Бывший полицейский Сергей Римский, уволившийся в знак протеста против разгона митингов в поддержку Алексея Навального, намерен баллотироваться в Госдуму – об этом он рассказал в интервью Радио Свобода. В минувшую субботу у Римского прошел обыск: он является подозреваемым в уголовном деле об "оскорблении представителя власти", но верит, что преследование со стороны властей не помешает его планам продолжать политическую карьеру.
Один из самых маленьких и обычно спокойных областных центров в России, 400-тысячный город Иваново, в последние месяцы все чаще попадает на первые строчки новостей. 21 апреля здесь неожиданно жестко разогнали митинг в поддержку Алексея Навального – по числу задержанных Иваново попало в первую пятерку среди всех российских городов. Затем в праймериз "Единой России" в Иванове решила участвовать бывшая солистка группы "Тату" Юлия Волкова, насмешившая своей предвыборной речью пользователей соцсетей. А в минувшую субботу в городе прошел обыск у бывшего сотрудника полиции Сергея Римского, который ранее уволился из органов внутренних дел в знак протеста против действий Росгвардии по разгону митингующих сторонников Алексея Навального в начале 2021 года.
Обыскивали квартиру Римского в рамках расследования уголовного дела по статье 319 УК РФ "Оскорбление представителя власти". Бывшие коллеги полицейского считают, что оскорбил он одного из сотрудников МВД на том самом разогнанном апрельском митинге в поддержку Навального. Пока обвинения Римскому не предъявлены, он остается в статусе подозреваемого.
В интервью Радио Свобода Сергей Римский рассказывает о деталях этого уголовного дела, о давлении на него местных властей и о своих планах выдвинуться кандидатом в депутаты на осенних выборах в российский парламент.
"Новая политическая фигура"
– Когда мы с вами говорили в первый раз, после вашего увольнения, у меня, если честно, не было ощущения, что за вас возьмутся всерьез, да и вы сами говорили, что этого не ожидаете. Можно ли расценивать субботний обыск у вас как знак того, что мы оба ошиблись? И если да, то что изменилось с момента вашего нашумевшего увольнения?
– Я, честно говоря, не думаю, что мы именно "ошиблись". Скорее, я сам не ожидал, что буду настолько активно заниматься оппозиционной деятельностью. Думал, что это будет в более спокойном и постепенном режиме, но обстоятельства как-то сами собой так складывались, что я активно включился в политическую повестку в регионе. Это стало очень проблемным вопросом для местной политической элиты. Наверное, моментом для них, когда они приняли решение начать активно применять ко мне какие-то меры, стал именно митинг 21 апреля. До этого у меня с ними не было какой-то конфронтации. Я их особо не трогал, они меня тоже особо не трогали, до 21 апреля я в местную политическую повестку очень мало влезал. А 21 апреля на митинге и уже после него, в течение последнего месяца, я активно стал заниматься региональными вопросами, тем более на самом митинге у меня была сильная конфронтация с местным силовым руководством, которая очень обострила наши взаимоотношения. Мы стали проводить большое количество акций с местными оппозиционными активистами, часть которых организовывал лично я, также в последнее время велись переговоры с одной из оппозиционных партий о том, чтобы поддержать мою кандидатуру на выборах в Госдуму по одному из одномандатных округов. Грубо говоря, у нас был такой весьма тихий политический регион, и тут ни с того ни с сего, да еще и перед выборами возникает новая политическая фигура, которая может составить для них серьезную политическую конкуренцию и создать весьма немалые проблемы на предстоящих выборах.
– Что это за партия, если не секрет?
– "Яблоко". Региональное бюро поддержало мою кандидатуру. И когда Москве съезд будет одобрять кандидатуры, если одобрит мою, то я буду выдвигаться.
– Вас не смущают довольно критические заявления "Яблока", сделанные после ареста и прилета Навального? Ему опять стали вспоминать какие-то националистические высказывания, и так далее. Отношение "Яблока" к Навальному вызывает у большинства сторонников Навального раздражение.
