26 апреля начальник российского Генштаба Валерий Герасимов отрапортовал Путину о том, что "завершен разгром формирований вооруженных сил Украины, вторгшихся в Курскую область". Как это часто с ним бывает, Герасимов выдал желаемое за действительное. Бои в приграничной зоне Курской области еще продолжались. Тем не менее, украинская операция в Курской области, начавшаяся 8 августа прошлого года, действительно подошла к концу. Это стало ясно уже в середине марта, когда ВСУ покинули Суджу и президент Зеленский был вынужден признать, что Курская операция "выполнила свою задачу". Соответственно, встают вопросы: какая задача была поставлена перед ВСУ, вошедшими в Курскую область? И каков итог этой операции, можно ли считать ее удачной, или же, как говорят некоторые, это была заведомо обреченная на провал авантюра?
Ясного ответа на первый вопрос в Киеве до сих пор не дали. Чаще всего говорят о том, что целью операции было отвлечение российских войск с других, опасных для Украины направлений. Безусловно, украинское наступление в Курской области вынудило Россию перебросить туда заметную массу войск. Примерно в течение двух недель Москва передислоцировала на этот участок фронта девять полков и бригад, в том числе несколько считавшихся "элитными" соединений морской пехоты и ВДВ, сняв их с других участков фронта и взяв из стратегических резервов. В начале октября 2024 года главком ВСУ Александр Сырский сообщил, что Россия стянула в Курскую область 50 тысяч солдат и офицеров, то есть примерно 8-9% войск, действовавших на оккупированных территориях Украины. А к началу февраля 2025 года, по оценкам американского Института исследования войн, российские войска в этом регионе насчитывали 78 тысяч человек, включая одиннадцатитысячный северокорейский контингент.
Соотношение сил было примерно один к трем в пользу России
Но и Киев сосредоточил на курском направлении значительные силы, ослабив тем самым войска, действовавшие в Донбассе. В начале этого года в России считали, что в Курской области действуют от 14 до 16 бригад ВСУ, включая части Национальной гвардии. Поскольку штатная численность этих соединений примерно известна, количество находящихся там украинских солдат и офицеров оценивали в 20-30 тысяч человек с учетом того, что в большинстве своем соединения Вооруженных сил Украины серьезно недоукомплектованы. Иными словами, весной соотношение сил на этом фронте российско-украинской войны было примерно один к трем в пользу России, что и предопределило исход Курской операции ВСУ.
Другие объяснения целей Курской операции – предотвращение вторжения России в Сумскую область или обмен занятой ВСУ территории на оккупированные Россией украинские районы – критики не выдерживают. Летом 2024 года в Москве не планировали атаковать Сумскую область. Тогда в Курской области находился только 72-й мотострелковый полк и несколько частей разного назначения, укомплектованных срочниками. Наконец, Кремль с самого начала отрицал любую возможность обмена территорий.
Тем не менее у украинского руководства не могло не быть серьезных причин для отвлечения значительных сил с фронта в Донбассе для открытия нового очага боевых действий на северо-востоке. Успешный захват пусть даже небольшой части международно признанной территории России стал мощным стимулом улучшения морально-психологического состояния как ВСУ, так и украинского общества в целом. Начало Курской операции действительно вызвало в Украине всплеск энтузиазма. Это, бесспорно, было очень важным для Владимира Зеленского, электоральный рейтинг которого летом прошлого года не превышал 25 процентов и серьезно уступал показателю Валерия Залужного.
Могла быть и другая причина. Летом 2024 года у России не было в Курской области сколько-нибудь серьезных боевых контингентов, и в Киеве могли рассчитывать на успешный бросок в сторону Курска или Курчатова, где находится Курская АЭС. Появление украинских войск в окрестностях Курска было действительно впечатляющим ударом по престижу России, Кремля и лично Путина. Однако это было бы крайне рискованным предприятием. Российские войска могли бы ударами с флангов перерезать коммуникации наступающей группировки, окружить ее и уничтожить.
Другой, тоже не осуществленный сценарий, обсуждавшийся в СМИ в августе прошлого года, выглядит на первый взгляд несколько фантастичным, но в нем был определенный резон. Говорилось, что ВСУ продемонстрировали способность наносить Москве болезненные удары в тех местах, где у России не было войск, способных противодействовать стремительным украинским наступлениям. Поэтому, например, Киев мог бы вывести войска из Курской области, перебросить их, например, к границе с Приднестровьем, войти туда, ликвидировать правящую там пророссийскую группировку и заодно находящийся там российский контингент, насчитывающий всего два мотострелковых батальона. Это была бы мощная пощечина Путину.
В Киеве, однако, предпочли сохранить как можно дольше занятый к началу сентября район в Курской области площадью несколько более 1000 квадратных километров. В этом была своя логика: сам по себе факт многомесячного присутствия войск противника на международно признанной территории России является позором и для Путина, и для российских вооруженных сил, свидетельствует об их слабости. Вместе с тем было понятно, что Москва предпримет все возможные и невозможные усилия, чтобы добиться решающего превосходства и вытеснить украинские войска. Что и произошло.
Заявления Путина о том, что части ВСУ попали в окружение, оказались полным враньем
В целом же итоги Курской операции ВСУ противоречивы. С одной стороны, она продемонстрировала, что, несмотря на весомое превосходство в силах и средствах, России понадобилось несколько месяцев для освобождения занятых территорий. Широко цитируемые заявления Путина о том, что части ВСУ попали в окружение, оказались полным враньем. Операция ВСУ в Курской области в очередной раз показала, что распространенные представления о российской армии как о некоем всемогущем монстре далеки от реальности. Она, конечно же, монстр, но далеко не всемогущий: без помощи северокорейских войск России вряд ли удалось бы вытеснить ВСУ из Курской области. При этом появились шокирующие данные о потерях армии КНДР: 8,5 тысяч погибших, 11 тысяч раненых. Эти цифры, что показательно, были опубликованы телеграм-каналом, близким к одной из "башен" Кремля. Возможно, это дезинформация, но гадать, зачем и кому она понадобилось, бессмысленно. А если это правда, то потери российской стороны в Курской области действительно колоссальны.
С другой стороны, в боях в Курской области выявились слабости украинских войск и политического руководства. Так, по подтвержденным видео- и фотоматериалам и данным, ВСУ потеряли в Курской области более 600 единиц бронетехники, в том числе 62 танка, 211 БТР/БМП, а Россия – около 700 единиц бронетехники, среди которых почти 400 БТР/БМП и 70 танков. "Такое соотношение потерь без преувеличения катастрофическое для ВСУ, – писал украинский военный обозреватель Виталий Кононученко, – ведь обычно потери россиян превышают украинские в 2,5–3 раза". С этим можно согласиться, поскольку в Курской области Россия по преимуществу наступала, а потери наступающей стороны всегда в несколько раз больше, чем обороняющейся.
В целом Курская операция стала еще одним свидетельством того, что в стратегии Украины политические цели, в том числе при принятии решений о начале и продолжении конкретных операций, часто доминируют над соображениями военной целесообразности. Это опасно, особенно если эти цели не соответствуют реальным военным возможностям. А стремление максимально оттянуть приказ об отступлении, когда оборона того или иного плацдарма становится невозможной, оборачивается излишними потерями как личного состава, так и вооружений. К тому же Украина не только вынуждена оставить Курскую область, но и может потерять часть территории в Сумской области, что осложнит положение дел на фронте и ослабит позиции на возможных переговорах о перемирии.
Юрий Федоров – военно-политический эксперт
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции
