теми, кто осуждает войну с Украиной. Педагога жестоко избили в подъезде собственного дома. Константин Ларионов рассказал Радио Свобода, чем рискуют активисты, которые решаются выступать против войны.
– Какой была ваша реакция на новость о начале войны с Украиной?
У меня слезы текли из глаз. Я не ожидал такой реакции от себя
– Первое время после 24 февраля у меня был шок, потом я попросил товарища помочь мне записать видеообращение. Я встал на площади Победы около Вечного огня, и я сказал, что "спецоперация" это плохо, нас другому учили ветераны Великой Отечественной войны, когда приходили к нам в школу. Меня задержали и вручили предостережение, которое я отказался подписывать. В своих аккаунтах в соцсетях я делал посты о разрушении зданий и смертях в Украине, я нарисовал плакат "Нет войне", взял с собой зубную пасту и щетку на случай ареста и встал в пикет. Год назад, когда я стоял в пикете против налоговых льгот "Газпрому", в центре Калуги меня ударил человек, который представился активистом НОДа. Мы разговаривали, и, когда у нодовца кончились аргументы, он со спины ударил меня. С тех пор у меня на публичных акциях есть привычка оглядываться по сторонам. Так вот, когда я стоял в пикете против "спецоперации", меня кто-то ударил со спины и убежал, а я продолжил стоять, пока меня не забрали полицейские. Пенсионерки, проходившие мимо, выразили недовольство моим плакатом, они повторяли за федеральными каналами высказывания об Украине. Я им отвечал: "Как вы можете, ведь в Украине умирают мирные жители". У меня слезы текли из глаз. Я не ожидал такой реакции от себя. За меня вступилась девушка, которая проходила мимо. Бабушки перекинулись за нее. Нас с девушкой полицейские забрали в отделение полиции, мы сидели там и плакали.
– Почему вы выходили на пикет и записали обращение?
– Есть те, кто поддерживает "спецоперацию", и им дают такую возможность, например, предоставляют эфиры в прайм-тайм по телеканалам. Я хотел показать что-то кроме риторики телеканалов, хотелось показать диалог, сострадание, примирение людей и стран, как ценности, о которых мы не должны забывать.
– За какие действия вас обвинили в дискредитации вооруженных сил?
Мне противодействуют люди, для которых закон – это пустое место
– За ролик и все мои посты, где был хештег "#нетвойне". Но обвинения и штраф стали не самыми страшными последствиями моего несогласия со "спецоперацией". 8 апреля я пришел с работы. Открыл дверь подъезда, и сзади меня ударили по голове. Видимо, на меня напали два человека. Я не видел или из-за травмы не запомнил их лиц. Я закричал о помощи, меня снова ударили в шею. Создалось впечатление, что эти люди были хорошо подготовлены. Они знали, в какое время именно в день нападения я должен был прийти домой. Избиение увидел с балкона сосед, он выбежал ко мне, преступники убежали, сосед довел меня до квартиры. Я в полубессознательном состоянии позвонил родителям. Сосед позже сказал, что на напавших были черные толстовки с капюшонами.
– Каковы были последствия нападения?
– Я получил черепно-мозговую травму, травмы лица и шеи. Несколько недель не мог работать, две недели не выходил из дома. Но самым обидным было понимание того, что я всегда старался действовать в рамках закона, а мне противодействуют люди, для которых закон – это пустое место.
– Вы связываете нападение с вашими антивоенными акциями и публикациями?
– В Калуге есть группа, которая размещает в телеграм-канале фотографии жителей с антивоенной позицией. Там выложили мои фотографии, домашний адрес и телефон. После того как меня избили, в этой группе появились фотографии меня с ранами. Публикация сопровождалась комментариями “Получил по заслугам”. Насколько я знаю, люди, чьи фото размещены в этой группе, жаловались на этот канал в полицию, но никаких мер предпринято не было. Когда я увидел в этой буллинг-группе человека, который ещё несколько лет назад учил меня психологии в университете, я поспешил найти ее соцсети, чтобы предложить преподавательнице помощь, если она ей понадобится. Конечно, я понимал и предполагал, что буллят и преследуют в этой группе людей с пацифистской позицией. Я был рад, что те, кто имеет публичность, тоже не испугались где-то высказаться, когда это было возможно и, наверное, чуть более безопасно, в начале событий.
– Эта же группа в телеграме, как сообщила "Медизона", разместила данные епископа пятидесятнической церкви "Слово жизни" Альберта Раткина. После этого его машину облили краской и исписали знаками V и Z. Пытались ли вы привлечь напавших на вас к ответственности?