– Все-таки это не позиция "Яблока" в целом, это позиция исключительно Явлинского или, может быть, еще отдельных его сторонников. Если бы это трактовалось как четкая, исключительная позиция всей партии, которая была бы, может быть, даже где-то прописана, то да, я бы, конечно, считал это неподходящим для себя вариантом. Но фактически партия не исповедует этого, это исключительно позиция отдельных личностей, в первую очередь Явлинского. Я не являюсь членом партии "Яблоко", я не вступаю в "Яблоко". Я взаимодействую со всеми, в том числе собираюсь взаимодействовать на выборах. Надо в первую очередь понимать, что это единственная зарегистрированная у нас демократическая партия, у которой есть какая-то база и, самое главное, ей не нужно собирать подписи на предстоящих выборах в Госдуму. Я не поддерживаю позицию Явлинского, но я поддерживаю взгляды и ценности, которые исповедует само "Яблоко", которые прописаны в их нормативных документах. Тем более "Яблоко" собирается идти на эти выборы под своим главным лозунгом – "Свободу политическим заключенным". Это то, из-за чего я уволился из органов внутренних дел и двигаюсь в общественно-политическую деятельность. Тот же Алексей Навальный… Люди меняются. Он тоже исповедовал, бывало, одни взгляды, они у него со временем чуть-чуть менялись, как и команда Навального в целом тоже неоднородна. Там есть люди с более левыми взглядами, с более правыми взглядами. Поэтому я считаю, что не стоит такое сильное значение придавать позиции Явлинского. Это исключительно его позиция, ему лично за нее и отвечать.
"Раньше я наших силовиков приводил в пример"
– Что стало причиной возбуждения уголовного дела против вас? Как именно это произошло? Что произошло на митинге 21 апреля в Иванове?
– Митинг, на самом деле, отметил Ивановскую область с очень плохой стороны. Раньше у нас был очень спокойный регион. До 21 апреля я наших силовиков приводил в пример. Например, когда меня задерживали на форуме "Муниципальная Россия" в Москве, я говорил: "Вот у нас в Иванове в этом плане все хорошо, спокойно".
Например, в январе тоже было два митинга, 23-го и 31-го, и все прошло хорошо, без единого задержания. А 21 апреля произошел какой-то совершенно непонятный треш со стороны полиции, потому что количество задержаний было не только больше, чем в Москве, наш город вообще вошел в пятерку по количеству задержаний. Фактически было составлено 55 протоколов, но число задержанных приближалось к сотне, просто не на всех стали составлять. И это в сравнительно небольшом, менее чем 400-тысячном городе! Последний раз такие задержания у нас, наверное, были где-то лет сто назад, во время революции 1905 года, которая в Иванове как раз и начиналась. Задерживали весьма жестко. Да, не сравнить с Питером, где людей били электрошокерами и вообще был какой-то беспредел, но по местным меркам это был очень жесткий силовой разгон. Ни мы, ни, насколько я понимаю, многие сотрудники полиции тоже к этому не были готовы. Почему, кто вообще принял решение таким образом разгонять митинг, непонятно.
Я стал для силовиков очень большой проблемой именно на самом митинге. Я не участвовал в нем активно – у меня не было плакатов, я не кричал лозунги, но я ходил и все фиксировал. Я снимал все действия сотрудников, я пытался отстаивать права задержанных, требовал от сотрудников полиции банальных вещей, таких как представиться, назвать причину задержания. Руководство местного УМВД тоже там было, и начальник УМВД, и его заместители. Я снимал и их, фиксировал все действия. В какой-то момент они просто не выдержали. Я сам слушал, как они отдавали приказ: "Давайте, хватайте Римского!" Они меня по-жесткому схватили, пока тащили в автозак, сломали мне монопод, стабилизатор для камеры. И на фоне всего этого они пытались просто найти хотя бы, за что зацепиться. На меня также был составлен протокол, но протокола для них мало. Им хотелось мне за все это очень сильно отомстить. И вот они сейчас пытаются высосать из пальца это уголовное дело. Мы видим, насколько оно политизировано.
Меня по-жесткому схватили, пока тащили в автозак, сломали стабилизатор для камеры
– Кто в этом деле потерпевший? Кто его расследует?
– Следственный комитет. Так называемым "потерпевшим" является подполковник полиции Александр Чинёнов. Он был связующим звеном между руководством УВД и теми исполнителями, которые меня задерживали, то есть он отдавал приказ двум сотрудникам, которые должны были меня схватить. С их слов есть видео, где я даю негативную оценку личности Чиненова. Из каких источников взято видео – нам неизвестно, нам с адвокатами не сообщают. Сейчас я являюсь подозреваемым. Обвинение мне не предъявлено. Насколько я понимаю, они будут проводить судебно-лингвистическую экспертизу и будут с какой-то целью пытаться взламывать всю изъятую у меня технику.
– Вы видели это видео? Был ли там какой-то похожий инцидент? Может быть, вы попросту послали на три буквы этого подполковника?
