После начала войны с Украиной многие лидеры оппозиционных политических движений уехали из России. Но Борис Федюкин, председатель незарегистрированной Либертарианский партии России (после разделения ЛПР существуют две такие организации с одинаковыми названиями) остался в Самаре. О том, как выжить в России оппозиционному политику, в чем найти поддержку на фоне постоянного отъезда единомышленников и есть ли надежда на будущее либертарианской идеи в стране, где у людей остается всё меньше прав и свобод, Борис Федюкин рассказал Радио Свобода.
"Сегодня утром наша страна раскололась надвое. Одержимая элита поддержала страшные помыслы Владимира Путина, его пропагандисты, силовики и судьи будут оберегать существующий порядок вещей. Каждый из них, отказавшийся от поступка в пользу мира, несет личную ответственность за происходящие смерти. Остальные же, отлученные от принятия решений, лишенные голоса и выбора, выдавленные из страны, уязвленные пропагандой, становятся лишь свидетелями происходящего безумия. И для каждого из нас, большинства российских граждан, должно прийти осознание пагубности войны, пагубности сложившейся ситуации. Сегодня утром я попросил своего сына не верить своим учителям, если они хотя бы заикнутся про справедливость военных действий России и Путина, и рассказать мне о них вечером. Держитесь близких, помогайте ближнему, публично свидетельствуйте о мире, не принимайте увещевания пропагандистов. Нет войне" – так Борис Федюкин обратился к своим подписчикам 24 февраля на своей странице в социальной сети.
За эти слова политика провластные интернет-СМИ внесли в список "Русофобы – 2022". Недавно в квартире либертарианца в рамках уголовного дела по статье "Заведомо ложное сообщение об акте терроризма", возбужденного в отношении неопределённых лиц, прошёл очередной обыск.
– Каким для вас стал день 24 февраля?
– Я проснулся утром и узнал, что Путин принял решение вторгнуться в Украину. Меня это страшно возмутило и выбило из колеи. Я считаю эту войну совершенно несправедливой. Я выплеснул свои эмоции в большом посте, который разместил в социальной сети. Я хотел, чтобы всё это завершилось как можно скорее и чтобы жители Украины перестали страдать. От партии мы опубликовали обращение к либертарианским организациям всего мира и сообщили, что эту войну нельзя считать решением всех граждан России.
– Многие заметные политические активисты уже в первые дни войны покинули Россию. Вы не стали этого делать, несмотря на очевидные риски. Почему?
– Я выступаю за индивидуализм и право любого человека искать счастье и защищенность в другой стране. Я сделал свой выбор исходя, в первую очередь, из обязательств перед своими близкими. У меня тут сын, который ходит в школу, работа, не предполагающая кочевничества, дом, который мы долго с женой создавали, потому что решили укорениться в России, пожилой отец, которого я не могу покинуть. Много раз у родителей эмигрировавших активистов проводили обыски. Мне крайне тошно от мысли, что моим близким придется расплачиваться за мои действия. Моя семья непросто пережила обыски, которые прошли в моей квартире в этом году. Стойкости моих близких можно только позавидовать, но я не хочу, чтобы они столкнулись с этим испытанием ещё раз, но уже без меня.
Внутри страны должны быть голоса российских людей против войны в Украине
Другая причина того, что я остаюсь в России, – мои обязательства перед однопартийцами. Я занял пост председателя ЛПР в 2020 году. Я не могу сейчас сказать: "Извините, но я больше не способен занимать эту должность, потому что идёт война". Ещё одна важная причина – это моя убежденность в том, что внутри страны должны быть голоса российских людей против войны в Украине. Меня вдохновляет книга Натальи Горбаневской "Полдень", посвященная диссидентам, которые вышли в 1968 году на Красную площадь на акцию против вторжения советских войск в Чехословакию. Этой акцией они сказали миру, что не все граждане СССР поддерживают захват Чехословакии. Я думаю, что люди, продолжающие выступать против войны из России, поступают похожим образом.
– Многим активистам достаточно было пережить один обыск, чтобы уехать из России. Насколько тяжелым стал для вас этот опыт?
