24 марта в результате обстрела в самопровозглашенной "ЛНР" погибли корреспондент "Известий" Александр Федорчак, оператор телеканала "Звезда" Андрей Панов и водитель съемочной группы Александр Сиркели. 26 марта съемочная группа Первого канала подорвалась на мине в Белгородской области, погибла корреспондентка Анна Прокофьева.
Зачастую представители путинских СМИ появляются в районе боевых действий в камуфляжной форме без обозначений, что они представляют прессу. Председатель Союза журналистов России Владимир Соловьёв утверждает, что так военкоры спасаются – якобы ВСУ "выбирают мишенью журналистов".
Несмотря на риск, недостатка желающих стать "военкорами" нет. Самые популярные военные блогеры зарабатывают на рекламе около миллиона рублей в месяц, говорят прошлогодние подсчеты "Агентства".
Чем занимаются военные журналисты российских СМИ на фронте, почему Министерство обороны России не страхует их, и как провоенные блогеры борются за власть – говорим с журналистом Ильёй Шепелиным, военным журналистом Дмитрием Морозом и корреспондентом проекта Радио Свобода "Донбасс Реалии" Романом Пагулычем.
Оправдан ли риск российских военкоров, которые работают в камуфляже военных, без знака “пресса”?
Отвечает военный корреспондент Роман Пагулыч, он находится в Донецкой области и ездит работать на передовую:
– Пребывание в зоне боевых действий само по себе опасно, в какой бы из цветов бронежилет или униформа не были окрашены. Если это армейская униформа, в случае с российскими военкорами, так может случиться. С дронов контролируется почти все, никто разбираться не будет. Если видят человека вблизи передовой в группе с военными в зеленой форме, обстреляют из артиллерии, или дронами. Есть правила от украинского Минобороны: цвет униформы, снаряжение [журналиста]должны отличаться от военных. Либо синий, либо чёрный. В начале 2022 года на Радио Свобода бронежилеты были синие. Но синий, особенно яркого цвета, визуально легко обнаружить. У нас изменился цвет снаряжения на чёрный. Но это не спасает. Был случай у меня, моего оператора и группы военных: метрах в пяти взорвался российский снаряд. Увидели группу на определенной дистанции от линии фронта и выпустили несколько снарядов.
Можно написать документ, кто что обязуется, но если журналист едет в зону боевых действий, он понимает угрозы. Возможно ли подорваться на мине? Да, есть дистанционные системы минирования, есть минные поля, которые кто-то заминировал, а карточек их не осталось: подразделение ушло, не передали информацию. Таких ситуаций довольно много, так бывает на войне. Если говорить об охоте на журналистов, российской пропаганде интересен этот месседж. А по факту никто не узнает, как было на самом деле. Особенно что касается того, что произошло на российской территории.
Военный корреспондент Дмитрий Мороз:
– Похоже, это личная ошибка погибшей корреспондентки. Возможно, она проигнорировала правила безопасности журналистов. Сошла с маршрута, не увидела растяжку. Подорвалась на мине, погибла моментально. Её оператор получил ранения. Но это не случайность, она знала, на какой риск идёт. Она не первый год в профессии. Если ты игнорируешь правила безопасности, то тебя рано или поздно это настигает. Есть организация “Репортёры без границ”. По её данным, 19 украинских журналистов сейчас находятся в плену Российской Федерации. Поэтому я бы не стал говорить о какой-то специальной охоте на российских людей с микрофонами со стороны украинских военных.
Издание “Агентство”подсчитало, сколько зарабатывают российские военные блогеры. Самые популярные – от половины до полутора миллионов рублей в месяц. Кроме рекламы и контрактов, это рынок так называемой гуманитарной или военной помощи. После ухода Пригожина его делят Минобороны, Константин Малофеев, Владимир Соловьев, подразделение "Ахмат." Почему нет согласия в рядах военблогеров?
Комментирует Илья Шепелин, ведущий программы "Зомбоящик":
– Когда Пригожин был, тоже согласия не было, просто тогда была большая медиасетка в телеграм-каналах. “Воевали” с ней в основном люди, которые получают деньги от Министерства обороны. Там же все довольно нелинейно. Например, Readovka сейчас испытывает проблемы с финансированием, - государство обрезает. У них сотни тысяч ботов закуплены, чтобы была видимость, что это успешный канал. Он начинал с каким-то смоленским бизнесом, потом сотрудничал с Пригожиным, а потом с Минобороны, на гранты при АНО Диалог. Чаще всего эти люди, кто не из самых значительных, работают "в розницу", поэтому могут менять покровителей. Так это было и с Романом Алёхиным, с которым был скандал, из-за которого Соловьёву пришлось извиняться, потому что человек нашёл себе крышу в “Ахмате”. Соловьёву обидно, поэтому он отыгрывается на этих блогерах.
Раз худо-бедно разрешена конкуренция, экономическая, например, то пускай и в этой среде будет. За её пределами всех объявим игоагентами и нежелательными организациями. А тут будут разные поставщики информации для части населения, патриотически настроенной, которая ёрзает на диване - а как там движется линия фронта, что там с Курахово, или с какой-нибудь деревней, про которую впервые узнали на этой неделе?
Алёхин рассказал про операцию "Труба" раньше всех. Раньше Соловьёва, у которого целая медиаимперия. Они друг другу претензии высказывают регулярно: "вы живёте на госбабки неправильно, собираете донаты, за которые не отчитываетесь". Возможно, хоть в этом Z-блогеры правы относительно друг друга.