– После нападения я вызвал полицию. К тому времени, как она приехала, меня уже успели отвезти в больницу. Из больницы я снова вызвал полицию. Полицейские обещали перезвонить, но не сделали этого. Заявление в отделе полиции я написал на следующий день. Никакого ответа я до сих пор не получил.
– Почему вы решили перестать заниматься политикой?
Я и другие молодые люди, несогласные с действиями власти, переживут сегодняшних руководителей России
– Сейчас это стало очень опасным. Если я продолжу участвовать в уличных акциях, меня могут сделать инвалидом или убить, на меня, скорее всего, возбудят уголовное дело и отправят в тюрьму. Я решил пока перестать заниматься федеральной политикой, но я найду возможность сохранять понятие нормальности, общаться с людьми на обществоведческие темы. Моя задача – сохранить тех, кто понимает, что чёрное это чёрное, а белое это белое, что жизнь человека – это самая главная ценность.
Даже если сейчас мы вынуждены с большой осторожностью подбирать фразы, то это не должно стать нормальным. Нормальность – это свобода и дружба людей и стран.
– Вы не собираетесь эмигрировать?
– У меня нет иллюзий по поводу эмиграции. Кроме того, я сомневаюсь, что мне в Европе дадут убежище, потому что сейчас там много беженцев из Украины, которым такая помощь нужна больше, чем мне. Я не знаю, насколько я нужен где-то, кроме России. В другой стране мне придется тратить много времени на выживание, и у меня на помощь людям не останется сил.
В России я найду способ быть полезным и рассказывать жителям моей страны и города правду. Я и другие молодые люди, несогласные с действиями власти, переживут сегодняшних руководителей России. Ведь нам придется строить прекрасную Россию будущего. Но я сделаю в ближайшее время загранпаспорт, чтобы мне было куда отступать.
– Когда вы поймете, что пора отступать?
– Сейчас я делаю все, чтобы такого момента не настало. Если продолжатся преследования, несмотря на то что я перестал высказываться на внешнеполитические темы.
– Россияне часто слышат от украинцев и жителей других стран, что они мало противостояли Путину и виноваты наряду с российской властью в войне с Украиной. Что вы об этом думаете?
Я считаю, что ничего нет хуже войны
– Обиду жителей Украины могу понять, но они не представляют ситуацию, в которой боролись российские активисты. Мы тут работали на пределе своих возможностей. Нас избивают, арестовывают, сажают по сфабрикованным делам, вынуждают эмигрировать. Силовая структура России огромная, разветвленная и конкурирующая друг с другом. Она заточена на одно – сохранять действующую власть, и силовики хорошо научились это делать.
– Вы состояли в КПРФ. Соратники по партии вас после нападения поддержали?
– После моего пикета в марте меня на собрании исключили из КПРФ из-за нарушения дисциплины партии. Она выступила в поддержку "спецоперации". Одновременно с этим я подал заявление о собственном решении выйти из КПРФ в связи с несогласием с позицией партии по этому вопросу. Я всегда интересовался мнением товарищей по партии, большинство выступило в поддержку "спецоперации", а я считаю, что ничего нет хуже войны. Я не могу назвать себя коммунистом в понимании верхушки компартии или в соответствии с коммунистическим учением. Реформы в России могут быть не только левого толка, в первую очередь я выступаю за благополучие граждан, за демократическое устройство и центристскую политику.
– Как вы сейчас представляете свое будущее?
– Никаких федеральных и внешнеполитических тем я не могу поднимать из-за своей безопасности и моих близких. Будущее моего поколения из-за экономической ситуации в России весьма туманно. Я буду разговаривать с людьми, налаживать контакты. Когда-нибудь плохой период нашей истории пройдёт, и уже нынешняя молодежь выйдет на политическую сцену, готовая к реформам и построению демократической России. И я верю в перемены. Власть пытается создать иллюзию абсолютной поддержки их политики, но это не так. Об этом свидетельствуют данные независимых соцопросов. Люди весьма часто не хотят много и долго слышать столько негативных новостей, это свойство человеческой психики – стараться избежать проблем. Люди правых взглядов существуют в любой стране мира, но, на мой взгляд, это не должно быть нормой в любом государстве. Тех, кто идет против генеральной линии пропаганды, не должны избивать. К сожалению, такое происходит. Тем не менее, природа человека – быть мирным и дружелюбным, а значит, есть шанс на то, что добро победит.
– Вы не чувствуете, что вас сломали?
– Замечали, как военная риторика вступила в нашу жизнь? Так вот, используя эту риторику, я скажу: "Я буду отступать, но бой еще не проигран".
