Российская армия вновь целенаправленно атаковала и вывела из строя энергетические объекты Украины. Сотня русских ракет ударила по городам соседней страны, неся мирным гражданам смерть, увечья, холод, голод и тьму. Одна из самых острых и спорных тем: можно ли идти на мирные переговоры с человеком, который устраивает страшную гуманитарную катастрофу в центре Европы?
Мумин Шакиров подводит итоги недели с первым заместителем главы украинского Херсонского облсовета Юрием Соболевским, историком Андреем Зубовым, правозащитником Игорем Каляпиным и адвокатом Иваном Павловым.
Видеоверсия программы
Как будет выживать зимой освобожденный Херсон?
Мумин Шакиров: О том, как будет выживать зимой Херсон после восьми месяцев оккупации, я побеседовал с Юрием Соболевским.
Юрий, кому открыт доступ в Херсон сегодня, когда идет разминирование города и его окрестностей?
Юрий Соболевский: В настоящий момент город открыт, туда могут возвращаться жители, есть доступ к гуманитарным грузам полностью, местное самоуправление возвращается и начинает работать вместе с системой военных администраций. Другое дело, что риски остаются, они очень большие, потому что идет разминирование. Большие проблемы в Херсоне сейчас с критической инфраструктурой, гуманитарная ситуация довольно сложная, потому что пока еще нет электроэнергии, соответственно, нет воды. Газ смогли сделать. То есть проблем еще очень много. Но с каждым днем ситуация качественно меняется, она улучшается, потому что все службы работают в режиме 24х7.
Российские войска сделали максимально невыносимой жизнь людей, которые были в оккупации
Мумин Шакиров: В каком состоянии жилой фонд Херсона? Что конкретно взорвали российские войска при отступлении?
Юрий Соболевский: Больше это коснулось не жилого фонда, а объектов критической инфраструктуры, здесь очень много разрушений: часть разграбили, часть взорвали. Взорвали телекоммуникационное оборудование, телевышку, повредили оборудование ТЭЦ, взорваны опоры электросетей. Они постарались оставить после себя максимальный гуманитарный хаос, максимальную гуманитарную катастрофу. Это никакого отношения не могло иметь к какой-то военной инфраструктуре. Российские войска сделали максимально невыносимой жизнь людей, которые были в оккупации.
Мумин Шакиров: Как херсонцы готовятся к зиме, если у многих нет ни света, ни отопления?
Юрий Соболевский: Мы готовы организовать эвакуацию. Сейчас такая возможность есть у людей, кто заявляет желание, им помогают эвакуироваться в другие регионы Украины. При этом сейчас всей командой максимально работаем над тем, чтобы как можно быстрее и полностью восстановить критическую инфраструктуру. Связь улучшается с каждым днем, связи тоже не было вообще. И очень рассчитываем, что в ближайшее время мы сможем вернуть электроэнергию в город, соответственно, у людей будет и вода.
Мумин Шакиров: Что конкретно люди получают от властей, чтобы выжить после оккупации?
Юрий Соболевский: Гуманитарная помощь, которая идет сейчас в Херсон со всего мира и от международных организаций, – это продуктовые наборы, предметы первой необходимости, бытовая химия, предметы гигиены, теплые вещи, теплые одеяла. Раздаются стартовые пакеты мобильной связи для того, чтобы люди как можно быстрее смогли быть на связи уже украинских операторов. И конечно, очень большой акцент делается на возобновлении полноценной работы медицинских учреждений, потому что оккупанты там тоже постарались создать максимально неблагоприятные условия. Часть оборудования, включая машины скорой помощи, разграбили и вывезли. Они пытались вывозить врачей на левый берег, давили на них, но, к счастью, большинство отказывались.
Мумин Шакиров: Тысячи жителей Херсона и области покинули правый берег – кто насильственно, кто по своей воле – и оказались по другую линию фронта. Как эти люди будут возвращаться домой, если все мосты взорваны?
Юрий Соболевский: Сейчас это возможно в большей степени, к сожалению, только через Крым, через третьи страны – через Грузию, страны Евросоюза, потому что коммуникация между правым и левым берегами фактически разорвана. Я напомню, не было ни одного согласованного гуманитарного коридора для Херсонской области, максимально был усложнен выезд через Васильевку на Запорожье, который есть сейчас.
Мумин Шакиров: Что будет с украинцами, которые взяли российские паспорта, но хотят остаться жить в Херсоне?
Юрий Соболевский: Не все, кто взял русский паспорт, автоматически считаются коллаборантами. Это мое искреннее мнение. Есть большая категория людей, которые вынуждены были это сделать, чтобы выжить. Орки уничтожили и парализовали здесь нашу банковскую, пенсионную систему, "Укрпочту", через которую пенсии выдавались людям наличными, у кого не было банковской карточки. Все это было сделано для того, чтобы люди не могли воспользоваться той помощью, деньгами от Украины, которая шла постоянно, пенсии начислялись, выплачивались зарплаты бюджетникам. И некоторые пенсионеры были вынуждены брать российские паспорта, чтобы потом получать хоть какие-то деньги от оккупационной власти, покупать еду и лекарства. Оценивать действия каждого – это уже работа правоохранительных органов: если есть состав преступления, соответственно, будет реакция, если нет, то никаких претензий быть не может.
Мумин Шакиров: По данным министра внутренних дел Украины, в Херсонской области обнаружены тела 63 жертв пыток. Удалось ли властям выяснить, кем были погибшие – гражданские или военные?
Юрий Соболевский: Сейчас этим занимаются правоохранительные органы. К сожалению, таких сообщений будет еще много, потому что это только начало процесса. Сейчас обследуются все тюрьмы и места, где пытали наших людей. И я не сомневаюсь, что будет выявлено еще много таких свидетельств чудовищных преступлений. Сообщений о том, что люди пропадали, что их забирали оккупанты, а потом говорили, что "в наших местах заключения этих людей нет ", было довольно много, и судьба этих людей сейчас неизвестна.
Мумин Шакиров: Каков процент коллаборантов в Херсоне? И удивили ли вас эти цифры?
Юрий Соболевский: Если учитывать общее население Херсонской области, процент крайне небольшой. Основная масса жителей Херсонской области – это патриоты. После начала войны Херсонщина была, по моему искреннему убеждению, одним из самых патриотически настроенных регионов.
Мумин Шакиров: У людей есть российские деньги. Остался ли расчет в рублях в Херсоне?
Юрий Соболевский: Оккупанты не смогли уничтожить здесь гривну и заставить людей от нее отказаться. Максимум, что они могли сделать, – это вынуждали людей, предпринимателей работать двумя валютами – и гривной, и рублями. Их заставляли под угрозой закрытия бизнесов принимать рубли в своей деятельности. Естественно, никаких расчетов в рублях сейчас нет.
Как вести переговоры?
Мумин Шакиров: Встреча лидеров "Двадцатки" на Бали, в Индонезии, к сожалению, не стала поворотным событием в мировой политике. Войну в Украине осудили, но не остановили. Удары России по городам Украины произошли после скорого отъезда с саммита министра иностранных дел Сергея Лаврова.
С нами на связи – Андрей Зубов, написавший пост под названием "Балтийский разворот". Он провел параллель между отлетом Лаврова и разворотом Примакова над Атлантикой, который стал символом независимой от Запада политики новой России. "Эта "независимость" шаг за шагом привела к Мюнхенской речи Путина, войне в Грузии, аннексии Крыма и к страшной по масштабам гуманитарной катастрофы войне в Украине".
Андрей Борисович, рассчитывал ли Лавров в Индонезии на теплый прием? Или это был просто ритуальный жест: приехал, оценил обстановку и сообщил в Кремль, что "нас не уважают", а Путин дал команду "огонь!"?
Андрей Зубов: Как человек, все-таки долгое время связанный с МИДом, я предполагаю, что это была проверка боем. Лавров предполагал, наверное, что по крайней мере несколько стран, которые традиционно без большой конфронтации относятся к России после начала войны (в первую очередь Индия, безусловно, Китай, возможно, Бразилия, предположим, Южная Африка), поддержат ее. Тем самым образуются два, пусть неравных, политических лагеря сторонников жестких действий против России в связи с войной в Украине и противников этих жестких действий. В итоге ничего не получилось. Никто не захотел встречаться с Лавровым, кроме китайского министра иностранных дел, и это очень-очень характерно.
Путин находится в состоянии перманентной истерики, потому что предприятие, на которое он поставил, как азартный игрок, весь свой 22-летний капитал, рушится
Мумин Шакиров: В феврале Путин встречался с Си Цзиньпином на Олимпиаде, а через пару дней началась война. Лавров встречается с китайским лидером на Бали – и сотня ракет полетела в сторону Украины. Кремль плюет на мнение Пекина или, наоборот, получает одобрение для начала атак?
Андрей Зубов: Я не думаю, что он получает одобрение на начало атак. Кремль вполне автономен в своей деятельности. Путин сейчас, безусловно, очень, мягко говоря, нервный человек. Говорят, что Путин находится в состоянии перманентной истерики, потому что предприятие, на которое он поставил, как азартный игрок, весь свой 22-летний капитал, рушится, он проигрывает. Он, конечно, хотел поддержки Китая, но не получил. Возможно, 22 февраля он получил некоторое одобрение Китая. Китай одобряет как бы неявно: "Попробуй". Все думали, что победоносная российская армия (не одни китайцы, конечно, и Запад думал) за несколько дней сомнет Украину. Ничего не получилось. А сейчас, я думаю, уже четко были даны указания Лаврову со стороны Китая, что он не одобряет ядерный шантаж, вообще не одобряет эту войну: "Коль ты уж проигрываешь, завершай все это дело как можно быстрее". В словах "как можно быстрее" Путин прочел для себя совсем не то, что, я думаю, имел в виду Си Цзиньпин. Си Цзиньпин имел в виду переговоры, на которых Россия пойдет на большие уступки, чтобы закончить войну. А Путин не может признать, что он проигрывает войну, поэтому он хочет переговоров, но в ситуации, когда Россия диктует повестку. В этом вся проблема.
Мумин Шакиров: "Путинской России сейчас позарез нужно прекратить войну, не потеряв до конца лица" – это ваша цитата. Что может здесь и сейчас предложить Кремль?
Андрей Зубов: Кремль может предложить частичный уход с территорий, но сохранение каких-то территорий за Россией.
Мумин Шакиров: Вы пишете, что "переговоры с Россией возможны, но не с Путиным". Он из врага превратился в чудовище. Какой выход из этой ситуации?
Андрей Зубов: Единственный реальный выход для России провести конструктивные переговоры с Украиной – это убрать Путина и окружающую его верхушку.
Мумин Шакиров: Стоит ли чего-то ждать от российских элит, чьи мечты о сладкой жизни на Западе разрушились из-за войны?
Андрей Зубов: Я думаю, стоит. Элиты очень лояльны Путину. Но в то же время они видят, что Путин не может сделать ничего конструктивного и проигрывает шаг за шагом, кампанию за кампанией... Они же не дураки, они знают международное положение, в отличие от простых людей. И в какой-то момент количество понимания, что Путин в полном тупике, что он – единственная преграда к мирным переговорам, приведет к качественному изменению. Путин и его окружение будут убраны.
Мумин Шакиров: Оказывает ли Вашингтон давление на Киев, чтобы Зеленский все же пошел на уступки? Война затягивается, конца и края не видно.
Андрей Зубов: Во-первых, из официальных заявлений Вашингтона, который говорит, что он не оказывает никакого давления. Во-вторых, из здравой логики. Вашингтон, как и весь западный мир, прекрасно понимает, что любая уступка Путину (сохранение Крыма ли, Донбасса ли за ним), отказ от репараций для России, будет означать, что найдутся новые агрессоры в каких-то других странах. Они скажут: "У Путина хоть что-то получилось, да, цена была уплачена большая, но и итог неплохой". Поэтому для Запада единственная возможность – это сделать сильно отрицательным для России эффект от путинской агрессии. Поэтому Запад против переговоров с Путиным, которые могут привести к каким-то уступкам со стороны Украины.
Мумин Шакиров: Цитата из Зеленского: "Любые переговоры с Россией должны проходить публично, а не кулуарно". Как вам позиция Киева? Она бескомпромиссная или realpolitik?
Андрей Зубов: Любая дипломатия идет всегда на двух уровнях – и публичная, и кулуарная. И Зеленский это тоже знает. Это слова для прессы. Конечно, какие-то зондажи могут проводиться, и о них до поры до времени Украина не скажет. Но главный результат: любые переговоры не приведут ни к каким положительным моментам для путинского режима, и это совершенно очевидно. Только полный уход с территории Украины, выплата репараций, твердые гарантии неприменения впредь Россией ни против Украины, ни против других стран ядерного оружия и вообще какой-то агрессии.
Мумин Шакиров: Путин пытается изменить цели и задачи войны: от денацификации и демилитаризации Украины до "священной войны". Удастся ли ему навязать россиянам новые символы "специальной военной операции"?
Андрей Зубов: Как не удалось навязать ему прежние символы насчет денацификации, так не удастся и эти. В общем-то, русское общество этому не верит. Те, кто говорит, что "украинцы – фашисты, украинцы русских убивают", – это люди, которые не просто ведутся на пропаганду, сознательно повторяют ее клише, хотя и не верят в большинстве своем этим вещам до конца, просто не задаются целью их проанализировать. Путинская пропаганда войны бессмысленна. Единственное, на что ведется русский народ на самом деле, – это не на фашизм, не на нацизм, не на объединение русского народа (ему начхать на своего соседа через улицу, какой уж там русский народ), а на расширение империи. Старая русская болезнь, которой пользуется Путин, но в которой не может признаться пропаганда. Поэтому выдумывают вещи, но все понимают, что это фальшивые предлоги, главный и реальный предлог – это восстановить власть России над Украиной.
Мумин Шакиров: Свидетельствуют ли последние события с массированными ракетными ударами по Украине, что Путин готов идти до конца и зимняя военная кампания будет тяжелой и кровопролитной?
Андрей Зубов: Конечно, не до конца. Ясно, что уже он не пойдет на ядерный шантаж после того, как Китай его одернул. Он будет пытаться поставить украинцев в ужасающие условия, но, как верно говорят украинские лидеры, это приведет лишь к тому, что России придется больше платить репараций за восстановление инфраструктуры Украины, и к тому, что Запад еще больше будет оказывать помощь этой стране и зенитным оружием, и различными альтернативными источниками энергоснабжения, и всем прочим. Это сведет ракетную войну против Украины очень быстро, уже к декабрю, фактически к нулю. 95% ракет будут сбиваться, а энергоресурсы будут компенсироваться. И тогда последний козырь в руках Путина исчезнет. После этого надо уже уходить самому.
Новые репрессии против Алексея Навального
Мумин Шакиров: За последние полгода Алексея Навального семь раз отправляли в штрафной изолятор – это маленькая одиночная камера. Когда заключенный в ШИЗО, ему запрещены свидания, телефонные звонки, передачки и так далее. Сотрудники колонии считают, что Навальный плохо перевоспитывается, поэтому его так часто отправляют в штрафной изолятор.
Мумин Шакиров: С нами на связи – Игорь Каляпин, несколько дней назад покинувший Совет по правам человека при президенте России. Если быть точным, он исключен из этого списка. Правозащитник Ольга Романова говорит: "То, что происходит с Навальным, – это медленное убийство человека, который оказался личным врагом Владимира Путина". Каковы ваши прогнозы?
Игорь Каляпин: Я думаю, что Ольга Романова, к сожалению, права. Будем надеяться, что режим сменится быстрее.
Мумин Шакиров: Чем отличается ШИЗО, в который Навальный попадал семь раз, от помещения камерного типа?
Игорь Каляпин: Помещение камерного типа – это камера, в которой можно жить, где есть минимальные удобства, соседи.
Мумин Шакиров: Одна из причин, почему прессуют Навального, – это его инициатива создать профсоюз "Промзона" и тем самым привлечь зэков к защите своих прав. Так ли опасен Навальный, как политик, уже в зоне?
Игорь Каляпин: Очевидно, что администрация колонии и, наверное, те многочисленные кураторы, наверняка отслеживающие судьбу Навального, считают: эта инициатива опасна. Она опасна в том числе как пример для подражания. Их не устраивает, что Навальный вместо того, чтобы затихариться и как-то перетерпеть длительный срок заключения, демонстрирует (это важно) активную позицию, показывает, что даже в тюрьме можно что-то делать.
То, что Навального прессуют, – это политика, которая осуществляется в соответствии с указаниями, спущенными с самого верха
Мумин Шакиров: Навальный ранее писал, что он шьет в зоне. Все-таки он подчиняется правилам внутреннего распорядка, но конфликтов не удается избежать. Почему?
Игорь Каляпин: Дело не в том, что он нарушает какие-то формальные правила, а в том, что он ведет себя нестандартно и демонстрирует, что даже в этих условиях можно продолжать политическую борьбу. И делает он это, надо сказать, довольно изобретательно и заразительно. Это важно. Очевидно, что к нему будут придираться, создавать искусственно поводы для наказания. Дай Бог ему терпения и здоровья, конечно, все это пережить! ШИЗО – это не то место, где жить можно.
Мумин Шакиров: Может ли начальник колонии проявить в отношении Навального свою инициативу – смягчить или, наоборот, усложнить его жизнь за решеткой? Или это личная добыча Путина и все делается исключительно в "ручном" режиме из Кремля?
Игорь Каляпин: Наверняка не все делается в "ручном" режиме. Наверняка есть зона свободных действий у администрации. Но в целом то, что Навального прессуют, – это политика, которая осуществляется в соответствии с указаниями, спущенными с самого верха. Я думаю, что лично Владимир Владимирович в этом, безусловно, как-то поучаствовал.
Мумин Шакиров: За два месяца число заключенных в мужских колониях сократилось на рекордные 23 тысячи человек. Это происходит на фоне вербовки в ЧВК "Вагнер". О чем говорят эти цифры?
Игорь Каляпин: Утверждать, что эти 23 тысячи – это число завербованных осужденных в ЧВК "Вагнер", на мой взгляд, безусловно, нельзя. Это все-таки, наверное, объясняется в том числе какими-то естественными колебаниями численности. Но то, что ЧВК "Вагнер" за последние два, может быть, три месяца завербовала какое-то значительное число заключенных (наверное, порядка 10 тысяч), – это факт, это понятно по разным признакам.
Мумин Шакиров: Путин "почистил" Совет по правам человека: удалил вас, преподавателя Александра Асмолова, публициста Николая Сванидзе и еще семь человек, позиция которых часто не совпадала с политикой Кремля. Чем вы объясните удаление из СПЧ экс-журналистки RT Екатерины Винокуровой и журналиста Ивана Засурского? Оба они в прошлом были толерантны к власти и даже где-то поддерживали путинскую вертикаль.
Игорь Каляпин: Да, раньше поддерживали. У Винокуровой репутация сложилась прежде всего, конечно, когда она работала на Russia Today (откровенно пропагандистский канал). Но Винокурова, которую я наблюдал как сотрудницу СПЧ, – это очень живой, довольно принципиальный и легкий на подъем человек. Я точно знаю, что к встрече в СПЧ с Путиным, которая будет через две недели, Винокурова, в частности, готовила очень острое выступление, ей даже коллеги, в том числе мои товарищи и сторонники, советовали смягчить какие-то формулировки для того, чтобы не вызывать лишнего раздражения. Что касается Засурского, он обычно не выходил за рамки своей темы, связанной с экологией, с глобальным потеплением. Но Засурский в последнее время неизменно подписывал документы, которые готовила наша группа – комиссия Сванидзе. Насколько я понимаю, вот именно этого ему и не простили. То есть Засурский попал в "плохую компанию" – так это называется.
Кому грозит расставание с российским паспортом?
Мумин Шакиров: Владимир Путин предложил лишать приобретенного гражданства за "фейки" об армии, а также за призывы к нарушению территориальной целостности и участие в нежелательных организациях. Отмечается, что, согласно поправке, такое решение может быть принято независимо от времени совершения угрожающих действий, а их факт будет устанавливать ФСБ.
Об этом мы и поговорим с Иваном Павловым. Зачем Путину понадобились эти дополнительные поправки в закон о гражданстве? На кого нацелился президент России?
Иван Павлов: Это укладывается в тот тренд, который сложился не сегодня и не вчера. Все то время, пока Россия готовилась к войне, она этот тренд формировала. И сейчас добавили в список преступлений, служащих основанием к лишению гражданства России, новые составы, которые появились уже в военное время. Но тренд сам по себе, конечно, интересен тем, что Конституцией запрещено лишать гражданства. Такой императив существует на уровне Основного закона. Между тем, по-моему, в 2017 году были приняты поправки, которые как раз позволили лишать гражданства на основании приговора, вступившего в законную силу, о совершении ряда преступлений. Недовольные этим обратились в Конституционный суд, а он сказал, что все в порядке, все нормально. И такая практика была легализована им. А сейчас происходит развитие этой практики, продолжают расширяться основания к лишению гражданства. И может быть, в ближайшее время мы увидим какие-то новые основания для того, чтобы лишать гражданства граждан России.
Мумин Шакиров: Но статья 6 Конституции России гласит, что гражданин Российской Федерации не может быть лишен своего гражданства или права изменить его. При этом в Основном законе не делается правовых различий между гражданством по рождению или приобретенным. Как будет преодолеваться судами, которые будут выносить решения, эта конституционная норма?
Иван Павлов: Суды будут это преодолевать очень легко. С 2017 года если есть приговор суда, например, о совершении преступления в виде терроризма или ряда каких-то экстремистских преступлений, то это служит основанием для лишения гражданства. Сейчас, в военное время, появились новые составы, Госдума приняла новые поправки в Уголовный кодекс – и расширился список оснований к лишению гражданства.
