Никита Головизин после начала войны с Украиной вывесил на балконе своей квартиры в Воронеже флаг этой страны. До этого на том же "балконе гласности" (так Никита называет балкон своей квартиры в обычном городском многоэтажном доме) висели флаг ЕС и плакаты с надписями, критикующими действия российских властей. За выражение оппозиционных взглядов Никита два раза был арестован. После 24 февраля, несмотря на риски и преследования, активист остался в России и сейчас принимает участие в выборах в совет депутатов Воленского сельского поселения Воронежской области, которые пройдут осенью этого года.
– Вы приняли участие во многих акциях против федеральных чиновников. Расклеивали листовки со словами "Ну, и куда мы пришли с Путиным?" и "Путин – вор". Выложили пшеном на асфальте слова "Путин, уходи". Зачем вам принимать участие в выборах депутатов сельского поселения, где живет около 8000 человек?
У депутатов на все вопросы один ответ: "Зачем что-то менять?"
– Только из-за того, что выборы сейчас единственная возможность хоть как-то повлиять на происходящее. Поле для активизма снизилось донельзя, и единственный возможный сейчас активизм – это участие в выборах и активность в партиях, которые еще не запретили. Сельский совет – это маленький, но пока еще работающий орган самоуправления. Депутаты принимают бюджет сельского поселения, утверждают изменение генплана и выбирают главу сельского поселения. В декабре я участвовал в выборах в совет народных депутатов Новоусманского муниципального района Воронежской области и занял второе место.
Я понял, что в городе такому, как я, победить на выборах почти невозможно, а в селе существует прямая демократия, хотя ею не пользуются. Я решил использовать этот шанс и попытаться повысить уровень качества жителей в селе. У местных сельских депутатов на все вопросы один ответ: "Зачем что-то менять?" Мне бы хотелось заставить депутатов решать проблемы села.
Например, в селе Воля Воленского сельского поселения очень грязная вода с примесью брома, ржавчиной и песком. Вода оранжевого цвета течет прямо к людям в дома. Экспертизы показывают, что вода непригодна даже для технического использования, но попытки решить этот вопрос в течение, насколько мне известно, 20 лет ничем не закончились. Со временем местные жители привыкли, в лучшем случае создали свои скважины, а большинство использует в быту грязную воду. У них часто ломается бытовая техника и засоряются трубы. Активные сельчане, в основном бабушки, писали жалобы в разные инстанции, в том числе Путину, но ничего не изменилось. Сейчас жители села потеряли надежду на перемены и боятся протестовать. Жители рассказывали мне, что администрация поселения в ответ на возмущение находит у автора жалобы какое-нибудь мелкое нарушение и штрафует его.
– В селе живут в основном пожилые люди?
– Жители села – люди разного возраста, потому что оно недалеко от города. В Воленском поселении есть школа и детский сад, так что в селе живут дети и тоже пьют грязную воду.
– Почему вы думаете, что сможете добиться для жителей села чистой воды?
– Я хотел бы в этой должности об этом громче говорить на более высоком уровне, поднимать шумиху, тормошить всех.
– Есть ли шансы, что вас, 21-летнего кандидата от партии "Яблоко", изберут?
– На прошлых выборах 25 процентов были за меня. Многие говорят, что и будут голосовать за новое лицо, а все те же на манеже им уже надоели. Для многих избирателей мой возраст только плюс: мол, молодой, еще не успел измазаться, возможно, будет нормально работать.
– Зачем вам, политическому активисту, во времена глобальных трагедий бороться за чистую воду в небольшом поселке Воронежской области?
Власть в России превратилась в тоталитарную машину, но менять что-то бытовое рядом с собой нам пока не запретили
– С борьбы за чистую воду все и начинается. В ином случае происходит так: мы не решаем маленькую задачу, возникают более серьезные проблемы. Риск ядерной войны еще не повод не пить чистую воду. Проблема с водой не исчезла, ее надо решать, и если ее решить, то, возможно, в другом месте люди сумеют решить другую маленькую проблему. Может быть, постепенно мы справимся с большой проблемой. Напрямую мы ничего, скорее всего, поменять не можем. Власть в России превратилась в тоталитарную машину, но менять что-то бытовое рядом с собой нам пока не запретили. Надо хоть как-то действовать. Тогда мы сможем нашим детям, которые, скорее всего, будут жить плохо, сказать, что мы не сидели на месте. Хотя бы попытались преодолеть апатию, в которую погружено российское общество. Ведь сейчас никто ничего не делает, потому что всем все равно. Вот так и живет страна, начиная с поселка. Такое настроение распространяется на всю Россию, какую сферу ни возьми.
– Чем вы объясняете состояние апатии, в котором, на ваш взгляд, живут россияне?
– Они устали от обмана и невозможности добиться нужного результата. Люди уже принимают как должное свою беспомощность. Они привыкли жить в дерьме и считают это нормальным. Люди забыли, что такое хорошо, а многие даже не знают, что такое хорошо.
– По моим наблюдениям, вы один из самых известных политических активистов в Воронеже и вы уже давно демонстрируете негативное отношение к действующей российской власти. Так ли это?
– Вы правы. Я не скрываю своего негативного отношения к власти, невозможно все время молчать или разговаривать о политике только на кухне.
– Каким для вас стал день 24 февраля?
– Я почему-то не спал всю ночь, зашел в новостные паблики и увидел обращение Путина. В этот день я повесил на своем балконе плакат со словами, которые нельзя сейчас озвучивать из-за рисков уголовного преследования, и созданный из цветного скотча флаг Украины. Они висели несколько часов, в час дня ко мне ввалились полицейские и провели обыск. Плакат и флаг изъяли. День для меня закончился в отделе полиции. Мне сказали, что прохожу свидетелем по делу о ложном минировании аэропортов Воронежа, но, я думаю, это был лишь предлог, чтобы попасть в мой дом и изъять флаг. Как оказалось, многие горожане были недовольны моим флагом и жаловались в полицию.
Я не очень понимаю, как можно уехать из России, бросив своих товарищей, которые находятся в тюрьме
– Вы вместе с другими активистами записали ролик против войны в Украине, но ваши слова были на украинском языке. Почему?
– Украинцам, не чужим нам людям, в той ситуации было важно услышать, что у россиян есть и другая позиция. Я знаю украинский язык, и мне было несложно записать свою речь на украинском.
– Как вы выучили украинский?
– Я увлекся политической жизнью Украины еще в 2008 году и часто смотрю украинские телеканалы.
– Но вам было семь лет.
– Дедушка покупал мне книги по истории, поэтому я начал интересоваться политикой в младшем школьном возрасте. Я следил за политическими событиями в Украине в 2008 году, и мне они казались прикольными. Я был совсем ребенком, но мне нравились драки в Верховной раде, Юлия Тимошенко, и кроме того, мне нужны были аргументы для спора с моей бабушкой, которая не любила украинцев. Тетенька с бубликом на голове мне казалась тогда интересной, и я готов был защищать ее от бабушки.
– Чем вам нравилась Юлия Тимошенко?
– Мне нравился ее стиль поведения и речь. На тот момент она казалась очень нетипичным политиком для стран бывшего СССР. С тех пор я увлекся политикой Украины – она была живой и непредсказуемой. Еще я смотрел украинские шоу и фильмы на языке оригинала.
– Как вы восприняли события в Украине 2013–2014 годов?
– Когда Майдан начался, я был на стороне Януковича, но после жестоких разгонов, когда людей добивали в правительственном квартале, мне стало понятно, что такими методами нельзя сохранить стабильность, и я изменил свою позицию. Я поддержал Майдан, но считал, что надо было действовать мягче. Когда присоединили Крым, я нормально к этому отнестись не мог. Но отрицать того, что Крым де-факто сейчас в составе России, я тоже не могу, потому что за это меня могут привлечь по статье УК РФ.
– Почему вы остались в России и продолжаете заниматься политикой, несмотря на серьезные риски?
Эта вина и ответственность всех граждан России, абсолютно всех: в том числе и не поддержавших, и уехавших из России
– Большая часть воронежских активистов никуда не уехали. Самые яркие участники протестного сообщества продолжают действовать. Я не очень понимаю, как можно уехать из России, отказавшись от ответственности и бросив своих товарищей, которые находятся в тюрьме. Я не могу уехать, зная, что мои друзья находятся в опасности и помочь им будет некому. Родина у нас одна, дом один, здесь наши друзья и родственники.
– Вы уже отбывали административный арест, у вас из-за протестной акции после начала войны был обыск. Вы не боитесь оказаться за решеткой?
– Я свыкся с мыслью, что меня могут посадить. Уже появилась усталость от этого страха. Если придут меня арестовывать, я буду молча сидеть за столом и курить. Я не хочу оказаться в российской тюрьме – это страшное место. Но смотреть из-за границы, как россияне, в том числе мои близкие люди, дети друзей, живут в этом ужасе, и быть не при делах, мне не подходит.
– Вы надеетесь на перемены в России?
– Если до 24 февраля у меня было понимание своего будущего, какие-то планы, то сейчас ничего не осталось. Приходится жить в пустоте. Сложно видеть, как хватают людей на антивоенных протестах. Трудно читать новости в интернете, ходить по улицам и видеть граждан с этими Z. Но пока мы не умерли, мы будем жить, нам придется. Люди жили как-то и в худших условиях, в концлагерях и ГУЛАГе.
– Чем, на ваш взгляд, человека, давно изучающего украинскую политику, закончится война с Украиной?
– Настоящего мира в ближайшее время не будет, и не факт, что он будет вообще. Люди не особо умеют прощать, дружить после плохого – такова их природа. Теперь мы и украинцы оказались в отдельных мирах, и так будет долго.
– Что вы думаете о коллективной ответственности россиян за войну в Украине?
– Эта вина и ответственность всех граждан России, абсолютно всех: в том числе и не поддержавших, и уехавших из России. Многие немцы были против Гитлера, но платить пришлось им всем. И нам всем тоже придется платить.
– Но власть не спросила россиян, например, на референдуме, хотят ли они войны с Украиной. И совершенно непонятно, зачем российским обывателям, большая часть из которых занята выживанием и не интересуется внешней политикой, нужна война с соседней страной.
– Отдельному человеку не нужен конфликт с Украиной, а общество в целом было активным участником конфликта 8 лет. Общество, как коллективный механизм, накопило напряжение из-за множества нерешенных проблем. Украина стала объектом выброса такого напряжения. Уже не первый раз в истории решение скопившихся нерешенных проблем люди находят в войне. Конечно, напряжение могло вылиться в действия, направленные на глобальные перемены в самой России, но для этого наша страна не дозрела. Обществу дали толчок по направлению к войне, клапан сорвало, и мы скатились, куда скатились.
