Бывший координатор движения "Голос" в Твери, экс-координатор “Открытой России” Артем Важенков сделал каминг-аут в фильме о российских политических эмигрантах "Дом". Недавно он снова сделал каминг-аут на своей странице в социальной сети, проанонсировав свое интервью в проекте журналиста Карена Шаиняна "Просто повезло".
В 2020 году он был наблюдателем на выборах президента Беларуси, закончившихся жестоким подавлением протестов оппозиции. Важенкова забрали в СИЗО, где несколько дней избивали. Он рисковал, участвуя в деятельности запрещенной в России организации “Открытая Россия” и помогая штабам Навального. Гомофобия заставила его много лет скрывать свою ориентацию и страдать от попыток шантажа.
Артем Важенков рассказал Радио Свобода о том, как изменилась его жизнь после каминг-аута.
На третий день после каминг-аута я проснулся с ощущением полного, абсолютного счастья
– Активисты, журналисты, волонтёры штаба Навального – все мы оказались в один момент в Грузии. И о нас долго снимали фильм швейцарские документалисты. Премьера этого фильма состоялась недавно. В нём есть мой каминг-аут. В тот момент я особенно активно подвергался шантажу из-за своей ориентации. Я не хотел подчиняться правонарушителям, я не мог написать заявление в полицию, у меня оставался один вариант – обезоружить их каминг-аутом. Шантаж довольно быстро прекратили, потому что я отказался платить вымогателям. Все же я не мог чувствовать себя спокойно, потому что шантаж мог бы повториться. Поэтому я решил сделать еще один каминг-аут в своих соцсетях. Он дался мне очень тяжело. Я к нему шёл не один год. Мне пришлось собираться с силами, чтобы написать пост с анонсом интервью у Карена. Я откладывал публикацию этого поста, долго не мог решиться. Первые два дня после каминг-аута ощущения были очень противоречивыми. Я чувствовал и радость, и какую-то тревожность. Почему-то было обидно, но вместе с тем было как-то радостно. На третий день после каминг-аута я проснулся с ощущением полного, абсолютного счастья. Я пребываю до сих пор в этом прекрасном настроении. Мне хочется делиться им со всем миром. Тепло и добро разливаются по мне. Ещё я испытываю ощущение полной свободы. После каминг-аута я точно уже не буду больше подвергаться шантажу и склизкой, очень токсичной, скрытой агрессии.
– Почему вы – несомненно смелый человек – так долго не могли решиться на каминг-аут?
– Даже у самого отчаянного человека есть свои тайны и уязвимые точки. Я даже не могу понять, почему рассказать о своей ориентации стало самым сложным действием в жизни. Возможно, сказывались стереотипы советского мышления. Я взрослел в советское время. Выступить перед людьми на многотысячном митинге оппозиции, сесть в тюрьму, пережить издевательства в белорусской тюрьме было намного легче, чем сделать каминг-аут.
– Странно, что вы не боялись быть сторонником Навального и участвовать в работе "Открытой России", но не могли решиться сделать каминг-аут. В целом вы не слишком были озабочены собственной безопасностью. Я предполагаю, что гомофобия заставляет даже самых смелых людей отрицать и бояться самих себя. Как часто вы сталкивались с гомофобией?
– Обо мне регулярно делали публикации с намеками на мою ориентацию. Поддевали, подтрунивали разные помойки, которые почему-то считают себя СМИ. Я чувствовал наличие “стеклянного потолка” даже в организациях, которые считаются ЛГБТ-френдли.
– Как сильна, на ваш взгляд, гомофобия в оппозиционной политической и активистской среде?
– Её, безусловно, меньше, чем в других организациях, но она есть. Я всегда боялся, что моей политической деятельности может помешать каминг-аут. Я думал, что моя ориентация – это что-то вроде гири, которая ограничивает свободу действий. С другой стороны, я считал и продолжаю считать, что моя ориентация не характеризует меня в полной мере. Она не играет ведущую роль в определении человека. Геи и лесбиянки могут иметь и правые, и левые взгляды, они могут поддерживать разных политиков, в том числе Путина и войну.
Бывает так, что за чужие права легче бороться, чем за свои
Но в России политика, который пойдет на выборы любого уровня, не скрывая, что он открытый гей, ожидает стигматизация со стороны даже оппозиционно настроенных избирателей из-за государственной гомофобии. Несмотря на это, открытые геи в России выдвигали свои кандидатуры на выборы и выдерживали серьезную конкуренцию. Они очень смелые люди, я ими восхищаюсь.
Я не буду называть конкретные организации, но я столкнулся с тем, что людям, об ориентации которых ходят слухи, сложнее получить поддержку для реализации проектов. Конечно, силовики пытаются опорочить активистов, делая им аутинг. Моего хорошего знакомого из штаба Навального задержали “эшники”. Они говорили ему, что я на самом деле гей. Знакомый достойно ответил силовикам, что моя личная жизнь никого не касается.
