После вторжения России в Украину десятки тысяч россиян, имеющих на это деньги, уехали в самые разные места, преимущественно в ближнее зарубежье. А многие отправились совсем далеко, в том числе в Юго-Восточную Азию и Латинскую Америку. Вторая масштабная волна отъездов началась с объявлением в стране мобилизации 21 сентября.
Страны Юго-Восточной Азии и до нынешнего года пользовались популярностью у жителей России, но в основном все-таки у тех, кто уезжал туда на полгода от суровой зимы. Людей, живших там постоянно, было существенно меньше. С началом войны в Украине все изменилось. Достоверной статистики по отъездам россиян в эмиграцию нет, но по свидетельству уехавших, в самых разных странах с каждым днем все чаще слышна русская речь.
Сорокалетний Сергей из Тулы, по профессии – мастер тату и инструктор йоги, неожиданно для себя самого в октябре этого года оказался на индонезийском острове Бали.
– Мы с женой и детьми часто путешествуем, но в основном это две недели, максимум месяц, – говорит Сергей. – И у меня вообще-то была идея позимовать где-нибудь в теплых странах. Каждый год, когда начинались холода, я об этом вспоминал. А тут вдруг… Я сам-то абсолютно далек от политики, игнорирую все новостные дела. Но вот однажды отвел я детей в школу, возвращаюсь домой, сажусь завтракать, и тут супруга говорит: подписали мобилизацию, надо тебе валить: ужас, война, все дела... И с каждым днем это все больше нагнеталось, она была в полном смятении, переживала… А я, в принципе, и не против куда-нибудь съездить. Тем более у нас друзья уже второй год живут на Бали, дешево снимают виллу, купили себе автомобиль, мотоцикл, двух собак, ребенок в школе учится. Зовут нас: мол, приезжайте, все будет хорошо. Ну, и я быстренько купил себе билет, кое-как успел доделать какие-то дела и уехал.
– Семья осталась в России?
По свидетельству уехавших, в самых разных странах с каждым днем все чаще слышна русская речь
– Мы договорились, что в январе они приедут ко мне на пару месяцев, а там видно будет. Как только я уехал, жена полностью успокоилась. Конечно, если бы все это происходило не так быстро, я бы успел подготовиться, придумал, чем тут заниматься, может, и другое какое-то место выбрал бы. А так я приезжаю и понимаю, что здесь начинается сезон дождей (хотя на Бали он достаточно мягкий), туристов почти нет, так как тут были достаточно жесткие антиковидные меры и народ перестал так активно приезжать. Но вот в последнее время люди сюда поехали, и в основном всякая творческая тусовка, в том числе много татуировщиков приехало. К тому же оказалось, что просто так мы здесь работать не можем, какие-то невероятно сложные условия, особенно в сфере услуг, и полной легализации добиться очень сложно. В итоге я тут пока провел только одно пробное занятие по йоге: нашелся кое-какой народ, который хочет заниматься.
Я пока обосновался в Санур-Бич – это восточная сторона города Денпасар, побережье. Здесь очень много русских, и среди них активный движняк. Кто-то уже хлеб печет на продажу, кто-то занимается здоровым питанием, саморазвитием, детьми. Чудесная природа, красота! Я иногда готов прослезиться, просто наблюдая это. Все благоухает, все очень красиво, вкусно, достаточно доступно, дешево, особенно если знать места. Допустим, мне намного дешевле досталось жилье только потому, что соседка, девушка из Беларуси, по моему ломаному английскому поняла, что я русский, и замолвила за меня словечко хозяевам. И я за достаточно хорошую небольшую квартиру со всеми удобствами плачу всего 250 долларов. Взял в аренду новый мопед за 100 долларов в месяц.
Остров небольшой, из конца в конец можно проехать за три-четыре часа, но природа очень разнообразная. Я несколько дней ездил, смотрел. Поднялся в горы, на озеро (по пути огромные рисовые террасы), даже замерз там, а спустился на побережье – очень тепло. Потрясающая архитектура, много каменной и деревянной резьбы весьма утонченного исполнения. В любую деревушку приезжаешь – и можно просто ходить и любоваться. Все ухоженно, красиво.
– На какие средства вы собираетесь там жить?
– Есть кое-какие сбережения, да и студия в родном городе у меня все еще работает. Через криптовалюту переводят деньги. Жена занимается производством натуральной косметики, у нее свой бренд. Но у меня все равно желание реализовываться. Как говорили Рерихи, труд должен совершенствоваться всегда. Я рекламируюсь в чатах, хочу добиться дохода непосредственно здесь. Но есть сложности. Помимо государственных служб, тут еще просто среди населения есть люди, которые вычисляют нелегально работающих, а потом власти их штрафуют и депортируют.
– Сколько вы планируете оставаться на Бали?
Я иногда готов прослезиться, наблюдая это: все благоухает, все очень красиво, вкусно, дешево
– Честно говоря, мне стыдно находиться во всей этой красоте, когда мои близкие в сложной ситуации: вся семья осталась там, включая родителей. Я с ними, конечно, каждый день созваниваюсь. Если эта болезнь будет распространяться (я имею в виду военные действия) и мои близкие не смогут выехать из страны, я вернусь и буду делать для них все, что может от меня зависеть.
– А вы не боитесь, что вас призовут и придется идти воевать?
– Нет, не боюсь. Я верю в карму и реинкарнацию. Для меня смерти нет, это как костюмчик сменить. Но до этого вряд ли дойдет. Как бы вам объяснить… Я просто не тот человек, который им там нужен, даже чисто энергетически. Я им создам больше деструктива. И без меня достаточно людей, готовых выполнять военные указания, будучи загипнотизироваными или из страха, – считает Сергей.
Алина пять месяцев назад покинула родной Новосибирск и вместе с семнадцатилетним сыном живет в парагвайском городе Энкарнасьон. По ее словам, главным мотивом отъезда было беспокойство за сына.
– Ребенок в выпускном классе школы, и мы прекрасно понимаем, что в связи с этой ситуацией теперь уже будет невозможно поехать учиться за рубеж, например в Европу, куда планировали. Кроме того, ситуация в школах ужасная: все эти политические часы, пропаганда… В нашей школе в прошлом году уже уволили одну учительницу, родители на нее написали донос: что-то не то, с их точки зрения, она сказала о власти. Причем это была такая учительница, на которых в прямом смысле нужно молиться, чтобы их хоть чуть-чуть еще оставалось в школах. Вся эта ситуация нам кардинально не нравилась. Не хотелось во всем этом оставаться. А самое главное – это, конечно война. Когда в сентябре началась мобилизация, мы вздохнули с облегчением: вовремя уехали.
– Какие у вас были впечатления по приезде в Парагвай?
– Впечатления приятные. Другой континент: хотелось быть подальше от всей этой ситуации. И вечное лето. У нас же в Сибири так холодно зимой… А тут буйство красок, постоянно что-то цветет, всякие необычные растения – радует глаз. Сейчас манго поспевает – нереальных размеров деревья. Мы приехали летом, в сезон апельсинов, так все вокруг было ими засыпано. Все это не особо ухоженно и цивилизованно, нет бесконечных клумб с цветами, высаженными в рядочек. Видно, что страна небогатая, масса разбитых тротуаров – на каблуках не пойдешь, только шлепанцы или хорошие кроссовки. Но за такую природу и климат можно многое простить этому месту. И люди доброжелательные, открытые, всегда улыбаются, здороваются.
Другой континент: хотелось быть подальше от всей этой ситуации
Быт во многих моментах даже удобнее, чем в России. Мы сняли хорошую квартиру прямо в центре города: две спальни, гостиная, кухня, два балкона на разные стороны, кондиционеры в каждой комнате. Стоит 360 долларов в месяц. И коммуналка недорогая. По ресторанам мы сильно не ходим, привыкли питаться дома. Многие продукты здесь дешевле, чем у нас, кое-что существенно дороже, а чего-то вообще нет. Например, банальная овсянка, которая в России стоит копейки, здесь не встречается, продается бразильская, довольно дорогая. Нет той же гречки. Один раз я все-таки нашла и сварила, и больше не буду этого делать: такая гадость… А стоит как крыло от "Боинга"! Круп: перловки, манки – вообще нет. Достаточно дорогое растительное масло, но вполне бюджетные овощи, много недорогих фруктов.
– Как решился вопрос со школой для сына? Русских школ там ведь, надо думать, нет?
– Он ходит в частную школу, где не такие больше классы, как в бесплатных муниципальных школах. Стоит порядка 70 долларов в месяц. Спокойная, ненапряженная учеба. Учат на испанском, разрешают пользоваться онлайн-переводчиком. Я, кстати, тоже начала заниматься испанским с репетитором, пару слов уже могу сказать.
– А пока не выучили, как же вы там объясняетесь?
– В наш век технологий, когда у каждого на ладони компьютер, особых проблем не возникает. Да и люди тут отзывчивые, всегда помогут даже написать, чтобы перевелось. К врачу ходили, она нам объясняла, мы более-менее поняли, потом нарисовала схему приема лекарств и на всякий случай пригласила еще англоязычного врача, чтобы до нас окончательно дошло. В этом плане никаких проблем.
– Есть ли что-то, что не нравится вам в этой стране?
В наш век технологий, когда у каждого на ладони компьютер, можно объясниться и не зная местного языка
– Не хватает самых, казалось бы, привычных для нас, обыденных вещей, например, хорошего постельного белья. Нет одеял в нашем понимании. Очень трудно найти хорошие столовые принадлежности, еще надо знать места, а не так, что в любой магазин зашел и купил. Я с подружками из России смеюсь, говорю: девочки, не ругайте "Почту России", это святая женщина! Потому что здесь понятия "Почта Парагвая" просто не существует. То есть теоретически она есть, и даже целое отделение на город, и она даже работает несколько часов в день, но такого, как мы привыкли – пойти и отправить посылку, бандероль, – здесь нет. Страна маленькая, три основных города, остальное – пригороды, всего семь миллионов человек на всю страну. У многих нет адресов. Улица такая-то, дом такой-то, квартира такая-то – здесь такого нет, это редкий случай, когда есть адрес. Обычно это геоточка по гугл-картам или описание: улица такая-то, перекресток такой-то, угол такой-то. Я даже встречала "полуугол" (не знаю, что это такое).
В России мы привыкли к интернет-торговле, доставке. Я много лет вообще не ходила по магазинам: все, кроме продуктов, покупала онлайн. А здесь – откинемся лет на двадцать назад в России – вот примерно то же самое. Выручает только онлайн-доставка из Штатов.
Еще бывает жарковато, но всегда можно включить кондиционер, в конце концов.
– Вы получаете доход из России?
– Да, я сдаю там две квартиры, и есть еще небольшой бизнес. Карта Union Pay здесь прекрасно работает: рассчитываться ею можно не везде, а в банках снимать – без проблем. У меня муж работает в США, поэтому есть и карточка оттуда. Банковская система тут тоже отстала лет на 20, а то и 30, в нашем понимании – вообще дикость. Сегодня, например, мне надо было перевести девочке здесь, в Парагвае, но в другом городе, деньги на счет, но отделение этого банка находится далеко от дома, а из другого банка нельзя. Сегодня я первый раз зашла в один из банков, а там везде стоят охранники, не просто дедушки для вида, а молодые люди с оружием, экипированные по полной программе. Чтобы зайти в банк, надо было сначала положить мобильный телефон в ячейку, потом пройти через вертушку, потом я подошла к охране – просканировали лицо. И только потом подошел другой охранник, спросил, что мне надо, а я заранее в переводчике это заготовила, он велел мне сесть и после позвал, когда подошла очередь. С этим проблем нет: всегда помогут, подскажут.
