Владимир Путин подписал указ о создании Фонда экологических и природоохранных проектов. В этом году он выдаст ученым, активистам, некоммерческим и бюджетным организациям гранты на 1 млрд рублей. Аналогичную сумму планируется выделить в 2026 и 2027 годах. Однако до сих пор неизвестно, какие направления природоохранной деятельности он готов поддержать и будет ли эта деятельность в действительности природоохранной. "Кедр" изучил историю появления фонда, механизм его работы и состав управления, чтобы разобраться, в чьих интересах он будет действовать.
Текст: "Кедр", Кирилл Ризаев
"Компас" сбился
Создание нового президентского фонда Владимир Путин анонсировал еще в феврале 2024 года – в послании к Федеральному собранию. Свою идею он не объяснил: она прозвучала между рассуждениями о скромных зарплатах метеорологов и заверением, что Россия продолжит сохранять свои заповедники и национальные парки. Президент лишь сказал, что фонд нужен "для поддержки гражданских инициатив в сфере защиты окружающей среды".
При этом в стране уже три года действует другой фонд – "Компас", который власти при создании также позиционировали как "единый центр для всех существующих в России проектов в области экологии". У его истоков стояли председатель комитета Госдумы по экологии Дмитрий Кобылкин и глава Росприроднадзора Светлана Радионова.
Создатели "Компаса" задумывали его как альтернативу международным природоохранным организациям, которые признали "нежелательными". Неслучайно руководитель "Компаса" Татьяна Ковалева и ее коллеги появлялись на публике в футболках с перечеркнутыми названиями Greenpeace и WWF.
Однако реальной альтернативой международным организациям "Компас" не стал. Если те вели деятельность по расширению сети особо охраняемых природных территорий, сохранению редких животных и растений, внедряли в городах раздельный сбор мусора и боролись с лесными пожарами, то "Компас" сосредоточился на проектах небольшого масштаба, не требующих серьезной технической или научной базы. Фонд периодически раздает футболки и шопперы подписчикам, которые присылают экологические идеи в телеграм-бот или на почту фонда, но грантовых конкурсов с прозрачным механизмом экспертизы не проводил. Сегодня на его сайте представлено всего девять проектов, среди которых, например, конкурс сказок о природе для дошкольников, фестиваль музыки и мусора "Куча", акция по волонтерской уборке береговых зон, сбор яблок с детьми-сиротами. Только один проект фонда поддерживает научную деятельность в области биоразнообразия, причем список видов исчерпывается каспийским тюленем, манулом и белым медведем (всего в России более 400 краснокнижных видов – прим. ред.). Среди двенадцати человек, которые входят в команду "Компаса", нет ни одного эколога.
По мнению экспертов, с которыми поговорил "Кедр", "Компас" не доказал своей эффективности за три года работы. Власти ожидали, что фонд поможет снизить недовольство россиян экологическими проблемами, но люди по-прежнему громко заявляют о них, выходя на уличные акции и собирая десятки тысяч подписей под обращениями к чиновникам.
– У государства и бизнеса есть потребность в системных организациях, обладающих экспертизой и готовых обсуждать проблемные вопросы, давать независимую оценку и претворять запросы общества в правовые акты. Когда государство создавало "Компас", ему нужен был свой Greenpeace, который канализировал бы общественный запрос наверх и одновременно был бы независимым think tank. Но авторы "Компаса" смогли создать систему, которая работает только на пиар и, главное, без экспертизы, – рассказывает один из собеседников "Кедра". – Новый же фонд будет работать как связь между администрацией президента и низовыми инициативами. Замах президентского фонда гораздо шире, чем у "Компаса" – это видно и по суммам.
Из отчетов "Компаса" в Минюст следует, что в 2023 году фонд израсходовал на свою работу около 50 млн рублей. Это в 20 раз меньше одного лишь грантового бюджета нового фонда (его бюджет на организационную деятельность неизвестен – прим. ред.).
У нового фонда будет и новый механизм работы. "Компас" не проводил открытых конкурсов для финансирования низовых проектов, а новый фонд сосредоточится на этом, работая по модели президентских грантов. Однако в том, как устроена эта модель, может крыться слабое место нового фонда: он рискует оказаться не только неэффективным, но и антиэкологическим.
Как работают президентские гранты
Фонд президентских грантов по развитию гражданского общества (ФПГ), выступающий учредителем нового экологического фонда, был создан в 2017 году и с тех пор раздал на проекты больше 70 млрд рублей. В первые годы он принимал заявки даже от "иноагентов", поддерживая, например, движение "За права человека" Льва Пономарева или "Мемориал". Но постепенно вводил все больше ограничений и стал чаще поддерживать не просто провластные, а околовоенные инициативы, проведя даже отдельный конкурс с грантами на 1 млрд рублей на проекты по поддержке Донбасса.
По мнению исследователя коррупции и директора некоммерческой организации "Арктида" Ильи Шуманова, создание отдельного экологического фонда с 1 млрд рублей на природоохранные проекты связано с тем, что в экологических протестах власти видят и политическую угрозу.
– Экологические проблемы близки обществу. Они могут стать катализатором протестов, как это было в Шиесе и Баймаке. Если мы говорим про красную воду из-под крана, химические отравления, то для обывателя это понятно. Поэтому для Кремля это точка нестабильности.
Скорее всего, появление фонда связано с тем, что высшие должные лица внутри страны зафиксировали важность экологии как точки риска. Фонд поможет обуздать работу сообществ, которые появляются в связи с протестами,
– говорит Шуманов.
Хотя Фонд президентских грантов должен развивать гражданское общество, само его устройство, по мнению опрошенных "Кедром" экспертов, противоречит этой цели.
Во-первых, заявителей подталкивают к работе, выгодной для власти. Фонд сам определяет тематику проектов, которые он готов поддержать.
Эколог, эксперт рабочей группы Ukraine War Environmental Consequences Евгений Симонов рассказал "Кедру", что его знакомые экоактивисты сталкивались с ограничениями со стороны фонда. "Президентские гранты сложно получать на независимый общественный контроль экологических нарушений и общественные кампании против нарушителей из крупного бизнеса", – говорит Симонов.
Он также напоминает, что с 2022 года "иноагенты" не могут претендовать на гранты фонда, а многие независимые экологические организации за последние годы получили этот статус.
Во-вторых, не все средства ФПГ распределяет по конкурсу. Фонд может напрямую выделять деньги региональным органам исполнительной власти. Как устроена экспертиза проектов в таком случае, неизвестно.
В-третьих, крупные гранты получают организации, которые связаны с участниками координационного комитета конкурса – именно они утверждают списки проектов-победителей. Так, президентские гранты свыше 100 млн на проведение "патриотических" фестивалей получал Экспертный институт социальных исследований – структура, созданная по инициативе заместителя главы администрации президента Сергея Кириенко.
В указе о создании президентского экологического фонда также прописано, что члены координационного комитета формируют тематические направления, на которые будут выделяться гранты, и что именно они утверждают списки победителей.
Так кто же будет распределять "экологический миллиард"?
"Сплошь чиновники и один фотограф"
Всего в комитете 22 участника, однако, как подчеркивает Евгений Симонов, среди них нет ни независимых ученых, ни известных экологических общественников: "Сплошь чиновники и один фотограф". Более того, некоторые связаны с совсем не экологичными корпорациями.
Во главе комитета Сергей Кириенко, замглавы администрации президента, который до 2016 года работал в "Росатоме" и возглавляет наблюдательный совет компании по сей день. Также в "Росатоме" до 2016 года работал Сергей Новиков, нынешний начальник президентского управления по общественным проектам и член координационного комитета нового экологического фонда. С атомной корпорацией связаны еще два члена координационного комитета – Степан Калмыков и Александр Макаров, которые входят в общественный совет "Росатома".
"Росатом" контролирует множество рынков: от добычи урана до переработки опасных отходов и батареек. Его проекты нередко вызывают протесты: например, в 2019 году красноярцы собрали 140 тысяч подписей против строительства в 40 км от города хранилища ядерных отходов, а в 2023 году жители Якутии выступили против возведения атомной станции неподалеку от поселка Усть-Куйга.
По мнению Ильи Шуманова, новый экологический фонд сможет работать на сокращение протестной активности, взаимодействуя с местными некоммерческими организациями и инициативными группами. "Местные НКО получат бюджетное финансирование и перестанут критиковать власть и бизнес, а бизнес подключит протестные группы к совместной работе", – говорит эксперт.
Кроме представителей "Росатома", "Кедр" обнаружил в координационном комитете фонда нескольких потенциальных лоббистов от корпораций и крупного бизнеса:
- Юлия Шабала занимается GR в компании "Металлоинвест", которая принадлежит олигарху Алишеру Усманову.
- Глава Евроазиатского центра сохранения дальневосточных леопардов Елена Гангало в 2016–2017 годах была вице-президентском алмазодобывающей компании "АЛРОСА".
- Вице-премьер Дмитрий Патрушев и его отец, председатель Совбеза РФ Николай Патрушев, имеют личные бизнес-интересы в сфере природных ресурсов. "Кедр" и "Арктида" рассказывали, как семья Патрушевых связана с золотодобычей на Чукотке. Кроме того, сыновья Патрушева близки к "Газпрому": Дмитрий входит в совет директоров, Андрей входил в правление "Газпром нефти".
Сложнее ситуация с главой комитета Госдумы по экологии Дмитрием Кобылкиным и министром природных ресурсов Александром Козловым. Кобылкин возглавлял компанию "Пурнефтегазгеология", совладельцем которой был миллиардер Леонид Михельсон. Козлов больше десяти лет работал в компании "Русский уголь". При этом, по словам Ильи Шуманова, оба имеют настолько обширные связи в правительстве России и крупном бизнесе, что их сложно назвать лоббистами какой-то одной компании.
Из всех членов комитета с низовым сообществом активно взаимодействует разве что глава Росприроднадзора Светлана Радионова. Но и у нее есть свои "красные линии". Один из опрошенных "Кедром" экспертов считает, что Радионовой не позволено заходить на территорию "национальных интересов" – в нефтегазовый сектор и добычу природных ресурсов для военных нужд.
Члены комитета, связанные с экологией и природоохраной, либо малоизвестны, либо имеют спорную репутацию.
Например, Николай Воронин – руководитель Центра восстановления леопарда на Кавказе, которого экологи критиковали за ненаучные подходы к работе с животными, а в последний раз – за гибель леопарда Терека при выпуске в природу. Или директор "Заповедного Прибайкалья" Умар Рамазанов – "Кедр" писал о протестах, которые вызвала установка по заказу его организации аттракционов на острове Ольхон.
Александра Макарова из Арктического и Антарктического НИИ и Владимира Катцова из обсерватории Воейкова в Санкт-Петербурге Евгений Симонов характеризует как "начальников госучреждений, возможно, хороших, но почти незаметных в сфере общественной природоохранной деятельности".
Сдержанный оптимизм у одного из опрошенных "Кедром" экспертов вызывает вхождение в комитет спецпредставителя президента по вопросам климата Руслана Эдельгериева. Один из наших собеседников полагает, что присутствие Эдельгериева в комитете увеличивает шансы на финансирование климатических проектов.
Деньги на бег с мешками
– Я видела в чате местного экосообщества некое воодушевление, – рассказывает "Кедру" экоактивистка из Приволжского федерального округа, попросившая об анонимости. – Это возможность для реализации своих проектов, учитывая, что обычно экоактивисты подавались на гранты Росмолодежи и Фонда президентских грантов. Там конкуренция идет среди разных [не только экологических] направлений, а здесь отдельный фонд будет по теме экологии.
Собеседница уточнила, что о фонде "Компас" и возможности предложить им инициативу она не слышала.
В то же время, продолжает активистка, появление президентского фонда восприняли как хорошую новость те, кто "критически не высказывается и делает проекты на безопасные темы, например по сбору вторсырья".
Эколог Евгений Симонов считает, что деньги нового президентского фонда "в основном раздадут на “бег с мешками”: уборку природных территорий от мусора и другую деятельность по ликвидации последствий чьего-то головотяпства силами граждан".
– Раньше были доступны международные экологические фонды, куда можно было написать заявку на независимую от государства деятельность. В том числе на проекты по присмотру за экологическими ляпами самого государства. Новый фонд точно про другое, – говорит эколог. – Часть средств может уйти на политически нейтральные проекты по охране природных территорий и видов. Будет ли фонд полезен для развития экологического движения? Будет, но скорее как-то косвенно.
Активистка из Поволжья резюмирует:
– В нашей стране есть экоактивисты, которые сидят, которых преследуют. Понятно, что это давление продолжится.
У меня есть впечатление, что эти гранты нужны властям, чтобы показать: мы поддерживаем, мы развиваем, мы в теме.
Вероятно, власти ищут баланс, чтобы привлечь заинтересованных граждан к экологической работе, пусть и очертив для них рамки допустимого.
