Аршак Макичян отказался от карьеры скрипача ради климатического и политического активизма. Он провел в Москве множество акций в защиту экологии, против домашнего насилия и политических репрессий. Его не раз задерживали и судили по административным статьям. После начала войны с Украиной Аршак уехал из России в Германию, где продолжил публично выступать против действий российских властей.
Недавно они лишили российского гражданства Аршака, двух его братьев и его отца, более 20 лет живших в Москве. Макичяны оспаривали это решение в суде, но проиграли. В феврале их заставили покинуть Россию и запретили возвращаться в течение 50 лет, потому что они, по мнению силовиков, представляют угрозу нацбезопасности России.
Младший брат Аршака Гаго Макичян закончил Московскую государственную консерваторию и всю жизнь занимается музыкой. Сейчас он находится в Берлине на основании гуманитарной визы. Виолончелист рассказал Радио Свобода, как изменило его жизнь лишение российского гражданства.
– Как вы думаете, почему вашим делом занялась ФСБ? По словам адвокатов, представлявших интересы вашей семьи, эта организация стоит за делом против вас.
– Видимо, мое дело считают очень серьезным, а меня – угрозой нацбезопасности. Моего отца в феврале этого года у зала заседания суда, вынесшего окончательное решение о лишении гражданства, встретили полицейские. Они придрались к его армянскому паспорту. Меня в этот же день силовики остановили в другой части города, когда я выходил из машины, и потребовали поехать с ними. Нам запретили въезд в Россию на 50 лет, отцу дали три дня на то, чтобы собрать вещи. Меня очень вежливо попросили быстро улететь из России. Я воспользовался такой возможностью и покинул страну в тот же день.
– Приехав в Германию, вы написали, что наконец находитесь в безопасности. Вы чувствовали себя в опасности перед отъездом из России?
– Оказывается, за мной даже организовали слежку. Я узнал о ней, когда увидел фильм об Аршаке. Там были кадры моей свадьбы, которую я сыграл в январе этого года (очень скромной, без гостей). Эти сцены сопровождались словами в издевательском тоне, мол, я женился ради российского гражданства.
– Вы не были готовы к экстренному отъезду?
– Я до последнего не верил, что нас попросят уехать из страны. Я планировал, даже получив статус лица без гражданства, жить в России. Я же родился в Москве, женат на гражданке России. Я никогда не участвовал в деятельности оппозиции. Я был уверен, что меня не за что депортировать. Но признание меня опасным для российского государства лицом сыграло решающую роль, и вышло как вышло.
– Вам объяснили настоящую причину лишения гражданства?
– Ничего мне не объясняли. Я прочитал, что являюсь опасным для государства лицом в официальном документе. Очевидно, что нас выгнали из-за активизма моего брата – других объяснений этому решению я не вижу. Никто из чиновников и силовиков не говорил нам прямо, что это из-за политической деятельности Аршака. Официальные лица, с которыми я взаимодействовал в процессе лишения меня гражданства, имя брата не упоминали. Я к его акциям не имел ни малейшего отношения. Я ни одного поста на общественно-политические темы не написал в соцсетях. И отец тоже в волонтерстве Аршака не участвовал.
Оказывается, за мной даже организовали слежку
– То есть чиновники свели с Аршаком счеты, выгнав из России вас, людей, не имеющих к политике никакого отношения?
– Получается, что так. Это привело к трудностям в моей жизни. Мне пришлось начинать все сначала в новой стране. Но для моей семьи и профессии эти перемены к лучшему. Я психологически стабильно себя чувствую и не жалею ни о чем. Меня огорчает только то, что мы с женой видимся сейчас редко. Накануне отъезда из России я женился и не так представлял себе семейную жизнь. Но скоро мы все исправим, и в дальнейшем все будет только лучше.
– Может быть, вас лишили гражданства и выгнали из России по причинам ксенофобского характера?
– Я не могу утверждать, что это все делалось, потому что мы армяне. Но я не могу и отрицать этой причины.
– Часто ли вы сталкивались с ксенофобией, когда жили в Москве?
– В 2000-х годах в день рождения Гитлера мы не выходили из дома. В этот день скинхеды объявляли облавы на людей кавказского происхождения. Если мы выходили из дома в такие дни, то старались между собой не говорить на армянском языке. В России есть националистические настроения. Когда я искал квартиру в Москве, то почти во всех объявлениях была фраза "сдаем только славянам". Я все равно звонил авторам этих объявлений и объяснял им, что я родился в Москве, закончил Московскую консерваторию и спрашивал, могу ли я посмотреть квартиру. Никто мне после этого объяснения не отказал. У меня проблем такого плана почти не было, потому что я говорю без акцента. Но у моих знакомых армян были сложности в Москве из-за ксенофобии.
В 2000-х годах в день рождения Гитлера мы не выходили из дома
– Вы не вините Аршака в ваших трудностях?
– Это же не он меня выгнал из России, а совсем другие люди. Нет тут его вины. Я не вижу смысла искать виновных. Я принял как факт лишение себя гражданства и доверяю своей судьбе.
– Как вы относитесь к активизму брата?
– Я поддерживал желание Аршака делать мир лучше тем способом, который он выбрал. Самое главное для человека – прислушиваться к себе и поступать так, как именно он считает нужным. Но я, как и вся наша семья, за него очень переживал. Активистская деятельность в России – очень рискованное занятие и часто плохо заканчивается. Я долгое время сознательно абстрагировался от политики. Начал в ней разбираться из-за беспокойства за Аршака. Мне не хотелось увидеть его в тюрьме. Я стал следить за политикой, чтобы иметь возможность отговорить брата от рискованных идей или дать ему правильный совет.
– Почему вы не принимали участия в его акциях?
В любые времена людям нужна хорошая музыка
– У меня другой взгляд на мир. Я хочу делать его лучше теми способами, которые мне подходят. Я хочу помогать людям своей музыкой. В период коронавируса после концертов к нам подходили люди и благодарили. Я правда считаю, что музыка лечит. В любые времена людям нужна хорошая музыка. Я поддерживаю то, чем занимаются активисты, но мне активизм не близок. Я помогаю людям вокруг меня и забочусь о них, но публичная активистская деятельность мне не подходит. Я понял решение Аршака предпочесть активизм карьере музыканта. И я понимаю, как сложно ему было сделать такой выбор. Всю юность он посвятил музыке, и его жизнь не была похожа на жизнь обычных подростков. Я поддержал его, когда он решил начать новую жизнь как климатический и политический активист. И Аршак тоже понимает мой выбор. Мы уважаем друг друга за тот выбор, который сделал каждый из нас. Но у меня свой путь, а у него – свой.
– Что вы потеряли из-за того, что вас вынудили покинуть Россию?
– Я играю на виолончели с шести лет. Я учился в Центральной музыкальной школе. После этого поступил в Московскую консерваторию. Я лауреат музыкальных конкурсов. Я играл в различных оркестрах, два года работал в Национальном филармоническом оркестре под руководством Владимира Спивакова. После этого я развивался как сольный музыкант, экспериментировал, искал то, что мне ближе в моей профессии, создавал свои проекты. Очень многое в творческом плане было задумано, в процессе находился выпуск альбома. Но отъезд из России всему этому помешал. На время: мы скоро продолжим наши проекты в Европе и в остальном мире.
– Почему ваша семья приехала в Россию из Армении?
– Это было еще до моего рождения. Отец, чтобы обеспечить троих детей, поехал в Москву. Вскоре родился я, нам понравилось в России, и мы остались.
– Что сейчас происходит с вашим отцом ?
– Старший брат с женой уехали в Армению, и отец сейчас с ними. В Ереване много наших любимых родственников. Я тоже после лишения гражданства уехал в Армению и жил там до недавнего времени, готовил концерты. Армения нас очень тепло встретила. Тяжело всем, но мы не отчаиваемся, у нас нет такой привычки в семье. То, как российская власть поступила с нашей семьей, останется на ее совести. Мы верим, что все для нас к лучшему.
– Было ли у вас когда-либо желание эмигрировать?
То, как российская власть поступила с нашей семьей, останется на ее совести
– Я думал об этом в детстве, потому что это желание мне навязали. Существует мнение, что музыканту лучше учиться и работать на Западе, где выше уровень образования и больше возможностей для профессионального развития. Когда я вырос, то много путешествовал по России. Я все больше влюблялся в Россию и решил, что никуда не уеду, буду жить и работать в моей стране. Я люблю Москву и другие российские города. В Армении мне было тяжело, я очень по всему скучал, особенно по Москве. Она мой родной город, и я хочу туда вернуться, как только будет такая возможность. Я надеюсь, что она появится раньше моего 75-летия.
– Вы не обижены на страну, которая вас выгнала?
– Не страна в этом виновата, а конкретные люди, которых я даже не знаю. Со мной так обошлась не Россия, а лишь маленькая структура государственной системы. Я попал под шальную пулю, но это не значит, что я теперь буду плохо относиться к России.
– Как проходят ваши дни в Берлине?
– Я живу в Берлине лишь неделю. Знакомлюсь с местными музыкантами, занимаюсь спортом и учу языки. Я надеюсь вскоре начать работать как музыкант.
– Изменились ли ваши отношения с Аршаком после того, как вы эмигрировали?
– Мы, как и все братья, и дружили, и ссорились, то общались, то долго не виделись. Я очень много работал в России, и у нас часто не хватало времени друг на друга. Но у нас теплые отношения, мы всегда поддерживали друг друга. Сейчас, после эмиграции и всего пережитого, мы стали еще ближе.
