Уважаемый Григорий Шалвович!
Большое спасибо за ту публичную и гражданскую позицию, которую Вы занимаете в отношении нынешнего политического режима в России и его действий в Украине, а также за те слова, которые Вы говорите по этому поводу. Они являются ориентиром для многих, и не только в России, погрузившейся в тёмное царство лжи. Большое спасибо за Ваши книги, над некоторыми из которых я провел немало приятных часов.
Обратиться к Вам меня побудили эмоции, которые не утихают в моей душе после того, как в начале марта 2022 года я прослушал Ваше интервью с Юрием Дудем. Вот полная транскрипция одного из фрагментов разговора:
– Насколько Запад виноват в том, что сейчас происходит на Украине?
– По-моему, очень виноват. На мой взгляд, Владимир Путин с самого начала понимал значение украинского фактора гораздо яснее, чем люди на Западе. Как я понимаю проблему Украины с точки зрения Путина? Итак, есть три, казалось бы, очень близких государства, да, как если бы один народ разделился на три государства - Россия, Беларусь, Украина. Вот такие три варианта очень... Потому что остальные республики - есть какие-то серьезные национальные особенности, и это был вообще как бы один народ...
– Для Путина?
– Ну, в общем, как бы! Ну вот объективно! Не знаю... У меня родственники в Киеве, ну у всех есть родственники... Мы все были одинаковые, жили в одной стране и мы, в общем, очень похожи друг на друга.
Ваша мысль целиком понятна. Для любого русского человека, когда он приезжал в Киев или Минск в 1970–1980-е годы, так и было. Все вокруг говорят по-русски, вывески, газеты, школы русские, люди вокруг приветливые, гостеприимные, русских принимают как своих. Действительно один народ!
Правда, где-то на периферии внимания русскому человеку в Киеве или Минске могли попасться украинские или белорусские газеты, а по радио мог прозвучать "местный диалект", но это же нюансы. Скоро будет коммунизм, все нации сольются в один советский народ, исчезнут языки и останется только русский, который лучше всего соответствует светлому коммунистическому завтра. Так меня учили на семинарах по этнографии на историческом факультете БГУ в середине 1980-х, так писали в газетах и так многие тогда думали.
Позвольте мне коротко напомнить Вам, как Киев и Минск во второй половине ХХ века стали русскоязычными и такими удобными для русских людей, и как белорусский язык попал в число языков, которым угрожает исчезновение.
Проблема исторической науки в России
Мне очень жаль историю и историков. Видимо, это та наука, которая больше других обесценивается дилетантами. Трудно представить себе генетика-любителя или астрофизика-любителя, но историков-любителей очень много. Тем не менее история – это настоящая и очень серьёзная наука со своей сферой интересов, множеством ответвлений и вспомогательных дисциплин, теоретической базой, методологией, понятийным аппаратом и научными принципами. Один из них запрещает оценивать прошлое с точки зрения сегодняшних приоритетов и переносить туда актуальные идеологические схемы. Что, к сожалению, мы сейчас и наблюдаем в России.
Теоретическая база и методология исторической науки постоянно развиваются. Так было в 1990-е годы, так есть и в ХХI веке. И когда я смотрю на сегодняшний общественно-политический и культурно-исторический пейзаж России, у меня складывается впечатление, что после распада Советского Союза российская историческая наука сделала шаг не в XXI, а в XIX век. Только этим, как представляется, можно объяснить возвращение тех историков, которые идеологически обслуживают действующую власть, к теории триединого русского народа, которого с точки зрения современной науки никогда не существовало.
Волосы на голове шевелятся, когда видишь, как политическая элита России принимает самые важные, судьбоносные решения, ничего не зная о существовании современных наций. И очень неловко видеть в российских патриотических (и не только) изданиях и на сайтах ссылки на работы Алексея Шахматова, который считал, что когда-то существовал единый русский язык, который впоследствии распался на три восточнославянских языка. Не мне Вам объяснять, что лингвистика – это точная наука, почти математика. Классик славянской лингвистики из Гарвардского университета Юрий Шевелев в 1950-е годы и доказал, что у восточных славян (равно как и у южных и западных) никогда не существовало единого этноса, что их языки всегда были диалектно дифференцированными. Лингвистам известно, что языковое единство славян, существовавшее в VI–VII веках, начало распадаться в VIII веке, и тогда же зародились фонологические особенности белорусского и украинского языков.
Я думаю, что большой проблемой исторической науки в России является путаница вокруг эволюции и смыслового наполнения терминов "Русь/русь" и "русский/руский" в разные исторические периоды. Именно из-за путаницы вокруг термина "руский" возникли многие сегодняшние мифы русского исторического сознания. Иначе мы бы не встречали утверждения о том, что Россия имеет отношение к победе в Грюнвальдской битве на том основании, что в ней участвовали "руские" хоругви. Под другим углом в России тогда бы смотрели и на перевод Библии на старобелорусский язык, изданный Франциском Скориной в 1517 году, который он назвал "Библия руска". И тем более преподаватели МГУ не говорили бы сегодня, что Великое княжество Литовское было русским государством на том основании, что старобелорусский язык, который тогда назывался "руским", был единственным государственным в этой стране.
Российским историкам и интеллектуалам важно не забывать, что слово "русский/руский" для XVI и для XIX–XXI веков имеет совершенно разные смыслы и значения. В феодальные времена не было наций, хотя латинское слово natio и его славянские аналоги уже употреблялись и означали "происхождение", "род". Этническая, культурная и религиозная идентичности жителей нашего региона Европы в XVI и XVII веках заслуживают большего внимания со стороны образованного российского класса. Так или иначе, "русские/руские" XVI века, писавшие и говорившие на "русском/руском" языке, – это белорусы и украинцы Великого княжества Литовского, имевшие свою готическую культуру и рыцарство, переводы рыцарских романов на старобелорусский язык, своё Возрождение, свою Реформацию, Магдебургское городское право и цеховую организацию ремесленников, судебную систему со спорами обвинения и защиты на основе Саксонского права, десятки частных типографий и сотни текстов свободной религиозной полемики. И в том же столетии начали рождаться их новые белорусская и украинская идентичности.
Белорусы в составе Российской империи. Непрерывные репрессии
Так сложилась история, что во второй половине XVIІІ века около 80% населения Беларуси исповедовали униатство, которое многие сейчас называют греко-католицизмом. Униатская церковь родилась из православной Литовской митрополии с центром в Новогрудке, глава которой традиционно сохранял за собой титул митрополита Киевского. Эта православная церковь имела довольно существенные отличия от церкви Московского царства – свой Собор святых, свои внешние религиозные формы, такие как обряд, музыка, живопись, архитектура, особенности чтения церковнославянских текстов и прочее. Поэтому наших пленных в XVI–XVII веках в Московском царстве крестили вновь.
Униатская церковь, сохранившая многие традиции Литовской митрополии, использовала в своей пастырской деятельности белорусский язык. И сразу же после первого раздела Речи Посполитой в 1772 году началось её уничтожение, униаты были насильственно переведены в Русскую православную церковь. К моменту окончательного уничтожения униатской церкви в 1839 году в ней оставалось менее половины от прежнего числа верующих. Остальных насильно загнали в РПЦ за предшествующие 67 лет. При этом случались расстрелы протестующих крестьян, избиения розгами до смерти и так далее. Так получилось, что с 1772 года следующие 100 лет репрессий не прекращались, каждое десятилетие приносило новые беды.
В начале ХІХ века у белорусов (как и у украинцев) родились свои национальные движения. Историческая наука в России не видит национальной эволюции жителей бывшего Великого княжества Литовского в XIX веке, как не видит и их многоуровневого национального самосознания. Но ведь на национальной белорусской ниве (как и украинской) работали как польскоязычные, так и русскоязычные деятели. Отсюда и мифы о "польской интриге" в зарождении белорусского и украинского национальных движений. Репрессии XIX века беспрестанно уничтожали новорожденную национальную интеллигенцию Беларуси. В первые десятилетия это были высылки сотен священников-униатов, затем к ним присоединились участники студенческих кружков и восстаний, первые белорусские журналисты, писатели и поэты. Уничтожение Униатской церкви в 1820–1830-х годах также привело к высылке в Сибирь большого числа аристократов и дворян, защищавших эту церковь.
В 1820-х годах была выслана целая группа интеллигенции, в их числе поэт, драматург и фольклорист Ян Чечот. В 1830-е годы из Вильна был выслан белорусский поэт Франтишек Савич, был вынужден эмигрировать поэт Александр Рыпинский. В конце 1840-х годов группа активистов, планировавших издавать белорусский журнал, была арестована и выслана, а его редактор, критик и издатель Рамуальд Подберезский, умер в ссылке на севере России. В 1858 году цензура уничтожила белорусский перевод эпической поэмы Адама Мицкевича "Пан Тадеуш", созданный классиком белорусской литературы Винцентом Дуниным-Марцинкевичем.
Потом было восстание 1863–1864 годов, которое в России называют польским. А в реальности его лидер Кастусь Калиновский основал первую белорусскую газету в 1862 году, а 1 февраля 1863-го сформировал временное правительство Литвы и Беларуси, издавал государственные документы и указы на белорусском языке. Снова последовали репрессии, казнь Калиновского и десятков его сподвижников, высылка сотен белорусских активистов на каторгу в Сибирь. Да, многие из них ещё говорили по-польски, но они уже пели белорусские песни, а вернувшись из Сибири в конце ХIХ – начале ХХ века, стали устраивать в своих имениях белорусские школы и помогать белорусским учителям.
Репрессии и высылки продолжались как в 1870-х, так и в 1880-х годах. Параллельно с ними шло заселение Беларуси чиновниками всех уровней, учителями, полицейскими, военными и священниками из глубины России. Тем не менее, как только в России в начале ХХ века была избрана Государственная дума, её делегаты с нынешней территории Беларуси наотрез отказались объединяться с поляками, образовали собственную парламентскую группу и стали добиваться белорусской автономии. Подобные процессы происходили и в Украине в ХIХ и начале ХХ века. Они закончились образованием и последующим поражением Украинской и Белорусской Народных Республик. Оба государства проиграли большевистской России войны за независимость. Возможно, наша война менее известна, но все же белорусско-советская война ноября – декабря 1920 года за независимость БНР случилась, из истории её не выкинешь.
Современный феномен наций, похоже, совершенно игнорируется современными русскими идеологами – с имперских высот Москвы их по-прежнему не видят. Это не только научная, но и фатальная политическая ошибка.
Белорусы в СССР. Снова репрессии и тотальное уничтожение интеллигенции
В 1921 году в Белорусской ССР, созданной как советская альтернатива БНР всего из шести уездов бывшей Минской губернии, было репрессировано до полутора тысяч "националистов". В 1922 году на восток были высланы известные профессора, бывшие эсеры Никанор Ярошевич, Сергей Скандраков, Павел Каравайчик и другие. В 1923 году в БССР начались так называемые белорусизация и коренизация, но репрессии против белорусской интеллигенции не прекращались, высылки на восток продолжались. Тем не менее всего за несколько лет белорусский язык был успешно внедрен в школах и вузах. В 1929 году белорусизация была остановлена, а в 1930 году начались массовые репрессии, не прекращавшиеся до начала Второй мировой войны. Несколько сотен литераторов, почти сто процентов членов Союза писателей, сначала были депортированы, а после неоднократных судебных процессов большинство из них расстреляны. К 1941 году в живых осталось не более 20 человек. Тысячи ученых, учителей, журналистов, чиновников были высланы из республики или казнены.
Люди буквально боялись произнести хотя бы слово по-белорусски. Когда после начала войны активисты из числа коллаборационистов прибыли в оккупированный немцами Минск, люди на улицах буквально шарахались от их белорусского языка. Немцы использовали советскую репрессивную политику против белорусов в своих целях. Они открыли более трех с половиной тысяч белорусских школ в очень маленьком Генеральном округе Беларусь и разрешили белорусам национальную жизнь под оккупацией. Создавались белорусские организации и воинские формирования, издавались газеты и журналы, учебники, открывались университеты, отмечались белорусские национальные праздники. А советские партизаны в это время по приказу Москвы не только боролись с оккупантами, но ещё и сжигали белорусские школы и убивали учителей.
После войны прошли фильтрация неблагонадежных элементов и новая волна арестов тех, кто так или иначе сотрудничал с немцами, особенно членов белорусских молодежных организаций. Подсчитано, что с 1945 по 1950 год из Беларуси вглубь СССР было депортировано около миллиона молодых людей. Высылки продолжались до 1950-х годов. Были разоблачены тайные белорусские организации студентов педучилищ, выступавших против русификации. Были уничтожены юные романтики, заброшенные из эмиграции в Беларусь с парашютами, и организованные ими партизанские отряды. Одних расстреляли, других отправили в ГУЛАГ на 25 лет.
Культурные потери белорусского народа от того, что Беларусь находилась в составе Российской империи, а после в СССР, огромны. Из замков, дворцов и монастырей Беларуси были вывезены многочисленные художественные коллекции и библиотеки, при упразднении униатской церкви было сожжено невероятное количество картин, икон, скульптур и старинных книг. Митрополит Иосиф Семашко сжёг тысячу древних органов. Во время репрессий 1920–1930-х годов были сожжены произведения поэтов, писателей и композиторов. В 1920–1950-х годах активно уничтожались архивные документы. Во время войны исторический центр Минска (как и Киева) был разрушен, но после войны его не возродили, на месте исторических европейских центров были построены помпезные здания в стиле сталинского ампира. В целом за время правления России Беларусь потеряла тысячи ценных памятников архитектуры,
Карательная машина большевизма десятилетиями охотилась за белорусскими национальными деятелями по всему миру. В 1917 году в Минске состоялся Всебелорусский съезд с участием почти двух тысяч избранных делегатов, на котором была избрана Рада, которая, в свою очередь, сформировала правительство Белорусской Народной Республики. Спустя 30 лет в Чехословакии сотрудники НКВД арестовывали участников того съезда, обвиняя их в "участии в антисоветском Всебелорусском съезде 1917 года". Если человек жил в капиталистической стране, он неожиданно тонул в озере в центре Мюнхена, погибал в автокатастрофе в далёкой Латинской Америке и так далее.
Между тем Беларусь, как и в XIX веке, заселялась русскими. В июне 1953 года в Минске состоялся пленум ЦК КПБ, на котором выступил кандидат на пост первого секретаря ЦК КП Белоруссии, его бывший второй секретарь Михаил Зимянин. Он раскритиковал политику партийного руководства республики в национальной политике, особенно в западных областях, где среди чиновников и сотрудников НКВД-МВД преобладали небелорусы. Зимянина направил в Минск Лаврентий Берия, решивший для захвата власти в СССР опереться на местные окраины, так как по роду своей деятельности он занимался репрессиями против национальных кадров и знал о силе национальных чувств. Также на пленуме говорилось о плачевном состоянии белорусского образования, например, в Минске только 15% школьников учились на белорусском языке. Но изменить это положение оказалось невозможно, так как во время пленума Берия был арестован, а его попытки "национального послабления" в СССР были свёрнуты. Дело дошло до того, что в 1960-е годы в городах Беларуси исчезли белорусскоязычные школы и вузы, города стали русскоязычными. И так мы стали "в общем очень похожи сильно друг на друга".
Тем не менее, когда в 1991 году начался массовый перевод городских детских садов и школ на белорусский язык, в Министерство образования Беларуси и в соответствующую парламентскую комиссию поступило всего шесть жалоб и тонны писем поддержки.
Что Россия сделала с Беларусью и Украиной
Количество пролитых слёз, масштаб оскорблений и унижений, объём или размер пережитой душевной боли, как известно, не поддаются измерению. А жаль, ведь иначе мы бы имели более ясную картину той катастрофы, которую пережили и прочувствовали люди, которым после переезда в русскоязычные города Беларуси из провинции приходилось выслушивать критику, презрительные насмешки и оскорбления за свои белорусский язык или белорусский акцент. Или те, кому пришлось сменить фамилию, чтобы не попасть под каток репрессий за родство с расстрелянными "национал-демократами". Известны даже случаи "посмертных поступков", когда люди завещали написать на могильных памятниках свою настоящую фамилию – то есть тогда, когда их уже нельзя было репрессировать.
А родственники репрессированных, высланных вглубь СССР, не смогли оттуда вернуться и потом отвечали на письма белорусских историков с вопросами о семейном прошлом на ломаном белорусском языке с ошибками. Многие были вынуждены сменить национальность на русскую или польскую, чтобы не ассоциироваться с обвинёнными в белорусском национализме родственниками. Сегодня в Минске дети православных священников доживают свою жизнь поляками.
Вот слова французского историка Алена Безансона, замените в этой цитате слово "украинский" на слово "белорусский", и вы получите точную характеристику того, что "советская власть" (по мягкому выражению) сделала с белорусским языком: "Советская власть начала наступление на украинский язык. Уничтожила за пределами Украины... уничтожила в уязвимых местах самой Украины, в городах. Ей удалось обрусить Киев, Харьков (о чем свидетельствует тот факт, что я привожу русское написание этих имен собственных) и другие крупные города – как за счет иммиграции русских в Украину, так и за счет принуждения украинцев использовать в научной, научно-технической деятельности только русский язык, в различных общественных сферах жизни. Пытается придать украинскому языку, тоже сильно забитому русизмами, статус "фольклорного", сельского языка, от которого должны отказаться все, кто хочет сделать карьеру". На самом деле и Вы, и я понимаем, что всё это с Беларусью и Украиной сделала Россия, и советская, и царская.
Я очень надеюсь, что вы будете способствовать введению в послевоенной России уголовной ответственности за отрицание существования украинской и белорусской наций
И у нас в 1933 году провели насильственную реформу белорусского правописания, искусственно приблизив его к русскому. А в 1939 году решением Верховного Совета БССР Менск был переименован в Минск, а вслед за ним и сотни других городов и поселков получили русские варианты названий. И у нас белорусский язык фактически превратили в фольклорно-этнографический экспонат. С таким положением дел никогда не соглашались лучшие представители наших народов. Протесты, петиции и обращения в защиту белорусского и украинского языков и, соответственно, репрессии не прекращались в СССР все послевоенные годы. Аресты или увольнение инакомыслящих, борцов за украинский и белорусский языки и культуру продолжались до 1980-х годов. А в подконтрольной России Республике Беларусь не прекращаются и в наши дни. Одно небольшое отличие состоит в том, что в ХХ веке украиноязычных украинцев и белорусоязычных белорусов называли националистами, а сейчас их называют нацистами, фашистскими прислужниками, коллаборационистами.
Мое письмо к Вам – не первый текст такого рода. Подобные обращения писали и в советское время. В силу обстоятельств они иногда были анонимными, как, например, опубликованное в 1979 году в самиздате и за границей "Письмо русскому другу", а иногда они имели десятки и сотни подписей, как письма белорусских писателей и ученых в 1980-е. Вот так во второй половине ХХ века Киев и Минск стали очень комфортными городами для русских людей, которые стали думать, что между ними с одной стороны и украинцами и белорусами – с другой почти нет разницы, что "мы – один народ".
Но вот беда. Простые россияне в СССР могли не знать истории и не понимали, что на улицах Киева и Минска они встречаются и разговаривают, по сути, с больными "стокгольмским синдромом" жертвами многовековых репрессий и хорошо продуманной и организованной политики национального подавления Украины и Беларуси. Но реальность такова, что с имперских высот этих жертв как раньше не могли разглядеть, так и сегодня не видят многие образованные люди России. Именно это, на мой взгляд, лишает Россию шанса на очищение через покаяние и, следовательно, на историческую перспективу.
В наши дни произносить фразу про "один народ" неэтично и аморально
Я родился и вырос в Минске в русскоязычной белорусской семье, русский был моим первым языком, именно на нём я научился говорить и читать, я пользуюсь им и, надеюсь, могу чувствовать его нюансы. Переехав в Прагу в 1990-е годы, я взял с собой полное собрание произведений Антона Чехова и книги поэтов Серебряного века. Но я с детства знал, кто я, и знал белорусский язык, потому что на нём говорили прадедушка, две прабабушки, бабушка, её сестры и многие другие родственники, жившие в деревне к юго-западу от Минска.
Исторический факультет БГУ в 1980-е годы, особенно его отделения истории КПСС и философии, были элитной кузницей кадров для комсомольских и партийных комитетов БССР. Большинство студентов были выходцами из русскоязычных городских семей. И вот чудеса! На семинарах по этнографии на истфаке БГУ, о которых я упоминал выше, студенты яростно спорили с преподавателем, который рассказывал нам о будущем слиянии языков. Никто из нашей группы не хотел, чтобы белорусский язык исчез, никто, не только местные белорусы, но и немка, украинка и белорус из далекого Джамбула, никогда не живший в Беларуси, а отправленный на учебу в Минск некогда высланными на освоение целины родителями-белорусами. Мы спорили с преподавателем, отстаивая право белорусского языка на будущее... по-русски.
В этом, уважаемый Григорий Шалвович, великая тайна и великая сила национального. Вот почему несколько своих научных и художественных книг я написал на белорусском языке, который, по официальной классификации ООН, находится под угрозой исчезновения. Я сознательно выбрал этот "бесперспективный язык", с которого почти никто не переводит и к которому в мире почти нет интереса и внимания. Но это – язык моего многострадального европейского народа, язык модерной белорусской нации.
Поэтому было очень странно услышать от Вас, Григорий Шалвович, эту проклятую фразу об "одном народе", даже в том контексте, в котором Вы ее сказали. Ведь её теперь повторяет как мантру тот, кто затеял дикую и жестокую бойню на европейском континенте. Именно с идей о "триедином русском народе" начинается русский империализм. Я очень надеюсь, что отказ от претензий на Беларусь и Украину поможет послевоенной России наконец-то прислушаться к словам выдающегося философа Георгия Федотова, который в 1947 году призывал россиян отказаться от империи и сосредоточиться на внутренних проблемах, иначе говоря, на национальном развитии.
И я очень надеюсь, что вы, как один из ведущих российских интеллектуалов современности, будете способствовать введению в послевоенной России уголовной ответственности за отрицание существования украинской и белорусской наций. Ведь именно с таких идей, как мы теперь видим, начинается война и русский фашизм.
Сергей Абламейко – журналист Белорусской службы Радио Свобода, историк и литератор. Текст опубликован с незначительными сокращениями, оригинал читайте здесь
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции
