24 мая в Бухаресте похоронили Леонарда Зайческу, одного из последних свидетелей Ясского погрома 1941 года, лишь волею случайности не ставшего его жертвой. Скромный интеллигентный старик, последнюю треть своей 98-летней жизни отдавший стойкому гражданскому сопротивлению банализации Холокоста, попыткам обеления репутаций известных лиц, причастных к массовым убийствам евреев и цыган, и замазывания памяти о жертвах румынского фашизма, ушел в лучший из миров с уверенностью, что возвращение правоэкстремистов к власти в его стране вряд ли возможно. Слишком уж сильно эта страна изменилась.
Хотя еще неделей ранее такой уверенности в Румынии не было ни у кого.
Прошедшие в мае повторные президентские выборы держали общество никак не в меньшем напряжении, чем предыдущие, прерванные в конце ноября резонансным скандалом с аннулированием их результатов. Не буду останавливаться на подробностях тех событий, о них достаточно написано. Важно, что в “сухом остатке” у лишенного окончательным вердиктом Конституционного суда права баллотироваться Кэлина Джорджеску, тем не менее, появились шансы занять премьерское кресло. Обещанное ему уверенным в своей победе – и действительно с впечатляющим отрывом лидировавшим в первом туре – кандидатом от правоэкстремистской партии AUR Джордже Симионом.
Скажу больше: в обличии начавшей сыпаться (аккурат на фоне президентской гонки!) правящей коалиции возможность досрочных парламентских выборов выглядела вполне реальной. И выходило, что в таком случае впридачу к подчеркнуто антилиберальному, антиевропейскому и, скажем прямо, весьма недалекому президенту, страна, скорее всего, получит и лояльное ему правительство. Что, учитывая геостратегическое положение Румынии, обернулось бы масштабной дырой в Восточном фланге НАТО, огромной головной болью для ЕС и настоящей катастрофой для соседних Украины и Молдовы.
Да и в итоге для самой Румынии.
Но случилось чудо.
Неслыханная для неторопливого жизненного ритма южной страны экспресс-мобилизация электората (разница во фреквенции между первым и вторым турами составила примерно 20%, в итоге достигнув 64,72%) не только обеспечила президентство оппоненту Симиона, правоцентристу Никушору Дану, незадолго до этого избранному на второй срок столичному мэру, но и подтвердила неслучайность победы либерального политика впечатляющим восьмипроцентным отрывом (54%: 46%).
При том, что в первом туре Джордже Симион, казалось, недосягаемо опережал соперника на 19,5% голосов при космическом счете в свою пользу, 40,5% против 21%.
Простое арифметическое действие показывает, что головокружительный скачок, добавивший Никушору Дану 33%, то есть треть всего количества голосов, не мог быть обеспечен одной лишь явкой “проснувшихся” двадцати процентов избирателей, хотя, спору нет, их вклад оказался судьбоносным. Не менее весомым фактором стало распределение голосов, отданных в первом туре за кандидатов, выбывших затем из гонки. Ведь даже когда наблюдатели с радостью отмечали подскочивший градус народной сознательности, главный “наследник” именно этих голосов никому не был очевиден до момента обнародования экзитполов. Это уж только потом стало ясно, что “румынское чудо” обеспечили две составляющих, в нужный момент момент друг друга дополнившие.
В последовавших тут же за румынскими президентских выборах в Польше диспозиция выглядела иначе. О низкой фреквенции не было и речи. Уже первый тур показал не просто очень высокую, но максимальную за всю историю президентских выборов в III РП явку в 66,8% (выше ее помнят только во вторых турах в 1995 и 2020 годах). А к моменту решающего голосования фреквенция и вовсе перескочила 70%-ную отметку. В воскресенье польские медиа запестрели снимками длинных очередей, выстроившихся на заре перед консульствами в разных частях света; сообщалось даже о двух случаях потери сознания на избирательных участках с дальнейшим летальным исходом. Ясно, что при такой гиперорганизованности электората главной интригой второго тура стала борьба двух фаворитов гонки, Рафала Тшасковского, кандидата от Гражданской Платформы (РО) и беспартийного Кароля Навроцкого, выдвинутого оппозиционной правопопулистской партией PiS, – именно за "наследство" отсеявшихся соперников.
Наследство, надо сказать, весьма изрядное. На фоне 38-миллионной страны (даже если прибавить трудно поддающееся подсчету число обладателей действующих паспортов РП в огромной диаспоре) восемь миллионов голосов – очень значительная цифра. Увы, в решительном большинстве были они отданы не кандидатам от партий, входящих в правоцентристскую коалицию премьера Туска, но представителям крайне правых и крайне левых политических сил. Да еще и с почти трехкратным перевесом в пользу ультраправых.
Тшасковский даже в столь неблагоприятных обстоятельствах дрался, как лев
Один только Славомир Ментцен, кандидат от причудливо сочетающей либертарианские и неофашистские идеи с изоляционистской повесткой партии Konfederacja, получил в первом туре 14,81% поддержки. А отпочковавшееся от его формации ультрарадикальное крыло, Konfederacja Korony Polskiej, в лице записного скандалиста Гжегоша Брауна набрало неслыханных 6,34%, то есть более миллиона голосов.
И ладно бы еще Ментцен, предсказуемо серьезный соперник, но Браун! Такой уровень поддержки политика, чья истеричная риторика и хулиганские выходки давно посеяли сомнения в его психической вменяемости, могла бы стать самым неприятным сюрпризом для либералов, когда бы не открылся куда более тревожный факт: оба кандидата, представлявших сателлитные партии коалиции Туска (Trzecia Droga и Lewica), оказались ниже пятипроцентной отметки! И ровно в тот же “подвал” угодил и единственный ультралевый кандидат – от партии Razem.
На какую же, спрашивается, долю в столь отягощенном наследстве мог рассчитывать проевропейский правоцентрист Рафал Тшасковский?
Мне трудно судить, но еще труднее понять, о чем думали в его штабе, ознакомившись с далеко не радостными данными экзитполов по первому туру. На какое чудо надеялись, видя, что совокупность голосов, уже тогда отданных за правопопулистов и экстремистов, перескочила пятидесятипроцентную отметку? Да, в тот момент Тшасковскому удалось обойти Навроцкого почти на два процента (31,36% : 29,54%) – надо думать, в основном благодаря недоступности для обоих тех голосов, что разобрали остальные кандидаты. Но ситуация была уже слишком зыбкой, чтобы не забить в набат, сделав все возможное для максимальной мобилизации всех, кто хотел бы продолжить жить в демократической европейской Польше.
К самому Тшасковскому в этом контексте вопросов меньше всего: даже в столь неблагоприятных обстоятельствах он дрался, как лев, покинув поединок с 49,11% голосов.
Но чуда над Вислой, увы, не случилось, на сей раз оно предпочло ограничиться Дунаем.
Теперь президентом РП станет человек с серым лицом и серым прошлым, где быстро обнаружилось немало еще более темных фактов, внятного разъяснения которым журналисты от Навроцкого так и не не получили – и теперь уж вряд ли получат. Не предлагающий никаких новых идей, зато столь же лояльный бессменному лидеру PiS Ярославу Качиньскому, как и Анджей Дуда (за что и тот. и другой и были выдвинуты). Разве что на фоне своего преемника уходящий президент запомнится чуть ли не эталоном элегантности.
Все это пишется по слишком горячим следам, когда детальный анализ политических последствий победы Кароля Навроцкого едва ли возможен. Эти последствия, однако, не заставят долго ждать и в ближайшие недели определенно станут темой обсуждения профессиональных политологов. Но уже сегодня ясно, что на какие бы предохранительные кнопки ни поспешил в создавшейся ситуации нажать многоопытный Дональд Туск, дабы предотвратить деструктивные для польской демократии внеочередные парламентские выборы, ряду реформ правящей коалиции, последовательно отметавшихся Анджеем Дудой, не светит быть реализованными в ближайшие пять лет. Главное же, что за сомнительную радость “нырка” в очередной извилистый тоннель внутриполитической борьбы Польше, скорее всего, придется еще и заплатить своим местом в клубе европейских лидеров.
И это самая плохая новость и для нее, и для ЕС, и для Украины.
Ввергнуть поляков в состояние коллективного экзистенциального страха невероятно трудно
Сюжеты президентских выборов в Румынии и Польше ясно показывают, что в моменты судьбоносных решений фактор большого страха может сработать на позитивный результат куда более эффективно, чем самоуверенная калькуляция, выстроенная на логических (и псевдологических) умозаключениях. Коллективно осознанная перспектива вновь оказаться на периферии Европы – пусть даже и сохраняя формальное членство в ЕС, – но фактически в “серой зоне”, откуда с таким трудом пытается выкарабкаться соседняя Молдова, породила в румынском обществе экзистенциальный ужас. Который в свою очередь, привел не только к повышенной мобилизации, но и к тому, что люди, в первом туре не поддержавшие ни Симиона, ни Дана, во втором сочли жизненно важным массово проголосовать за мэра Бухареста. В результате кичеватому фронтмену AUR во втором туре “отвалились” лишь не спасшие его пять с половиной процентов. Уже успевший наведаться и в Рим, и в Париж, и в Варшаву (где, кстати, был принят в президентском дворце) и повсюду торжественно объявить о своей победе Симион в итоге очередной раз угодил в идиотскую ситуацию. Впрочем, ему ли привыкать.
Но что простительно доморощенному “объединителю румын” Симиону, никак не к лицу опытному политику Тшасковскому. Который тоже слишком поспешно, хоть без помпы и с заметной долей самоиронии – сообщил о выигранном втором туре тут же по получении самых ранних данных экзитполов в 21.00 по среднеевропейскому времени. Хотя его предупреждали: отрыв в 0,6% не перекрывает статистической погрешности, и лучше бы чуть-чуть обождать. Но нет!
Старый национальный культ несколько безрассудного “кавалерийского” бесстрашия, равно как отсутствие и тени сомнения в своей победе – характерная черта польской политической сцены, вполне разделяемая и электоратом. Ввергнуть поляков в состояние коллективного экзистенциального страха невероятно трудно. Понадобилось почти восемь лет деструктивного единоличного правления партии PiS, сопровождавшегося катастрофическим падением авторитета Польши в ЕС, чтобы широкие массы избирателей, наконец, всерьез отнеслись к предупреждению Радослава Сикорского, что "третьей каденции PiS польская демократия попросту не выдержит". Примерно тогда же Дональд Туск услыхал упреки, что-де торгует страхом совершенно в стилистике ненавистных ему популистов. И правда, фактор устрашения избирателя окончательной маргинализацией (и “орбанизацией”) страны отчетливо присутствовал в мобилизационной стратегии Туска накануне исторических парламентских выборов 2023 года. Но ведь не Туск все эти ужасы выдумал!
Его стратегия сработала – при том, что многим полякам в глубине души трудно было свыкнуться с мыслью, что их страну вот так запросто можно взять да спихнуть "na marginez". У них просто не хватало воображения представить себе подобное: ведь Польша – одна из самых успешных европейских экономик с быстро растущим оборонным потенциалом. Румынское общество такой самоуверенностью не обладает и близко, и в этом, возможно, одно из ключевых культурных различий между двумя народами, продемонстрированное в мае 2025 года на президентских выборах в обеих странах.
В одной очень сильно испугались и, быстро мобилизовавшись, сумели отвести беду. В другой настолько увлеклись мелкой междоусобицей, что, едва успев восстановить свои позиции в Евросоюзе, снова с головой ухнули в активную фазу привычного холодного гражданского противостояния, в национальной прессе известного под именем “польско-польской войны”.
Иван Пауков – журналист и историк искусства
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не совпадать с точкой зрения редакции