– Как вы реагировали на принятие гомофобных законов, лишивших прав ЛГБТ-людей в России?
– Конечно, я был против этих законов. Я жил в стране, где репрессии против ЛГБТ-людей были постепенными, нас медленно варили, как лягушку, в воде, которую делали всё более горячей. Я привыкал к репрессиям со временем. Я понимал, зачем они принимают гомофобные законы. Во время войны власти нужен не только внешний, но и внутренний враг, который не вписывается в нормативы. Я не знал, что с этим можно сделать. У меня было ощущение бессилия.
– Вы протестовали против политических репрессий, отстаивали честные выборы, участвовали в акциях оппозиционных организаций, выходили на митинги и пикеты. Вы бы не посвятили столько лет активизму, если бы не верили, что реальность, которая не нравится, можно изменить. Но вы, человек, которому свойственно выражать свое несогласие с решениями власти действием, почувствовали бессилие и беспомощность, когда речь зашла о нарушении прав ЛГБТ-людей, непосредственно о ваших правах. Как вы объясняете такое противоречие?
– Иногда бывает так, что за чужие права легче бороться, чем за свои. В этом моя сила, но в этом и моя слабость. Мне было страшно отстаивать мои права как гея и сейчас мне стыдно за этот страх.
– Должно быть стыдно гомофобам. Из-за того, что некоторым ЛГБТ-людям сложно заступиться за себя, им нужны союзники среди цисгендерных и гетеросексуальных людей?
Российская власть начала дискриминировать ЛГБТ-людей, а потом стала ограничивать в личных правах всех остальных
– На мой взгляд, нужны. Я считаю, что везде необходимо искать союзников. Важно уметь договариваться даже с политическими силами, которые на первый взгляд могут казаться не совсем дружественными и достаточно консервативными. Я думаю, что ЛГБТ-сообщество не в полной мере умеет это делать. Мое суждение может быть ошибочным, я только начал разбираться в ЛГБТ-активизме. Все же выскажу свое мнение: ЛГБТ-сообщество не должно поддаваться стремлению “разделять и властвовать” российской власти. Впрочем, не должно этому поддаваться и любое другое сообщество. Если бы меня не позвали на какой-нибудь оппозиционный форум, я бы сказал организаторам: "У ЛГБТ-людей тоже есть проблемы, позовите нас в следующий раз".
– Достаточно ли внимания, на ваш взгляд, уделяют проблемам ЛГБТ-людей российские оппозиционные силы?
– С моей точки зрения, недостаточно. Хотелось бы, чтобы уделяли нашим проблемам больше внимания, чтобы ЛГБТ-активисты получали больше сочувствия и поддержки. Всем понятно, что права ЛГБТ-людей – это права человека в целом. Российская власть начала дискриминировать ЛГБТ-людей, а потом стала ограничивать в личных правах всех остальных. Недавно приняли закон, запрещающий пропагандировать так называемую "идеологию чайлдфри". Сейчас активно обсуждают ограничения женщин в репродуктивных правах.
– Как вы думаете, если бы несогласные с действиями власти активисты и политики в 2013 году, когда был принят закон, запрещающий так называемую "пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних", более активно поддержали ЛГБТ-людей в борьбе за права человека, могла бы Россия избежать войны и политических репрессий?
После каминг-аута я получил огромное количество слов поддержки
– Я не думаю, что ЛГБТ-людей все бросили и не поддержали. Тогда были выбраны другие приоритеты. В тот момент многим, в том числе и мне, казалось, что нужно сконцентрироваться на более глобальных целях. В эти годы виделось, что у нас есть перспективы. Мы думали, что можем взять власть, или какой-то кусок власти, и постепенно во всех сферах всё наладить. В том числе отменить гомофобный закон.
– Ваш каминг-аут вызвал столько не просто поддерживающих, но радостных комментариев. Разные люди вам написали множество комплиментов. Вас это удивило?
– Сам в шоке. Я ожидал, что мой каминг-аут будут обсуждать. Но я не надеялся, что моя открытость вызовет такую положительную реакцию. Друзья и знакомые знают меня как пессимиста. Я всегда был уверен, что если может быть хуже, то обязательно будет хуже. Но после каминг-аута я получил огромное количество слов поддержки. Всё моё окружение меня поддержало. Мне писали совершенно незнакомые люди, в том числе из Твери. Писали, что я дал им надежду. Я не знаю, почему люди увидели в моём каминг-ауте надежду. Но от того, что я подарил кому-то надежду, я испытываю неимоверный восторг. Я сам обрёл надежду, прочитав слова людей, что им было важно увидеть, как кто-то другой освобождается и становится открытым. Надежду на что? Да просто надежду, что всё будет меняться к лучшему. Я не знаю как, но будет.