– Первый обыск 6 марта мы с женой Алисой запомним навсегда. Накануне вечером, 5 марта, в годовщину смерти Сталина, мы посмотрели фильм "Смерть Сталина". В этом фильме абсурдистские комедийные сцены перемежаются с трагическими символами сталинского времени. Проснулись мы от того, что в дверь нашей квартиры настойчиво стучали. Алиса сказала: "Боря, они пришли". Ко мне нагрянули понятые, следователи и отряд спецназа МВД "Гром". Официальной причиной для обыска стало возбуждение уголовного дела по статье "Заведомо ложное сообщение об акте терроризма". Якобы неизвестный позвонил в полицию, сказал "Слава Украине" и посоветовал всех эвакуировать, потому что он заминировал отдел полиции. Такая тактика была распространена в начале года как предлог для обыска у активистов.
На самом деле обыски, которые провели у многих активистов нашего города, были связаны с антивоенными протестами. В воскресенье, 6 марта, планировали большую акцию в Самаре. Я нахожусь сейчас в статусе свидетеля по этому уголовному делу. 7 ноября к нам снова пришли с обыском. На этот раз в администрацию Самары человек, возомнивший себя богом, якобы направил письмо с угрозами заминировать все городские здания судов. Сотрудник Центра "Э" подал рапорт о моей возможной причастности к этому заведомо ложному сообщению о терроризме. Во время обыска изъяли технику, опросили меня и держали в участке до двух часов дня. До этого времени на главной площади в Самаре проходил парад в честь парада 1941 года, где присутствовали губернатор, первые лица области. В параде в честь парада участвовали мобилизованные граждане. Городских активистов на этот период изолировали, меня в том числе.
– Как вы думаете, они обыскали ваш дом лишь с целью предотвратить ваше возможное участие в акциях протеста?
– Это и предупреждение акций протеста, и приглашение в эмиграцию, и давление с целью прекратить любую оппозиционную деятельность.
– Каким образом ЛПР сейчас продолжает работать?
– 24 февраля мы выступили против войны и продолжаем это делать. Сейчас мы сфокусировались на правозащите и юридической помощи. Мы участвовали в муниципальных выборах в Москве и Саратове. В Саратове нашего кандидата не зарегистрировали, а в Москве зарегистрировали четырех кандидатов, и они заняли вторые места после единороссов. После объявления Путиным мобилизации мы начали помогать консультациями тем гражданам России, которые не хотят воевать.
– Как вам, либертарианцу, живется сейчас в стране, где с каждым днем становится всё меньше свободы?
– Если бы свободу ограничили резко в один момент, тогда я бы оказался в шоковом состоянии. Но, к сожалению, на нашу страну уже давно набросили удавку, ее затягивают всё сильнее. Я смотрю на это с сожалением, но не удивляюсь.
Отклик на либертарианские идеи в России сильнее, чем можно предположить
– Как вы восприняли тот факт, что вас внесли в "Список русофобов – 2022"?
– Я не обращаю внимания на такие смешные списки. Их составители лишь показывают подобным поиском врагов свою лояльность российской власти. Меня это не пугает так сильно, как списки с личными данными оппозиционеров в папках силовиков, куда внесена и моя фамилия. Подобным "позорным столбом " нельзя повлиять на мою жизнь, а силовики могут разрушить мою жизнь.
– Есть ли, на ваш взгляд, у либертарианской идеи будущее в России?
– Отклик на либертарианские идеи в России сильнее, чем можно предположить. На мой взгляд, Россия прошла через множество политических экспериментов, в том числе связанных с действиями бывшего подполковника КГБ. Российские граждане на своем опыте знают, каким опасным может быть государство. Мы как народ привыкли ориентироваться на собственные силы, и у нас есть либертарианское понимание, что государство приносит несчастье и надо рассчитывать лишь на себя. Россиянам не хватает солидарности – в этом большую роль сыграла пропаганда. Либертарианство подразумевает кооперацию и добровольный обмен. Но я вижу у россиян стремление к солидарности. Уверен, оно скоро станет сильнее, чем голос, утверждающий: "Ты один, ты ничего не значишь, и всё за тебя решит Большой Брат".
– Как вы сейчас поддерживаете себя, спасаете от выгорания и апатии?
– Я выработал несколько правил, позволяющих мне сохранить себя. Первое правило – найти возможность работать волонтером в благотворительной структуре. Политические изменения – это длительный процесс. Политактивисты выгорают, потому что не могут быстро добиться заметных изменений. Участие в деятельности организации, помогающей детям-сиротам, поддержала меня. Второе правило – больше времени проводить с семьей. У меня нет конфликтов из-за политики с моим самым близким кругом. Мы смотрим на происходящее одинаково, и родные стали моими повседневными единомышленниками. Третье правило – несмотря на все риски, иметь смелость говорить правду. Важно называть войну "войной", даже если это приведет к неприятным последствиям. Наши слова – это наши мысли, а эту территорию нельзя отдать власти.
– Многие оставшиеся в России активисты жалуются на одиночество, которое с каждым эмигрировавшим другом становится всё сильнее. Не страдаете ли вы от этого чувства?
– Эмиграция несогласных с властью началась не 24 февраля. Многие дорогие мне люди покинули Россию еще до войны. Например, эмигрировала координатор штаба Навального в Самаре Марина Евдокимова. Впечатление, что уехали очень многие несогласные с российской властью, ложно. На мой взгляд, большинство граждан с антивоенной позицией осталось в России. Да, после объявления мобилизации эмиграция резко увеличилась. Несколько десятков членов ЛПР уехали из страны. Но мы не разрываем связь с эмигрировавшими соратниками. Расстояние с друзьями и единомышленниками для меня ничтожно благодаря цифровым технологиям. Кроме того, из-за действий властей появляется всё больше единомышленников. Почти каждый день мы получаем заявки на вступление в ЛПР. Так что я не чувствую себя одиноким.
– С какими репрессиями столкнулись оставшиеся в России члены ЛПР?
– Егор Бесчастнов, участник ЛПР из Самары, почти полгода судится с военкоматом по поводу отказа в прохождении альтернативной гражданской службы. Егора в феврале после антивоенного пикета арестовали на 30 суток. Прямо в спецприёмник ему принесли повестку. Егор из-за пацифистских убеждений подал заявление на прохождение альтернативной гражданской службы. Военкомат ему отказал. Егор оспаривает это решение в суде.
Член ЛПР в Иркутске Захар Сарапулов сейчас находится под ограничительными мерами. Его обвинили в деятельности экстремистского сообщества из-за работы в структуре оппозиционного политика Алексея Навального. Нам сейчас даже на фоне больших событий и угроз нельзя забывать о репрессиях против Захара.
– Что вы из России думаете об активном занятии российской политикой из-за границы? Например, о различных съездах и конгрессах российских оппозиционеров в европейских странах?
– Перспективы таких мероприятий очень туманны. На мой взгляд, кем бы политик себя ни называл за границей, он вряд ли сможет повлиять на политические процессы в России. Но я не буду критиковать таких оппозиционеров. Я уверен, что сейчас нет единой правильной схемы действий и каждый волен принимать верное для него решение.
– Я помню, что в Самаре был успешный опыт сотрудничества между различными оппозиционными силами. Как сейчас складываются отношения между нелояльными власти самарскими политическими активистами?
– Максим Кац приостановил деятельность "Городских проектов", штаба Навального в Самаре больше нет. Я поддерживаю отношения с городскими активистами, которые влияли на Самару. В целом можно сказать, что в Самаре есть политическая жизнь, но она сложная. Мы в последнее время не проводим активных мероприятий, но находимся на связи. Сейчас очень трудно действовать, не буду этого скрывать. Я хотел недавно организовать показ нового фильма о голоде в Поволжье в 1920-х годах. Я получил на это разрешение от создателей фильма Александра Архангельского и Максима Курникова. Но Минкульт отозвал прокатное удостоверение у фильма "Голод". Мы приняли решение не проводить показ, чтобы не подвергать опасности посетителей.
– Есть ли у вас слова поддержки для людей, которые несогласны с действиями российской власти, но не могут или не хотят эмигрировать?
– Власть делает всё, чтобы лишить всех нас будущего, в том числе себя саму и пропагандистов, внесших меня в список русофобов. Россию ждёт всё большая нищета и изоляция. Активисты в России всегда рисковали, сейчас рисков стало больше. Несмотря на это, мы должны продолжать действовать, верить в себя и быть на стороне правды. У оппозиционных политиков будет ещё больше работы. Мы и так работали в тяжелых условиях, теперь нам придется увеличить усилия. Не знаю, утешу ли я кого-то такими словами, но, мне кажется, это реалистичный взгляд на ситуацию в нашей стране.