Мумин Шакиров: Наблюдатели отмечают, что с такими новыми поправками есть высокие риски для жителей так называемых "ЛНР" и "ДНР", Харьковской и Запорожской областей, только недавно получивших российские паспорта.
Иван Павлов: Да, это именно так. Они, в том числе, – основная целевая аудитория правоприменения по этим новым нормам. Хотя это не самое страшное, что их ожидает. Потому что те преступления, которые служат основанием к лишению гражданства, сами по себе влекут серьезное наказание в виде лишения свободы на длительный срок.
Конституционный суд, уверен, сейчас легализует любые инициативы, которые исходят из Кремля
Мумин Шакиров: Правильно ли я понял, что те люди, которые получили гражданство в 14-м году, в 15-м или в 16-м годах и совсем недавно, все под прицелом? То есть если эти люди не так выскажутся, осудят действия армии или вообще перейдут обратно на сторону Киева, то они попадут под эти поправки?
Иван Павлов: Да, именно так. Но прежде всего их ждет предварительное следствие по уголовному делу, досудебное разбирательство. И только после того, как будет вынесен приговор, который вступит в законную силу, это будет служить основанием для лишения гражданства.
Мумин Шакиров: Владимир Путин больше 20 лет у власти. Вы можете привести примеры, кого уже при Путине лишали гражданства?
Иван Павлов: Я сейчас, наверное, не смогу назвать конкретные примеры. Потому что то дело, которое мы сейчас ведем, еще пока не завершено. И я думаю, что было бы, наверное, не совсем корректно говорить, что есть уже конкретный пример этого. До 2017 года в практике были случаи, когда лишали гражданства, например, за недостоверные сведения, которые гражданин предоставляет в ходе процедуры его приобретения. После 2017 года уже на основании того, что приговор суда вынесен по определенному составу преступления, автоматически принималось решение о прекращении гражданства.
Мумин Шакиров: В некоторых странах Европы лишиться гражданства можно из-за добровольной службы в иностранных военных формированиях. Так что это норма имеет право на существование. То есть если это правовое государство, то эти законы работают, и эти пункты есть в кодексах различных стран. Так получается?
Иван Павлов: Получается, что так, да. Но важно еще ведь, как относиться к самим составам преступления, особенно к тем, которые появились уже в военное время: распространение фейков или дискредитация использования вооруженных сил. Эти нормы, на мой взгляд, настолько неправовые, неконституционные... Хотя наш Конституционный суд, уверен, сейчас легализует любые инициативы, которые исходят из Кремля. Поэтому я думаю, что исправлять ситуацию мы будем в России, когда уже изменится власть.
Мумин Шакиров: Что сегодня происходит в среде адвокатов? Можно ли ожидать от этого сообщества в России хоть каких-то возражений от того беспредела, который творит власть? Или пока есть Путин, адвокат – это исключительно ритуальная услуга?
Иван Павлов: К сожалению, и до войны адвокатура была не в самом лучшем своем состоянии, когда удавалось в полной мере реализовать весь комплекс своего потенциала, раскрыть его для того, чтобы защищать права своих доверителей. А уж в военное время адвокатура совсем скатилась в какую-то паллиативную помощь. Есть человек, статус которого позволяет судье вынести приговор. Здесь неважно, что он делает. В процессе главное, чтобы он был. Но остаются единичные адвокаты, честь и хвала им, которые, несмотря на то, что работают в очень тяжелых условиях, продолжают честно и добросовестно исполнять свой профессиональный долг.
Мумин Шакиров: Суд в Гааге определил виновных в деле гибели пассажиров MH17, сбитого над Донбассом. Что дает вынесение приговора этим трем гражданам на фоне страшной войны, когда жертвами оказались сотни тысяч людей? Вы наверняка следили за этим процессом.
Иван Павлов: Действительно, процесс был интересным, очень интересное решение. Насколько глубоко там были реализованы все процедуры, насколько глубок был анализ представленных доказательств... Можно дождаться, когда решение будет на русском языке и многие увидят, что это не какой-нибудь Басманный суд, а это суд, который можно считать справедливым. Но на сегодняшний день исполнить это решение практически невозможно. И мы должны запастись терпением и дождаться, когда изменится ситуация в России – тогда все встанет на свои места и многие судебные решения, в том числе и это, будут исполнены.