– Нет, я этого подполковника знаю. Я к нему обращался на митинге, да, но все, что я ему говорил, когда меня задерживали: "Ваши действия незаконны, я буду подавать на вас в суд". И дальше нас уже увезли. Лично я ему никаких нецензурных выражений не говорил. Единственное, может быть, они пытаются приплести какое-нибудь другое видео с какими-нибудь моими словами о нем, но лично ему я точно ничего не высказывал.
– "Какими-нибудь словами о нем" – в том смысле, что вы на митинге говорили что-то про него, но не ему?
– Да, может быть, где-то стоял отдельно и так далее, но лично точно я его никаким образом не оскорблял. Вообще, 319-я статья сама по себе подразумевает публичное оскорбление представителя власти. Вот стоит любой сотрудник, рядом куча гражданских лиц, и вот я перед ними его поливаю, условно, грязью. Вот что представляет собой 319-я. Они пытаются запихнуть сюда какое-то видео, какое – нам пока непонятно, где якобы я даю такую негативную оценку его личности.
"Для них идеальная цель – это полностью меня изолировать"
– Как проходил обыск у вас дома?
– Проходил, конечно, очень хорошо. Можно увидеть на видео, как это происходило. В 6:30 (плюс-минус) начинается агрессивный стук в дверь. Я подхожу к глазку, смотрю – там уже стоит толпа народу, вооруженные омоновцы. Я смог выиграть у них буквально 2–3 минуты, чтобы просто одеться. Дальше я открываю дверь, вламываются, просто влетают омоновцы. Один меня оттесняет к стене, двое других сразу влетают в квартиру и начинают зачем-то проверять комнаты, кухню, ванную, как будто они пришли к какому-то гангстеру, а у него там куча вооруженных людей. Зачем этот цирк – непонятно. Вообще, по-хорошему, следователь сначала должен предъявить постановление об обыске, а потом уже они должны все входить. В нарушение всего этого они сначала все влетели, и только потом мне следователь показывает постановление об обыске, причем протокол обыска жилища, который был составлен по итогам, мне не показали и копию не выдали.
Обшарили всё, но рулили обыском исключительно сотрудники Центра "Э". Следователь Следственного комитета, несмотря на то что должен быть здесь главным лицом, вообще, по сути, был статистом. Он просто заполнял бумаги, а рулили всем эшники. Их главная цель была – найти что-то еще. Они надеялись просто найти еще какие-то моменты, за которые они могли бы зацепиться. Потому что они сами прекрасно понимают, что дело, возбужденной 319-й статье – это просто повод. Она не предусматривает лишение свободы, она не дает им каких-то особых преимуществ. Максимальное, что там грозит, – это год исправительных работ. Даже если меня осудят, они не достигают этим своей цели. Для них идеальная цель – это полностью меня изолировать. Поэтому они старались именно в рамках обыска накопать еще что-то и запугать.
– Были ли в Иванове другие люди, к которым пришли из-за этого митинга или из-за других митингов в поддержку Навального, как сейчас часто приходит в других регионах? Какой была реакция властей на этот митинг?
– Уголовное дело только одно – мое. Все остальные дела административные. Обыск больше ни у кого не проводился. Уголовно преследуют за эти митинги исключительно меня. Было составлено 55 протоколов по административным правонарушениям, часть уже ушла в суд, но большая часть будет в июне рассматриваться в Ленинском суде города Иваново. Кроме того, перед митингом 21 апреля впервые в Ивановской области были осуществлены превентивные задержания тех, кого они сочли "организаторами". Им был назначен административный арест. У нас никогда не назначали административный арест для митинговой статьи. Это впервые в Ивановской области. Организаторами посчитали трех человек, хотя организаторами они не являлись, – их арестовали просто за призывы в соцсетях, ретвиты. Назначили по трое и четверо суток перед митингом. Буквально на этой неделе дошла информация, что девушку, учащуюся колледжа, прямо на паре задержали и доставили в отдел для составления протокола за участие в митинге. Видимо, вычислили по камерам.
"Навальный все равно будет в повестке"
– Вы говорите, что реальная цель – это не оштрафовать вас и не назначить вам исправительные работы, а, как вы выражаетесь, "изолировать". С Навальным власти удалось это сделать – его изолировали. И порой кажется, что цель достигнута, тактика работает – о нем говорят все меньше.
– Она, конечно, работает, поэтому они и стараются что-то подобное делать. Когда ты так или иначе не появляешься ни в медийном пространстве, ни в политическом поле, нет инфоповодов, нет событий, о тебе в любом случае будут меньше говорить. Но у Навального все-таки с его закрытием в колонию – это игра в долгую. Конечно, я надеюсь, что с ним не будет такой ситуации, как с Манделой, но надо отдать должное тому же Манделе, что, несмотря на то что очень большое время он, к сожалению, отсидел в тюрьме, своей цели в итоге он добился. Я думаю, что с Навальным будет происходить примерно то же самое. Он будет "пересиживать" нынешний режим. И на фоне того большого политического багажа, который у него есть, он в дальнейшем поможет ему сыграть большую роль. Сейчас, конечно, сторонникам Навального будет тяжело постоянно поддерживать к нему интерес, потому что, как ни крути, вряд ли он выйдет в ближайшее время. Но я думаю, что он все равно будет в повестке, например, на выборах и после выборов. Если все равно будут фальсификации, будут протесты, имя Навального так или иначе будет всплывать. Но держать его упоминаемость на том же уровне, на котором это было в январе-феврале, конечно, у команды Навального не получится. В тактическом плане изоляция работает, но в стратегическом власть скорее проиграет.
– Может ли уголовное дело против вас технически как-то помешать вашему выдвижению в депутаты?
– Нет, к счастью, оно никак не мешает, потому что у нас не могут избираться только те, кто осужден за тяжкие или особо тяжкие преступления, а 319-я статья – это преступление небольшой тяжести. Это похоже на дело Любови Соболь по 139-й статье якобы за проникновение в жилище. Кейсы в этом плане очень похожи: ни мне, ни ей не мешает осуждение по этой статье. Это просто попытка давления, попытка создать какие-то трудности.
– У вас появился серьезный конкурент в популяризации Ивановской области как политически активного региона – это певица Юлия Волкова, которая выступила на праймериз с большой речью про ивановскую промышленность и другие проблемы. Видели этот ролик?
Чем ниже явка, тем проще им фальсифицировать
– Да, конечно. Честно говоря, я просто не думаю, что она пройдет праймериз. Ее привлекли для хайпа. Вряд ли ее можно расценивать как реального политического конкурента. Но если вдруг функционеры "Единой России" захотят зачем-то разыграть эту карту и пустить ее по моему округу на выборы – я буду даже рад. Мне кажется, участие Юлии Волковой в выборах еще больше покажет всю нынешнюю абсурдность действующей власти и привлечет к выборам только больше внимания. На самом деле, основной инструмент действующей власти по выборам – это "гасить" явку. Чем ниже явка, тем проще им фальсифицировать оставшиеся протоколы. Чем больше будет явка, тем, наоборот, меньше шансов у "Единой России" выиграть, потому что рейтинг "Единой России" падает ниже и ниже с каждым годом, с каждым месяцем. Голосовать за них не особо хотят. Поднять явку – это будет, скорее, играть на руку оппозиции, нежели самой "Единой России". Поэтому я не думаю, что они выпустят Волкову на выборы, скорее всего, на праймериз ее участие и закончится, но если вдруг она выйдет, то привлечет большущее внимание к выборам в Ивановской области. Это повысит явку, повысит интерес избирателей, и на фоне этого интереса, наоборот, будет проще продвигать свою позицию и свою кандидатуру.
– Если вас допустят до выборов, рассчитываете ли вы на то, чтобы стать кандидатом "умного голосования"?
– Конечно, да.
– Сейчас в связи со всеми этими обысками, уголовным делом вы планируете как-то немножко залечь на дно и не так активно в чем-то участвовать?
– Наоборот, учитывая, что впереди избирательная кампания, будем только наращивать обороты. Отступать здесь нельзя, потому что, если ты покажешь свою слабость, они сочтут, что они победили. Пусть они боятся, а не мы.
– К другим обвинениям, которые могут закончиться для вас реальной посадкой, вы готовы?
– Конечно, никогда такого не хочется, но, учитывая, насколько сейчас опасна политическая деятельность у нас в России, надо быть готовым ко всему. При этом надо стараться не лезть прямо на амбразуру. Надо всегда понимать, где есть риски, где могут прикопаться, и стараться этих рисков избегать. Даже избежав всех рисков и вроде везде подстраховавшись, нет стопроцентной уверенности, что они все равно что-нибудь не придумают. Надо максимально стараться себя обезопасить, но при этом и понимать: вероятность сесть, к сожалению, есть, и надо к этому быть готовым. Но я точно не намерен отступать, потому что впереди выборы. Я не за революцию, я против, я за мирный протест, за реальную политику. И пока у нас есть еще хоть какие-то выборы, в выборах надо обязательно участвовать. Выборы – это самый главный инструмент изменения политической ситуации у нас в стране, и его надо использовать. Поэтому я буду прикладывать все максимальные усилия для того, чтобы принять в них участие и постараться выиграть.