Здесь небо кажется гораздо выше и просторнее
Но, несмотря на какие-то мелкие неудобства, нам тут все равно ужасно нравится. Сейчас возле нашего дома зацвело какое-то обалденное сиреневое дерево. Все время чистейшее небо. Кстати, здесь луна по-другому расположена, она смотрит рожками вверх, и небо кажется гораздо выше и просторнее.
Но самое главное: здесь всем плевать, что происходит в мире. Вот почему-то русским внушили, что патриотизм – это именно умереть за свою родину, обязательно надо страдать, а просто жить и наслаждаться жизнью как-то не научили, много поколений не учили радоваться жизни, а только надевать на детей пилотки, военную форму и постоянно готовить к битве "за мир во всем мире".
А тут народ просто живет. Тут, наверное, патриотизм означает быть с семьей, наслаждаться жизнью. В воскресенье вся страна вымирает, никого на улицах нет, даже машина редко проедет. Потому что все сидят по домам, ходят в гости, дарят подарки, поют песни, все что угодно, но никак не выходят ни на какие парады и демонстрации во имя процветания своей нации. Видимо, климат накладывает отпечаток: люди тут расслабленные, довольные жизнью. Они не гонятся бесконечно за какими-то недостижимыми идеалами. Как жизнь идет, так она и идет. День наступил – замечательно, солнышко светит – восторг, не светит – ничего страшного, через два часа выглянет. Пару недель назад я была на рок-фестивале – он на набережной проходил. Это так здорово, что тут не в пилотки детей одевают, а посадили их за барабанную установку, научили играть, и видно было, какой кайф они от этого ловят!
– Соотечественников много в вашем городе?
– Да. После 24 февраля очень много едет. У нас тут проходят ежемесячные встречи русского комьюнити, так каждый месяц новые и новые прибывают, – отмечает Алина.
Русским внушили, что патриотизм – это умереть за родину, страдать, а тут патриотизм означает быть с семьей, наслаждаться жизнью
Егору 30 лет, он IT-специалист, родом из Норильска. Из России уехал сразу после начала войны в Украине и теперь живет в Пномпене, столице Камбоджи.
– Нельзя сказать, что мы с супругой сознательно выбрали эту страну, – вспоминает Егор. – Мы улетели туда, куда смогли улететь. Оставаться было просто невыносимо, тем более что наш город – это глубокая-глубокая глушь. Мы поженились 5 марта и 6-го улетели из Норильска. У нас был забронирован тур в Турцию, но накануне вылета в Москву (чартер летел оттуда) пришла новость, что рейс отменяют, потому что авиакомпания перестает летать из-за новых ограничений от Росавиации. Мы в спешке покупаем билет из Питера до Алматы. Прилетаем в Москву, берем билеты до Питера, едем. Тут приходит сообщение, что нам отменяют рейс в Алматы. Сидя в Питере, начинаем думать, что делать дальше, а это как раз тот момент, когда билет до Еревана стоил по 700–800 тысяч.
В итоге через дальних знакомых нашли человека, который живет в Камбодже, он сказал, что можно туда. Мы взяли билеты, и, слава богу, этот рейс не отменили, и мы спокойно улетели. Правда, один билет в одну сторону стоил полторы тысячи долларов, а мы еще и обратные взяли, чтоб из страны выпустили (потом сдали их с довольно большой комиссией). В целом весь этот переезд сожрал больше миллиона рублей.
Приехали – а тут все так интересно! Наши российские стереотипы такие, что здесь люди сидят под пальмами. А регион на самом деле очень развитый, небоскребов больше, чем в Москве, интернет отличный. Внезапно понимаешь, что ты жил в очень бедной стране третьего мира. В Камбодже уровень жизни примерно такой же, как в России. Я много ездил, видел, как живут люди в Ростове или Краснодаре: примерно так же, как кхмеры, даже хуже. Здесь, как и в России, большое расслоение, практически нет среднего класса, есть очень богатые и очень бедные.
– Что вас больше всего поразило в Пномпене?
Внезапно понимаешь, что ты жил в очень бедной стране третьего мира: в Камбодже уровень жизни примерно такой же, как в России
– Многое. Самое первое впечатление – невероятно жарко и влажно, душно, как в бане, причем без преувеличения. Мы приехали из региона, где низкая влажность, и нам было тяжело дышать первые недели две, потом немного адаптировались. На первый взгляд кажется, что все грязное, аляпистое и нищее, пока не привыкаешь. В городе нет тротуаров. Все кхмеры перемещаются на машинах или мотороллерах, пешком ходят только иностранцы. Правил дорожного движения здесь то ли просто не существует, то ли их все игнорируют. Красный – иногда зеленый, пешеход – иногда не пешеход, можно ехать по тротуару, по встречке, причем по встречке будут ехать и сигналить, что ты их не пропускаешь. Но этот сумбурный трафик не выглядит опасным, потому что все они ездят очень медленно: километров сорок в час. Видимо, за счет этого я за восемь месяцев видел здесь только одну аварию, и то не серьезную.
– Вы довольны жильем, которое снимаете?
– Через того же знакомого мы нашли вполне симпатичную двухкомнатную квартиру за 350 долларов. Еда дешевая, особенно фрукты, овощи и рис. В приличном ресторанчике ужин будет стоить долларов 20 на человека, но есть и такие, где можно вдвоем поесть на 10. Пномпень – полноценный мегаполис, в нем представлены все сервисы, доставки всего, что есть на свете, а также бары, рестораны, клубы, институты, музеи. Мы побывали еще в Сиануквиле – это главный морской курорт Камбоджи. Моя мама недавно была на Гавайях, а потом приехала к нам в гости, и мы поехали в Сиануквиль. Говорит, что тут так же красиво, ничуть не хуже, но стоит все в десять раз дешевле. Природа потрясающая: бесконечный песчаный пляж, шикарное теплое море… И комната в отеле с выходом прямо к морю стоит 15 долларов в день.
– Как устроена ваша жизнь? Вы работаете?
– Да. Уже будучи здесь, нашел удаленную работу в Европе. Жена пока учится, изучает английский. Здесь почти все говорят по-английски. У местных детей, во всяком случае в частных школах, преподавание идет на английском. Все ориентировано на туристов.
– В целом комфортно ли жить в Камбодже?
Камбоджа – это такая пиратская гавань: все вопросы здесь решаются за деньги
– Абсолютно комфортно, если работаешь не здесь, потому что в Камбодже очень низкая зарплата и тяжело найти работу. Единственные, кто здесь хорошо получает, – это учителя, а вообще средняя зарплата у кхмеров – 300 долларов. Я здесь тоже искал, и мне предлагали 500, но только потому, что я "европеец" и знаю русский и английский (у русскоговорящих хозяев автоцентр, они искали сотрудника). Но при этом визуально вообще не скажешь, что средняя зарплата низкая, потому что такого количества "Лексусов", "Роллс-Ройсов", "Феррари" и других дорогущих машин я не видел ни в одной стране мира (а я много где был). Люди ходят в часах, которые в три раза больше руки, – тоже такой "цыганский шик".
– А какой там визовый режим для россиян?
– Камбоджа – это такая пиратская гавань: это все местные говорят, потому что практически все вопросы здесь решаются за деньги. Миллиард миллионов агентств, которые решат любые вопросы. Первая виза идет на месяц. Есть два типа визы – туристическая и бизнес-виза, и любую можно потом за деньги продлевать бесконечное количество раз. Человек, который нас сюда пригласил, от своей фирмы подал наши документы на годовые рабочие визы, и мы их получили. С рабочей визой и с контрактом на жилье оформляется карточка в местном банке, который, кстати, на три головы лучше, чем всякие Сбербанки и "Тинкоффы".
– А просто так, без рабочей визы и контракта карточку оформить нельзя?
– Нет. Была одна лазейка, когда мы приехали: это не совсем банк, а платежная система, которая начала выдавать карточки. И вот в марте вся русская эмиграция побежала туда. А однажды, где-то в мае, я пришел, как обычно, снимать деньги с этой карточки, а мне говорят: простите, мы ее закрываем, сейчас выдадим вам все деньги наличкой – новые ограничения на российский паспорт.
По местным меркам я весьма богатый человек
Русское комьюнити тут достаточно большое, но абсолютно не организованное. Уже начинается небольшая индустрия русскоязычных сервисов. Но мы с этим как-то не сталкиваемся. По моим наблюдениям, русский эмигрант – это человек, который не любит русских эмигрантов. В последнее время это стало реально заметно, потому что в сентябре-октябре появилось очень много русских: они неожиданно долетели до Камбоджи, хотя это довольно далеко. Я прихожу в торговый центр и каждый раз вижу гораздо больше русских, чем на прошлой неделе. А сами мы здесь общаемся только с одной семьей айтишников, которые тоже ни с кем, кроме нас, не дружат.
– Вы ведь бежали из России от ситуации несвободы, тотального контроля, государственного давления. Как вы себя чувствуете в этом плане в Камбодже?
– Норильск – это трижды усугубленная проблема несвободы в России, потому что это закрытый город, где есть всесильное градообразующее предприятие. Общество довольно пассивное, инертное, не очень современное. Мы уехали потому, что было просто физически, эмоционально, морально невыносимо находиться в стране, которая начала войну, и наши налоги, весьма немаленькие, тоже могли пойти на все это.
И хотя в Камбодже с общественным строем тоже все совсем не здорово, здесь это почему-то совершенно не ощущается. У Камбоджи такая страшная история, что тут последствия геноцидов, войн и революций закончились, по большому счету, только лет десять назад. Все люди моего возраста застали в детстве голод и войну. Но они все очень миролюбивые, даже голос не повышают, не говорят ни о каких агрессивных действиях. Мы здесь видели, как полицейские разгоняли протестный митинг: они аккуратненько всех по одному проводили в машину и уехали. Никакой агрессии не было, хотя, честно говоря, выглядело это страшно, потому что там стояло человек 200 полицейских на человек 20 протестующих.
Было просто физически, эмоционально, морально невыносимо находиться в стране, которая начала войну
Да, мы прекрасно понимаем, что режим в Камбодже кровавый, может, даже похуже, чем в России, потому что своих политических оппонентов, насколько я знаю, Хун Сен просто убивал без каких-либо формальных оговорок, тюрем и тому подобного, они просто пропадали. Но ты знаешь, что это есть, а в повседневной жизни этого не ощущаешь. Возможно, это потому, что мы все-таки иностранцы, а значит, скорее всего, богатые: здесь существует такая логика. Хотя пару раз, когда нас спрашивали, откуда мы, и мы отвечали, что из России, они говорили: Russian – no money. Русские – это единственные "европейцы", у которых нет денег.
– Какие у вас планы? Останетесь в Камбодже, поедете дальше?
– Пока сложно сказать. Я, честно говоря, совсем не против остаться здесь жить, потому что, имея зарплату из Европы, я получаю в три раза больше, чем мне тут надо для жизни. По местным меркам с этой зарплатой я весьма богатый человек. С деньгами здесь можно очень комфортно жить. Есть и другие варианты. Например, моя компания предлагает релоцировать меня в Германию. Еще мы с женой рассматриваем варианты ехать в Аргентину, в Мексику и в США. В Россию не собираемся.
