После инаугурации В. Путина, напутствуя его в Благовещенском соборе Кремля, патриарх Кирилл произнес загадочную фразу: "И с дерзновением скажу: дай Бог, чтобы конец века и означал конец вашего пребывания во власти. У вас есть все для того, чтобы долго и успешно совершать это великое служение родине".
О конце какого века говорит патриарх? И почему он сам признает свое пожелание дерзновенным?
В последние годы в России сформировалась новая псевдорелигиозная идеология, чреватая самыми большими духовными опасностями и политическими потрясениями — как для страны, так и для человечества. Она вобрала в себя и государственное православие, и языческий культ почвы, и евразийскую ненависть к Западу, и черты нацистской идеологии, и архаические культы войны и царства мертвых. Это своего рода апокалиптика, наследующая самые мрачные черты гностицизма и несущая проклятие всему сущему, поскольку оно "лежит во зле". Отсюда стремление предать весь мир очистительному огню, устроить рукотворный конец света, опираясь на разрушительную силу ядерного оружия.
Н. Бердяев писал в "Русской идее" (1946):
...Мы, русские, апокалиптики или нигилисты. Мы апокалиптики или нигилисты потому, что устремлены к концу и плохо понимаем ступенность исторического процесса, враждебны чистой форме. <…> В православии сильнее всего была выражена эсхатологическая сторона христианства. И в русском нигилизме можно различать аскетические и эсхатологические элементы. Русский народ есть народ конца, а не середины исторического процесса. [1]
Собственно, нигилизм и апокалиптика прекрасно сочетаются как две грани одного умонастроения: отрицание всех ценностей этого мира – и ожидание или даже пожелание его скорейшего конца.
У этой новейшей апокалиптики есть разные религиозные, националистические, политические составляющие. Прежде всего, это гностические учения, вышедшие из оккультных и сектантских идей эпохи раннего христианства и Средневековья. В России они укоренены в раскольническиx представленияx о том, что мир уже захвачен Антихристом, а значит, подлежит уничтожению, чтобы ускорить пришествие Христа.
В постсоветский период, войдя в новый союз с государством, РПЦ стала действовать как его орудие, "патриотическая" институция, наподобие армии или Росгвардии. Какое-то время это не мешало российскому православию быть частью всемирного. Но в 2018 году, после того как Вселенский патриархат признал автокефальную украинскую церковь, РПЦ резко свернула на путь раскола, решила отъединиться от вселенского православия, стала по духу и юрисдикции "старообрядческой". РПЦ двинулась вспять от никоновских реформ XVII века, сблизивших русское православие с греческим, а значит, и перестала быть "греко-кафолической", или "греко-российской", как она часто официально именовалась. 16 октября 2018 г. синод Русской православной церкви принял решение о полном прекращении евхаристического общения с Константинопольским патриархатом. Уже не только западный, католическо-протестантский, но и современный православный мир, и прежде всего "братский украинский", лежат во зле и предались Антихристу. Русская церковь, в XI веке отколовшись вместе с византийской от западного христианства, тысячу лет спустя, в XXI веке, на наших глазах отъединилась даже от западных братьев-православных и пошла по пути дальнейшего раскола, т. е. своего рода самосожжения веры.
Русское православие одержимо идеей подчинения религии интересам государства
С другой стороны последовали столь же суровые меры. Еще в 1872 г. Православный собор в Константинополе осудил ересь этнофилетизма как форму церковного расизма, или трайбализма – принесение общецерковных интересов в жертву национально-политическим, племенным. Уже тогда было очевидно, что русское православие одержимо идеей подчинения религии интересам государства. Полтора века спустя, в 2022 г., в разгар войны России с Украиной, Вселенский патриарх Варфоломей в своей программной речи на международной конференции "За разумно открытый мир" подчеркнул всемирную опасность этой ереси и раскольнической политики РПЦ. После падения коммунизма
вера вновь была использована в идеологических целях. Русская православная церковь встала на сторону режима президента Владимира Путина, особенно после избрания Его Блаженства Патриарха Кирилла в 2009 году. Она активно участвует в продвижении идеологии Русского мира… Эта идеология является инструментом легитимации российского экспансионизма и основой его евразийской стратегии. Связь с прошлым этнофилетизма и настоящим русского мира очевидна. Таким образом, вера становится основой идеологии путинского режима.[2]
Так Вселенский патриарх обозначил раскольническую природу современного российского церковного православия как великодержавной, политически мотивированной националистической секты. Теперь к этатизму русского православия добавился еще и милитаризм, не только политический, но и апокалиптический, поскольку церковь призывает свою паству не только умирать за родину, но и, в случае военного поражения, готовиться к смерти всего человечества.
Таким образом, формируется новая государственная религия, религия войны и "светопреставления", в которой смешиваются такие, казалось бы, плохо сочетаемые ингредиенты, как фашизм, православие, старообрядчество, евразийство, русский национализм, апокалиптическое сектантство, государственничество, империализм, миллениаризм.[3] Эта милитаристская апокалиптика практически лишена связей с трансцендентным. Если это религия, то она ничего не знает и не хочет знать о Боге-творце, о мире как любимом творении Божием; если это христианство, то оно молчит о Христе, о любви, милосердии, прощении, о тайне человеческой личности, о жизни и воскресении. Эта, по сути, антихристианская апокалиптика обращена к теме смерти, пронизана ненавистью к личности, достоинству и свободе человека, презирает науку и технологии; она видит свой идеал в разрушении, предельном истощении всего материального субстрата жизни и в упразднении жизни как таковой.
Эта апокалиптика близка хтонизму, с его представлением о власти земли над человеком, о континентальной почвенной массе, пожирающей индивидов и превращающей их в слабые, бездушные, безвольные отростки национального тела. Отсюда и близость этой апокалиптики фашизму. Умберто Эко, как известно, выделял четырнадцать признаков фашизма, но их можно свести к объединяющей формуле. Фашизм – это коллективная попытка излечиться от травмы рождения опытом символической, а в перспективе и физической смерти, т. е. отказа от сознания, языка, индивидуальности, от всех тревог отдельного, проблемно-испытующего бытия. Это инстинкт освобождения от своей личности и экстатического умирания в соборном теле земли, народа, толпы.
На российской почве эсхатологические настроения (греч. "эсхатос" – конец) выражены гораздо сильнее, чем в немецком нацизме и итальянском фашизме. И не только потому что в православии сильнее всего была выражена эсхатологическая сторона христианства, но и потому, что с изобретением ядерного оружия Судный день из религиозных представлений перешел в практическое измерение. Наиболее четко об этом высказался А. Дугин, которому, как старообрядцу, особенно близки раскольнические представления о чаемом конце мира: "Объявляется эсхатологическая мобилизация евразийцев! Всё близится к завершению и разрешению. FINIS MUNDI. Конец Мира". Следуя логике Дугина, именно теперь наступает для России час исполнить свое глобальное предназначение, поскольку среди всех известных цивилизаций она выделяется своей осознанной волей к концу истории, к гибели всего. Дугин поясняет: "…Надо думать не о том, наступит или не наступит конец мира, нам надо думать, как его осуществить. Это наша задача. Сам по себе он не наступит... Мы сами должны принять это решение. Мы, более того, должны найти способ, как закрыть эту историю…"
Мало ли что думают и говорят сумасшедшие метафизики, одержимые манией величия и суицидальной жаждой! Гораздо страшнее, когда такой же комплекс идей овладевает лидером, ведущим к ядерной катастрофе свою страну и весь мир (что отразилось в новом палиндроме: "Лидер бодро, гордо бредил"). Сам Путин еще в 2018 г., представляя Федеральному собранию новейшие разработки ядерного оружия, выразил свое видение будущего фразой, которая тогда еще показалась бредовой. "...Мы как мученики попадем в рай, а они просто сдохнут, потому что они даже раскаяться не успеют". Что это: зловещая шутка, жестокое предупреждение, жест жертвенности или мстительности? Путин тогда впервые связал российскую политику и военную технику с эсхатологией, с концом света и переходом в "области заочны". Так обозначилось поле новой религиозной идеологии, герои которой – искатели конца света, мученики и гедонисты грядущего апокалипсиса, которые, в расколе со всем миром, сделают смерть человечества своим ремеслом.
Речь идет о конце мира, каким мы его знаем
И вот патриарх, благословляя Путина на очередной срок, напрямую связывает смысл его предстоящей деятельности с "концом века". О каком веке он говорит? Разумеется, не о столетии, не о приходе 22-го века, когда президенту исполнилось бы 148 лет. "Век" в языке церковном – это перевод греческого "эон". В Новом Завете "эон" обозначает весь существующий мир, противопоставляясь "будущему веку" (эону), который наступит после конца света. "Благословение Божие, Покров Царицы Небесной да пребывают с вами в жизни вашей, до скончания века, как мы говорим". Значит, речь идет о конце мира, каким мы его знаем. Очевидно, что патриарх вполне сознательно обращается к этой теме, поскольку отмечает дерзновенность своего суждения о высшей тайне. Пожелание, чтобы конец эона совпал с концом пребывания Путина во власти, свидетельствует о том, что апокалипсическое безумие переместилось из досужих фантазий Дугина в богословский нарратив РПЦ. Более того, миссия завершить эон теперь возложена не только на определенную страну и народ, но и – указующим перстом патриарха – на ее вождя. Пусть правит до скончания мира сего, каковое и станет успешным завершением его "великого служения".
Итак, самое характерное в новейшей российской апокалиптике то, что в отличие от всех предыдущих таких движений она технически вооружена. Для воплощения своих чаяний всеобщего конца она владеет ядерным оружием, веществом смерти и ада, которое действительно может положить конец всей жизни на Земле. Это овеществление планетарной гибели придает апокалиптике ту силу и "аргумент", которых были лишены предыдущие гностические секты, включая старообрядчество. Они мечтали об очистительном огне, который спалит мир, погрязший в грехах, но были бессильны принести его на Землю. Теперь такая сила есть, и есть огромная страна, которую некросектанты хотят превратить в апокалиптический авангард человечества, чтобы осуществить миссию его самосожжения. Есть вождь, прокладывающий путь к этой цели, и есть благословляющее его священство.
[1] Бердяев Н. Русская идея. СПб.: Азбука-классика, 2008, С. 167–168.
[2] Речь патриарха Варфоломея в Абу-Даби 11 декабря 2022 г. сравнивают с речью У. Черчилля в Фултоне, как призыв к западным политикам противостоять не только "путинской России", но и Русской православной церкви как основе русского мира.
[3] На родство между российским православием и фашизмом указывал еще до войны известный актер, режиссер и бывший православный священник Иван Охлобыстин: "Ближе всего мне Юлиус Эвола [один из главных идеологов итальянского фашизма]. Да, я тяготею к фашизму. Я православный, так что это в принципе нормально". Беседа со священником Дмитрием Рощиным, 2020 г. См. также Екатерина Барабаш. "Русский бес".
Михаил Эпштейн – российский и американский филолог и культуролог
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции
