В культурном пространстве YARAT в Баку проходит выставка "Я и ковчег, я и потоп всемирный". Ее подготовил украинский куратор Константин Дорошенко. Выставка названа словами азербайджанского философа и поэта Имадеддина Насими (1369–1417) и погружает зрителя в философию суфизма и хуруфизма.
Константин Дорошенко рассказал Радио Свобода о работах, представленных на выставке, и о современном азербайджанском искусстве.
– Если бы великий поэт Насими воскрес и пришёл на вашу выставку, как бы вы объяснили ему связь экспозиции с его идеями?
Истина не является абсолютно достижимой, она всё время – только путь
– Экспозиция построена по принципу суфийского видения того, что человек – это путь. Мы предлагаем зрителю путь с первого этажа на второй и, как и суфийский путь – это путь познания себя, причём познания достаточно серьёзного, жёсткого восприятия всего того разрушительного, что существует в человеке, с возможностью переосмысления и очищения, однако не отрицая того, что от человека, от его ежедневного выбора зависит то, как меняется окружающий мир и возможность движения к истине. И для Насими, и для суфиев вообще (что совпадает с современным пониманием науки) истина не является абсолютно достижимой, она всё время – только путь.
Только в XX веке учёные поняли, что научные открытия не бывают окончательными. Думаю, что Насими, как человек достаточно своенравный в творческих проявлениях, мог бы эту выставку принять как имеющую право на существование.
– Вы подчеркиваете, что Насими подвергал сомнению антропоцентризм?
Насими не считал, что всё в мире принадлежит человеку
– Безусловно. Для Насими человек не является властителем природы. Насими возвеличивал человека и говорил о том, что всё в мире человек, но он не считал, что всё в мире принадлежит человеку. Скорее, от человека зависит. Тут больше пересечение с пониманием человека как сотворца, того, который участвует в творении и в разрушении, в изменениях этого мира. Антропоцентризм – это эксплуатация окружающего мира.
Критике антропоцена выставка тоже посвящена. В частности, в масштабном полотне классика украинской нефигуративной живописи Владимира Будникова, которая называется "Ландшафт". Мы видим фактически бесконечный ландшафт, изуродованный деятельностью человека, войнами, техногенными катастрофами. С другой стороны, это ландшафт, к которому сейчас движется человечество, потому что эти катастрофы только нарастают в окружающем мире. И моя идея обратиться к суфизму, к традиции Насими – это как раз предложение отказаться от жесткой европоцентричной позиции в восприятии мира, которая этот мир во многом и привела к сегодняшним кризисам, к сегодняшним трагедиям, и включить в наше понимание мира те философские доктрины, которые были отвергнуты через европоцентричную гегелевскую оптику восприятия разума. Таким образом, мы поднимаем тему деколонизации, потому что деколонизация – не только о борьбе неких народов за свою независимость и освобождение от гнета, но и о том, чтобы восстановить баланс в нашем разнообразии понимания мира без иерархий в области знаний, которые существовали до сих пор.
– Деколонизация духа, деколонизация интеллекта?
– Деколонизация знания. Иерархизированное европейское знание очень многие подходы, рожденные, в частности, Востоком, Кавказом, отрицало как иррациональные, как антинаучные, таким образом обедняя инструментарий того, как мы можем воспринимать мир и себя в нем.
– Когда рахговор заходит о современном азербайджанском искусстве, я в первую очередь вспоминаю художника и поэта Баби Бадалова, сейчас живущего во Франции.
– Действительно, Баби Бадалов, вероятно, самый известный и популярный в европейской среде азербайджанский автор. Мне посчастливилось столкнуться с азербайджанской художественной сценой в 2015 году, когда я был на открытии пространства современного искусства YARAT. Очень интересно само это пространство. Оно находится в грандиозном здании на берегу Каспия, которое раньше принадлежало военно-морским силам Советского Союза. Вот сейчас оно переосмыслено. Арт-центр открылся в 2015 году, и там был антропологический проект Ширин Нишат "Дом моих глаз", посвященный азербайджанцам разных национальностей. И там же я столкнулся с очень интересным и разнообразным современным азербайджанским искусством. Оно серьезно поднимает тему деколонизации и серьезно размышляет о современном мире. Достаточно сложно было выбрать ограниченное количество художников для моего проекта, потому что их в Азербайджане гораздо больше. Но наша идея была показать не только азербайджанское искусство, не только украинское искусство, но и искусство Центральной и Восточной Европы и Кавказа.
Какое моющее средство лучше смывает национальную идентичность?
Среди художников, которых я пригласил на выставку, хочу отметить Эльтурана Маммадова. Работа, которая на меня произвела большое впечатление, называется "Орнамент и преступление". Ее в "Ярате" я увидел в 2024 году в проекте куратора Фарах Алакбарли "Памятник свободы". Это видеоинсталляция, на которой азербайджанские женщины отмывают старый ветхий ковер. Отмывают они его моющими средствами, которые рядом представлены, – российским и иранским. Это очень простой и очень мощный образ того, как чужие имперские амбиции затирают, замывают фактически то, что является национальной культурой. Эльтуран Маммадов в работе "Орнамент и преступление" предлагает задуматься над тем, какой порошок, какое моющее средство лучше смывает национальную идентичность. И этот образ силен еще потому, что, когда мы говорим об Азербайджане, нужно понимать, что он находится в окружении трех мощных имперских сил: Иран, Россия и Турция. И безусловно, такие экспансивные соседи налагают серьезные сложности на момент выживания и становления азербайджанского общества.
Также я давно слежу за очень мощной азербайджанской художницей, куратором и исследователем Сабиной Шихлинской. У нее было много проектов, и в 2019 году я был в Баку на ее выставке "Девичья башня. Быть женщиной", где поднимались темы феминизма и женской силы.
Сложно сейчас надеяться на то, что все будет хорошо
После открытия моей выставки "Я и ковчег, я и потоп всемирный" в Баку, там открылась еще одна большая выставка. В ней участвовала Сабина Шихлинская с работой под названием "Все будет хорошо". И это один из самых жестких и сильных образов того, в каком состоянии сегодня находится человечество. Это разгромленная комната, это руины, в которых висят наушники, зритель может их надеть и услышать фразу "Все будет хорошо". А это фраза, которую произнесла Хокума Алиева, старшая бортпроводница того самолета, который россияне сбили над Грозным. Россия фактически так и не взяла на себя ответственности за это убийство людей. Азербайджан очень жестко на это отреагировал. Но вот эта фраза "Все будет хорошо" в момент, когда проводница знает, что это катастрофа и большинство людей погибнет, говорит о стойкости, о нашей ответственности за то, что мы транслируем этому миру, и о том, что сложно сейчас надеяться на то, что все будет хорошо.
В моем проекте есть классик азербайджанского искусства Тарлан Горчу, который руководит знаменитым в Баку театром марионеток.
"Ничто" – это потеря эго и полное растворение в абсолюте
Он сделал две очень интересных инсталляции, посвященных суфийскому мышлению и суфийской философии. Одна из них называется "Ничто". И это фактически новый определенный шаг в концептуальном искусстве, потому что это объект без объекта. Это объект, где в темном зале на черном мраморном постаменте появляется некий объект благодаря свету и дыму. Фактически визуализация "ничто". "Ничто" – очень интересный концепт в суфийской философии, потому что, в отличие от европейского понимания, хайдеггеровского и прочих, в суфизме "ничто" не несет негативной коннотации. "Ничто" – это потеря эго и полное растворение в абсолюте.
А другая работа Тарлана Горчу посвящена двум главным символам суфийской философии. Это снова-таки "Ничто" и "Любовь". Тарлан Горчу занимается каллиграфией – персидской и арабской. Однажды он написал слово "любовь", случайно перевернул лист и понял, что фактически это написание совпадает с понятием "ничто". Поэтому в видео, которое он создал для выставки, появляются эти символы. Это видео предлагает зрителю погрузиться в небольшую интеллектуальную медитацию.
И тут важно отметить хуруфизм, шейхом которого был Насими. В чём его отличие от других суфийских течений? Суфизм считают путь познания путём сердца, хуруфизм добавляет к этому интеллектуальные упражнения, иногда достаточно абстрактные, потому что он считает, что истина, мироздание, Бог присутствуют в том числе в буквах арабского и персидского алфавита и через них можно воспринимать и познавать этот мир.
Музыкальное сопровождение виртуозно воссоздано из звуков живой природы
Ну и кульминационной в моей выставке является многоканальная видеоинсталляция Орхана Гусейнова, "Баяты птиц". Долгое время Орхан Гусейнов записывал различные звуки живой природы в Азербайджане. "Баяты" – это такое музыкальное произведение, и в данном случае исполняется "Соловей и Роза", один из классических таких сюжетов суфийской литературы и философии, он известен в Европе. Мы знаем сказку Оскара Уайльда, написанную на тему любви соловья и розы, и здесь партию исполняет азербайджанская певица в стилистике мугама. А вот музыкальное сопровождение виртуозно воссоздано из звуков живой природы, из пения птиц, из того, как капают капли воды. И это, может быть, несколько утопическое предложение зрителям подумать о том, что человек может быть частью симфонии этой природы.
– Обращает на себя внимание и работа Натальи Васадзе "Родина": пиджаки, украшенные брошками с портретами умерших.
– Для меня эта выставка была возможностью также и показать украинское искусство, и затронуть тему войны, потому что молчать об этом совершенно невозможно. Но, с другой стороны, мы понимаем, что войны и, в частности, российская империалистическая агрессия, касаются не только Украины. И этому посвящена большая пространственная инсталляция Натальи Васадзе: видео и три пиджака, на которых расположены броши с портретами людей.
Вся ее жизнь в Грузии – это так или иначе, события, связанные с войной
Наталья Васадзе очень интересно размышляет над тем, что жизнь человека, его история, его опыт неразрывно связаны с жизнью его страны. И все то, что происходит в стране, накладывает отпечаток на личную историю. Наталья Васадзе рассказывает о том, что вся ее жизнь в Грузии – это так или иначе, события, связанные с войной.
В одном из грузинских регионов есть такая традиция, что когда умирает ребенок в семье, родители делают брошь с портретом этого ребенка и носят эту брошь на одежде до конца своей жизни. Наталья Васадзе подняла информацию о том, сколько людей погибло в тех войнах, которые Россия навязала Грузии после провозглашения Грузией независимости. И на пиджаках броши с портретами этих людей – это как бы тот личный, персональный груз, тяжесть, которую гражданка Грузии несет на себе, в том числе помня про эти жертвы.
На последнем из трех пиджаков нет медальонов с фотографиями, потому что оккупация частей Грузии продолжается и неизвестно, какое количество людей погибло.
А видео серьезно влияет на тех людей, которые понимают, что такое воздушная тревога. Там люди стоят на фоне достаточно спокойного пейзажа, начинается нарастающий звук самолета в небе. И если люди, которые живут под мирным небом Европы, когда слышат звук самолета, предполагают поездку в отпуск или приятное путешествие, то люди в Украине и в Грузии, к сожалению, сжимаются от звука самолета, потому что он несет угрозу уничтожения.
Я очень горд, что премьера этого проекта Натальи Васадзе произошла на моей выставке, потому что она работает и на интеллектуальном, и на чисто эмпатическом уровне, и, с другой стороны, проект очень хорошо сочетается с жесткими работами Влады Ралко, которые посвящены тому, что человек, который отказывается от свободы и политической ответственности, который делегирует это власти, как это происходит в России, фактически из человека превращается в некую химеру, в ничто, в противоположность тому, чем видел человека Насими.
– В Азербайджане очень серьезно относятся к популяризации достижений художников. Например, завсегдатаи Венецианской биеннале знают, как интересно обычно оформляют павильон Азербайджана и какие средства вложены в его рекламу.
– Да, как раз на Венецианской биеннале для меня стало открытием искусство Азербайджана 60-х годов, очень смелое даже по сравнению с тем, что делалось в эти годы в Украине, и там очень много того, что можно было бы назвать "формализмом", смелые экспериментальные работы. И тут я вспомнил фразу, которую говорили в 60-е годы украинские диссиденты, что когда в Москве стригут ногти, в Киеве обрезают пальцы: очень жесткая была цензура. Может быть, из колониальной недооценки других республик, поскольку республики Кавказа и Центральной Азии не считались очень развитыми с точки зрения визуальных искусств, Москва не сильно обращала внимание на то, какие там происходят художественные процессы. И Азербайджан действительно сейчас делает очень много усилий для изучения и продвижения своего художественного наследия.
В системе пространства YARAT существует и музей живописи Азербайджана XX-XXI веков, которое может очень серьезно удивить европейского исследователя. Я думаю, что работы и Сабины Шихлинской, и Эльтурана Маммадова, и Тарлана Горчу, и Орхана Гусейнова – это работы, которые могут быть интересны миру. А что касается Эльтурана Маммадова, хотел бы сказать, что он участник большого антивоенного проекта "Мосты солидарности" в поддержку Украины. Азербайджанские художники, при том, что для них важно национальное самосознание, остро реагируют на моменты несправедливости в мире.
