Когда закончится эта война? Ограничится ли она Украиной? Решится ли Владимир Путин прибегнуть к своему ultima ratio, которым у современных королей служат не пушки, а атомные бомбы? Никто сейчас не ответит на эти вопросы. Но уже сегодня мы должны думать о том, как будет выглядеть послевоенный мир. Ибо то, что происходит сейчас, является отчаянной попыткой разных политических игроков сохранить пространство, возникшее после Второй мировой войны. И в первую очередь пространство ментальное. Наглядным признаком этого является эксплуатация всеми сторонами терминологии, прямо отсылающей к той войне, прежде всего термина "фашизм".
1. Меньше всего вопросов относительно России. На самом деле путинская Россия не придумала ничего нового. Никакого "рашизма", "путинизма" и тому подобного не существует в природе. Есть отчаянная попытка вернуться в мир до 1991 года. Ведь СССР не просто захватил пол-Европы и создал империю от Берлина до Ханоя. Главное, что Кремль получил на это молчаливую санкцию от Запада в благодарность за "решающий вклад в победу над нацизмом". Претензия россиян, от имени которых уже много лет выступает Путин, состоит не просто в том, что их лишили "великой страны". Они оскорблены тем, что Запад не так рьяно, как раньше, выражает безграничную благодарность своим "освободителям". Нехватка внешнего признания компенсируется созданием эрзац-религии "Великой Победы" внутри страны. А российская агрессия имеет характер реакции брошенного мужа, который в стремлении вернуть жену не гнушается никакими средствами, включая скандалы, драки, захват квартиры и похищение детей.
За спиной у нас европейские народы, верящие в нас и в справедливость нашей борьбы
2. Запад тоже отчаянно цепляется за привычную жизнь. Вопрос не просто в трусости и нежелании пожертвовать материальным комфортом. Сейчас под угрозой оказались два основных мифа, на которых держится послевоенное западное мировоззрение. Первый миф – о союзных государствах, победивших "наибольшую угрозу человечеству" – немецкий нацизм. Решительно выступить против России – это предать "братьев по оружию". Тем же самым США гораздо проще войти в конфронтацию с Китаем. Ведь это не тот Китай, с которым они бок о бок воевали с Японией. "Тот" Китай – это Тайвань, где после поражения в гражданской войне нашли убежище солдаты генералиссимуса Чан Кайши, союзника Рузвельта и Черчилля. Второй миф о Европе без войны. Впервые со времен Римской империи Европа не знала большой войны почти 80 лет. И сегодня она отчаянно пытается сберечь этот новый Pax Romana. Отказ немедленно принять Украину не только в НАТО (что действительно повлечет за собой прямую войну с Россией), но и в Евросоюз – это желание оставить войну за границами "старой Европы". Две тысячи лет назад "Римский мир" заканчивался там, где пролегали границы империи цезарей. Так и сегодня для европейцев Европа "заканчивается" там, где пролегает граница Европейского союза.
3. Наконец, Украина в очередной раз демонстрирует двойственность общественного сознания. С одной стороны, всем этим бесконечным Краснознаменным, орденам Суворова и Кутузова имени 70-летия Великого Октября российским гвардейским дивизиям противостоят украинские бригады имени гетманов Мазепы и Выговского, Чёрных запорожцев и Рыцарей Зимнего похода. А с другой, президент присваивает украинским городам советское звание "городов-героев", украинских бойцов до сих пор награждают советской Золотой Звездой. А украинские политики, журналисты и историки соревнуются с российскими за право выступать от имени "советских победителей нацизма" и клеймить врагов как "потомков фашистов".
Из этого вытекают ключевые направления идейного преобразования послевоенного мира, поскольку только они могут стать гарантией от очередной войны уже в ближайшее время. Ведь уничтожение армии агрессора и разрушение его экономики сами по себе только способствуют расцвету у него чувства "несправедливой обиды" и желания расплатиться за "унижение". Это наглядно показывает сравнение опыта Веймарской республики 1920-х годов с послевоенной ФРГ. Итак, такими направлениями должны быть:
1. Десоветизация. Ключом к десоветизации является разрушение того, что можно назвать "нюрнбергским мифом", – мифа о том, что немецкий нацизм был величайшим злом в мире, против которого объединились "силы света". Главной целью Нюрнбергского процесса, по моему убеждению, было не столько наказать немецких военных преступников, сколько отбелить преступников коммунистических. Ведь последние не только несли равную вину за развязывание Второй мировой войны, но и совершили до её начала на подвластных им землях неменьшие по масштабу преступления. Именно миф о Советском Союзе как "жертве коварного нападения гитлеровской Германии" и "советских освободителях от нацизма" в значительной степени поддерживает на Западе сантимент к современной России.
2. Декоммунизация. Десоветизация и, соответственно, осуждение преступной внешней и внутренней политики СССР, проводившейся все 70 лет его существования, должны снять барьер для декоммунизации мирового интеллектуального и политического пространства. Осознание того, что коммунистическая идеология имеет общие истоки с нацистской, а коммунистическая политика была столь же преступной, как и нацистская, откроет путь к их делегитимации. Раскрытие правды о практике коммунистов повсюду и всегда, без всяких исключений, не просто лишит розового флёра их сегодняшних наследников. Это наконец-то расчистит пространство для возрождения правого либерализма в свободном мире.
3. Дерусификация является, возможно, самой сложной задачей. Мы должны разрушить целый ряд устаревших мифов. О "тысячелетнем государстве Российском", ведущем свою родословную от Киевской Руси. О московском "Третьем Риме" как опоре восточного православия. Наконец, о воображаемой Европе от Лиссабона до Владивостока. Амбициозной и сложной, но крайне необходимой задачей является восстановление исторической правды: об Украине как истинной наследнице Киевской Руси и Киевской митрополии и о России как о политической преемнице Золотой Орды. Это не отрицает возможности включения обновленной России в европейскую семью, но не как спесивого "старшего брата", а как раскаявшегося "блудного сына".
У Украины есть уникальный шанс возглавить преобразование Европы. Украина занимает сейчас место Польши конца XVIII – начала XX веков. Польши, уничтоженной прежде всего той же Россией. Польши, которая снова и снова восставала против захватчиков. Польши, являвшейся символом стремления к свободе не только в Европе, но и в самой России. Польше, остановившей в 1920 году большевистскую орду на Висле. Но вскоре многострадальная Польша была зажата между коммунистическим СССР и нацистской Германией и не смогла удержать свою независимость. Сегодня Украина находится в более благоприятной ситуации, чем Польша в 1939 году. За спиной у нас европейские народы, верящие в нас и в справедливость нашей борьбы.
Виталий Нахманович – украинский историк, Киев
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не совпадать с точкой зрения редакции
