В Брюсселе проходит саммит ЕС. Глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен заявила, что нужно решить вопрос о финансировании Украины: "Украине на следующие два года необходимо 137 миллиардов евро финансирования. Решение должно быть принято сегодня, и мы не уйдем, пока его не примем".
Предлагается использовать замороженные российские активы для предоставления Украине "репарационного займа" в 2026-27 годах. На счетах европейских банков находится 210 млрд евро, принадлежащих РФ, большая часть – в Бельгии. Бельгия пока не готова предоставить эти деньги Украине.
По информации The Guardian, российская разведка организовала кампанию запугивания бельгийских политиков, чтобы заблокировать использование замороженных активов ЦБ.
По данным европейских спецслужб, кампания была нацелена на руководителей страны и ключевых фигур Euroclear – бельгийского депозитария.
"Я думаю, что вопрос о замороженных активах мертв", – объявил премьер Венгрии Виктор Орбан. – "Есть достаточно стран-оппонентов, чтобы сформировать такое количество голосов, которое здесь называют блокирующим меньшинством. Я думаю, это уже неактуально. Они могут попробовать еще раз, но шансов на большинство нет".
17 декабря, выступая на коллегии Минобороны, Владимир Путин в очередной раз угрожал Западу, говорил о мощности российского ядерного оружия и "европейских подсвинках", которые, по его словам, стремятся "поживиться на развале России".
Судьбу замороженных активов и угрозы Путина обсуждаем в программе "Лицом к событию" с политическим обозревателем Deutsche Welle Константином Эггертом и с экономическим обозревателем Борисом Грозовским.
Выступление Владимира Путина на расширенном заседании коллегии Минобороны 17 декабря предшествовало саммиту Евросоюза, где обсуждают передачу замороженных российских активов в Украине. Во время саммита ЕС о размещении российской ракеты “Орешник” в Беларуси сообщил Александр Лукашенко. Кремлю есть чем ответить. По оценке Киевской школы экономики, как пишет Financial Times, на конец прошлого года западные компании владели в России активами на 127 млрд долларов. К тому моменту Россия заморозила или конфисковала активы тех же самых иностранных компаний примерно на 57 млрд долларов. Подробности – в нашем сюжете:
Премьер-министр Польши Дональд Туск, подводя итоги первого дня саммита в Брюсселе, заявил о прорыве в договорённостях: “…этот прорыв означает, что все согласны, стоит попробовать, и что использование российских активов для Украины было бы оправданным и полезным для Европы. Но некоторые страны будут бороться, чтобы максимально обеспечить себе гарантии. Нам предстоят многие часы сложных технических дискуссий...”
Премьер-министр Швеции Ульф Кристерссон назвал текущий саммит ЕС самым важным с начала войны в Украине. Комментирует Константин Эггерт:
– Вероятно, решение практически найдено, сопротивление Словакии, Венгрии, Италии, Мальты будет обойдено, может быть, за счет предложения канцлера Фридриха Мерца, скажем так, национально будут использовать замороженные активы. То есть российские активы, замороженные в Германии, как я понимаю, Мерц готов использовать. Все ли деньги или часть, но Совет ЕС не может завершиться без решения о помощи Украине, оно будет принято.
И противники передачи российских замороженных активов, и сторонники такого решения опасаются войны с Россией.
– Никакой войны не будет из-за этого, Путин об этом не говорит. Будут ответные шаги, будут конфискации оставшихся в России западных активов. Банки, такие как, например, UniCredit и Райффайзен – это всегда были дружественные России банки, и их национализации, конфискации, назовите, как хотите, ударит по тем сегментам бизнес-сообщества в Европе, которые всегда продвигали идею: “всё-таки надо с Россией помягче, надо поддерживать диалог”.
Это не первый случай
Поэтому на месте Путина стоило бы подумать, надо ли забирать UniCredit и Райффайзен. Что касается других активов, это не первый случай. Например, компания Exxon Mobil потеряла свои активы в России, они просто будут списаны. Исходя из моего опыта работы в корпоративном секторе, скажу, что значительная часть компаний, которые имеют по-прежнему какие-то замороженные активы в России, хотя формально они есть на балансе, реально их уже списали. Потому что сколько продлится война, неизвестно, и эти активы фактически находятся за гранью контроля, реального использования, на них нет опоры. Многие компании смирились с тем, что никогда не получат свои активы, или получат в таком далёком будущем, что это уже неважно. Полагаю, это не остановит Евросоюз.
Если брать политическую составляющую того, о чём говорит Путин, как он это формулирует, это дипломатические игры? К чему клонит Путин с его, простите цитату, “подсвинками”? Лукашенко с “Орешником” тоже не кажется случайным совпадением.
– Это не дипломатическая игра, а типичное хамство, исходящее из Кремля. Дипломатия к этому не имеет никакого отношения. Это означает одно: Путин раздражён происходящим. Он не контролирует этот процесс. Он понимает, что речь идёт о начавшемся процессе форсированной или принудительной выплаты репараций России Украине.
Он начнёт платить репарации
Отсюда раздражение, вся эта терминология. Он также хорошо понимает, что многие западные компании смирились с потерей своих активов. Потеря 127 млрд., если честно, это не очень много, Запад переживёт. А то, что это неприятный для Москвы сигнал, что у неё можно забрать деньги, Путина тревожит, потому что это будет влиять, пусть и косвенно, на судьбу российских активов в мире, не только на территории ЕС, коллективного Запада. Для Путина это очень неприятный сигнал. Он начнёт платить репарации. Конечно, его это раздражает.
В начале программы мы уточнили, что 127 млрд, которыми владели западные компании, ещё не конфискованы. Конфискованы 57. Об этом писала Financial Times, в сумме получается 184 млрд. Есть информация от Guardian, что ГРУ пыталось давить на чиновников из Бельгии. Это говорит о том, что Москва крайне заинтересован в этих средствах. Как это вообще обозначить? Есть ли в этом вопросе некая новая ступень взаимоотношений между Евросоюзом и Россией?
– Уже к концу четвёртого года войны – давление на чиновников. Не просто провокации с дронами, не просто отправки зондов и чего бы там ни было, а работа ГРУ, которая, есть основания полагать, была нацелена на чиновников. И на главу Euroclear Валери Урбан, которая должна была прибегнуть к услугам охраны, судя по тому, что написала Guardian. Конечно, это серьёзно, как, впрочем, и всё остальное.
Это диверсионная война
Попытка диверсии на железной дороге в Польше, пожары на складах. Это не конец попыток Москвы оказать давление на Запад и на Европейский союз. Это война, причем не просто гибридная в том смысле, что сидят где-то 20 хакеров и пытаются положить сайт BBC. Это настоящая диверсионная война. У России есть в этом плане и традиция, и знания, и умения, как раньше говорили. Давайте вспомним покушение на Скрипаля, или как застрелили Хангошвили в Берлине. Эти действия были раньше, есть сейчас, и продолжатся. Просто политика Москвы такая. Это форма с точки зрения Москвы абсолютно эффективная и нуждающаяся в применении: в виде диверсии, терактов и тому подобного.
Премьер-министр Польши Дональд Туск говорит о прорыве в саммите в Евросоюзе, Европа ближе к решению конфисковать российские активы и передать их Украине. Какие ещё факторы стоило бы учитывать, что может стать препятствием? Комментирует Борис Грозовский:
– Да, я видел и заявление Туска, и проект решения Еврокомиссии. Честно говоря, мне кажется, что для Европы это неудачное решение. Попробую обосновать. Стало известно, как российское Минобороны оценивает российские траты на ведение войны в Украине. Это цифры из слайдов Андрея Белоусова, министра обороны. Из них понятно, что если перевести 11 триллионов российских рублей, это в районе 137 млрд долларов, в евро порядка 117. Это сумма, которую Россия тратит только на войну. Не на восстановление, не на строительство в Мариуполе, Донецке, Луганске, не на какие-то еще инфраструктурные цели, и так далее, только на войну. Давайте запомним эту цифру, 137 млрд долларов или 117 млрд евро. Теперь смотрим. Есть германский проект, который ведёт Kiel Institute Ukraine Support Tracker, там видно, сколько поддержки получает Украина от разных стран. За годы войны, 2022-24, в среднем Украина получала по 42 млрд евро в год от разных партнеров. Штаты, пока они были, европейские страны, Канада, Южная Корея, Япония и так далее.
Украина эффективно ведёт войну
И на военные, и на мирные цели Украина в среднем получала 42 млрд евро в год, если в доллары перевести, почти 50. Россия в год тратит 137 млрд, Украина около 50, то есть Украина эффективно ведёт войну, тратит почти в три раза меньше, чем Россия. Теперь что получается? Пришёл Трамп, Америка убрала помощь, всё упало на Европу. В первой половине года Европа прореагировала резким увеличением помощи Украине, это была правильная реакция. Штаты ушли, сказали, что готовы только продавать оружие, которое Европа будет покупать. Европа на это отреагировала увеличением трат. Но как видно из этого Ukraine Support Tracker, начиная с летних месяцев, помощь упала. Неделю назад вышли данные: продолжается падение, в последние 4-5 месяцев Европа финансирование стала сворачивать. Суммарно получается, что за первые 10 месяцев 25 года, если раньше Украина получала в среднем 50 млрд долларов в год, за первые 10 месяцев этого года – 38 млрд долларов или 32 млрд евро. Это не катастрофически меньше, но меньше на четверть (данные по ноябрю-декабрю). У меня подозрение, что они не будут хорошими и в двадцать пятом году поддержка Украины будет процентов на 20 ниже, чем в предыдущем.
Война требует больше денег
Что дальше? Двадцать шестой год. Украина приняла бюджет. В бюджете гигантский дефицит, неоткуда взять деньги. Если в процентах ВВП смотреть, то доходы, которые Украина заложила, которые сама сможет получить, составят 25% ВВП. Это нормальная сумма, это немало. То есть нельзя сказать, что Украина не финансирует свой бюджет на войну самостоятельно. Она финансирует ровно настолько, насколько может. Но война требует больше денег. У них 25% ВВП на будущий год заложены расходы порядка 42% ВВП. То есть гигантский дефицит, 18% ВВП. Это и должна профинансировать Европа и другие союзники Украины после ухода Америки. Это чуть меньше, чем 50 миллиардов долларов. Казалось бы, для Европы 50 млрд долларов или 40 млрд евро – не сногсшибательная сумма. Если посмотреть, сколько разные страны тратят на социальную поддержку, выплату пособий по безработице, на прочее, эти 40 млрд евро или 50 млрд долларов для Европы сумма не критическая.
Почему же тогда Европа не идёт на эти финансовые потери?
– Очень разные ситуации по разным странам. Есть “северная пятёрка” – это Финляндия, Швеция, Норвегия, Дания, Исландия. Северные страны и страны Балтии помогают максимально, если смотреть на помощь в процентах ВВП. Три большие страны, Германия, Франция и формально находящиеся за пределами Евросоюза Великобритания, увеличили помощь после того, как Штаты отошли в сторону. Германия в три раза повысила помощь Украине. Франция и Британия где-то в два раза.
Помощь сократилась
Польша неплохо помогает, но там помощь тоже сократилась. А дальше начинаются проблемы. Италия сократила в этом году помощь. В Испании в этом году помощь Украине равна нулю. Южные страны Европы война в Украине перестала волновать. Я сейчас в поездке в Италии, хорошо это вижу. Их волнуют действия Израиля в Газе. Война в Украине ушла куда-то, они не считают, что Россия угрожает Европе.
Есть ли шансы, что завтра появится решение Евросоюза?
– Мне кажется, не завтра. Сейчас есть проект решения, который опубликован, дальше они заложились на длинный переговорный процесс, когда они сформулируют, какие гарантии получит Бельгия и другие страны.
